Благие кормления

— Давай, залезай, Аз, не ломайся. Прокачу с огоньком! — Уж это ты умеешь, — вздохнул Азирафель. И он имел в виду не только то, что Кроули гоняет по городу, как бешеная гадюка, но и то, что однажды Кроули действительно вёл машину с пылающим багажником. Что именно там загорелось, Азирафель так и не узнал наверняка, но Кроули утверждал, что вёз секретные реагенты для нового экспериментального блюда молекулярной кухни, и они непредвиденно вступили в реакцию, вызвав возгорание. — Я хороший водитель, — скривил губы Кроули. — И так мы окажемся на месте куда быстрее, у этой компании офис за городом. Я вчера весь вечер убил на то, чтобы собрать данные о них, не ставь мне теперь палки в колёса, а? Азирафель целиком и полностью разделял убеждение «тише едешь — дальше будешь». Кроули ехать тише не умел, да и машина у него была, откровенно говоря, сомнительная. Бентли — конечно, красивая, впечатляющая модель («такая же чёрная, как моя душа», — любил говорить он), но сколько там ей лет? Не меньше двадцати: когда Азирафель и Кроули познакомились, последний уже колесил повсюду именно на ней, а знакомы они были, кажется, целую вечность. Одним словом, Азирафель был категорически против. Им стоило сесть на автобус, а не подвергать свои жизни бессмысленному риску. Поэтому он сказал: — Ладно, но это в последний раз, когда я еду с тобой в качестве пассажира. И пока Кроули мчал их до места назначения, Азирафель вспомнил все ругательства, которые когда-либо слышал (именно слышал, а не использовал, поскольку за чистотой своей речи этот джентльмен следил со всей возможной строгостью). Что ж, по крайней мере, добрались они действительно быстро. «Берилла индастриз», — прочёл Азирафель крупную вывеску на фасаде здания. — Какое странное название, да ещё и забрались в такую глушь… — Здесь аренда куда дешевле, чем в центре, — пояснил Кроули. — А название — вроде это по имени какой-то там средневековой святой. — Тогда понятно, — сказал Азирафель вежливо, хотя и несколько кривя душой. На ресепшне их встретила улыбчивая дама, болтавшая без остановки, и даже Кроули, собаку съевший в искусстве ведения диалога, никак не мог вставить словечко. Зато им не пришлось напрягаться, чтобы обвести Мэри Таратору — так она представилась — вокруг пальца. Едва Кроули заикнулся о том, что они — потенциальные спонсоры проекта, как она согласилась поставить директора в известность об их прибытии, несмотря на то что они пришли без предварительной записи. Мэри провела их в зал ожидания, оставив вместо себя на ресепшне мисс Подробниву, и, усадив за стол, расположилась напротив. Азирафель и Кроули неловко переглянулись: судя по всему, Мэри не собиралась лишать их своей компании. — Не желаете ли бисквиты? С розовой глазурью — самые вкусные! — она любезно подвинула к ним блюдце с лакомством. — Нет, спасибо. — Да, премного благодарен! Ответили они одновременно, и Мэри тут же широко улыбнулась Азирафелю, чей ответ пришёлся ей по душе. — Не сочтите меня любопытной, — она взяла бисквит и себе, — но какое у вас предложение? Господин директор затеял такой масштабный проект, и теперь столько желающих отхватить кусок от этого пирога! Азирафель кинул незаметный взгляд в сторону Кроули, сомневаясь, можно ли обсуждать с мисс Тараторой эту тему. Однако Кроули выглядел абсолютно довольным, поскольку понял, какой клад им достался. Из такой разговорчивой сотрудницы можно было выудить всю информацию, палец о палец не ударив. — О, мы, знаете ли, ещё размышляем, — тонко улыбнулся он. — Оправдают ли себя вложения, так сказать… Мэри искренне возмутилась. — Разумеется, оправдают! У комплекса не будет аналогов во всём Лондоне! Тут она принялась нахваливать будущий проект, а Кроули и Азирафель жадно слушали, стараясь отсеять бесполезные дифирамбы и отыскать в их потоке что-то существенное. К сожалению, Мэри обладала удивительной способностью вести крайне бессодержательные речи. — А какова участь тех заведений, которые сейчас находятся на месте будущего комплекса? — наконец рискнул вклиниться Азирафель. Кроули дёрнул бровью, сочтя вопрос слишком прямолинейным, но было уже поздно. Мэри, однако, ничуть не насторожилась. — Снесут, — беззаботно сказала она. — Как же так?! — всплеснул руками Азирафель. Кроули предупреждающе ткнул его пальцем в бок. — Всё снесут, от самого крохотного домусечки до самых длинных высоточек, — с гордостью заверила Мэри. Тут даже Кроули не сумел сохранить хладнокровие: — Но позвольте, ведь там есть много заведений, которые пользуются спросом… Мэри посмотрела на него, как на очаровательного ребёнка, несущего полнейшую бессмыслицу. — У господина директора всё схвачено. Он откроет там аналогичные заведения, только более высокого уровня. Кинотеатры, клубы, рестораны — лучшее на любой вкус! Она продолжила слагать оды господину директору и его проекту, а Кроули и Азирафель продолжили слушать, мрачнея с каждой следующей фразой. Наконец последний решился ещё раз перебить мисс Таратору, спросив, не разумнее ли будет интегрировать уже имеющиеся рестораны в новый комплекс. — Предположим, к примеру, что один из ресторанов станет лауреатом грядущего «АрмаЕдона», — заискивающе улыбаясь, развил свою мысль Азирафель. — Неужели даже в таком случае с ним не захотят сотрудничать? В первое мгновение Мэри озадачилась, но так уж она была устроена, что не могла озадачиваться дольше чем на секунду, поэтому тут же сказала: — «АрмаЕдон» — это прекрасно! Уверена, в таком случае сотрудничество будет очень даже вероятным. А вы как-то связаны с ресторанным бизнесом? — Вообще никак, — поспешно опроверг Кроули. — Мы ненавидим рестораны. Мэри слегка удивилась, но лишь пожала плечами, а затем, взглянув на часы, сообщила, что директор уже должен освободиться, и поднялась с места, приглашая следовать за ней. «Таддеус Даулинг» — гласила табличка на двери кабинета, к которому она привела их. Мэри остановилась в проходе, словно желая выдержать дистанцию из почтительности, и, когда дверь приоткрылась, лишь подмигнула Кроули и Азирафелю. Из кабинета вышел невысокий полноватый мужчина, очевидно, предыдущий посетитель, не заметивший их и засеменивший прочь. Азирафель собрался зайти внутрь, судорожно пытаясь придумать, какую лапшу они навешают на уши господину Даулингу — Азирафелю хорошо удавалась настоящая лапша, но в запудривании мозгов он был ужасно плох и мог рассчитывать лишь на таланты Кроули. Тот же неожиданно сцапал его за локоть, останавливая, и развернулся к Мэри. — Хотя знаете, мисс Таратора, всё-таки невежливо получится, если мы вломимся вот так, без предварительной записи. Давайте мы запишемся, как и положено, и тогда уже организуем встречу на должном уровне. Она непонимающе взглянула на него, потом опять принялась безостановочно лопотать что-то, но Кроули, выдавая в ответ только дежурные «да-да, разумеется», уверенно повёл Азирафеля к выходу. — Светиться перед этим Даулингом ни к чему, мы и так узнали предостаточно, — шепнул он недоумевающему другу.

***

Кроули изящным движением расставил на столе сразу несколько бутылок вина. — Я бы лучше блинчиков, — признался Азирафель. Блинчики были его любимым блюдом, по совместительству — коронным, однако больше всего ему нравилось, когда их готовил Кроули. Тот отрицательно покачал головой и, плеснув вина в бокалы, протянул один Азирафелю. — Изыди, искуситель, — нахмурился Азирафель, тут же меняя гнев на милость: — Твоё здоровье, друг мой! Они чокнулись, отпили — и повисла тишина. Узнанное сегодня тяготило обоих: если прежде ещё можно было надеяться на благополучный исход, то теперь стало очевидно, что соревнования не миновать. И ставки — совсем не те, что раньше. Раньше, если бы победил «Рай», то скулы Гавриила свело бы от необходимости сиять победной улыбкой в течение как минимум месяца, а Вельзевул бы устроила на кухне «Ада» настоящий ад для всех и каждого, взбешённая неудачей. Если наоборот, то Гавриил бы выпнул сотрудников на курсы повышения квалификации и заставил корпеть на работе с утра до ночи, а сам слинял бы в отпуск, чтобы избежать издёвок от торжествующей Вельзевул. Поистине ужасные перспективы, но остаться без «Рая» или «Ада» вообще — в миллион раз хуже. — Я боюсь, мы победим, — первым заговорил Азирафель после того, как в нём оказалось достаточное количество вина для подобной откровенности. — Более того, я, как су-шеф, обязан буду приложить все усилия к этому. — Кто бы сомневался, — язвительно пробурчал Кроули. — Утопишь судей в сладкой патоке, и у них не останется выбора. — Это не по-дружески с твоей стороны, — с обидой заметил Азирафель. — Зато говорить, что вы выиграете, очень по-дружески. Азирафель тяжело вздохнул. — Что ж, может, ты и прав. В этой ситуации мы не можем быть друзьями, мы — соперники. Судьба развела нас по разные стороны баррикад, и ничего нельзя изменить. Как бы я ни относился к тебе, «Рай» я никогда не предам. — Ты и правда мыслишь в этих средневековых категориях? — Кроули хрюкнул от смеха, заслужив ещё один обиженный взгляд Азирафеля. — Ещё скажи, что за честь своего ресторана проткнёшь меня пылающим мечом. Или ножом для разделки рыбы, на худой конец. — Лучше бы мы правда попили чаю с блинчиками, а то у тебя уже разум помутился, мечи какие-то… — Мой разум как раз работает со скоростью Бентли. Прямо сейчас мне пришла в голову одна занятная идея, и, если ты перестанешь наматывать сопли на кулак, я тебе её расскажу. Сперва Азирафелю показалось, что друг всё-таки не рассчитал и выпил лишнего: Кроули заговорил не о «АрмаЕдоне» и противостоянии ресторанов, а о… сыне Таддеуса Даулинга. Этого юного джентльмена по имени, если Азирафель правильно запомнил, Колдун они встретили уже на выходе из «Берилла индастриз». Он прошёл мимо них, даже не взглянув, мисс Таратора кричала ему вслед, что отец сейчас занят, но мальчик не обратил на неё внимания. Она ещё долго сокрушалась о том, что маленький отпрыск мистера Даулинга вьёт из отца верёвки и игнорирует все правила этикета, шатается, где ему вздумается, а порой ещё и позволяет себе грубые словечки, и это в десять-то лет! — Вьёт верёвки, Азирафель! Ты ведь слышал, что сказала эта Мэри — вьёт верёвки! — Кроули многозначительно воздел палец к потолку. — Да, это действительно прискорбно — когда столь юное создание ведёт себя столь непочтительно с родителями, однако я не понимаю, каким образом это относится к нашей нынешней проблеме. — В том-то и дело, что это не прискорбно! Это — отличный инструмент воздействия! Азирафель нахмурился, снова оглядывая бутылки с вином, изрядно опустевшие, и подавил порыв пощупать Кроули лоб — проверить, нет ли у друга горячки. — Ну включи же воображение! — Кроули нетерпеливо застучал пальцами по столу. — Представь, что мальчик становится клиентом обоих ресторанов и сообщает отцу, что оба — совершенно отпадные! — У нас есть детская комната, конечно, но она интересна ребятам помладше, — Азирафелю всё ещё казалось, что Кроули бредит, однако он старался вести разговор деликатно. — С детским меню — то же самое. — К чертям детские комнаты! Аниматоры, квесты, безудержное веселье — вот что нам нужно! — Ты видел улыбку Гавриила? Это наш потолок безудержного веселья, — не выдержал Азирафель. — Ладно, развлечения «Ад» может взять на себя, я разберусь. А вы подкупите этого пацанёнка сладостями — уж по этой части у тебя проблем не будет! — Послушай, извини меня, но это абсурдная идея. — Есть идеи получше? Кроули откинулся на спинку стула и водрузил ноги прямо на стол, демонстративно выжидая, что ответит Азирафель. Тот несколько раз открывал рот, начиная с «А…» или «О…», но всякий раз был вынужден умолкнуть, потому что идей у него не нашлось. Всё из-за проклятого вина — от одного бокала уже шумело в голове и мысли путались. — Хорошо, мы попробуем, — наконец сказал он. — Но знай, если мальчик не оценит ваших адских аниматоров или у него разовьётся ожирение из-за неумеренного потребления сладкого… — Мы не станем его закармливать, не беспокойся. Просто, если всё сделаем правильно, он не будет за «Рай» или за «Ад». Будет за оба сразу — и разжуёт своему папаше, что ни один из них нельзя и пальцем тронуть. — Хорошо, — повторил Азирафель, хотя его терзали нешуточные сомнения. Вверить судьбу ресторанов в руки капризного ребёнка — он действительно согласился на это? Кроули тем временем вдохновенно вещал о подробностях плана, не забывая опрокидывать в себя бокал за бокалом. — Вот у-увидишь, дело выгорит! — заплетающимся языком проговорил он. И Азирафелю ничего не оставалось, кроме как кивнуть, потому что он поддерживал друга во всём — даже если от его планов волосы становились дыбом.