***
Защищая карлика, рослая Тартская дева сражается так же яростно, как долгой ночью под стенами Винтерфелла, полностью отдаваясь неистовой гибельной пляске. Джейме наблюдает за тем, как легко кружат соперники средь вздымающейся из-под их ног пыли, слушает лязгающую музыку стали и думает о том, что если поединок и вправду можно сравнить с танцем, то он, Цареубийца, в качестве партнера ничуть не уступал Ренли Баратеону. Ладно, быть может, оставшись калекой, сражался он все-таки хуже, чем младший братец Роберта выводил хитрые па… И, тем не менее, при этой мысли в груди Джейме приятным теплом разливается смешная, нелепая и одновременно печальная гордость. Да, гордость — вот то, что он испытывает, жадно следя за тем, как Бриенна Тарт постепенно начинает вести в этом путаном танце, а затем и вовсе одним верным движением меча ставит в нем сокрушительную точку. Даже едкие замечания сестры не могут омрачить, испортить ту радость, которая охватывает Цареубийцу в минуту победы женщины-рыцаря. Больше всего ему сейчас хочется оказаться рядом с ней, наконец обратившей синий взор в его сторону. Джейме даже приподнимается с места, слова благодарности уже готовы сорваться с его губ, когда происходит что-то непонятное. Охваченный неким оцепенением, смотрит он на то, как женщина-рыцарь оседает беспомощно на землю, как спускается к ней Квиберн, проделывает какие-то подвластные лишь ему манипуляции… Если это конец, то на его месте должен быть я, вихрем пепла проносится в мыслях Цареубийцы, почему этот жалкий мейстер без цепи снова здесь, как клин между мной и другим человеком? Голоса прорываются к его разуму с трудом, точно сквозь толщу воды, но мало-помалу Джейме начинает сознавать услышанное. Бриенна пока еще жива — видимо, удар копьем был не настолько глубоким, чтобы яд поразил ее на месте — но в опасности. «Мне жаль, » — как наяву, слышит он слова отсутствующего нынче Брана Старка, не это ли мальчишка вчера имел в виду? — Леди Старк, где ваша повозка? — собственный голос звучит странно, словно со стороны, столь же внезапно Джейме обнаруживает, что уже стоит на ногах и нетерпеливо вглядывается в побледневшее лицо северянки. — Я помогу донести до нее сира Бриенну. Хотел бы Цареубийца единолично отнести женщину в доспехах к повозке, на руках, вот только это невозможно. Нехотя со своего места поднимается Эдмур Талли и, не глядя некогда золотому льву в глаза, спускается по ступеням следом. Даже вдвоем им нелегко поднять Бриенну с земли, немало веса этой ноше прибавляют доспехи, но снимать их здесь значит терять время, да и разоблачать рыцаря при всех присутствующих — весьма сомнительная затея. Насколько возможно бережно Джейме подхватывает Тартскую деву под руки и, пока они с риверранцем несут ее следом за указывающей дорогу к повозке Сансой, поглядывает на некрасивое, лишенное всякого выражения лицо. Живи, невозможная ты женщина, отчаянно думает он про себя. Надежды на Квиберна у него мало, Цареубийца напрочь не доверяет изгнанному из Цитадели мейстеру, однако иной возможности на спасение нет. — Позвольте мне поехать с вами, леди Старк, — обращается он к молодой северянке, когда совместными усилиями удается уложить ее защитницу на повозку. — Вместе с вашим дядей мы поможем устроить сира Бриенну в доме… — А после оставите наедине с мейстером, как он и просил, — властно заканчивает за него леди Санса, поглядывая не слишком-то доброжелательно. Она уже взяла себя в руки, как и подобает истинной леди. — Разумеется, — отзывается Джейме, думая про себя, что, будь его воля, ни за что не бросил бы женщину-рыцаря с глазу на глаз с треклятым десницей близнеца.***
Пока Санса, Джейме, Квиберн и еще несколько северян разбираются с повозкой, к Серсее подходит выпущенный тотчас из-под стражи младший брат. — Рад видеть тебя в добром здравии, сестрица, — своим привычным насмешливым тоном говорит он, усаживаясь на высокий стул рядом. — Вижу, до вольных городов вы не добрались, ровно как и до Утеса. Каким-то волшебным ветром тебя снова и снова заносит в столицу. Серсея думала, что обрадуется обществу младшего брата теперь, после того, как он предал Драконью королеву и так много сделал для спасения близнецов, но едва она слышит его голос, губы сами собой презрительно сжимаются в тонкую линию. — Взаимно, — бросает она, пристально наблюдая за тем, как Тартскую деву тщетно пытаются поднять с земли. — Думаешь, я пропустила бы совет, решающий дальнейшую судьбу Семи Королевств? Плохо же ты меня знаешь, братец. Тирион не сдерживает усмешки. — О, дорогая моя сестра, кажется, я знаю тебя даже лучше, чем Джейме, несмотря на то, что ты никогда не была со мной так же близка. Я в очередной раз советую тебе похоронить навязчивую идею напялить корону на свою золотую голову и уехать подальше. Подумай — ты, Джейме, ваше дитя, бесконечные реки красного борского… — Позволю себе снова не воспользоваться столь ценным советом, — обрывает Серсея брата. — Ты-то, что думаешь делать дальше? Уедешь в Утес? Раз уж мы любезно обмениваемся советами, то я советую тебе приручить дикую северную волчицу и попытать с ней счастья еще раз. Вы отлично смотритесь вместе. Тирион тяжело вздыхает. — О, нет. Женщины — это погибель для мужчин, я усвоил этот урок. Бедный Джон Сноу! К чему любовь привела истинного… впрочем, неважно. Бедный мальчик теперь на Стене, куда его сослали дражайшие родственники, — карлик хмурит густые брови, наблюдая за тем, как Джейме и Эдмур Талли, наконец, укладывают Бриенну Тарт на повозку. — Уж не ты ли за этим стоишь, сестра? Серсее отчего-то хочется рассказать ему всю правду. Поделиться, как горько ей было узнать о предательстве Джейме, какой раскол эта огромная женщина сотворила между близнецами, как ее верный десница сумел убедить Серого Червя, жаждущего мести, воспользоваться ядом… Вместо этого она лишь усмехается. — Ты плохо думаешь обо мне, братец. Разве могла бы я так отплатить тому, кто избавил тебя от верной гибели? Я не встречала более честного и благородного человека, чем сир Бриенна. Тирион только сильнее хмурит брови в ответ на ее слова, а затем, помедлив, произносит: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Серсея. Мне пора, — он неторопливо встает со своего места. — Сейчас я нужен леди Сансе, но не волнуйся, сестрица, мы еще увидимся. Королеве приходится возвращаться домой в одиночестве, и это становится для нее настоящим испытанием. Из обрывков разговоров она услышала, что Безупречные, оставшись без своего предводителя, отплывают сегодня же из Королевской Гавани, а значит не представляют никакой угрозы для нее. Однако это вовсе не значит, что у Серсеи не осталось иных врагов. Каждый раз, когда она вспоминает пронзительный взгляд младшей девчонки Старк, ей становится не по себе. Идти от Драконьего Логова до предоставленного близнецам дома совсем недалеко, но всю дорогу Серсея тревожно оглядывается по сторонам, ожидая нападения. Ей мерещатся шорохи и тени, каждую секунду она готова бежать, но несмотря на это, львица все же берет себя в руки и довольно быстро добирается до дома. Только заперев на засов все двери, уединившись в спальне и достав из-под подушки принесенное Квиберном вино, Серсея, наконец, ощущает приятное тепло, которое разливается на душе. Скоро Тартской девы не станет. Она обратится в золу и пыль, рассыплется черным пеплом прямо на твоих глазах, думает Серсея. Это не я ее убила, братец. Ты сам обрек ее на погибель тогда, в самую долгую из всех ночей. Весь этот день, тяжелый, напряженный, отнял все силы у беременной королевы, и потому она чувствует чудовищную усталость. Ей необходимо успокаивающее чудесное зелье, которое милостиво раздобыл для нее верный Квиберн. Вновь Серсея не может устоять перед чарами пурпурного напитка и выпивает все, до капли, тотчас же проваливаясь в сон.***
«Не все сражаются столь же честно, как вы, сир Бриенна». Этими словами Джейме хотел предостеречь Тартскую деву от опасности, грозившей со стороны его близнеца, однако вышло так, что подлый удар — быстрый, как змеиный укус — пришелся совсем с другой стороны. Полуденное солнце, кажущееся на ясной небесной глади слепым белым пятном, отражается в начищенных рыцарских доспехах. От этого нестерпимого сияния у Цареубийцы режет в глазах, но он упрямо смотрит, болезненно щурясь, на лежащее на повозке тело. Как же бесконечно он ошибался. Следовало сказать: «Уже никто не сражается так доблестно и честно, как вы». Иные слова, конечно, не определили бы и уж точно не изменили исход поединка, и все равно Джейме не может избавиться от горького, настойчивого чувства, что снова в чем-то жестоко обманул женщину-рыцаря, что произошедшее — его вина, только его и ничья больше. Оцепенение, сковавшее его в первые минуты, постепенно уступает место глухой, не находящей выхода, тоске, мрачной ярости. Если бы Джейме мог, он бы заставил Серого Червя восстать из мертвых, а затем рубил его на куски, точно огромного ядовитого гада, покуда от него не осталось одного лишь кровавого пятна на каменных плитах. Он почти чувствует в руке легкость валирийской стали, режущей плоть как мягкий сыр, почти ощущает на своих руках, на лице темные соленые брызги. Видение, порожденное этим бешеным, едва ли не животным порывом, настолько опьяняет и зачаровывает, что Цареубийца не сразу замечает неспешно приблизившегося к повозке карлика. — Она уже убила его, Джейме, — Тирион по-прежнему проницателен, точно бес. Гневный, потемневший взгляд, брошенный старшим братом в сторону неподвижного Серого Червя, как видно, не ускользнул от внимания карлика. — Несколько дней назад Безупречные вдоволь поглумились над телами тех, кого называли своими врагами, но, как видишь, легче им от этого не стало. Младший брат прав. Джейме и сам сознает, что, дай волю своей ярости, не добился бы ничего — и все-таки, несмотря на жгучий стыд за свое низкое желание, достойное не рыцаря, а варвара, еще сжимает напряженной рукой эфес Вдовьего Плача. — Поезжай с леди Старк, — негромко продолжает карлик, — Сделай для нее, — он указывает взглядом на Бриенну, — все, что в твоих силах. И не казни себя, твоей вины здесь нет. Есть, устало выдыхает про себя Цареубийца. Если бы я не был калекой, я бы сам вышел сражаться за тебя, брат. Она не заслужила гибели от руки нечестного, малодушного воина — зато мне, клятвопреступнику, такая смерть пришлась бы в самый раз. — Лорд Тирион, — окликает карлика рыжеволосая северянка, и тот с готовностью оборачивается на ее не лишенный властной нотки зов. — Боги были поистине справедливы, даровав вам победу в поединке. Надеюсь, вы не откажетесь сопроводить нас к дому мейстера, где вашей храброй защитнице будет оказана необходимая помощь. — Как вам будет угодно, леди Санса, — учтиво склоняет тот голову в ответ, в то время как Джейме невольно обращает взгляд туда, где в кресле осталась сидеть его сестра. В повелительных интонациях молодой леди Старк, слишком много времени проведшей в Красном замке, ему послышалось нечто, свойственное Серсее — и он без труда находит поодаль черный, увенчанный золотом волос, силуэт близнеца, чувствует, как знакомо сдавливает в груди при его виде. Львица, требующая во сто крат больше того, что дает сама, заставляющая жертвовать всем во имя нее и отрекаться от самого себя, унижаться и покоряться несгибаемой воле. Тартская дева, даровавшая равенство — в силе и стремлении к свободе, в преданности и любви. Джейме медленно отводит взгляд от близнеца, обращая его на повозку, и с тяжелым сердцем присоединяется к тем, кто отправляется к пристанищу мейстера. …К их же укрытию Цареубийца возвращается уже вечером, когда солнце, проступающее сквозь дымку, становится карминно-красным. Дорого бы он дал за то, чтобы остаться рядом с Бриенной Тарт, но она остается в полной власти бывшего десницы — никто не смеет оспаривать его просьбу покинуть дом. Джейме досадует на младшего брата, который любезно отверг приглашение поселиться всем вместе — у него, разумеется, много дел, которые нужно обсудить с сиром Давосом, а значит, и жить он будет под его крышей — и обрек его оказаться с сестрой наедине. Чем ближе он подходит к бедняцкому дому, укрывшему в своих стенах золотых львов, тем больше смуты в его душе. Однако входная дверь оказывается заперта изнутри. Надеясь, что Серсея еще бодрствует, близнец ее стучит о потемневшее, сухое дерево двери.