***
— Ай! Орихиме быстро сунула уколотый палец в рот. Не хватало только кровью испачкать. Вот что с ней не так? Собирать из лоскутов плоти живую жизнь заново — сколько угодно, а узор вышить... Так странно было чувствовать себя бесполезной, стоящей в стороне. Сколько сразу сложностей, когда нельзя пользоваться её силами. Орихиме всегда думала: как мало я могу. Сейчас же это предстало в ином свете. — Мелкая моторика? Лучше, чем ничего, но все же странно в такое время. Ты могла просто попросить, и тебе принесли бы любой наряд. Орихиме медленно сосчитала про себя: раз, два, три. Унимать колотящееся сердце не получалось. Но можно было хотя бы не выдавать себя с головой. С присутствием Ичиго она чувствовала себя увереннее. Он был словно шапочка из фольги, которая не давала препарировать её сознание. А объяснять Улькиорре про подарки и свадьбы было заранее провальной идеей. — Я не готова сейчас идти, — твёрдо сказала она. — Я не за этим. Кажется, придётся продолжить в другой раз. Он явно не намерен уходить без нее. Орихиме сделала узел и, откусив конец, отложила шитье. — Ты хочешь...поговорить? — Тебя скоро отправят на грунт. Сердце вновь пропустило удар. — И я пойду с тобой.***
— Рогатую окуклили, — Ичиго едва не задремал, ожидая, поэтому появление Гриммджо застал врасплох. —Можем выдвигаться. — Нужно сказать Иноуэ. — Она уже здесь. Улькиорры тоже секунду назад не было в помине. ...Всё же к существам, живущем в ритме сонидо, сложно привыкнуть. — С какого хуя? — мрачно спросил Гриммджо, окидывая взглядом Улькиорру. — Цепь. — Ты мне там нахер не сдался. Я вообще удивляюсь, как у тебя смелости хватает соваться ко мне после... — Ты боишься меня, — Улькиорра приподнял бровь, — даже сейчас? — Да прекратите вы! Оба! Ичиго начинал понимать, почему терпение на этих двоих закончилось даже у святой по меркам пустых Халлибел. — Улькиорра, я не буду просить тебе гигай. Сам открывать Гарганту ты не можешь. — По какой причине, не связанной с моей привязке к ней, ты ведёшь её к ученому? — Не говори об Иноуэ, будто её тут нет! — Как скажешь. Но уверен, ей твой ответ не менее интересен. — Воистину, этот менторский тон был невыносим. — Если хочешь понять природу явления, смотри на него со всех сторон. Не зная, что предпринять, он вопросительно уставился на Гриммджо. Тот выглядел лишь нетерпеливым, но, кажется, откровенно не простестовал. Он вообще уже словно был не здесь. — Иноуэ, — сдался Ичиго, — что ты сама скажешь? Она бросила на Улькиорру быстрый взгляд. Этот взгляд сказал даже больше, чем он, наверное, хотел бы знать.***
Ее смех, раздававшийся сверху, должен был бы действовать успокаивающе, — вот, она хохочет, радуется, значит, не все потеряно. Если бы не лицо Урахары. Ичиго уже знал: когда у тех, кто прикидывается идиотом, такие лица, ничего хорошего это не предвещает. — Нельзя... сделать... как с отцом и мамой? Урахара задержал ответ. — Со временем ты можешь начать жить, как отец. — А Иноуэ? — Вот тут сложнее. Ичиго закусил губу. Там, где не надо было рубить с плеча, всегда были дебри, джунгли. Приходилось включать стратега — непривычный, сложный режим; ты перебираешь варианты, ищешь выходы. — Твоя мама была квинси. Для них холлоуфикация — яд. Иноуэ-сан все же человек. А ты... Учёный замолчал; стало слышно, как на первом этаже метёт веник. «А ты?» Надежда мамы, папы и Айзена. Но сейчас было не до рефлексий. —...то есть была человеком. Сейчас — технически — она вайзард. Пока что. Ичиго нахмурился. — Что значит «пока»? — Нельзя допускать, чтоб коррозия длилась. Пока она связана с этим арранкаром — вероятность ее появления есть всегда. Он будет так или иначе забирать её жизненную силу. Но Иноуэ-сан, в свою очередь, может пользоваться его силой пустого. — В смысле его силой? — не понял Ичиго. — Он говорит, что больше не... — Урахара молчал. — Дыры же нет! — Этот Эспада довольно странный арранкар. Не удивляюсь, что Айзен выбрал его правой рукой. Видишь ли... Трость размеренно стучала по полу, как метроном. —... чувства и так — очень сложная материя. Считается, что пустые не способны их испытывать. Но об Эспада скорее можно говорить, что они испытывают какое-то одно, доведенное до крайней степени. Соответственно, они становятся уязвимы для каких-то других. Ичиго кивнул. Легко догадаться. Одиночество. Гордыня. Отчаяние. И так далее. Чувства, что дают небывалую силу. Неизбежно убивая взамен. — Твой спутник, например, — Ичиго слегка вздрогнул от необычного для их с Гриммджо... общения слова, — сносит все на своём пути, и в этом ему нет равных. Почти нет, — Урахара хитро прищурился, и Ичиго как-то окончательно потерялся и совершенно по-дурацки покраснел. — Но есть загвоздка: необходимо, чтобы было, что сносить. Без борьбы он теряется. Ты же, — конец трости нацелился в грудь, и Ичиго рефлекторно принял стойку, — в борьбе не видишь цели. Но действуешь абсолютно так же. «Но дело не в том, насколько похож тот или иной арранкар по поведению на человека. Суть в том, что пустой, воплощающий равнодушие или жертвенность, однозначно будет сильнее разрушения. Поэтому он всего лишь шестой. Хоть и бился с тобой наравне. Ты ведь, надеюсь, осознаешь, что сейчас он— мерило предела твоей силы?». Действительно. Ннойтора уже оказался не по зубам. До боя с самим Гриммджо дошло только потому, что тот увёл Иноуэ лечить смертельную рану Куатро Эспады. Сейчас он — мерило предела твоей силы. — Но что касается этой их четвёрки... Ичиго мысленно отвесил себе подзатыльник. Провалившись мыслями в свой бой с Гриммджо под аккомпанемент слов Урахары, он уж почти и забыл, из-за кого они здесь. — Его аспект странен сам по себе. Он скорее...ничего не воплощает. Его желание мучить тебя или Иноуэ не жестокость пустого. Это любопытство. — Любопытство? — взорвался Ичиго. — Он дважды пробил мне грудную клетку, один раз — на её глазах! Что ж это за любопытство такое?! Едва договорив, он осекся — уже чувствуя, как спину пробрало ужасной догадкой. Урахара видел по его глазам и кивнул в подтверждение. — Детское.***
— Разве это возможно? Чтобы васто лордом стал... — Мне и самому казалось это странным. Детские души беззащитны, их первыми... ты сам это знаешь. Тут и до гиллиана-то никогда не доходит. Но, видимо, это был не совсем обычный ребёнок. И смерть его, — Урахара сдвинул панаму со лба, — была не совсем обычной. Ичиго понимал, что едва ли хочет слышать дальше; он чувствовал себя посреди чащи, когда солнце резко скрылось, небо затянули тучи и повеяло холодом. Но прервать не мог. Любой ключ к помощи Иноуэ важен. — Она была небыстрой. И не была похожа на затяжную болезнь. Голос почти гипнотизировал. — Лишённый света. Еды. Питья. Потерявший счёт времени. Оглушенный тишиной. Осознающий, что конец неотвратим. Что помощь не придёт. Что он абсолютно один. Ичиго ощущал, проклиная эмпатию. Дно ямы, не заметной во время прогулки. Глубокой, твёрдой, сломавшей кости. Пересохший колодец, сырой и холодный, со склизкой плесневелой стеной. Шириной в локоть. — Душа, разлагающаяся заживо вместе с телом, с бесконечно медленно гаснущим сознанием, брызжущим всполохами мыслей — словно осколки, на которые падает солнечный луч... Какой она в придёт в иной мир? Никакого отпечатка земной жизни на ней уже не останется. Никаких привязок. Никаких чувств, кроме памяти о тех пяти, которые стирались со временем. — Это...точно? — Это лишь мои предположения на основе его слов — и его духовной силы. Но тогда все его полные метафор сказки о начале жизни объяснимы. Лечь в центре пустыни, дав прорасти сквозь свое тело местной фауне... Что это, как не желание — неосознанно — обрести мать, вернуться в лоно породившего его мира? Мать. Плохой ход беседы. В голове Ичиго зазвучал шум капель, запахло сыростью. — А Айзен что для него — как отец? — хмыкнул он. — Это было бы логично. — Тогда что Иноуэ? — Луч солнца, что попал в его колодец. Ведь, чтобы разрушить абсолютную тьму, — Урахара обрисовал тростью круг в воздухе, — достаточно и капельки света. — Что, если рассечь цепь? — Видишь ли, — покачал головой Урахара, — тут очень хрупкая грань. Кажется, Иноуэ-сан... так или иначе тянется к пустым. Сначала брат, затем ты. Она как бы... с детства уже там. Ичиго понял, что нетерпеливо мерит шагами подвал. — В любой мифологии есть похожий сюжет. Солнце садится в руки тёмного владыки, чтобы возродиться снова. Она чувствует, что нужна там. И что нужна ему. Знавал Ичиго такие сказки. Светлое существо жертвует собой ради мира. Нет уж. — И что делать? Уголки глаз наконец сузились — их обладатель улыбнулся, впервые с начала их разговора. — Баланс. Знаешь миф о Персефоне? Пускай просто выбирается наверх. Вспомнит природу, друзей навестит. Ичиго хмуро опустил голову. — Улькиорра ходит за ней, как тень. Трость поставила точку о пол. — А уж с этим вы в состоянии справиться без моей помощи.***
— Я могу не спрашивать, — Улькиорра вынул руку из кармана, отклеился от прилавка. — Ты узнавал, можно ли рассечь цепь. — Где Иноуэ? — Играет с девчонкой. — Хорошо, — Ичиго почувствовал, как плечи расслабленно опустились. Гриммджо и Рукия уже, наверное, в Обществе душ. — Её ещё осмотрят, чтобы понять...метод лечения, — Ичиго кинул взгляд на дверь магазина. — Пока Урахара работает... может, пойдём ненадолго пройдёмся? Улицы петляли поворотами, и в какой-то момент Ичиго стал думать, что не узнает родной город. Все было странным. Вот так идти рядом с Улькиоррой — врагом, своим чудом не состоявшимся убийцей, похитителем... ладно, надо называть вещи своими именами, — любимой девушки, было странно донельзя. Но арранкар, несмотря на абсолютно тот же тон, взгляд и голос, без маски и в земной одежде все же выглядел и воспринимался по-другому. — Я пытался сделать это сам, — Улькиорра первым нарушил молчание. Ичиго решил просто слушать. — Это место, — бледная кисть коснулась молнии плаща, потянула язычок, — болит и душит. Чем дальше я уходил от неё, тем больше она болела. — Улькиорра. Иноуэ... много значит для меня. Тот обернулся резко и уставился, как питон. Ичиго поколебался, но продолжил. — И будет. Ближайшие годы. Если эта... связь важна для неё — я больше не встану меж вами. Клянусь. Он остановился. Его спутник тоже оборвал шаг, развернулся. — Но скажи, наконец, как есть. — Ичиго смотрел открыто, настойчиво. — Что между вами произошло? — Ты знаешь. — Тогда почему цепь осталась? Повисла пауза. — Тебе проще все увидеть. Моими глазами. Не здесь.***
— Не волнуйся, они ещё не закончили. Я почувствую. Глазное яблоко в тонких пальцах вызывало в животе Ичиго непроизвольное бурление. Но эта брезгливость быстро затмилась целым коктейлем из отвращения к происходящему, жалости и злости, когда все началось. ... Он, словно в чужом теле, непослушном, живущем своей жизнью, прижимал руки Иноуэ. По лицу той метались странные чувства,то ли растерянность, то ли какая-то странная расслабленность. Ичиго чувствовал, как от волнения начала бить дрожь и колотиться сердце. Потом хватка ослабла. Она запустила руки в длинные чёрные волосы. Ичиго почти ощутил покалывание мурашек на затылке — и понял, что кусает губы. В его собственном, настоящем, теле пошли какие-то ну совсем неуместные процессы. Орихиме вдруг вцепилась в не-его плечи, прижавшись. Не-его руки спустя секундную паузу, намотав рыжие пряди на запястье, отдернули её голову. — Это все? — сдавленно спросил Ичиго. И тут же одернул себя: будто этого мало. Но все же разница между показанным и картиной событий, что ему виделась прежде, была. Улькиорра кивнул. — Для чего этот спектакль? — Спроси у Айзена сам. Но это не первый случай, когда он пытается проверять нас на чувства живых. — Ты должен ей сказать. Она мучается. — Это не имеет смысла. Моё духовное давление и его иллюзия заставили её пережить именно то, что она пережила бы в такой ситуации. И я, зная это, согласился, чтобы она испытала эти чувства. — Но почему? Ты же её... — Ичиго осекся, подбирая слова. — Тебе же она не безразлична. — Оставив ей свободу выбора, я спросил, предпочла ли бы она смерть сближению со мной. Она даже не смогла мне убежденно сказать, что никогда не хотела сближения. ... В голове что-то сделало стремительный кульбит. Это все хрень, твердил себе Ичиго. Вообще не о том должны быть мысли. Исчезнувший Айзен. ... Добралась ли Рукия? Гриммджо, конечно, сильный боец, но у них раненый. Нелл — королева сказала, что у них будет поединок, и хоть Ичиго достаточно знал Халлибел, чтоб не волноваться, но... ... С чего он, в конце концов, взял, что Орихиме осталась из-за него?! «Вы как дети малые». Гриммджо, черт, почему ты с твоим гадким и острым языком не рядом, когда это нужно?.. — Она могла не возразить из-за страха! — Она позволяла прикасаться к себе ранее. Ни жеста против не сделала. Наоборот. — В смысле...прикасаться?! — не выдержал Ичиго. К щекам прилила чёртова краска стыда. — Мне показать на тебе? — С ума сошёл?! Вы, арранкары, все такие извращенцы?! Ответ последовал не сразу. Ичиго шагал к магазину, переваривая информацию. — Вы, люди, слишком переменчивы, — нарушил молчание Улькиорра. Лучше б и дальше молчал. Ичиго понял, что смертельно устал уже от этих философских разговоров. — Для вас дороже всего то, что у вас внутри. Наверное, оттого, что вы знаете, как слабы, как легко гаснут ваши жизни, и так пытаетесь придать им видимость смысла. — В нашей жизни уж точно больше смысла, чем в существовании пустых, — буркнул Ичиго. — Его нет нигде. Просто для нас, пустых, никакого «внутри» не существует. Есть жизнь — и есть смерть. Это то, что я не смог объяснить этой женщине. Кажется, бесстрастный голос на этом моменте дрогнул. Вот теперь имело смысл прислушаться. — Её жизнь меня волнует. Её чувства — нет. И тогда выбирал между её ненавистью ко мне, отобравшему у неё свободу сиюминутного желания, и её трупом. — Почему же ты просто не попытался её защитить? Усмешка на лице Улькиорры была редким гостем. Ичиго поневоле вздрогнул. — Она ждала от меня того же. Что я буду вести себя... как ты. Остаток пути они проделали молча.***
Увидев Иноуэ с порога, он с облегчением вздохнул. Она вся, казалось, посвежела, и даже будто бы выглядела иначе. — Как ты? — спросил Ичиго. — Все в порядке, — кивнула Иноуэ. — Мне намного лучше. Урахара-сан сказал, что я могу взять кое-что из товаров, ну... — она смутилась, — туда. — Ты, кажется, в другом платье, — Ичиго наконец нашёл, что не так. — Оно... очень красивое! Такое открытое... то есть...извини, я не хотел сказать, что оно пошлое или что-то вроде... Ичиго прямо спиной ощущал взгляд Улькиорры. — Всё...нормально, просто...старое пришлось... на самом деле я просто хотела немножко сменить образ! Ничего страшного, не волнуйся, я... — Ты хотела посмотреть город. Орихиме замолчала, обернулась, втянув плечи под осуждающим взглядом. — У нас не так много времени. Я сопровожу тебя. — Я сам могу... — вскинулся Ичиго. — Боюсь, Куросаки-сан, — вмешался Урахара, — ты мне ещё нужен здесь. Мы не все обсудили. — Вообще...да, — видно было, что Орихиме сомневалась, и Ичиго отругал себя за эгоизм, — я хотела... зайти к ребятам, а ещё...наверное, не самое время, но, быть может, можно было заглянуть в кондитерскую! Я так давно... Она осеклась. — Сейчас самое время, Иноуэ. Ичиго улыбнулся и подмигнул ей — и тут же увидел, как она расслабилась. Дверь за ней закрылась, её спутник взялся за ручку. — Улькиорра. Арранкар медленно обернулся. — Спасибо.***
Времена, когда можно было махать Зангецу направо и налево, давно прошли. Ичиго стал наблюдательный поневоле. Края дверцы подвала чернели, словно в фильмах ужасов про проклятые места. — Откат был хороший, — кивнул его мыслям Урахара. — Видимо, сопротивлялась как раз часть пустого. Не буду лукавить — чудо, что пострадала лишь одежда Иноуэ-сан. Не волнуйся, мне помогала Йоруичи, и твоей подруге не пришлось быть в неудобном положении. — Но у вас... получилось? — Мы остановили коррозию. Как видишь, ей лучше. Поэтому я, как ты понимаешь... —...не об этом хотел поговорить. — Именно. А ещё тут кое-кто тебя поджидает и уверяет, что дел важнее ваших спаррингов у него не может быть.***
— Баланс духовных частиц нарушился во всем мире. Глядя на схему, набросанную Урахарой, Ичиго начал подозревать, что объяснение путем плохих рисунков является важным навыком, что шинигами вдалбливают в Академии. — Сначала Айзен со своими экспериментами. Затем откат Иноуэ-сан на весь Уэко Мундо. Теперь квинси. — Кто? — моргнул Ичиго. — Исида же говорил, что он последний! Он и его отец! — Интересно, кто говорил это ему. Но вполне допускаю, что он из них последний вменяемый. Судя по тому, что я знаю, нас ждут весёлые деньки. — Искры иронии окончательно ушли из глаз Урахары. — Настолько, что и Айзен ещё, возможно, покажется нам вполне таким своим парнем. Расклад, при котором Айзен покажется «своим», Ичиго плохо представлял себе. С другой стороны, вот слуга Айзена, едва не убивший Рукию — стоит неподалёку, уже вполне себе свойский. Настолько, что Ичиго доверяет ему ту же Рукию, беременную, сопровождать. — Пустые взбесились. Вместо того, чтобы нападать на души умерших, как раньше, они стали нападать на ослабевшие живые души. Если человек все же силен и противостоит атаке, то пустой лишается маски, может даже погибнуть. Но, как правило, таких мало. Ведь люди их даже не видят. И нападают они на людей сломленных. — И где этих сломленных можно отыскать? — В местах, подобных этому. Ичиго похлопал глазами. Теперь перед глазами было фото. — Ты ведь видишь на этих снимках кое-что странное, не так ли? — Я вижу, что это бары! — Что-то не так, Куросаки-сан? — Я вообще-то в школе ещё учусь! Меня туда просто не пустят!! — В удивительное время мы живём, — пожал плечами учёный. — Человеку можно в мир мёртвых, где помешаны на границах, в мир чудовищ, мечтающих его сожрать, но нельзя куда-то в мире живых, потому что не хватает жалких месяцев. — Значит, пойдём мы. Дай мне гигай. Ичиго даже не успел сообразить. Он только чувствовал, как расширяются от изумления глаза. Настолько просто Гриммджо это сказал. Ни секунды не сомневался. Столько месяцев ворча, что тратит время на рейды вместе с ним вместо того, чтобы... — Ты уверен? — с нажимом произнёс Ичиго. — Ведь Тиа там...и Уэко Мундо сейчас без... — Тиа не маленькая. Рыжую ведь надо как следует выгулять на грунте, верно? — Он заговорщически усмехнулся. И Урахара, кажется, вполне проникался его настроем. — Раз этот мудак Улькиорра все равно увязался за ней, пусть хоть с пользой. Мы увидим других пустых даже в искусственном теле. И уж точно сойдем... По лицу Гриммджо поползла глумливая улыбочка. Он окинул Ичиго взглядом — и того второй раз за день бросило в жар. Да что за чёртов денёк. —... за взрослых.