Change my mind

Гарри Стайлсу не нравятся пресс-конференции, интервью, статьи о нём в газетах. Ему, по правде, и не все журналисты нравятся. Ему нравится писать музыку, обсуждать музыку, нести свою музыку людям на разных континентах, читать, путешествовать, узнавать что-то. Но кто бы его спросил, что ему там нравится, да? — Гарри, нельзя просто делать музыку, её нужно продавать, и тебе придётся раз в столетие поулыбаться и переварить пару вопросов, — говорит Джеффри со всей своей убедительностью, и Гарри знает, что он прав. Легче от этого не становится вот вообще никак. Правда, Гарри всё равно выходит в комнату, полную журналистов, чтобы улыбаться и переваривать вопросы. Гарри определённо НЕ НРАВИТСЯ, что на пресс-конференции, посвящённой выходу его АЛЬБОМА, о, собственно, альбоме задана пара дежурных вопросов, зато всем ну очень интересна его личная (она же личная, ребята!) жизнь и отношения с Victoria’s Secret. Гарри не нравится, когда кто-то задаёт как бы хитрые вопросы и надеется, что он оступится — потому что относиться к другим с добротой не значит ожидать от них такой же доброты по умолчанию, верно? Зачем мы все здесь собрались? Конечно, не обсудить выход «Medicine», а чтобы посмотреть, как хорошо Гарри Стайлс сможет защитить свои границы в этот раз. Гарри уверен, что сможет, ему же не в первый раз. И всё равно ему приходится вещать о многогранной любви к разным людям, объяснять, что показ Victoria’s Secret был выбран без подтекста, что он не в ответе за мнение руководителей модного дома, что… — А, может быть, это связано с вашей помешанностью на моделях, работающих на VS? — настаивает мужчина из Cosmopolitan, и Стайлс очень, очень хочет, чтобы этот тип больше никогда не появлялся на мероприятиях компании. Гарри хочет многое сказать, в очередной раз объяснить, что никак не ориентирован на моделей и определённо ни на ком не помешан, и что нет, он не использует VS как личную службу знакомств… Гарри ничего не отвечает, потому что знает, его оправдания никому никуда не упёрлись. И этот репортёр, и все остальные в зале хотят только плохонькой сенсации, любого неловкого движения, которое можно будет вмонтировать в громкий заголовок. Второй альбом Гарри Стайлса? Не смешите. Джеффри приглашает следующего инквизитора задавать вопрос, и Гарри выхватывает из толпы девушку, которая выглядит так, будто задаёт вопрос впервые: слишком напряжённая, слишком растерянная… И слишком хочет что-то спросить, будто у неё нет списка дежурных глупых вопросов, большую часть которых уже успели озвучить другие. — Насколько мне известно, вы призываете всех относиться с добротой к другим людям. Но как ваша философия вообще может сходиться с политикой бренда Victoria’s Secret, которые делают вид, что не существует девушек других размеров, кроме S? Что, серьёзно? Где политика бренда, социальные проблемы, и где певец Гарри Стайлс, который, ну, знаете, просто певец и меняет девушек быстрее, чем фанатки успевают к ним привыкнуть? Гарри уверен, по мнению людей в этой комнате (и за её пределами тоже) он сам не признаёт девушек, кроме девушек размера S. — Я не думаю, что мое мировоззрение обязательно должно как-то сходиться с политикой Victoria’s Secret, — по возможности спокойно отвечает Гарри. — Я — артист, приглашенный выступить на шоу, а не дизайнер и не официальный представитель бренда. Я могу думать и поступать так, как хочу, а они вольны проводить свое промо, как считают нужным. Гарри чудится, что вопрос был не об этом, не о политике Victoria’s Secret, а о… О чём, о его философии? Да бросьте, о таком сто лет уже никто не спрашивал, уж точно не в преддверии показа нижнего белья. — Тогда почему бы вам не последовать своим собственным законам? Например, не снять в вашем клипе обычную девушку с улицы, а не какую-нибудь модель? Или не сделать её лицом вашего мерча? Девчонка сжимает в обеих руках камеру, и Гарри вдруг понимает, она не репортёр, она фотограф. И, возможно, это действительно её первый вопрос. И, возможно, у неё правда есть какая-то мысль, которую ей не удалось выразить, что-то о том, что его философия, как ей кажется, не работает или не влияет на его жизнь. И она не права, но эта мысль что-то в голове цепляет. — Вы считаете, это необходимо? — спрашивает Гарри и чуть улыбается. — Достаточно, — вмешивается Джефф. Возможно, он спасает всех присутствующих от очередного сеанса избегания ответов от Гарри Стайлса. Он откидывается на спинку стула и он правда рад, что всё закончилось. Но обрывки мыслей свербят в черепе, заставляют катать в памяти прошедшие полчаса снова и снова. Стайлс определённо не любит пресс-конференции. Джеффри поднимает его, указывает на дверь, и они вместе идут на выход. — О чём она говорила? — спрашивает Гарри. Джеффри смотрит непонимающе, и Гарри указывает большим пальцем через плечо. — Девушка с фотоаппаратом. — Без понятия, очередная бодипозитивщица, — пожимает плечами Джефф. — Сними в клипе кого-нибудь с улицы, желательно весом под центнер, и станешь кумиром молодежи. Хочешь? Сомнительные способы, но Гарри знает, у кого-то оно может и сработать. Только ему это к чёрту не нужно. О чём та девушка вообще говорит? Она его не понимает, но то, что она сказала, всё равно заставляет Гарри переоценить всё, что он делает. Вопрос мужчины из Cosmopolitan, который его напряг, вечная одержимость всеми этими вопросами о женщинах, мужчинах, его отношениями то с женщинами, то с мужчинами… Гарри не собирается психовать снова, как тогда, сто лет назад, когда его обвинили в том, что он использует женщин и выбрасывает их, но каждый раз эти тупые вопросы бьют. Гарри чувствует вдруг, что он бегает по кругу, и, кажется, только он этого не понимал, думал, что ему удаётся выразить себя через музыку или то, что он говорит людям на своих концертах. Оказывается нет, его не понимают. И, значит, нужен другой способ. Не снять кого-то в центнер весом в клипе, а как-то иначе показать, что он действительно относится к людям с добротой, показать, что он правда относится к женщинам не как к игрушкам. Стайлс не знает, как, но, возможно, кто-то другой знает. Во всяком случае этот кто-то должен, наконец, сформулировать свою мысль. — Я хочу поговорить с той девушкой, — Гарри тормозит на выходе, цепляет Джеффри за локоть. Никаких, разумеется, интервью, фотографий, ничего-ничего-ничего, просто поговорить. — Я… я думаю, у неё есть идея, которой она обязана поделиться. — Гарри, — начинает Джефф. — Я знаю, — перебивает Стайлс. — Про расписание помню, лишнего ничего не ляпну и вообще просто поговорю. Устрой это, — и Гарри знает, что Эйзофф выполнит просьбу, прежде, чем тот с неохотой кивает.