Мой дорогой дневник

      850 год       Я уже не раз замечала, как Жан смотрит на Микасу. При ней он всегда старается громче говорить о своем превосходстве в маневрировании, пытаясь этим привлечь ее заинтересованное внимание, но пока все без толку. Так случилось и на сегодняшнем выпускном вечере.       Хоть ужин считался праздничным, содержимое стола было очень скудным, но большинству из нас это не мешало по-настоящему радоваться. Мы были горды собой, что смогли пройти тяжелое обучение, что выстояли под напором грозного инструктора, что остались живы. Поверить не могу, что уже послезавтра отправлюсь на настоящую службу в Гарнизон!       Заметив, как некоторые ребята подходят к нашим товарищам из первой десятки, чтобы поздравить их, я подумала, а почему бы мне не сделать то же самое. К тому же это был отличный повод поговорить с Жаном, ведь я не осмеливалась подходить к нему без крайней необходимости. Я уже хотела было подойти к столу, за которым Жан сидел вместе с Марко, как он снова начал красоваться перед Микасой.       Я не знаю, как называется чувство, которое испытываю в эти моменты. Мне хочется подойти не к Жану, а именно к Микасе. Сказать ей что-нибудь колкое, толкнуть или даже вовсе ударить. Подобные мысли пугают меня. Я бы никогда не совершила ничего из перечисленного, но не потому, что Микаса может убить одним ответным ударом. Я просто осознаю, что она ничего лично мне не сделала, ведь это только мои заморочки.       Вот бы Жан смотрел так на меня, а не на нее. Хвастался бы передо мной, старался бы всячески привлечь мое внимание. Я бы, скорее всего, назвала Жана дураком, ведь со стороны его действия выглядели глупо, но в то же время одарила бы эти бестолковые попытки самой милой улыбкой, на которую была способна. В его же обращенном ко мне взгляде всегда присутствует некое напряжение. Понять не могу, это я так раздражаю Жана? Но тогда зачем он поцеловал меня? Или это тоже произошло по пьяни?       Идея задеть Жана и Микасу одновременно пришла ко мне в голову не сразу. Я решила в первую очередь подойти к Эрену Йегеру, и вести себя с ним очень любезно. Что может еще сильнее ударить по самолюбию Жана, чем это? И что может по-настоящему разозлить Микасу, кроме как подойти к дорогому ей человеку?       – Мои поздравления, Эрен! – Я улыбалась, как дурочка. – Я и не сомневалась в тебе!       – Спасибо. – Эрен оставался невозмутимым. – Но неважно, на каком месте я бы оказался. Для меня это была обычная тренировка, а не показное выступление с подсчетом очков.       – Мне тоже было все равно, поэтому я не стала особо участвовать в этом общем экзамене. Вот вступлю в Гарнизон, и там уже покажу, на что способна.       – Почему именно Гарнизон?       – Хочу вложить свои силы в защиту оставшихся стен, – я сказала это с таким воодушевлением, как Марко о том, что хочет служить королю.       – Оставшихся? Ты совсем не веришь, что когда-нибудь нам удастся вернуть Марию?       – Это маловероятно и слишком рискованно, Эрен. Смертность людей и так превышает рождаемость.       – То есть тебе проще оставаться в стенах и ждать нападение тварей? – Эрен начал заводиться. Наш разговор пошел совсем не так, как я планировала. – Но ведь это бессмысленно! Люди так и продолжат сидеть взаперти, что не считается нормальным. Ты совсем не желаешь им обретение свободы? А самой себе? Я считаю, что лучше всего сделать шаг первыми! Сражаться с гадами до их полного истребления.       – Но кто-то же должен оставаться на защите стен, пока вы будете спасать мир.       – Брось! Для этого в Гарнизоне предостаточно солдат, а в Разведкорпус мало кто решается идти. В этом вся и проблема. Если бы численность была больше, то шанс на успех был бы гораздо выше.       – Мне кажется, или ты вербуешь меня? – От моей улыбки не осталось и следа, будто ее вообще не было на моем лице. – Сама как-нибудь решу, куда мне вступать.       Я развернулась и хотела было пойти за свой стол, как наткнулась на Микасу, которая незаметно возникла позади меня. Ее глаза были полны ненависти. Конечно, я не хотела, чтобы разговор с Эреном закончился таким образом, но из-за этого исхода во мне забурлило злорадство. С уверенностью могу сказать, что Микаса чувствовала то же, что и я.       Мне больше не хотелось оставаться на ужине, поэтому, обойдя Микасу, я быстрым шагом направилась к выходу. Проходя мимо Жана, я посмотрела на него и снова увидела это странное напряжение. И мало того, что он снова весь напрягся, так он еще начал прятать от меня этот свой взгляд. Вечер уже не казался праздничным.       К моему большому удивлению, Жан догнал меня неподалеку от столовой. Он остановил меня за плечо, и в ту секунду я ощутила дежавю. В душе закралась маленькая надежда на то, что и в этот раз все закончится поцелуем.       – А меня поздравить не хочешь?       – С чем?       – Ты и сама прекрасно знаешь. Это, вообще-то, обидно. Я видел, как ты поздравляла того недоумка.       – Я рада за тебя, Жан. Правда. Ты добился того, к чему стремился. Теперь можешь спокойно вступить в полицию, как и хотел изначально.       – А что насчет тебя? Ты все еще хочешь в Гарнизон? Или этот суицидник и твои мозги промыл?       – Знаешь… Быть может это прозвучит странно, но в его словах есть доля правды. А пока мое желание вступить в Гарнизон перевешивает любопытство присоединиться к разведчикам. Если это произойдет, то только по веской причине.       – А может, ты подумаешь насчет полиции?       – Ты что, зовешь меня с собой? – С моих губ вырвался смешок. – Но я ведь на последних позициях. Должно произойти чудо, чтобы меня приняли в ряды полицейских. Позови лучше Микасу, ее туда примут с распростертыми объятиями.       – К чему ты клонишь?       – Ты слышал когда-нибудь, как говорят некоторые люди? Нельзя одновременно пробовать два разных супа одной ложкой*. Спокойной ночи, Жан!       Я чуть ли не бегом удалилась от него, чтобы он не увидел мою идиотскую довольную улыбку. Ему не все равно! Иначе зачем Жану понадобилось догонять меня и звать в Военную полицию? Хотелось ли мне вступить туда? Нет. А хотелось ли отправиться туда вслед за Жаном? Да.