Hogwarts Omens

Азирафель и Кроули очень старались не вникать в проблемы профессора Уизли. У них было множество собственных неотложных дел. Например, обговорить устраивающий всех план на каникулы. Так, чтобы ребята успели и вдоволь наобщаться с родителями, и побыть дома, и вволю напутешествоваться. В конце концов, Кроули еще перед первым курсом обещал сводить их на восточный базар. Как минимум. А ведь были еще планы на Олимп и Гиперборею, не говоря уже про то, чтобы доразобраться с поместьем Руквуда и его библиотекой. И множество волшебных библиотек, до которых у ангела в свое время не дошли руки. А по Лесу, между прочим, все еще блуждал неотловленный автомобильчик, но его поиски было решено перенести на новый учебный год. Но и без этого планов было тьма и тьма, а времени – всего пятьдесят четыре дня, причем, с учетом их очеловечивания, половину его можно было сразу вычеркивать, как потраченную на всякие совершенно лишние, но ставшие необходимыми потребности, в том числе – сон. Кроули, заполнив графу «нужно», и попробовав соотнести ее с графой «время», впал в панику и выразительные стенания вкупе с метаниями по гостиной. И Азирафелю пришлось четыре дня уговаривать его вспомнить, что жизнь этим летом не заканчивается, и даже если они что-то не успеют, то смогут вернуться к этому чуть позже. Ангел и сам тоскливо вздыхал, вспоминая, сколько в Британии (а то и в мире) еще не осмотренных магических библиотек, в которых могли храниться совершенно потрясающие книги, и ему тоже ужасно хотелось побыстрее закопаться в их фонды, но… следовало быть разумными. В результате Змей все-таки составил несколько планов на лето: «минимум», «должны успеть» и «максимум», и пришло время согласовывать их с ребятами. А потом – отписываться Бэл, которая была только рада при случае зазвать их в гости, если они в какой-то момент времени окажутся в пределах досягаемости ее труппы. После настало время собираться и, не надеясь на хогвартских эльфов, договариваться с Уту, снова перебравшемуся к Мировому Древу и вовсю тусившему с Мирой, чтобы он присматривал за оранжереей и огородом. И вообще. Бдил. Камуфлори меланхолично покивал, даже не попытавшись что-нибудь выторговать себе за помощь, и ангел заподозрил, что поляну с Адамовой Яблоней, не заходя к ним, навещал Азраил, возможно неоднократно. И, скорее всего, Уту уже успел напроситься к нему в гости, чтобы повидаться со старым другом. Им, кстати, тоже было бы неплохо прогуляться по тому же адресу, но это было возможно только после восстановления нетленности, то есть, в любом случае откладывалось на неопределенное будущее. А потом Кроули вдруг сделался задумчивым и нервным. Без цели бродил по дому, переставляя вещи, периодически застывал на месте, а то и вовсе часами просиживал за столом, методично заляпывая кляксами листы, но ничего толкового или хотя бы осмысленного на них не писал. К вечеру проведенного так дня, Азирафель со вздохом принес из погреба пару бутылок вина, и уселся напротив Змея, приготовившись ждать, когда тот хотя бы частично вернется в реальность. - Я хочу попробовать, - произнес демон, минут через двадцать, не отрывая взгляда от огня в камине. И любой, кто не знал его шестьдесят веков, не понял бы, о чем он говорит, да и того, что он заметил, что у него есть собеседник, - тоже. Но Азирафелю самому приходила в голову эта мысль, поэтому ему не надо было переспрашивать. Вот только… пока у них не было проблем, которые они не могли бы решить сами. И искушать судьбу, отдавая ее во власть пусть и благой, но чужой силы, срывая яблоко с Адамова Дерева, он был не готов. С другой стороны, у Кроули вполне могли быть совершенно иные желания. Ангел знал. Всегда знал, с самого начала, что у Змея был вопрос, на который не мог ответить никто во Вселенной. Кроме Нее. А до Нее достучаться, пожалуй, действительно могло только чудо. - Я буду ждать тебя в саду. Это все, что он сказал. Sapienti sat. Знающему – достаточно. Можно было много чего добавить про понимание, поддержку, сочувствие и прочее, но зачем. Демон посмотрел на него и кривовато улыбнулся. Он знал, что не один. Знал, что его понимают и вовсе без слов, а прозвучавшее – всего лишь условность. Поэтому тоже сказал только два слова: «Завтра с утра». Потом они поужинали, перебрасываясь ничего не значащими репликами, и отправились спать. Через пару дней начинались каникулы, и надо было еще многое успеть. Яблоко висело перед ним. Не самое большое и красивое. Честно говоря, оно было немного кособоко и, словно никак не могло выбрать для себя одного цвета: переливалось оттенками желтого, оранжевого и багрового, как пламя. Кроули было страшно. Он стиснул зубы, вспомнил глаза Азирафеля, и решительно протянул руку. На зубах хрустнуло, словно черепки бесценной вазы под подошвой варвара… …И… что? . - Ну какой же ты все-таки настырный… - вздохнула Она, - Ну вот зачем снова? - Чтобы ты ответила, - поднял на нее золотые глаза Змей. - Ты не пал, - терпеливо объяснила Она, - Я вообще не знаю, зачем вы решили использовать это слово. Демонами становятся те ангелы, силы духа которых хватает на то, чтобы искушать людей, расширять рамки, показывать индивидуальные подходы. Уж за столько лет ты мог бы сам понять, что для этого требуется особый склад характера, любопытство и, своего рода, широта души. Способность к нестандартным решениям. Искра божественного безумия, если хочешь, - Кроули ошарашено молчал. Он тысячелетиями чувствовал себя виноватым неизвестно в чем, строил предположения, раскаивался или упорствовал, спорил с Азирафелем, наконец! А его просто перевели в другой отдел. По причине лучшего соответствия. В принципе, даже логично, но… Она продолжила, - Конкретно тебе, если ты настаиваешь на объяснении, - было скучно. Ты был любопытен, хотел узнавать новое, веселиться и будоражить окружающих. Небеса, со своей чопорностью и неизменностью, тебе вообще не подходили, разве ты этого не чувствовал? И ты получил свободу. Мог лететь куда угодно, творить что угодно, экспериментировать, спрашивать, искушать, играть. Выражать себя. Но ты выбрал: страдать. Спасибо еще не настолько напоказ, как некоторые, которые довели себя буквально до гниения заживо. И что ты теперь хочешь услышать от меня? Что я тебя прощаю? Тебя не за что прощать. Рамки небес просто были для тебя тесны, ты вылупился, как птенец. То есть, в твоем случае – как змейка. И что? Посмотрел на мир, порадовался и вдруг возжаждал влезть обратно в яйцо? Серьезно? Ты для этого рос? Да в него сейчас и клык твой не поместится толком. Или до тебя, как и до всех прочих не дошел символизм притчи о динозаврах с их закостеневшей скорлупой? - Но.. а как же Азирафель? – нахмурился Кроули, нащупав, как казалось, слабое место в Ее рассуждениях. - О! – божественная улыбка осветила мир, - Он выбрал очень интересный вариант. Развитие не вширь, а вглубь. Потрясающий выход! Гениальный, - гордо ответила Она, - Из таких вот уникальных яиц и рождаются Вселенные. Не пугайся так, до этого момента еще очень долго, возможно, он вообще идет по пути, который даже Я не могу пока представить. - А святая вода? – уже совсем растерянно спросил Змей. - Ты когда-нибудь слышал про Гордиев узел? – вопросом на вопрос ответила Она, - Это джокер. Так же, как Адское пламя – решение для тех, кому надоело играть по моим правилам. Удерживать разумные существа против их воли (если у них, конечно, есть эта воля) скучно и жестоко. В конце концов, никто не обязан соглашаться с моими правилами, каждый волен выйти из Игры и попробовать найти то, что ему по душе. Но вы почему-то настолько этого боитесь, что решили использовать этот дар, как орудие казни и пыток. Пришлось делать выводы, вносить для людей коррективы и переставлять опцию перерождения в обязательные. - Ты могла бы просто все объяснить, - тихо сказал Кроули. - Я и жить за вас всех тоже могу, и забрать обратно свободу выбора, - пожала Она плечами, - Но какой в этом смысл? Если буду только Я и Моя воля, что нового сумеет родиться во Вселенной? Без случайностей, без вариаций, без ошибок и свободы мутаций? Это как калейдоскоп – из одних и тех же элементарных частиц каждый раз складывается новый узор Вселенной – малейшее касание, и все уже изменилось. Я могу складывать этот узор сама, песчинку за песчинкой, как паззл, но разве это может принести такую же радость, как красота – ну или уродство, такие комбинации тоже бывают, - случайно сложившегося рисунка? Да и вообще, - широко улыбнулась Она, - Созерцать куда приятнее, чем скрупулезно работать самой. - Но мне-то сейчас ты объясняешь, - указал на несоответствие Кроули. - Ну так ты чуть Вселенную не перевернул, нашел Мировое Древо, уговорил его дать тебе Плод, и твое желание знать, честно говоря, столько раз уже доводило меня до икоты, что проще тебе один раз объяснить, чем еще шесть тысяч лет надеяться, что ты поймешь сам, - пожала Она плечами. Кроули сменил обличье, свил кольца вокруг ветки и закрыл глаза. Всего этого было слишком много. В перевод когда-то закралась ошибка. Божественный замысел был не непостижим, он просто был вещью-в-себе*. Примерно такой же иллюзией, как его отчеты по искушению человечества за последние четыре тысячи лет (с тех пор, как он поставил дело на поток). Человечество само вполне справлялось с саморазрушением. Рай и Ад, как оказалось, – тоже. Не то, чтобы это было чем-то удивительным, и не то, чтобы это было исключительно саморазрушением, особенно теперь, когда Она все разжевала. И все-таки… Люди, по крайней мере, были смертны. Змей вздохнул и покрепче зажмурил глаза. Слишком просто. Слишком странно. Слишком достоверно. Он никогда бы не поверил, что подумает нечто подобное, но до так называемого «акта познания», жить было как-то… легче. Меньше понимания, меньше ответственности. Проще делать вид, что /подставить нужное/. И вроде бы можно еще проявить малодушие и притвориться, что ничего не было, но… От его яблока не осталось даже огрызка или черенка. Ни единой семечки. Поздно склеивать разбитую скорлупу и засовывать новорожденного внутрь. Создатель невесомо погладила треугольную змеиную голову и рассеялась туманом под лучами утреннего солнца. Змей рефлекторно слизал с носа каплю росы. Чтоб его. Чтоб Ее. И всех прочих тоже. Если бы Апокалипсис наступал прямо сейчас, он не был уверен, что так уж самоотверженно рвался бы его остановить. Хорошо, что он уже прошел. Когда Кроули почувствовал, что готов открыть глаза и не сойти при этом с ума, он увидел Азирафеля. Тот стоял перед яблоней в их саду, на ветви которой переместило его Адамово дерево, и смотрел светло и участливо. Тут же захотелось хулиганить. Змей протянул к нему голову, подождал, пока ему почешут надбровные дуги… и обрушился на ангела всем своим немалым весом. Сдавленно вскрикнув, светлый растянулся на траве. - Кроули! – зашипел он не хуже иного пресмыкающегося, - Что ты, зараза чешуйчатая, творишь?! - Разряжаю обстановку, - успешно делая вид, что в упор не замечает попыток друга встать на ноги, и продолжая обвиваться вокруг него кольцами, ответил демон, - Да не дергайся ты. С земли падать ближе. - Новости? - встревожился ангел, переставая трепыхаться. - Не то, чтобы такие уж прям… - начал юлить Змей. - Ясно, - вздохнул светлый, - Пожалуй, и правда лучше полежать, - Он немного поерзал, устраиваясь в змеиных кольцах поудобнее, и решился, - Выкладывай. - Так просто… - произнес ангел, глядя невидящими глазами в небо и бездумно гладя лежащую на его груди тяжелую черную голову, - Нет никого, кто бы за нас все решил. Зато есть мы. Вроде бы честно, но почему так обидно? – Кроули смотрел на него и молчал. В серых глазах отражалось ослепительное небо. Да, возможно, знай они все это раньше, Шумер бы не пал. Они встали бы плечом к плечу перед Потопом и, возможно, - скорее всего, - выжило бы гораздо больше людей, но про ангела Азирафеля и демона Кроули никто больше не услышал бы. Потому что тогда исчерпать всю глубину Ее гнева можно было, только отдав себя без остатка. Голгофу изменить не получилось бы, это был осознанный выбор. А дальше… Смог бы Адам остановить Апокалипсис без них? Правильно ли они выбрали точку для проявления свободы воли? Стоило ли так рисковать с этим обрядом в Бельтайн, когда они потеряли крылья и нетленность? Стоили ли этого всего яблоки, которые, как выяснилось, не меняли ничего и меняли все? Все возможно… Реальность не знает сослагательного наклонения. Случилось все так, как есть, и сожалеть об упущенных возможностях бессмысленно. Единственное, что можно сделать, – совершать новые, неизведанные ошибки. И учиться на них. Вселенная, несмотря ни на что, была прекрасна. У него немного зудело и жгло там, где у человека сходились на спине лопатки – то ли к линьке, то ли просто к переменам. В любом случае, разбираться именно сейчас совершенно не хотелось. Ангел был теплым, солнечные лучи – ласковыми, трава – мягкой. - В бездну все, - решил Кроули, - Я подумаю об этом завтра**. ___________ * уточняйте у Канта)) **универсальный рецепт Скарлетт О`Хары