О семейной жизни...

— Уложи своего сына спать. — До десяти утра, — он твой сын. Питер издал протяжный недовольный полу-стон, полу-хрип, и поднялся с кровати. Иметь ребенка, — это, несомненно, счастье. Но когда он просыпается шесть раз за пять часов, и еще час не засыпает, — это уже ад сущий. Тони часто шутил на тему мешков под глазами, в которые можно было складывать картошку. Питер отвечал, что их у них с Уэйдом нет, — так как регенерация действует не только на раны. Старк же в ответ заявлял, что он видит мешки внутри. Малыш Билли был чудом: карие глазки, каштановые кудряшки, невинный вид…только вот чудом он был только во внешности. Малыш, имея в запасе ДНК Уэйда, пробудившегося мутанта и балабола всея Мстители, Питера и Тони, с паучьим укусом, с их гениальностью и немереным эго деда, — был просто невыносим на характер. Полон противоречий, малыш пугал Питера своей неординарностью. Питер устало потянувшись, заглянул в колыбель сына. Тот смотрел прямо на него, и улыбался, открывая вид на пару зубиков на припухших деснах, словно минуту назад, это не он кричал и плакал на весь дом. — Маленький вредитель, — вздохнул Питер, беря сына на руки, — Ты спать не хочешь, но это не означает, что это же самое не хочу я. Малыш в ответ лишь надул щеки, и нахмурил темные бровки, совсем как сам Питер, словно абсолютно точно понимал папину речь. Но лишь только лицо Питера смягчилось, малыш снова заулыбался. — Ух, Билли, — омега уткнулся носом в животик сына, — Весь в дедушку. Слов нет. Ты точно наш сын? Точно? В ответ, Уильям лишь захохотал, и ухватился ручками за палец Питера. Он лишь покачал головой, и взял малыша на руки, начиная покачивать его из стороны, в сторону. Мальчик было всхлипнул, но как-то совсем серьезно глянул на папу, смотря на его лицо. Питер непонимающе уставился в ответ, и спустя несколько секунд молчания, до его уставшего, сонного мозга дошло, почему сын так на него смотрит: — Пика-пика? — спросил Питер сына, и тот вновь широко улыбнулся. Омега подошел до диванчика, около кроватки сына, и взял в руки игрушечного желтого покемона, который, по абсолютно неизвестной Питеру причине, был любимой игрушкой Билла. Дэдпул же в эти моменты загадочно улыбался, переглядывался с сыном, который также начинал демонстрировать несколько пар зубов. Вообще. У Питера складывалось такое впечатление, словно у Уэйда с их сыном есть какая-то определенно странная связь. Малышу не было и двух лет. Но его взгляд иногда становился таким… Питер даже не мог найти слов… осознанным? Понимающим? Это на самом деле было даже пугающе. Конечно, он уже привык к закидонам Уэйда, его разговорам с голосами, и сам порой относился к нему на «вы». Но для ребенка это было по-настоящему странно. Билли не агукал, кричал или просто лепетал что-то себе под нос, когда он чего-то хочет. Нет. Он просто смотрел прямо в глаза. Тряхнув головой, Питер положил успокоившегося сына в кроватку, и уже собрался применить «метод паучьего побега» — как называл его Уэйд, потому как он становился неслышимым для человеческого слуха, как вдруг в тишине послышался тихий голос сына: — Папа. Черт, он проснулся. Питер надеялся, что он усыпил его на достаточно долгое время. Вот же, а он так хотел… Чего? — Уэйд! Уилсон подпрыгнул на кровати, лишь только услышав такой громкий крик мужа, тут же понесся в комнату сына, заодно прихватив катаны, всегда лежащие у него под подушкой. Питер, конечно, возмущался, но что не сделаешь ради безопасности? За эти пару секунд, в голове Уэйда успело пролететь просто бесчисленное количество мыслей, от: «малыш упал» до «силы пробудились» или «грабители ворвались, и я их сейчас порежу на чимичанги, как они посмели тронуть моих булочек». Желтый и Белый также подкинули идеек, как можно замучить представителей «воровской расы». Но забежав в комнату, он увидел лишь Питера, восторженно глядящего на их малыша Билли на руках. Уилсон-младший, кажется, совсем не понимал радости папы, но искренне делал вид. Омега обернул голову в сторону мужа, скалой застывшего, полностью вооруженного, в одних штанах с Хэллоу-Китти (кстати, — с какого-то хрена в его штанах), и подозвал к себе. Как только он подошел ближе, Питер обратился к малышу, полностью сосредотачивая внимание на нем: — Билли, сынок. Можешь повторить еще раз? Радость моя, папе очень нужно. Малыш нахмурил темные бровки, и пару минут буравил взглядом карих глаз лицо папы, не до конца понимая, что ему от него надо. А потом, видимо прокрутив шестеренками у себя в голове, произнес: — Папа.