Неоновые кости

Радуга рассыпалась на каменном полу. Витражная спираль на потолке, свет пробивается сквозь неё — да в этом есть что-то красивое. Мне всегда нравилась эта фигура, я рисовала её на партах и в тетрадях, для меня она обозначала вечность. Помню, в голове у меня тогда были только картинки: ни звуков, ни голосов. Только — чёрные люди, чёрная одежда, чёрные лица, чёрные стулья. Чёрный день. Чёрная жизнь. Чёрная смерть. Конечно же, чёрный гробик, а в нём вся моя жизнь, моя опора. Я сидела в первом ряду, вокруг люди с серьёзными лицами, кое-кого я видела впервые. Священник, открыв книгу, смотрел в неё и снова никаких звуков, после выходили другие люди и опять то же самое. Николас сидел поодаль от меня: глаза отвратительно разбухли, лицо тяжелое, руки опущенный, будто бы из них высосали всю силу. Я встретилась с ним взглядом, и в них не было прежней напыщенности и высокомерия, глаза, как у измученной бродячей собаки, как у загнанной в лапы смерти твари. Его смерть тоже не за горами. Без моей мамы у него не было шансов. Я так и не могла разобрать, а чувствует ли он свою вину? Дело в том, что мама никогда не пила, но в тот день она позволила себе выпить. Она всегда держалась, но видимо, каждый может сломаться. Он часто уговаривал её выпить, вот и договорился. Я же не чувствовала своей вины, мне казалось, что у меня не было выбора. Я чувствовала всё, что угодно, ужасную тоску, огромную жалость и боль, но винить себя я не могла, хотя наверно, всё-таки стоило. Я поняла, что мама это целая жизнь. В разные годы я относилась к ней по-разному: равнодушно, с ненавистью, с жалостью, и совсем немного с любовью. Дело в том, что жизнь была нелегкой, и мне казалось, что я живу так именно из-за матери. Мне так хотелось родиться в какой-нибудь другой семье! Чтобы у меня были мама и папа, я ходила в школу, поступила в университет, каталась на скейтборде. Может быть, если бы у меня была нормальная жизнь, я бы никогда не задумалась о её смысле? Да это было глупо, но осознание того, что мама это действительно что-то важное пришло ко мне только в самые последние годы её жизни. И её теперь нет. Жизнь выбила стул, точку опоры из-под моих ног и теперь осталась лишь туго натянутая веревка и тонкий лед внизу, мои пальцы ели-ели касаются его гладкой поверхности — это телеэкран, в котором отражается моя холодная, суровая, грустная жизнь. Но мне повезло, у меня были друзья, настоящие друзья, которые ценят меня за то, что я просто есть. Не те люди, что сидят и смотрят, как закапывают мою мать, а те которые далеко, далеко с которыми мы никогда больше не увидимся, но, тем не менее, они помнят обо мне. И одной из таких была, конечно же, Мэрион. Она написала мне огромное сообщение тогда, когда проходила прощальная церемония, где ели-ели знакомые мне люди выходили на сцену, чтобы сказать что-нибудь невероятно важное. «Привет Кэролин. Мне очень сложно тебе писать. Я слышала о случае в школе и ничего не сделала, а ты пришла меня поддержать. Мне очень стыдно за это, я долгое время собиралась с силами, знаешь, никак не хватало смелости. Но теперь после ещё одной трагедии я просто не могла не написать. Я уверена, что на тебя посыпались тысячи слов сочувствующих твоему горю. И я не сомневаюсь, что это были те люди, которые не имеют для тебя никакого значения. И вместо тысячи слов я хочу сказать лишь одно: я люблю тебя Кэролин! Нет, нет, не смейся, я не в этом смысле! Просто я люблю тебя, как человека. Ты спасла меня в тот день, когда показала этой Аманде, где её место. И пусть она ничего не поняла, но мы то, знаем и это самое главное. Тогда ты показала силу, а я немногим ранее слабость. Я постараюсь следовать твоему примеру, я тоже хочу быть сильной, как ты. Я верю в тебя Кэролин, не сдавайся. И наверно, мы с тобой больше не увидимся, я уехала и уже довольно давно. Мне, кажется, что наши отношения с Шэрон были ужасны, ведь мы сестры. Да мне не нравятся мальчики, но это был перебор. Я просто хочу, знаешь, найти своё место в жизни, тот край, где меня примут, а если и не примут, то я уйду, но на этот раз хлопну дверью. Кэролин, я мечтаю о том, чтобы ты нашла своё место в жизни, найди его и будь счастлива. И никогда не думай о смерти, я знаю, ты задумывалась и я тоже, но это неправильно заканчивать вот, так как мы с тобой хотим сейчас. И главное: останься человеком и никогда не сдавайся. Я помню о тебе». Витражная спираль расплылась, превращаясь в абстрактный узор. Мне так нужна была эта поддержка, и я её получила. Сколько слёз вылилось из меня, казалось, что дальше уже некуда, но они шли ручьём. Я думала, только о том, как бы меня оставили в покое. И, конечно же, я думала о смерти, так иногда приятно подумать о том, что весь этот кошмар закончится. Я вернулась в реальность, теперь я слышала, что говорят люди и не сказать, что это было приятное ощущение. Хорошо, что мне удалось послушать только одну речь, ведь далее мы поехали хоронить маму. Огромное поле, сотни могильных плит. Маму положили в яму, а после медленно, горстью за горстью её закапывали, так как она закапывала свою жизнь, пока чаша не стала полной и она не могла сдерживаться. Смотря на это, я уже не могла думать о том, о чём бы задумалась в детстве. Она умерла, а почему? Что такое смерть? А что будет со мной, если я умру? Нет, все эти вопросы не интересны, ведь это что-то такое, о чём, как мне кажется лучше не знать. Быть песчинкой в огромном океане, вот мой удел. Ну и ладно, ничего не поделать. После похорон ко мне подошла бабушка Мелани. Мелани сбежала. Я не знала радоваться мне или плакать. Бабушка вот плакала. Я сказала только, что ничего не знаю об этом, и что надеюсь, что она в скором времени найдется. Ко мне много кто подходил, но особенно настойчивой была одна пожилая женщина, она хотела поговорить со мной наедине, я всяческий отмахивалась. Она заставила меня дать ей мой номер телефона. Николас так и не подошёл ко мне. Мне и это было не интересно. *** Это проклятый дом. Сплошная пустота. Я села на террасе и заплакала. Я оказалась там же где и была раньше. Как будто бы стоишь на перекрестке дорог и не знаешь куда пойти, где твой настоящий путь, где твой смысл жизни, ведь я не просто так родилась? И да это так по-нашему, по глупости детской, но ведь мы всё существуем не просто так, ведь, правда, да? Я зашла в дом, села на холодный пол, открыла все шторы, взглянула на мир, сквозь стёкла. Он стал таким отвратительным и это мёртвое солнце, блики на поверхности плитки, огромная трава, которая закрыла меня от остального мира. Мне так тяжело смотреть на мир, иногда так хочется закрыться от всего и больше не видеть и не слышать. Только неоновый потолок, только Кристиан и целая вселенная в четырёх стенах. Но тогда я задумалась, а что будет дальше? Ведь мамы больше нет, а мне нужно будет как-то выжить в этом суровом мире. Мне нужно сделать что-то действительно важное, я не могу сидеть просто так и смотреть в потолок, каким бы он прекрасным не был, ведь есть реальная жизнь, которую никогда не заметить на четыре стены. Это не жизнь и Кристиан это тоже не тот человек. Мне казалось, что его просто не существует в реальности, он словно бежит от чего-то ужасного, от своей прошлой жизни. А я хочу найти своё место в жизни, я хочу побывать во всех странах мира. Я пошла по простому пути и была за это наказана самым жестоким образом. Мне нужна реальность, а не маленькая вселенная… Я не видела Кристиана, он куда-то пропал, да и мне нужно было побыть одной, поэтому я сильно не переживала по этому поводу. Одиночество, иногда делает своё дело — оно заставляет взглянуть на ситуацию иначе. Оно делает тебя спокойным. В дверь кто-то постучался. Я была крайне удивлена, ведь никогда и никогда не посещал нас. Я открывала дверь - это был Николас. — Кэролин! — сказал он ласково. — Чего тебе? — Можно я зайду? Он был настолько жалок. Поношенное пальто, глаза пусты, а в его лице только боль, древняя первобытная боль и непонимание. В нём не осталась ни капли злобы. Он хотел уцепиться за эту жизнь. Такой вот вампир, он не может жить, не пожирая чужих нервов. Я решила впустить его. — Откуда ты узнал, где я? — Я шёл за тобой, — признался он. — Следил, значит. Он снимал обувь, неряшливо, так словно хотел, чтобы я его пожалела. Я села на кухне. Включила неоновые лампы, чтобы придать нашему разговору ощущение нереальности. Он сел напротив меня. — Кэролин прости, я не желал тебе зла, а тем более твоей матери, ведь она была настоящей женщиной и прекрасной хозяйкой, у нас с ней была гармония. Я чуть не плюнула ему в лицо. Он, как будто бы жил в вакууме. Нет, мне было плевать на его жизнь, но единственное, что меня огорчало, так это то, что он так ничего и не понял. Чёртова жизнь пронеслась, а у него до сих пор туман в глазах. Какая в жопу гармония? — Да ты не желал мне зла, — согласилась я. Мне было тяжело говорить с ним, я хотела разозлиться на него и выгнать его, обругать его, назвать старой тварью и он заслуживал этого. Да он не желал мне зла, может быть он хотел по-другому, но его методы. И я могла сказать ему это! Но ведь он старый, несчастный, загнанный в угол, нищий, голодный пёс, жизнь его растоптала и уничтожила, показала ему его место. Так зачем мне унижать ничтожество? — Я хотел, чтобы ты стала хорошим человеком, — заскулил он. — Я понимаю, — сказала я, взглянув на его, он отвел взгляд. Мне было приятно ассоциировать его с псом. Он шмыгал носом, водил головой, как хвостом, закручивал шею, так словно хотел полизать себе лобок. — Ты если, что приходи. Я ничего не ответила. — Красиво тут у тебя, конечно, а ты в школу ходишь? — он снова посмотрел на меня. Я смотрела на него исподлобья, и он вновь увёл взгляд вниз. — Я просто переживаю за тебя… Он говорил, как младенец, невинный и чистый ангел, спустившийся с небес. Я попыталась вспомнить все его зверства. И это сработало. — Тебе пора уходить. — Но… — Уходи, я кому сказала! — я ткнула пальцем в дверь. В один миг он ожесточился, встал так, словно собирался на меня накричать, но после понял, что я его последняя нить в его жалкой жизни. Он хотел держаться на моих костях, но я не дала ему такого шанса. Он покинул дом. Я была абсолютно бессильна. Что мне было делать? Я не вернусь обратно, в школу уже нет дороги. Сидеть здесь? Всю жизнь? Или это уже не жизнь, а существование? Мне нужно было как-то отвлечься. Я вспомнила, что никогда раньше не поднималась на второй этаж. Там я обнаружила небольшой коридор и несколько дверей, я зашла в белую центральную дверь. Маленький столик в углу, а на нём ноутбук, в остальном комната была пуста. Маленькое окно, прикрытое шторами. Флуоресцентные звездочки, планеты, галактики светились на обоях. От столика тоже исходил свет, иначе я бы не разглядела его в темноте. Но столик не светился, светились неоновые игральные кости. Я покрутила их в руке. Такие яркие, красивые, необычные, такого яркого фиолетового цвета никогда не увидеть в жизни. Я включила ноутбук. На нём стоял пароль. Я долго думала, что можно набрать. Наконец, вспомнила, что у Кристиана была футболка со шрихкодом. Я принесла её и вбила цифры, действительно подошло! На рабочем столе было много папок, но меня заинтересовал один, выбивающийся из этой кучи вордовский файл. Может быть, это было неправильно, но я решила прочитать его…