***
— Приветствую всех собравшихся этим вечером в этом зале, — приветственно сказал Драко, начав говорить. Его сильный и властный голос эхом отразился от стен, привлекая внимание присутствующих. Рон с Гермионой с неохотой оторвались от Поттера и посмотрели на наследника Люциуса Малфоя. Сам Гарри давно смотрел жадным взглядом на Драко, изучая каждую деталь: прическа, одежда, движения, выражения лица. Сейчас Драко казался чужим, совершенно не таким, каким он был тогда. Раньше он был настоящим, живым, со сладким запахом цитруса и корицы. Перед ним стоял не тот Драко Малфой. — Эй, дружище, — прошептал Рон, видя, как начинает заводиться Гарри, — охладись. Это не то место, где стоит выяснять отношения. Успокаивающий голос друга отрезвил Гарри, заставив сдержать в себе животный порыв и остаться на месте. Кивнув Рону, он успокоился и вновь уставился на Драко. На выразительные холодно-серые глаза с серебристыми крапинками, на мягкие пухлые губы, растягивающиеся в легкой усмешке, на Драко и только него. — Благодарю вас за то, что вы здесь, ведь моему отцу есть, что сказать, — в ответ раздались вежливые хлопки. Драко медленно кивнул и отошел к матери. Слово взял Люциус. — Как я уже говорил, мое открытие перевернет все и, возможно, повергнет вас в шок, но уверяю, все будет под контролем, — со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Кто-то даже осмелился сказать свои мысли вслух: — Тогда почему ты медлишь, Люциус, если новость такая существенная для нас? — Терпение, мой дорогой друг, — оскалился Малфой, взглядом затыкая говорившего. — Просто я хочу создать нужную атмосферу. — Говори уже, — не выдержал кто-то. Поттер напряженно сглотнул. Он никак не мог отойти от Драко-альфы. — Долгое время я вместе с господином Паркинсоном исследовал такое явление, как феромоны, в ходе которого выяснилось, что беты — это такие альфы и омеги, но с некоторыми отклонениями, из-за которых они не могут полностью проявить себя. Это было первым нашим открытием, — закончил Люциус под встревоженный хор голосов. — Как вы этого добились, господин Малфой?! — Почему же этого раньше не выяснилось? Если беты могут стать альфами или омегами, то это пошатнет баланс, который мы имеем сейчас. — Так же повысится рождаемость, если кто-то из бет раскроется как омега. Это прорыв. — Это была лишь часть результатов исследования, которое я вам сказал. Дальше — лучше, — усмехнулся Люциус, искажая губы в оскале. — Почему ты не предоставил отчет нам, а сразу заявил о нем во всеуслышание? — возмутился Регулус Блэк. — Как ты смеешь своевольничать? — Ты смеешь меня останавливать именно сейчас? — обратился к нему Малфой, слегка удостоив взглядом. — Не думаешь, что слишком поздно? Мое заявление всколыхнуло общественность, никто из них больше не может ждать. К тому же, ты забываешь, что моя семья стоит выше твоей, Регулус, — Блэк побагровел от злости, беспомощно озираясь по сторонам. Крауч покачал головой. Малфой прав, он теперь не может молчать, остается лишь сложить руки и слушать, а потом действовать в обход совета. Сжав кулаки, Регулус зло посмотрел на Люциуса. — Я рад, что ты все понимаешь. Вторая часть исследования дала нам создать универсальные инъекции, которые из любого могут сделать альфу или омегу. Это средство защитит омег от нападков альф, а бет от их размеренной жизни. Для альф это значит то, что они смогут повысить силу своего феромона, ведь феромон — это уникальная защита и в некоторых случаях атака. — Как такое возможно? — вскричали люди. — У тебя есть доказательства, что инъекции сработают? — Если это правда, устоявшейся системе придет конец, — неспешно начал говорить Крауч. Те, кто стояли около него, резко замолчали, а вслед за ними потянулись и другие. Толпа расступилась, пропуская Крауча. — Ты так думаешь? — пренебрежительным тоном протянул Люциус. — Твои открытия сведут с ума весь мир и поменяют его до самого основания. Кто же тогда встанет во главе всего? Ты, Люциус, как создатель этих инъекций. Вот почему тогда ты так настаивал на этом. Ты станешь управлять всем. — Может быть, а может и нет, — альфа медленно подошел к Краучу, но, не дойдя до него, обернулся к первому говорившему, который усомнился в действии инъекций. «Драко неделю их принимает, но побочных эффектов не наблюдается. Инъекция идеальна, в ней нет изъянов» — Я лично присутствовал при создании этой инъекции и могу заверить, что побочные эффекты отсутствуют. Его строение уникальное и подходит к любому типу омег и альф. Больше не надо подбирать индивидуальные препараты, если можно выбрать всего раз и не ошибиться. Затихшие люди молчали, переваривая информацию. Любого человека, неважно, какого он пола, манила эта инъекция. Омега мог вырваться из своего обычного цикла и начать жить по-новому, альфы усилить свой феромон, привлекая больше людей на свою сторону, а беты впервые могли почувствовать вкус полноценной жизни. Такая инъекция манила всех. Такая инъекция нужна была миру. А Люциус знал это. У Драко сильно заболела голова из-за шума в зале. Эти люди не верили в существование такой инъекции, хотя доказательство стояло прямо перед ними. Драко крутил в руках бокал и прятал усмешку за глотком. Он был омегой, а сейчас альфа. Отец строго бросил на него взгляд и снова с кем-то заговорил. Драко дрогнул. Отставив бокал, он сказал матери, что отойдет ненадолго и отдохнет, а потом ушел, не замечая, что Гарри пошел за ним, распространяя феромоны.***
— О чем ты думал, когда заговорил с ним? Ты забыл, как он и его шайка обращались с тобой в школе? — тихо прошептал Рон, тряся Гарри за плечи. Тот невидящим взором смотрел куда-то сквозь него и ничего не видел. Зачем вообще жить, зная, что твоя пара отказалась от тебя? Наверное, жить больше не хочется. Гарри тоже так думал. — Да очнись же ты, — проорали ему в ухо перед оплеухой. Только после этого в глазах Гарри появился какой-то смысл, и он замотал головой, сбрасывая остатки наваждения. — Это не первая моя с ним встреча. Пару недель назад Гермиона привела Драко к себе в квартиру. По счастливой случайности я оказался там, — признался Гарри. Рон выругался сквозь зубы. — Надеюсь, ты ему врезал. Хотя я что-то не заметил синяков на его лице, — спросил Рон, мысленно ударяя Драко в десятый раз. — Нет. — А что тогда? — коварно спросил он. — Ничего, — ошарашил его Гарри. — Гермиона, думаю, мы достаточно пробыли здесь. Пора уходить. — Конечно, — растерянно сказала она, бросая взгляд на Рона, тот пожал плечами, не понимая в чем дело. — Ты не можешь уйти, — схватил друг за плечо. — Хотя бы не сейчас. Поехали со мной, или ты опять исчезнешь на долгое время. — Никуда я не исчезну, — проговорил Гарри, не поворачиваясь к Рону лицом. — Гермиона, пошли. Тихо извинившись перед Роном, Гермиона мышкой проскользнула к Гарри, слегка придерживая его за локоть. Рыжий стоял на месте, резко приросший к полу. Ноги отказывались сделать шаг к Гарри и остановить его. Останься, хотя бы на минуту! Останься еще на секунду. — Ты же Гарри, я правильно понимаю? — раздался звонкий женский голос за ними. Гарри обернулся к говорившей. — Да, чем обязан? — Может, ты и не узнаешь меня, но я была подругой Драко. Он постоянно помогал мне с домашкой и делал еще кучу вещей, которые держали его рядом со мной. Я… — Я знаю, кто ты, Панси. Только ты постоянно была рядом с Драко. Панси кивнула. Зачем она вообще пошла за ним? Поговорить о Драко с Гарри, которого он игнорировал на протяжении всей учебы? Это была плохая затея. — Если это все, то я должен идти, — ответил Гарри после нескольких минут молчания. Неприятная липкая тишина своими длинными щупальцами окутала коридор, отрезая их от всех остальных. Гарри вместе с Гермионой повернулись, готовые уйти прямо сейчас. — Стой! — крикнула Панси. Она не знала, когда еще может поговорить хоть с кем-нибудь о Драко. Он же ее самый лучший друг. Поттер остановился, прислушиваясь. — Он изменился, — с горечью в голосе шепотом сказала она. Гарри услышал ее. — Да, он изменился, семь лет прошло, — хотя понимал, что Панси говорит про совсем не эти изменения. — Он изменился по-другому, не внешне, а внутренне. Он стал другим, будто чужим, фальшивым. Не таким, каким был раньше. — Я тебя понял. Он теперь другой. Зачем ты мне это говоришь? — Честно? Не знаю. Мне так хочется с ним поговорить, но я не могу. Долгое время я вообще не знала, что с ним, а сегодня он не обращает на меня никакого внимания, — Панси тяжело вздохнула. — Я хочу, чтобы тот Драко вернулся. — Думаешь, он вернется? — задал вопрос Гарри. — Это же Драко, — с усмешкой сказала Панси, — он всегда возвращался. Гарри сам неосознанно кивнул. Рон и Гермиона удивленно на него посмотрели, но ничего не сказали. Панси стояла перед ними и обнимала себя за плечи, будто прячась от этого мира. — Альфе не подобает опускать руки и сдаваться, — неожиданно сказал Поттер. — Подними голову. Девушка с надеждой посмотрела на него. — Точно, я же альфа, — гордо сказала она. — Мне нельзя быть слабой. И, Гарри, спасибо, — Панси резко развернулась и ушла обратно в зал, оставив всех троих недоуменно смотреть ей в след. Гермиона кашлянула, привлекая к себе внимания. Поттер с Роном дернулись, просыпаясь от наваждения. — Насколько я помню, ты хотел уйти, не так ли? — обратилась она к Гарри. — А ты, — девушка указала пальцем на Рона, — должен вернуться обратно в зал, если не хочешь неприятностей, понятно? — Но как же вы? — О, не переживай, с нами все будет хорошо, не так ли, Гарри? — Гарри кивнул. Уизли расслабленно выдохнул. — Вот, возьми, — друг сунул Гарри в руку визитку. — Там написан мой номер телефона и адрес, если что. Приходи в любое время. — Хорошо, и спасибо. — Зовите меня, если что, — напоследок сказал Рон, уходя, — и, Гермиона… — Чего тебе? — недовольно пробурчала она. — Присмотри за Гарри. Мне часто приходилось находиться рядом с ним и вытаскивать из очередной передряги. Он любит подраться. — Я знаю, постараюсь присмотреть за ним, — она взяла Гарри за рукав и потащила прочь. Куда угодно, лишь бы уйти отсюда. Рон еще секунду смотрел им вслед, а потом поспешил обратно в зал. — Рон, где ты был? — спросил статный мужчина с легкой сединой на висках. — Встретил друга, но потом понял, что обознался. Не переживай, отец. — Обознался? На тебя это не похоже, — сощурился отец. — По-моему, тебя зовут. Думаю, тебе стоит поспешить.***
Драко покинул зал и вернулся в свою комнату. Заперев дверь, он бездумно смотрел в потолок, а потом его прорвало. — Чертов Поттер! Когда же ты уже уйдешь из моей жизни? — кричал он, ударяя кулаком стену. Сильная боль заставила его немного прийти в себя. Но здраво и холодно оценивать ситуацию, как подобает Малфоям, не хотелось вообще. Зачем обдумывать что-то, если можно просто выпустить пар? Потянувшись к вазе, что стояла на прикроватной тумбочке, не долго думая, Драко со всей силы запустил ее в пол. Ваза рассыпалась на сотни осколков, сверкая ими в свете луны. В след за вазой на пол полетели письменные принадлежности, папки с документами, фотографии, тетради, дорогие статуэтки. Сколько еще это будет продолжаться? Драко не думал, что Поттер все равно последует за ним и перевернет все своим присутствием. Малфою не нужно было иметь обоняние, чтобы понять, как они сильно связаны, сколько бы километров их ни разделяло. Каким-то шестым чувством он понимал, что от него не убежишь, не скроешься, а если попытаешься, то непременно попадешься, ведь зверь, раззадоренный погоней, захочет тебя еще сильнее и тогда не отпустит из своих лап никогда. Сжимая руками виски, Драко пытался унять боль в голове. Там, где у него билось сердце, все болело и кровоточило. Почему? Почему чертово тело подчиняется чувствам, а не логике? Даже не ощущая запаха Поттера, Драко потряхивало, будто через него проводили ток. И это чувство распространялось от самого сердца и до кончиков пальцев. Драко сжал рубашку на своей груди, отчаянно желая вырвать сердце, что бьется сильнее каждый раз при виде Поттера. Эти узы хочется разорвать, разрезать ножницами, как путеводную нить, чтобы его больше никто и никогда не беспокоил. Но разве тело послушается голоса разума? Тело хочет ласки, сердце – искреннюю любовь и только разум противиться всему на свете, желая жить свободно от всех связей. Закрыв руками лицо, Драко начинал понимать, что чувства – это как укус зомби. От него начинают плавиться мозги. И второе, что Драко понимал, это то, что стоит Гарри Поттеру появиться, то он будет готов бросить к чертям весь мир. Понимал сердцем, но не принимал головой. Душил чувства на корню и не давал им пробиться наружу. Стены, что Драко выстраивал долгое время крошились и сыпались, как песочный замок под воздействием ветра и воды, пока не осталась тонкая, как лист бумаги, преграда, которую можно сломать одним лишь прикосновением. Драко поднял голову, желая просто исчезнуть отсюда, чтобы больше не чувствовать никакой боли. Но почему-то у этого мира были другие планы насчет его судьбы. В миг все значительное стало незначительным. Стало, и все тут. Пошатываясь, он подошел к окну, умудрившись по пути не наступить на тот беспорядок, учиненный ранее. Ночь всегда красива, ночь привлекала его. Казалось, ночью можно все. «Панси сильно изменилась», - подумал он, вспоминая подругу. Сердце сжалось от грусти. Наверное, она ненавидит его, ведь он просто однажды исчез ничего не сказав. Испарился. Пропал. Какие другие чувства Панси может к нему испытывать, кроме как ненависти и обиды? Все это стало незначительным. Он дома. Рядом с ним мать и отец, он наследник огромного состояния. Он альфа, как и все его родственники. «Кроме Андромеды», - мрачно подумал Драко, вспоминая сестру матери. Если Нарцисса пару раз упомянула о ней, то Беллатриса ни разу не говорила, хотя это была ее сестра. Быть альфой так важно в этом доме? Даже если бы Драко передумал и снова решил бы вернуться к той жизни, то отец не отпустил бы его на этот раз. Драко его единственный сын и наследник. Люциус и шагу без присмотра не даст сделать. Тут же весь окружающий мир сузился до его комнаты, границы которого стали стены, а дверь единственным выходом. Но выходить совсем не хотелось.