- Да ладно... Неужели в 1946 не понравилось?
- КАК У ТЕБЯ ВООБЩЕ ЯЗЫК ПОВЕРНУЛСЯ? – Ангел истерично метался меж массивных полок, Кроули не переставал следовать за ним, совсем как серийный маньяк-убийца за новоиспеченной жертвой.
Едва запутавшись в своих ногах, Азирафель повалился на вылизанный до блеска паркет и попятился к стене, пока не наткнулся на гипсовую колонну. А демон настигал: его тело, руки и губы совсем рядом. Он ехидно сморщился в ожидании отвратительных прикосновений, но... Неужели миновало?
- Блинчиков?
Мужчина растворился в беспорядочных мыслях и совсем не улавливал сути происходящего. Его встретила такая многозначительная улыбка, что понять ее первоисходность просто непостижимо, как непостижимо обычным смертным дотронуться языком до кончика носа или... Или, в конце концов, выиграть эту дурацкую лотерею! Ах, да, темнота..
Гудела голова, дыхание отрывисто и неточно, изображение в черных тонах мельком, да начало проявляться. Азирафель вглядывался в каждую деталь. Быть может он в Аду? Аду перфекциониста. Только там и только сущий дьявол мог поставить белоснежный диван на котором, собственно, страдалец и расположился посреди темной комнаты. Деталь за деталью складывался пазл, исходом которого стала еще одна тревожная мысль о возможном хозяине помещения.
После целого цикла падений спина неистово болела, но силы воли вполне хватило на небольшой рывок.
Его обзор упал на чудную кухоньку в ожидаемом черном. Мягкий свет окрасил в бледные тона силуэт с отливающими медными прядями, стекающими по черному махровому халату точно аккуратные змейки.
Интуиция никогда не подводила ангела, а прямо сейчас она размыто подскаазывала жутковатую суть последних событий (а когда за вами гнался лучший друг с явным желанием изнасиловать по полной программе, иначе как «жутковатую» суть не назовешь).
Тут обернулся Кроули и одарил гостя добросердечным взглядом.
- Оу.. Ты проснулся. – Бросив включенную индукционную плиту с чугунной сковородкой на самотек, он ринулся к развалившемуся и слегка постанывающему от боли Азирафелю. Демон осторожно потянулся к милым цвета льна кудряшкам, но на ласку сразу получил грубый отказ.
Мужчина взбудоражился так, что обрел силы встать на подкошенных дрожащих ногах, и легонько обойти диван с другой стороны. Только вдумайтесь: Вы шесть тысяч лет живете с неким существом крыло об крыло, и в какой-то момент он начинает творить неведомую ху.. чушь. Я бы такого в Ад сослала. Погодите, как раз так и сделала.
- Может искусишься обедом? Как-никак, прошли сутки.
- Не смей меня подкупать, Дьявол. Я прекрасно помню вчерашний день и твои «добрые намерения». – Для невинной жертвы в больном состоянии, да еще и в чужой квартире, Азирафель вел себя излишне вызывающе, да так и просил нарваться на грубость (или что похуже).
- Я приготовил блины по тому самому французскому рецепту.
Ангел немного растерялся. В животе ведь всерьез бурчало, что есть странно для созданий вроде него.
- Но ты не умеешь готовить!
- Правда? А теперь скажи это огромной стопке золотистых промасленных блинчиков с наивкуснейшим клубничным джемом.
Азирафель не в своей манере воодушевился и стать был засомневался в достоверности обстоятельств, поданных памятью с минуты назад. Как-никак, чувство голода взяло свыше, и он поддался:
- Ну, разве что один...
И даже когда гость уселся за стол из дорогого мраморного дерева, продолжал сомневаться и механически поглядывать на демона, что, в свою очередь, ругал про себя всех бесов Ада за испорченную сковороду.
- И в чем же загвоздка, Сатана? – Ангел облюбовал комнатные спатифиллумы в углу. Никогда бы не подумал, что в квартирах вообще может быть сильный сквозняк, способный побудить звонко шелестеть каждый из десятков сочных темно-зеленых листиков и белых бутонов, по природе своей, очень устойчивых.
- Хочу покормить тебя блинами, так что садись и ешь.
Французская кухня просто немыслима без своих изысканных тонких блинов «Galettes». Обычно, они подавались на пару с нежным козьим сыром или деликатесной ветчиной, но в этом деле Азирафель был особым гурманом: по его словам, горьковатый привкус гречишной муки должен нейтрализовываться сладким луговым медом или повидлом. Впервые такие мой герой попробовал в ныне старинной блинной Парижа «La Creperie de Josselin» возле Монпарнаса. По сей день они его любимые, и это есть славный показатель того, что никакие шик, роскошь, и золото не заменят запаха подгоревшего теста, хмурости официанта в старом засаленном фартуке и его маленького пропитанного жиром блокнотика.
- Неужели совсем бескорыстно?
- Абсолютно. - Кроули выглядел нарочито довольным, но может быть и лучше, что ангел не придал этому большого значения.
***
- Благодарю. - Азирафель вытер рот салфеткой и поспешил направиться к соседней комнате.
- Ты куда? – Отчасти задремавший демон выглядел озадаченным.
- Домой. Разве не ясно?
- Тогда может тебя подвести? Был ливень, да и снаружи сы..
- Ладно. - Ангел говорил без доли сомнения. Потрясающе, учитывая, что часом ранее он и на пушечный выстрел к себе не подпускал. – Только отправляемся немедленно.
На улице действительно было сыро. Капельки одна за другой стекали по стеклу, собираясь в более крупные, а затем и вовсе пропадали из виду. Сотни прохожих незнакомых людей с разными жизнями, спорами и проблемами совсем не замечали друг друга. Они как те капли — чередой случайностей обреклись быть узниками общества, и теряли врожденную уникальность. Нет больше «Я!» или «Ты?», есть только унылое «Мы». И, пожалуй, это самое грустное в сути процесса эволюции. Все стремятся совладать с другими, коль и не видят как сами ими и становятся. А жаль, столько особых чутких духом талантов поприветствовала сырая земля, столько никому не известных мыслителей, художников, писателей сгинули в этом бессовестном мире. Вот к примеру Азирафель: никто так и не узнал, но он обожал контрабасы с самого их сотворения. Только стоило ему прийти в оркестр, как миновав пару минут, уходил. Разве им нужен сомнительный мужчина с отменным навыком игры, но без единого удостоверения? Нет конечно! Вселенская несправедливость. Какие вообще бумажки могут быть у ангела? Так, ладно, это уже личное.
Слегка промокший мужчина пару раз провернул ключ и открыл входную дверь, пред этим механически отблагодарив своего водителя.
Он слишком любил это место. Все книги с незапамятных времен ютились от маленьких каморок до шикарных библиотек Александра Македонского, пока не нашли свое пристанище здесь. Помимо всего вышесказанного, в книжной лавке всегда стоял необратимо-приятный утонченный запах древесины. И как в такое не влюбиться?
Азирафель быстро оглянул зал, что уж там: все было нетронуто. Никакие люди, и что еще лучше, — никакие юноши, не трогали его богатство. Две эти идеи грели внутри, пока их не разбавила еще одна. На рабочем месте лежал некий маленький открытый томик с красным форзацем. Его уж точно не было днем назад.
«Уроки пикапа для чайников».
Ангел позабавился, а с потоком мысли смешно быть перестало.
