Tales of Shame

      Джейме не следует за сестрой, он выбирает стать мишенью — для строгих взоров и острых слов собравшихся на совет. Серсея хотела бы, чтобы он сел рядом с ней, и теперь чувствует себя как никогда уязвимо, особенно в тот момент, когда Санса начинает свой допрос. Один за другим присутствующие лорды и леди осознают слова пташки — и все эти взгляды и усмешки болезненно ранят Серсею. Близнецов и без того считают павшими на самое дно, преступившими все мыслимые и немыслимые законы, а Санса точно напоминает об этом остальным, заставляя бывшую королеву испытывать болезненный, жгучий стыд.       Молчи, Джейме. Лучше говорить буду я, напряженно думает Серсея, нервно царапая ногтями деревянный подлокотник кресла. Однако сказать ничего не успевает — говорить начинает Бран. Серсеи не было в тот момент, когда Квиберн произносил все эти слова, но сейчас она не сомневается — мальчишка повторяет за ним слово в слово. Затуманенный взор Брана Старка только подтверждает догадки Серсеи — человек он примерно настолько же, насколько является им теперь Бриенна или покойный сир Григор. Ее бросает в холод — липкий страх подбирается к самому сердцу. Вот почему все так уверенно слушают Брана Старка. Он знает все. Каждый утаенный грех, каждое слово… Как никогда Серсея, замершая на своем месте, жалеет о том, что мальчишка Старк не разбился насмерть, упав в тот день с башни. — Я понятия не имею, что несет ваш безумный брат, — с трудом поборов этот тяжелый, суеверный страх, Серсея все же поднимается со своего места. Внутренний голос твердит ей, что напрасно она вступает в этот спор — победителем ей не выйти, но и смолчать львица никак не может. — Должно быть, при падении он утерял способность не только ходить, но и здраво мыслить, — шипит она сквозь зубы, мрачным взглядом окинув всех присутствующих. Кажется, никто из них не усомнился в словах Брана. Мальчишка, тем временем продолжает говорить. Точь-в-точь он пересказывает случившиеся с Бриенной, устремив пустой взгляд на Джейме, и Серсея чувствует себя совершенно бессильной. Он говорит правду. Это, так или иначе, известно всем.       Санса Старк, гордая, точно самопровозглашенная королева, поднимается со своего места вслед за Серсеей и оглашает свое решение. Резким, острым, словно валирийская сталь, тоном она перечисляет все грехи Цареубийцы перед Старками, и у Серсеи сжимается сердце. Никто среди всех собравшихся не вступится за Ланнистеров. Никто не станет спорить с Сансой Старк. Тирион хотел было вразумить волчицу принять другое решение, но она даже не слушает его. Это конец, думает Серсея, однако, взглянув на жалкую горстку северян, которых отобрали для защиты, меняется в лице. Возможно, брат не справится с ними, но воин, которого создал для нее Квиберн, должен. — Ты не получишь моего брата, — надменно улыбаясь, чеканит Серсея. — Ты не получишь правосудия. Сир Бриенна, — она оборачивается к Тартской деве и кивает на ринувшихся в атаку северян. — Убейте их всех.       Огромная женщина-рыцарь в доспехах моментально повинуется приказу своей госпожи. Она встает впереди Джейме, точно гигантский щит, доставая из ножен валирийский меч.       Увлеченная происходящим Серсея не замечает, как два огромных ворона садятся на спинку кресла по обе стороны от Брана Старка, а через несколько мгновений воздух наполняется хлопаньем крыльев и неприятным клекотом — целая стая черных птиц опускается на дерево позади него, точно грозное темное облако. — Сир Джейме, — негромко окликает Цареубийцу Бран, но тот даже не разворачивается к нему. — Теперь одного им будет мало.       Серсея старается не думать о словах мальчишки, она внимательно следит за тем, как Бриенна расправляется с северянами — убивая одного за другим в считанные мгновения. Квиберн постарался на славу — Тартская дева была сильна, но теперь ее сила возросла в сто крат. Серсея встречается с ледяным взглядом Сансы как раз в тот момент, когда Бриенна разрывает одного из солдат на две части. Неприятное зрелище. Блестящие доспехи сира Бриенны окрашиваются в алый. — Вы будете просто так смотреть? — Санса не выдерживает, оборачиваясь к присутствующим лордам. — Сделайте хоть что-нибудь! Она же убьет всех нас! — От них нет никакого толку, сестренка. Я справлюсь, — говорит Арья и прежде, чем Санса успевает возразить, оказывается рядом с Бриенной — как раз в тот момент, когда последний убитый ею солдат падает на землю. — Я приглашаю вас на танец, сир, — Арья стоит прямо перед Бриенной и обнажает меч, бесстрашно глядя в обезображенное лицо Тартской девы. — Примете мое приглашение?       Серсея вновь усаживается в кресло и улыбается. Их силы неравны. Бриенна без труда справится с этой выскочкой. Что ж, Санса должна усвоить урок — никто не смеет вставать на пути у королевы. Она вздумала устроить справедливый суд? Это смешно.       Однако Серсея недооценивает младшую Старк. Девчонка ничуть не уступает в бою даже новой Бриенне, наоборот, она куда быстрее неповоротливого рыцаря. Если их бой и напоминает танец, то крайне потешный и несуразный — сир Бриенна двигается медленно и тяжело, а вот Арья, наоборот, слишком быстра. Толку от этого, однако, мало — Арья никак не может сбить с ног Бриенну, а женщина рыцарь — угнаться за девчонкой. — Чего вы хотите добиться этим? — между тем спрашивает Санса у Серсеи. — Я лишь хочу вернуть себе свое, — спокойно отвечает та. — Самое лучшее, что ты могла сделать в своей жизни, голубка, это довольствоваться браком с Тирионом. Королевой нужно родиться, тебе это не дано.       Санса не успевает ответить — внимание всех присутствующих привлекает грохот: Арье все же удалось заставить Бриенну упасть наземь и выбить из ее рук меч. Как это произошло, обе женщины не заметили, однако к ужасу Серсеи Бриенна не подает никаких признаков жизни, точно удар об землю сломал эту огромную, несуразную куклу. — Ты в моем списке следующая, — лукаво говорит Арья, обращаясь к Серсее, поставив ногу на грудь лежащего на земле рыцаря — и вонзает Иглу туда, где когда-то билось сердце сира Бриенны — на ее удачу в тяжелых доспехах Тартской девы северяне проделали не одну брешь. Тонкий меч Арьи не встречает никаких преград, точно огромный рыцарь и вправду не более, чем гигантское чучело, набитое соломой. — Что нам теперь с ней делать? Сжечь? — Ты никогда не боялась огня, — раздается вдруг бесцветный голос Брана Старка, и все вместе с Арьей оборачиваются к нему. — Огонь очищает. Убирает зло и скверну. Воронам не утолить голод. Огонь заберет тебя.       Санса, оцепеневшая от ужаса после слов брата, даже не успевает уточнить, что же значили его слова — сир Бриенна, лежавшая полусгнившим трупом на песке, вмиг открывает глаза и прежде, чем Арья успевает среагировать, сбивает ее с ног, а сама довольно ловко поднимается на ноги. Дальше все происходит очень быстро — Тартская дева поднимает упавшую девчонку за шею, а другой рукой легко, словно это действо ей привычно, резко поворачивает ее голову. Чудовищный звук, нарушивший тишину в тот миг, будет сниться всем, кто его тогда услышал. Тело девчонки Старк безвольно падает на песок, лорды и леди вскакивают со своих мест, в отчаянии кричит Санса, а Серсея только улыбается. Кто теперь сможет встать у нее на пути? С таким совершенным оружием, которое создал для нее Квиберн, ни один человек не сможет помешать Серсее вернуть корону. — Сир Бриенна, — подает голос львица, пользуясь всеобщим замешательством. — Кажется, нашим друзьям стоит преподать еще один урок.       Однако Тартская дева, застывшая над телом Арьи, не спешит повиноваться. — Сир Бриенна? Вы меня слышали? Я приказываю вам — убейте их всех, кроме карлика и рыжеволосой шлюхи, — она с улыбкой смотрит на Сансу. — Которая возомнила себя невесть кем.       Тартская дева медленно поднимает брошенный на песке Верный Клятве и обводит пустым взглядом всех, кто сидит на креслах. Серсее не нравится ее странное поведение — нутром она чует неладное. Подняв меч, Бриенна выпрямляется и идет туда, куда велела ей Серсея, однако меняет направление на полпути — резко обернувшись, она замечает стоящего в стороне Джейме и, впервые нарушив свое молчание, издает какой-то гневный, утробный рык, а затем бросается на него с мечом. — Что происходит? — в ужасе кричит Серсея, моментально поднимаясь со своего места. — Бриенна, я приказываю тебе, остановись!       Однако Тартская дева словно не слышит ее. — Мейстер Квиберн, сделайте что-нибудь! Она не слушает меня!       Маленький человечек, чуть поодаль наблюдающий за всем происходящим, послушно направляется к рассвирепевшему рыцарю. — Сир Бриенна. Вам велено остановиться, — спокойно произносит он, касаясь своего творения, но Бриенна, даже не оборачиваясь к нему, только лишь сильно отталкивает своего создателя. Мейстер без цепи без чувств падает на песок.

***

      Стоит Джейме извлечь Вдовий Плач из ножен — и кровавые, багряные, смоляные всполохи рассыпаются по легкому клинку. Не без едкого, мстительного удовольствия Цареубийца замечает, как невольно прищуриваются северяне, наступающие на него плотной стеной, как прикрывают глаза ладонью, точно от слепящего солнца. Противников не больше дюжины, кроме того, выглядят они не слишком-то устрашающе — недавняя битва с мертвецами да житье в разграбленной столице весомо подорвали силы винтерфелльских бойцов. На их суровых лицах залегли глубокие тени, скулы ввалились, жесткая щетина на подбородках подернулась сединой, точно изморозью, но в глазах по-прежнему неугасимо горит голодный волчий огонек.       Даже при таком раскладе золотому льву ясно как день: в одиночку ему вряд ли суждено дотянуть до победы. Лучше уж погибнуть в бою от полученных ранений, думает он, чем стоять на коленях в ожидании момента, когда вражеский меч отсечет тебе голову. — Смелее, благородные сиры, — Цареубийца одаряет противников презрительной усмешкой. Едва ли не с наслаждением втягивает он сквозь зубы воздух, жаркий, опьяняющий, тревожный, как перед грозой. Может быть, северяне и исполнят приказ своей госпожи, но прежде Джейме постарается сделать так, чтобы по меньшей мере у половины из них жены и дети облачились в траурные одежды. — Холодные объятия Неведомого должны прийтись вам по нраву.       Приказ, отданный сестрой сиру Бриенне, ошеломляет его не меньше, чем сынов Севера. Огромная женщина-рыцарь в одно мгновение заслоняет собой Джейме, однако люди Старков скоро приходят в себя и стремительно окружают соперников со всех сторон. Какое-то время Цареубийца сражается спиной к спине с Тартской девой, точь-в-точь как тогда, долгой ночью, бьет наотмашь, рассекает чьи-то головы, распарывает толстую кожу, из которой сшиты одежды северян, добирается сталью до самой плоти.       Хриплые, гортанные вскрики смертельно раненых, их широко распахнутые стекленеющие глаза, горячая кровь, стекающая по желобам клинка прямо на пальцы — в этом хаосе Джейме теряет тот миг, когда смешивается с толпой северных воинов и из союзника Тартской девы превращается в такого же, как они, врага. Один мощный удар отбрасывает его к каменным завалам у стен Драконьего Логова, и он довольно ощутимо прикладывается о какой-то древний валун. Кожа на щеке и виске моментально вспыхивает саднящей болью.       Некоторое время Цареубийца, безуспешно пытаясь выровнять сбившееся дыхание, наблюдает за схваткой. И без того скудные ряды северян стремительно редеют, на помощь им спускаются те немногие бойцы, которые сопровождают других лордов. Однако одолеть мертвого рыцаря, огромного и могучего, точно зачарованный вепрь из древних сказаний, не под силу, кажется, никому. Сверкают на солнце копья и мечи, вонзаются один за другим в мертвое тело, не причиняя ни малейшего вреда — созданный Квиберном монстр ловко управляется и с горсткой воинов, и с девчонкой Старк.       Джейме прикрывает глаза, болезненно морщится, когда посреди всеобщего безмолвия, давящей, сгустившейся тишины раздается омерзительный хруст. Он недвусмысленно свидетельствует только об одном — Тартская дева свернула своей сопернице шею, точно какому-то жалкому, неоперившемуся птенцу. Этого сестре мало, она требует от своего рыцаря новых жертв — вот только та, вместо того чтобы покорно выполнять волю бывшей королевы, поступает как будто ей наперекор.       Точно в полусне, видит Цареубийца, как легко отбрасывает она в сторону мейстера без цепи, как приближается шаг за шагом, сжимая в руке Верный Клятве — кровь, пролитая на каменные плиты в схватке с северянами, отвратительно, тошнотворно хлюпает под тяжелыми стопами. Обезображенное лицо не выражает ни единой эмоции, однако невидящие глаза, навсегда утратившие свой озерно-синий цвет, устремлены прямо на цель. Она ужасна — и все равно Джейме приходится переступить через что-то внутри самого же себя, чтобы приготовиться и встать в позицию, направить свой клинок против существа, которое когда-то было нелепой, упертой, благородной и чистой женщиной-рыцарем.       Они прощались друг с другом не единожды, каждый раз думая, что навсегда, но неизменно ошибались. Когда два меча-близнеца скрещиваются в первый раз, высекая холодную искру, Цареубийца стискивает зубы не только от болезненного усилия, но и от жгучей, горькой, удушающей досады. Оба они не узнали, не угадали истинный момент, за которым их дороги расходились навеки, как дух — с павшим в жестокой сече телом.       Харренхол. Слабый свет, проникающий в темницу, не льстит Тартской деве — в наряде леди она выглядит еще более несуразно, чем в рыцарских доспехах. Она мужественно принимает известие о том, что остается пленницей Локка, и прощальный взгляд ее тверже, чем взгляд Джейме, отправляющегося к сестре, в Королевскую Гавань. Все, что он может сделать для нее — пообещать, что сдержит клятву, данную Кейтилин Старк.       Боги возвращают его в черные стены Харренхола, чтобы спасти Бриенну от гибели в когтях разъяренного зверя.       Выпад за выпадом, Тартская дева оттесняет противника обратно к камням. Она превосходит Джейме силой, но не скоростью, и пока еще он успевает отражать ее удары. В какой-то миг женщина в доспехах почти заставляет его прижаться спиной к валунам, но он уворачивается из-под ее руки, едва ли не играючи уводит на свободное пространство — и пляска смерти продолжается.       Королевская гавань. Джейме преподносит женщине-рыцарю три дара, однако в последнее мгновение, когда всадники отправляются в путь, он точно знает, что вручил ей что-то сверх того. Это «что-то» было незримым и неосязаемым, но Цареубийца чувствует — оно будет оберегать Бриенну не меньше, чем меч из валирийской стали и прочные доспехи. Боги снова сталкивают их вместе, вот только на сей раз они стоят по разные стороны баррикад.       У камней, где нет никакого места для маневра, оставаться было нельзя, но и здесь не легче. Джейме приходится, не глядя, переступать через трупы убитых воинов, в каждое мгновение он опасается споткнуться и упасть. Напряжение слишком велико, и, отбивая удары, он с досадой чувствует, как постепенно начинает ослабевать рука. Хуже того, во время очередного взмаха Верный Клятве мажет острием чуть выше его запястья. Рукав скоро пропитывается липкой кровью. Рана неглубокая, но Цареубийца шипит от боли, ему отчаянно хочется зажать порез другой ладонью — на миг он забывает, что вместо нее приходится довольствоваться золотым протезом. Пользуясь замешательством соперника, мертвая женщина-рыцарь приставляет меч почти к самому его горлу — мешает ей лишь клинок Вдовьего Плача, который Джейме в последний момент успевает скрестить с клинком-близнецом.       Риверран. Это была победа, одержанная без кровопролития. Джейме помнит лодку, плывущую вдоль по течению в ночной туман — другой на его месте приказал бы пуститься в погоню и задержать отпущенных Черной рыбой посланников с Севера, помнит и короткий прощальный жест.       В следующий раз они встречаются в Королевской Гавани на переговорах, и оба остаются уверенными, что вскоре увидятся вновь в Винтерфелле, где силы Юга и Севера объединятся против полчища мертвецов.       Наносить решающий удар Тартская дева не спешит, и Джейме, как может, сдерживает натиск ее клинка своим. Невозможным усилием он наконец уводит Верный Клятве в сторону — трение лезвия о лезвие порождает неприятный скрежещущий звук — ускользает, и два рыцаря Семи Королевств продолжают ступать, как в танце, по каменным плитам. Наконец, они сшибаются — сильный удар отбрасывает Цареубийцу в сторону, он обрушивается на колени, успевая заметить, что сир Бриенна устояла на ногах. Несколько долгих мгновений Джейме пытается отдышаться, наблюдая за тем, как растет над ним огромная, затмевающая небо тень.       Винтерфелл. Он думал уйти тайно, но Бриенна, как будто кожей почувствовав его отсутствие, проснулась и вышла следом на темный двор. Цареубийца знал, что плачет она не потому, что считает себя обманутой и брошенной. Куда сильнее терзает Тартскую деву осознание: ей так и не удалось убедить его в том, что он не заслужил то седьмое пекло, которое ждало его в столице.       Многочисленные отметины на доспехах Тартской девы напоминают о ее неуязвимости. Как ее остановить? Джейме лихорадочно перебирает возможные варианты, а затем, собрав все силы, рывком поднимается с колен. Меч его, рассекая воздух, с пронзительным свистом описывает круг, чтобы встретиться с шеей огромного рыцаря. Черная, отравленная кровь брызжет во все стороны, когда голова сира Бриенны слетает с плеч. Тело ее падает на плиты с тяжелым, глухим звуком, и Цареубийца замирает над ним, чувствуя, как стекает по лбу пот, как бешено стучит в висках, как дрожит рука. Он выпускает из нее Вдовий Плач, меч падает в пыль, недалеко от своего близнеца — и тогда Джейме наконец понимает, кого имел в виду Бран Старк.

***

      И воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь карканьем воронов за спиной Брана: они точно переговаривались между собой, какая добыча для них наиболее лакома. Серсее кажется, что время замерло: она вцепилась в подлокотники кресла, точно дерево может ее спасти. Ей бы броситься туда, к брату, который явно ранен, к своему деснице, что лежит на песке чуть поодаль, но она не может сдвинуться с места. Все произошло слишком быстро. Искры от сопряжения двух мечей-близнецов, темная, почти черная кровь на песке, обезображенная голова, навеки разделенная с туловищем, устремившая свой очистившийся, сапфировый взгляд в небеса. — Почему… почему ты не вмешался. Не спас ее. Почему? — безразлично уставившись в одну точку с ненавистью произносит Санса, перебивая карканье воронов своим надрывным голосом. Ее трясет. Она не смотрит в сторону брата, который и братом для нее, кажется, и не является вовсе. — То, что должно случиться — случится. Время и судьба — неотрывны и неизменны. Когда я сказал, что больше не Бран Старк, ты не поверила мне, — спокойным, бесцветным голосом отвечает Бран. — Время Арьи пришло. Твое время тоже придет, и ваше, и мое. Только все это не сейчас, — вороны стихают за его спиной, вновь превращаясь в темное безмолвное облако. — Все делают свой выбор. Ты можешь сделать свой. Без моей помощи ты встанешь на путь тьмы и ошибок, и если ты готова принять последствия этого выбора, никто тебя не остановит.       Бран переводит пустой взгляд на Сансу. Никто из присутствующих не смеет его перебивать. — Я не знаю любви и ненависти. Я не знаю покоя и страсти. Я лишь поддерживаю равновесие в мире. Похороните своих мертвых, так, как подобает, а затем — вновь состоится совет, не раньше, чем полная луна трижды взойдет на небе.       Серсея почти не слушает Брана. Ее трясет от случившегося не меньше, чем Сансу, однако она находит в себе силы встать и неуверенным шагом добраться до брата. — Ты ранен, — говорит она, опускаясь на колени рядом с Джейме и сжимая в ладонях его окровавленную руку. — Нужно уходить отсюда как можно скорее. Ты сможешь идти?       Она внимательно осматривает рану, и убедившись, что рана не так серьезна, как ей вначале показалось, Серсея подходит к своему деснице, как раз в тот момент, когда тот открывает глаза, щурясь от дневного света. — Мейстер Квиберн, — она протягивает руку старику, но в голосе ее сталь. Он не только не сумел сотворить то, о чем она просила, но и подверг опасности жизнь ее брата своим неуправляемым творением. — Я в порядке, госпожа, — Квиберн опирается на руку Серсеи и ловко поднимается с земли. — Позвольте мне осмотреть вашего брата. — Не сейчас, — резко отзывается львица, вновь возвращаясь к Джейме. — Нам нужно убираться отсюда.       Взглядом она провожает удаляющихся Старков — теперь Санса толкает коляску брата. На ее лице глубокая скорбь, но Брана ослушаться, кажется, волчица так и не решилась. Телами Арьи и Бриенны займутся слуги, думает Серсея, и тут внезапно ловит неприятный, пронзительный взгляд младшего Старка. Он кривится в усмешке, а стая воронов за его спиной поднимается в воздух.