Кому: Джеффри Программу отыграли, всё отлично. Но я сейчас сдохну просто.
Эйзофф отзывается достаточно быстро, сразу включает заботу о своём питомце. От: Джеффри Чем помочь? Вызвать тебе проститутку? Гарри закатывает глаза и строит экрану смартфону гримасы, будто это может оценить Джефф. За окнами шумит нагретый днём и эмоциями город, рвётся внутрь помещения, требует к себе внимания. И, чёрт возьми, разве это не прекрасная идея, чтобы немного расслабиться? И так же немного собраться перед концертом, чтобы завтра всё прошло прекрасно?Кому: Джеффри Я хочу выйти.
От: Джеффри Сам искать пойдёшь?Кому: Джеффри ЭЙЗОФФ, КОНЧАЙ ВЕШАТЬ НА МЕНЯ СВОИ ПРОБЛЕМЫ С БАБАМИ!
Гарри задумывается. Мстительные пакостные мысли приходят сами, и остаётся только донести их до Джеффри, как раз недавно расставшегося со своей девушкой.Кому: Джеффри Давай найдём тебе кого-нибудь? Кому: Джеффри Могу походатайствовать перед Лаис Рибейро. Или Беллой Хадид, вдруг ты лучше её парня. Ты как?
Джефф в ответ кидается в Гарри ссылкой и молчит. То ли обиделся, то ли раздумывает, то ли класть хотел на эксклюзивные предложения. Стайлсу думается, что Джеффри просто ушёл гуглить парня Беллы Хадид. Ссылка от Джеффа ведёт на новости о выставке Мэри Маккартни в David Zwirner на двадцатой улице. Ещё и Think Coffee на тридцатой в зоне доступа, можно зарулить туда, совместить приятное, полезное и поддержку социальных проектов в Африке. И идея нравится Гарри всё больше и больше, если организовать себе компанию. Гарри раскрывает другой диалог, ненадолго задумывается, как сформулировать предложение, и насколько оно будет уместным. Он знает, что ребята из группы не очень захотят тащиться в галерею, все по своим причинам, но, возможно, с ними приехал кое-кто, кого это заинтересует, и если написать ей, это не будет чем-то из ряда вон? За попытку вроде как никого ещё не прикончили?Кому: Лэйни Джонс Ты, я, галерея David Zwirner, выставка фотографий Маккартни?
Лэйни молчит не в пример дольше, чем Джефф, Гарри успевает прикончить бутылку воды из мини-бара и предположить, что Джонс его заблокировала. А может, вопросительный знак в конце был лишним. Хотя без него Лэйни могла бы подумать, что он её принуждает или ещё чего. От: Лейни Джонс Тебе пригласить больше некого? Гарри пялится на сообщение очень долго. Он ожидал энтузиазма или там дополнительных вопросов о выставке, а не вот этого. Ну и какой ответ будет правильным?Кому: Лэйни Джонс Джордж ничего против выставок не имеет, но не очень любит их обсуждать.
Гарри отправляет сообщение, наблюдает, как появляется значок «прочитано». И может, он опять ляпнул не то что-то. Отправь он это сообщение кому-то из друзей, его поняли бы верно, а Лэйни… Лэйни может углядеть в этом текст в духе «мне нужен кто-то говорящий рядом, я выбрал тебя, развлеки меня»? Нет, он, конечно, предполагает, что с Лэйни будет повеселее, но эксплуатировать её в его планы не входит. Чёрт, почему так сложно?Кому: Лэйни Джонс Подумал, тебе это может быть интересно. Просто предложил. Прогулка исключительно увеселительная.
От: Лейни Джонс Дашь мне полчаса собраться? Вопрос приходит, когда Гарри уже не ждёт. Разумеется, он ей даст время. Собственно, а где там его одежда, в которой можно высунуться на улицу? Что-то, что не трусы, не сегодняшнее пропотевшее и не завтрашнее концертное. Через полчаса Гарри и Джордж, со спокойствием профессионального флегматика встретивший новость о выставке, ждут Лэйни в холле отеля, делая вид, что им крайне интересно расписание экскурсий, чтобы не отсвечивать физиономией Стайлса. Лэйни появляется в назначенное время, без своего снаряжения фотографа, с интересом глядит, что там рассматривали её попутчики. Гарри в ответ автоматически скользит взглядом по тонкой фигурке в голубых джинсах и футболке с цветным принтом и так же автоматически вспоминает, как липла к узким плечам белая футболка Oasis. Не так, чтобы это была необходимая информация, но чёрт отвяжешься от занимательных картинок, ну. А у Гарри общеизвестная страсть к красивым картинкам, зря он что ли по выставкам таскается? — Идём? Или вы сейчас соберётесь покататься по Гудзону? — Привет, — улыбается Гарри. — Сегодня исключительно Мэри Маккартни, Гудзон никуда не денется. До кофейни добрались без приключений, и Нью-Йорк ощущался каким-то другим воздухом, другой энергией, другим темпом, чем угодно, только не давно привычным Лондоном. Гарри впитывает, впитывает, впитывает эти ощущения огромного шумного города, для которого ему завтра петь - не в первый раз и не в последний, но каждый раз это новое волнение, новые сомнения, поймут ли твои слова, твою музыку… тебя самого? Think Coffee на тридцатой улице - помещение небольшое, но уютное, с барной стойкой в глубине и общими высокими столиками, и почему-то оно дышит пресловутым Гудзоном, который никуда не денется. Они пристраиваются за парочкой девушек, входящих в двери, да там же и застревают, когда девушки признают в Гарри настоящего Гарри Стайлса. Следующие пять минут уходят на улыбки для фото на фоне кофейни и короткий обмен любезностями, девушки очень милые и совершенно очаровательно надеются, что Гарри по душе их город. Внутри Стайлс пропускает девушек вперёд себя в очереди и оглядывается в поисках Лэйни, которая куда-то задевалась и мимикрировала под стены. — Лэйни, ты что пьёшь? У Джонс округляются глаза, когда она кидает быстрый взгляд на девушек-фанаток, и Гарри невольно улыбается, понимая, что Лэйни их вроде как… не боится, так опасается. Это наверняка из-за комментариев к её фотографиям и публикациям с ней и о ней, но ведь она официально фотограф тура, так что наверняка все уже в основном успокоились. — Что ты творишь? — шипит она. Краем глаза Гарри замечает, как девушки у стойки оборачиваются и широко по-американски улыбаются, а Лэйни вынуждена улыбнуться в ответ. Ну вот, не страшно же? — Такого нет в меню, — Гарри тихонько смеётся. — Попробуй колд брю. — Просто латте. Гарри покладисто кивает; кажется, мисс Джонс намеревается поскорее уйти из места, где могут оказаться другие люди, знающие Гарри в лицо. Проблема только в том, что узнать его могут где угодно и с этим придётся как-то смириться. Гарри искренне уверен, что если узнают и Лэйни, худшее что может случиться - кратковременный взрыв спекуляций на тему её присутствия в туре, но раз всё уже было обсуждено, этот взрыв не особенно кого-то и заденет. Говорить об этом всём Лэйни Гарри не собирается, она имеет право сама решать, чего ей опасаться. — Джордж? — Рэд ай, — отвечает бодигард. — Комплекция позволяет, а работа, так сказать, располагает, — комментирует его выбор Гарри. Джордж улыбается и пожимает плечами, а потом возвращается к изучению окружающего пространства. Никаких опасностей и в помине нет, но такова его работа. Джордж славный парень, но очень молчаливый. Как он однажды пытался объяснить Гарри, всё дело в том, что ему нужно сосредоточиться на окружающих, выискивая потенциальные проблемы, но он и в тишине и спокойствии предпочитает умиротворённое молчание, так что… Иногда Гарри думает, что Джордж просто любит разглядывать интерьеры и обдумывать увиденное сам с собой. Почему бы и нет? — Без кофеинового допинга с тобой трудно? — спрашивает Лэйни. — Не то что бы, — Джордж отчётливо хмыкает, не меняя каменного выражения лица, и Гарри пожимает плечами. — Ну, всякое бывает, иногда меня тянет на пошутить, например. А пару раз, ещё в группе, мы пытались сбегать от охраны. Просто искусства ради. Конечно, объявляли операцию перехват и ловили по всем углам, но, наверное, тоже искусства ради. Гарри думается, что Лэйни было бы интересно выслушать какие-нибудь истории из его жизни, чтобы лучше понимать, что он за человек. А может он слишком хорошо о себе думает. И может, на самом-то деле они оба шагают по хрупкому льду, и Лэйни куда страшнее, чем ему, когда он пытается не сказать чего-то такого, что оскорбит её или прозвучит неверно, ведь она в некотором смысле зависит от него и его хорошего настроения, раз он её нанял. Может, для них обоих удобнее будет очертить круг тем, которые они не готовы обсуждать просто потому, что это слишком личное? Гарри, например, не хотел бы обсуждать слухи о своей ориентации, не хотел бы слишком личных вопросов о бывшей группе, только вопросы творчества и влияния на его становление как артиста. Что не хотела бы обсуждать Лэйни Джонс Гарри толком не знает, она для него до сих пор закрытая книга с краткой аннотацией на обложке, которая не раскрывает сюжета, но намекает на то, что Гарри могло бы понравиться. Потому что Гарри нравятся люди со своими мыслями и идеями, которые не стесняются эти идеи озвучивать и сравнивать с чужими. Гарри точно знает, что не станет предлагать эти границы сейчас, когда они едва начали привыкать друг к другу, потому что рамки там, где едва наклёвывается доверие – крайне непривлекательная по его понятиям идея. Это доверие Гарри очень нужно, потому что ему отчего-то важно дать Лэйни понимание о том, чем он живёт и как думает. Потому что Лэйни первая поставила под сомнение его действия и слова, первая указала на ошибки и предложила пути исправления, заставила задуматься. Потому что разговоры с Лэйни дают Гарри лучше понять себя и понять то, как он выглядит со стороны. И потому что цель всей затеи - показать Гарри Стайлса миру, как есть, - ему очень важна. — Добрый день, — бариста освобождается, и Гарри подходит к стойке. — Нам кофе со льдом, латте и рэд ай, пожалуйста. Всё с собой. Пока бариста Сью, по виду весёлая студентка какого-нибудь местного колледжа, колдует над напитками, Лэйни заинтересовывается висящей на стене картой проектов, и Гарри тоже подходит ближе. Собственно, эта карта одна из причин, почему он выбрал это место. — Их принцип помогать там, где можно. Очень мне близко, — он коротко улыбается. — Ответственное потребление в кафе и помощь в других странах, — кивает на карту. — Тут, собственно, и отмечено, где. — Из последнего чистая вода в Никарагуа, — говорит вдруг бариста и, когда все присутствующие оборачиваются к ней, с жаром продолжает. — И женское образование в Эфиопии. У них там, понятное дело, образование не в почёте, но выяснилось, что больше половины тех, кто уходит из школ, девушки, и как раз потому, что они девушки. Там проблемы с, ну, знаете, гигиеническими продуктами, и девочки пропускают школьные занятия. Неделю каждый месяц, представьте? Так что мы поспособствовали исправлению ситуации. Проблема, понятное дело, не решена, но сдвинулась с места. Гарри удивлённо вскидывает брови, он себе не представляет, как это. Но звучит ужасно и несправедливо. Это то, о чём белый мужчина не подумает, но, слава Богу, есть люди, которые думают и делают. Бариста улыбается и, кажется, она довольна тем, что рассказала, и тем, что работает в этом месте. Она смотрит на Гарри и обращается прямо к нему: — Я слышала, вы здесь бываете, но особо не верила. Может, дадите мне автограф? — Гарри с готовностью подписывает бумагу для Сью и благодарит за кофе и пояснения. Сью просит «дать жару» на концертах в MSG и, чуть подумав, предлагает: — раз вы нас поддерживаете, может, и кафе автограф оставите? Повешу где-нибудь на видном месте. — Гарри хмыкает и подписывает ещё один листок. От кофейни до David Zwirner несколько кварталов, и они втроём - Джордж чуть позади, - шагают, неспешно попивая свой кофе. Лэйни чуть хмурится, наверное, задумывается о чём-то, и Гарри даже догадывается, о чём. История с образованием в Эфиопии наверняка и Джорджа заставляет задуматься, только он об этом вряд ли скажет. — Так ты часто наведываешься в эту кофейню? — спрашивает Лэйни. — Бывает иногда. Это вообще сеть кафе, с хорошей идеей, да и кофе хороший, так что, — Гарри жмёт плечами, — захожу, когда есть возможность. — Ты мог бы рассказать своим поклонникам о том, что тебе это интересно и что ты поддерживаешь такие проекты, — предполагает Лэйни. Гарри думает, что понимает, к чему она ведёт. И да, он мог бы, если бы вёл какой-нибудь свой блог или сидел в социальной сети, но ему кажется, это будет немного странно и выпендрёжно. — Я делаю это не для того, чтобы получать очки в карму или имидж, — осторожно говорит он. — Я делаю это для себя и для тех, кому помогают проекты компании, а не для общественности. — Но ты привлёк бы внимание к этому, чтобы люди тоже могли понемногу помогать. И да и нет. Он мог бы привлечь внимание, но, но, но. Это внимание должно быть привлечено не к одной проблеме и не к одной фирме. Он не хочет этим вниманием привлекать людей к чему-то одному-единственному и не хочет становиться чем-то вроде рекламы для чего-либо. И не хочет лишать людей выбора. Он понятия не имеет, как это всё объяснить так, чтобы прозвучало не как отговорки ленивого сноба. — Может и так. Но с другой стороны, не получится ли, что я, вроде как, выделяю только один способ помочь окружающей среде, игнорируя все остальные? — Лэйни вопросительно смотрит на него, словно интересуясь, правда ли он надеется, что этот слабый аргумент её впечатляет. Нет, Гарри не надеется, поэтому собирает другие мысли в кучку. — В нашем обществе куча проблем, и я стараюсь не игнорировать их, поэтому у меня на гитарах наклейки и поэтому я ношу флаг. Я хочу привлечь внимание скорее к проблеме, чем к одному из вариантов решения этой проблемы, делая его единственным. Я хочу, чтобы люди замечали проблему, думали о том, что происходит и почему, что они лично могут сделать. Не все существующие способы той же благотворительности подходят каждому, и я это уважаю. Лэйни кивает, хмурится, делает глоток латте, а потом покачивает стаканчиком в руке. У неё волосы блестят на солнце, завиваются на концах и подпрыгивают при каждом шаге. Лэйни вообще удивительное сочетание хрупкой внешности, тяжёлых мыслей в голове и упорства в отстаивании своих взглядов. — И всё же, тебе не кажется, что ты мог бы сделать больше? — Она задаёт тот же вопрос, который он уже слышал, но на этот раз уточняет, что имеет в виду. — Ты мог бы быть чуть более открытым, когда говоришь о своей позиции по тем или иным вопросам. Если ты не хочешь говорить о том, что конкретно делаешь, говори, что делаешь что-то в принципе. Иначе твои слова о доброте остаются просто словами. Гарри прячется за глотком кофе, слишком холодного, чтобы длинный глоток был безопасен для горла. Ему не нравится прозвучавшее в словах Лэйни обвинение в том, что он горазд разве что разговаривать, да и то без особого успеха. — Да. Но я делаю то, что делаю, потому что так у меня выходит лучше всего, — выдаёт он наконец, и ему кажется, слова хрустят, как лёд в стакане, поэтому Гарри чуть смягчает углы, сворачивая тему. — Что касается кофе, я просто нашёл для себя способ делать нечто хорошее, одновременно делая что-то повседневное. И я бы хотел, чтобы мои поклонники, да и люди вообще, делали то же самое, а не шли туда, куда им покажут, потому что так будет хорошо. У нас должен быть выбор, как мы хотим делать добро. Если вообще хотим. Наверное ответ Гарри Лэйни не устраивает, но и ссориться она не собирается, так что в галерею они проходят довольно мирно. В залах представлены фотографии из разных серий, но всё портреты, преимущественно в чёрно-белых вариантах. Гарри замирает возле одной: согласно подписи фото из новой серии Paris nude, но привлекает Стайлса не обнажённая натура - ему же не пятнадцать, в самом деле, - а неуловимое чувство чего-то по-настоящему интимного, куда более глубокого, чем секс или подглядывание. На фотографии всего-то голые ноги в районе коленок, остальное растворяется в тени, но выглядит почему-то захватывающе, открыто, откровенно и беззащитно. Потому что ямочки вокруг коленей, вмятинка – наверное, шрам, - над коленом, изгиб бёдер прежде принадлежали только модели и, вероятно, тому, кто любит её настолько, чтобы любоваться её коленями. Теперь Мэри Маккартни доверила это каждому, кто готов найти красоту в прозаичном и гармонию в несовершенном. И, может, Гарри ошибается в оценке идеи фотографии и в оценке её художественной ценности, но фотография просто цепляет, просто вызывает эмоции, просто кажется красивой. — Что скажешь? — тихонько интересуется Лэйни, вставая рядом. — Ты тут уже минут пять стоишь. — Красиво. — Гарри смущённо запускает руку в волосы. Отлично просто, пялится на фотку чьих-то голых ног и говорит, что это красиво. — Я имею в виду, это очень просто и удивительно интимно. В хорошем смысле, без пошлости, просто приоткрывается что-то личное. — Он пожимает плечами. —Должен сказать, я не большой эксперт в фотографии, но я стараюсь. — Наверное, получается, — улыбается Лэйни и тоже засматривается на фотографию, склонив голову на бок. — Мне кажется, Мэри вообще одна из немногих, кто способен так естественно соединить отличную композицию с искренностью момента. У Гарри на языке вертятся вопросы в духе «кто твой любимый фотограф?» «почему ты начала фотографировать?» и «позовёшь на свою выставку?», но задаёт он другой: — Что для тебя важнее, когда ты делаешь снимки? — Потому что он видел её снимки, она не просто щёлкает затвором. И он видел, как она следила за Вилле - с полным пониманием, что делается и зачем, с интересом человека, который знает, какие снимки делает Вандерперре. Лэйни задумывается, мажет по Гарри неопределённым взглядом, словно убеждается в том, что вопрос действительно был задан. Стайлс её не торопит и вообще готовится к тому, что ответ будет обтекаемым и бесконкретным. Приходит мысль, что Лэйни ведь может быть уверена, что ему всё равно. — Наверное, эмоции, — говорит она. — Я хочу остановить реальность, кристаллизировать момент честных эмоций. Рассказать правду о человеке, если речь о портрете. Гарри моргает, ответ предельно конкретный и совпадает с тем, что он сам чувствовал, когда просматривал её портфолио. Тем интереснее ему увидеть, каким в объективе Лэйни Джонс появляется он сам. Не из тщеславия, из любопытства и того же самого стремления всё попробовать и всё узнать, в том числе себя самого. — Я видел твои фото, кажется, у тебя уже отлично получается, — искренне улыбается Гарри. — Я не эксперт в фотографии, но мне было интересно. Он не спрашивает о планах на карьеру и прочем, не хочет забивать этот момент кристаллизированного понимания Лэйни Джонс чем-то ещё, просто по-новому оценивает то, что знает о ней. Сама Лэйни планами и прочим делиться не спешит, и они просто переходят от фотографии к фотографии, перекидываясь комментариями и предположениями. Лэйни явно лучше разбирается в предмете, но Гарри никто не мешает составить собственное эмоциональное впечатление. И ничто не мешает Гарри перед сном втыкать в потолок и составлять впечатление от прошедшего дня. Он заново прочувствовал вибрации Нью-Йорка, города высоких ожиданий и бешеного драйва, и готов к завтрашнему концерту. А ещё заново понял, что есть много того, чего он не знает, и это неплохо до тех пор, пока он готов учиться. Он готов учиться восприятию фотографии, игре на цимбалах и даже готов быть более открытым. Но ещё хотелось бы, чтобы его открытость воспринималась правильно, чтобы его слушали и принимали. Лэйни Джонс, кажется, хочет от него этой открытости, но не всегда принимает его аргументы как аргументы, а Гарри толком и не понял, нужна ли ей его открытость сама по себе или для получения ответов. Хотя разговаривать с Лэйни интересно, это факт. Телефон рядом вибрирует, и Гарри, сощурившись от света, открывает сообщение от Лэйни, читает её благодарности. Хмыкает и думает, что рад тому, что сегодняшний день ей по душе, как и ему. Значит, он всё верно сделал. Сна у Гарри ни в одном глазу, и он набирает Лэйни ответ. И думает, что, пожалуй, рановато ставить точку на этом дне и разговорах.