О боже мой

Утром Макс тихонько забрался нам под руку и спрятался на груди. Мы слушали, как он посапывает, в полусне перебирали волосы на его затылке и ощущали себя спокойными и довольными. — Я не хочу опять в больницу, — еле слышно пробормотал он, явно готовый жалобно заскулить. Да, сегодня в одиннадцать прием врача. И, несмотря на то, что ему уже не больно, и он четко знает, что резать его больше не будут, ещё раз посетить пропахшую лекарствами клинику ему должно быть так же страшно, как ехать туда на операцию с дикой болью. — Мы не думаем, что даже УЗИ будут делать, просто швы осмотрят, вот и все, — мы поцеловали его в макушку, сосредотачиваясь на своем спокойствии и уверенности. Упрямо хмыкнув, он вцепился в нас покрепче и притих. Ну ничего, ничего, думаю, это последний раз, больше не придется, он ведь должен быстро регенерировать. Мы сварили ему рисовую кашу на завтрак, разварили хорошенько, едва ли не до состояния пюре. Он кривился, но ел, а мы смотрели, какие у него уши розовые от того, что солнце светит в спину, и нас охватывало что-то... Глубокое и необъяснимое. Вот он, детеныш наш, жуёт кашу, хмурится немножко, безоговорочно нам доверяющий, обожающий нас так же безмерно, как мы его. Всех их. И тепло так было, практически сладко где-то в груди, рядом с сонно ворочающимся волком, что хотелось заскулить или взвыть, да просто умереть на месте от счастья и любви, и... Глубоко вздохнув, мы ушли в душ. До появления стаи мы и подумать не могли, что можем испытывать такие чувства. Да ещё и так часто. Поначалу с ума сводило, а теперь уже почти привычно. Иногда только накатывает так сильно, что как в первый раз. Выйдя из ванной, мы убедились, что ребенок потихоньку начал собираться, и пошли к себе. Из-за дивана нам в ноги кинулось что-то резвое и белое, и мы едва сдержали размашистый пинок. — Ты дурбалай, — вздохнув, мы присели на корточки и погладили азартно охотящегося на нашу ногу котенка. Вот получил бы сейчас, где бы мы искали нового белого кота четырех месяцев? Да ещё и со скоростью звука. И жалко было бы. Животное поднялось на задние лапки, растопырив передние, и неловко, но с энтузиазмом напрыгнуло на руку. Мы подразнили его, опрокинули на спину и потерли пушистую пузяку, не давая извивающейся мелочи царапнуть пальцы. И обнаружили, что у этой игры есть зритель. — Так, выключи это выражение лица! — потребовали мы, торопливо вставая. Да, мы не особо любим кошек, но отказать ребенку в игре? Пусть даже кошачьему ребенку. Ну и он вполне милый, раз уж он тут живёт теперь, с ним надо дружить. По пути на выход мы сунули в карман джинс несколько фруктовых карамелек, чтобы поддержать, в случае чего, паникующего сладкоежку. И уже в машине обнаружили, что он не просто нервничает, а хочет что-то сказать. — Ну? — ему много не надо обычно, просто дать понять, что мы готовы выслушать. — А ты, эм... Какие у тебя планы после... Больницы? — как-то уж очень издалека начал Макс, потирая ладони о джинсы. — Ну, обед надо приготовить, может, в магазин сходить, а что? — мы почесали нос и пожали плечами. Видимо, ему куда-то надо. Это не проблема, мы всегда отвезем, если только это дело не будет угрожать его здоровью. — Ну, вообще... Кх-м... Может... Ну... — и вот тут мы начали волноваться, сами не поняли, почему. — Короче, меня хотела девушка навестить. Мы уставились на него, но почти сразу вернули взгляд к дороге. Девушка! — Опачки... — мы усмехнулись. — Что-то мы ее на тебе не чуяли раньше. — Ну, мы... Ещё в начале пути, — округлил Максим, смущённо отворачиваясь. Во-от как, только за ручки держатся? Уж нормальные долгие объятия мы бы учуяли, не говоря уже о более серьезных делишках. Тем более, если он не сподобился на эти самые делишки, пока нас не было в городе, то вообще можно считать, что он ещё с девочками только за ручки и держался. Впрочем, это не удивляет, он такой тактичный и деликатный к женскому полу. Ну и немного застенчивый, не без этого, но, как по мне, эта его старомодная неторопливость и романтичная натура должны девчонок клеить, как мед. Симпатичный же парень, мускулистый, как и полагается оборотню, холеный, откормленный, хорошо одевается и таскает дорогие гаджеты. Девочки любят таких, любят. Лишь бы он не влюбился в юности, все же, в жизни надо погулять сначала. — Конечно, мы свалим на пару часиков, и мелкого прихватим, — в предвкушении поерзав, мы все же сосредоточились на том, чтобы припарковаться, — а она миленькая? — Ну конечно, — буркнул Макс, отстегиваясь. — А как вы познакомились? — мы выключили зажигание, но выходить из машины не торопились. — Ну-у, поделись с папулей. — Ну в параллели она учится, ну па, — смущённо засопел парень, поджимая губы. — Просто мы рады за тебя, — мы потрепали его по макушке и все же открыли дверь. Если оба старших уже нашли себе девушек, хотя ещё двух месяцев с переезда не прошло, значит, они тут влились в компанию и вообще комфортно себя чувствуют. Это очень хорошо, это значит, что мы можем тут подзадержаться. И у мелкого, вроде, в классе все хорошо. И только мы уже месяц без женщины, потому что кое-кто белый и пушистый мудак, и это точно не котенок, а теперь ещё, вроде, и Даля. Кстати, о Дале. Мы написали ей, жива ли она вообще там, а то на связь толком не выходит. Видимо, взяла небольшой тайм-аут, раздумывает, нужно ли ей это. Ну, мы выглядим не на свои годы, конечно, ну так, на тридцать пять, ну на сорок, но ей-то девятнадцать, ей с нами в люди выходить. Щенки ее вряд ли волнуют, она так и так будет с ними близка. А вот хочется ли ей близости с нами — большой вопрос. Да, волчара, она может нас и не хотеть, уймись. В холле Макс вцепился нам в руку, и мы мягко сжали его ладонь в ответ. Мы рядом, ему следует это помнить. Всегда. Нам сказали номер кабинета, и мы неторопливо двинулись по коридору. Все равно ещё пять минут до приема, вряд ли доктор освободился. Ну и отчаянно боящегося Макса приходилось практически тащить, потому что иначе его черепаший шаг точно сменил бы направление на противоположное. Одна из дверей распахнулась, и оттуда выбежал в слезах мальчик лет пяти, но уже альфа. Он едва не влетел нам в ноги и испуганно остановился, замер, как кролик перед удавом. Почуял, малявка. Ну и ещё маленьких альф путает и пугает то, что они не могут разложить запах других альф на составляющие, как легко делают с обычными оборотнями. Не слушая извинения его мамы, выскочившей следом, мы сунули на секунду руку в карман и медленно присели перед мальцом, оказавшись с ним на одном уровне. Он с ужасом и каким-то благоговением смотрел нам в лицо, видимо, ещё не видел диких. — Почему от мамы убегаете? — строго спросили мы. — Уколов боимся, — всхлипнул малыш, поднял было руку, чтобы утереть слезу, и не решился закрывать лицо, опустил. Правильно, лучше держать зрительный контакт, показывая внимание. — Держите таблетку от страха, — взяв его за ручонку, мы вложили то, что было у нас в руке, так, чтобы он не видел, что это. Встав, мы двинулись дальше, к бледному, но улыбающемуся Максу. — Ой, конфетка! — раздалось за спиной. Улыбку сдержать было сложно, пришлось прикусить губу. Многие удивляются, когда узнают, что мы очень ласковый воспитатель. Особенно с учётом того, какими действительно дикими бывают дикие со своими щенками. Но мы то ли старые слишком, то ли слишком сильно их любим, так или иначе, у нас все больше пряники. Мы говорим с ними, как со взрослыми, и они ценят это, стараются оправдать наше доверие. — А мне таблетку? — усмехнулся Максим, протягивая руку. — И тебе таблетку, — кивнули мы, доставая из кармана ещё одну карамельку. Это было серьезной ошибкой, потому что, переволновавшись во время осмотра, он громко раскусил конфету. Врач в это время ощупывал ему живот, слегка надавливая, и отдернул руки. Мы зажали себе рот, захлебываясь смехом. Вышли бы поржать в коридор, но не бросим же здесь щенка одного. Макс заметно дулся за наш смех, но явно был счастлив услышать, что все уже практически зажило и больше можно не приходить. Мы забрали листок с диетой на ближайшие пару недель и допустимыми физическими нагрузками, забрали и справку для школы. — Ну что, свобода попугаям? — в коридоре мы обняли его за плечи, на ходу притянули к себе поближе. — Угу, — вздохнув, он потер живот и обнял нас в ответ, — быстрее бы уже домой. — Кстати, а когда мадемуазель придет? — мы прижали его к себе покрепче, на всякий случай, когда пришлось спускаться по лестнице. — Ну, в три планировала, — сразу застеснялся Максим, — может, мы пойдем погулять лучше, раз все нормально? Ага, никаких длительных прогулок ещё три дня — ровно как написано в листочке. А потом, так и быть, пусть гуляет, все равно освобождение от школы ещё на неделю. — Ну конечно, разбежался, — фыркнув, мы заметили мужественно не плачущего маленького альфу и помахали ему, — мы тогда возьмём Дениса и Артема и пойдем куда-нибудь в классное место без тебя. — Ну па-а... — пихнув нас локтем в бок, Макс попытался нахмуриться, но не выдержал и засмеялся. Дома, пока жарились колбаски и варился суп, мы полезли инспектировать Инсту среднего ребенка в поисках девушки. Любопытно же! И нет, ее там не было. Ну, по крайней мере, не было фоток их вдвоем, так что посмотреть, на кого запал наш маленький джентльмен, не получилось. Но зато мы нашли там фотку, где мы задремали в кресле у постели ещё не отошедшего от наркоза щенка, с кучей умиленных комментариев. Думаю, и про педофилию парочка мерзких шуток была, но он их удалил. Кстати, и опека что-то молчит... Наверное, охотники надавили через своих. Организация, блять, покруче масонской ложи получилась, но для нас так даже лучше. Всей семьёй пообедав, мы, как и обещали, взяли старшего и младшего и поехали с ними в парк. Уж пару часов пошатаемся, вообще не проблема, а детишки побудут наедине. Тем милее осознавать, что они будут смущаться от этого уединения и просто, как настоящие подростки, миловаться. — Давно они встречаются? — поинтересовались мы у Дениса, пока мелкий катался на паровозике. — Ну, пару недель, — пожал плечами он, отрывая значительный кусок от сладкой ваты доверившегося ему Артема. Впрочем, мы решили закрыть глаза на этот вопиющий случай воровства у ребенка, — ты же знаешь Макса, он вокруг нее месяц кругами ходил. — О боже мой, ну прелесть же, — прикрыв глаза, мы удобнее откинулись на спинку лавочки, — а у тебя, кстати, как? — А мы разбежались, — с вполне искренним спокойствием ответил Денис, — ну, знаешь, умная, красивая, все дела, а говорить не о чем. — Да, такие вещи надо замечать вовремя, — усмехнулись мы. И хорошо. Без скандалов явно, просто обсудили и разошлись, это хорошо. Он у нас такой серьезный и рассудительный, ну просто маленький взрослый. — А у тебя как с Далей? Этого мы не ожидали и даже не сразу нашлись, что сказать. — Ну, она, похоже, в раздумьях, — пожав плечами, мы открыли глаза и посмотрели на по-осеннему голубое небо, — что бы она ни решила, нас устроит. Тема была закрыта. Тема разговора, а не мыслей. Думаю, Далька должна понимать, что повстречаться пару лет и разойтись будет куда более стремно, чем разойтись сейчас. Потому что забыть несколько поцелуев гораздо проще, чем то, насколько мы хороши в постели. — Мне кажется, или ты уже давно у него не была? — Не хочу пока, отстань. — Даля, мы рассчитываем на тебя! — Слушай, ладно я с ними дружила, но я не могу... Он же хочет, чтобы я стала его девушкой! — Разве это проблема? Он скоро перестанет тебе досаждать. — Проблема в том, что я тоже хочу стать его девушкой. — Что? В смысле? Он же дикий! Далия, немедленно вернись! Вечером Максим с достоинством выдержал все подколы и вызвал всех нас на дуэль. Вызов был принят, так что мы достали из шкафчика джойстики и включили приставку. Мы были первым дуэлянтом, Денис должен был играть с победителем и потому сидел рядом в кресле и снимал сторис про чудесную семью и наше счастье в жизни, а Артем сидел рядом с нами и азартно болел за любимого папулю. На журнальный столик забрался Беляш, принюхиваясь к блюду с фруктами, так что, считай, все в сборе, только Дали не хватает для полного комплекта. В носу защекотало, мы приподняли руку и чихнули в плечо, стараясь не отрывать взгляд от телевизора, а то ушлый Макс легко пользуется такими неожиданными преимуществами. Кот аж подпрыгнул от неожиданного звука, приземлился на самом краешке стеклянной столешницы и, неловко попытавшись ухватиться когтями за гладкое, сверзился на пол, где пулей рванул в сторону кухни. По техническим причинам была засчитана ничья, потому что все участники и зрители боя задыхались от смеха. Пока мы пытались отдышаться, позвонила и Далия, спросила, дома ли мы и можно ли приехать. Значит, что-то решила. И, каким бы ни было это решение, надо выдать ей ключи, пусть приезжает, когда захочет, у нее вон институт рядом, на обед или в окно может заскакивать. Мы будем рады. Все мы. Кот очень заинтересовался девушкой, залез к ней на ручки и мурлыкал, мы аж позавидовали ему. Но нам было очень приятно от того, что вся стая собралась, всем было спокойно и уютно. Мы продули во второй попытке, выбыли из турнира и ни капли не пожалели, потому что подгребли себе под один бок Артема, а под другой — Далю с котом. Подростки азартно соревновались, пихаясь и шипя друг на друга, добрый малыш ел порезанные фрукты и подкармливал нас, а эмиссар спокойно сидела рядом, вкусно пахла собой и другим эмиссаром и наблюдала. Кажется, ей вполне комфортно в этом детском саду пополам с дурдомом. И это очень хорошо. Пришло время кормить котенка, и дети пошли делать это все вместе. Не знаю, как этому коту вообще кусок в горло лезет, когда за ним так внимательно наблюдают три пары любопытных глаз. Но, по крайней мере, можно теперь спросить. — А этот эмиссар… — мы выразительно принюхались, давая понять, откуда вообще взяли эту мысль. Она почти всегда им пахнет, но нужно узнать, кто это. Ладно бы это был ее родственник… — Папа, — улыбнулась Далия. Вот как… Ну, он молодец. Не каждого приемного отца или отчима удостаивают этим титулом. — Ну, тогда мы рады, что у вас хорошие отношения, — усмехнувшись, мы перетянули почти опустевшее блюдо к себе на колени, чтобы доесть. И по внимательному и непонимающему взгляду сразу прочитали, что кое-кого спалили, — молчим, молчим. — В смысле? — она даже за руку нас ухватила. — А не должны быть? И вообще, разве ты не чуешь? — Даль… — Вздохнув, мы почесали в затылке. — Мы как раз чуем, что он тебе не родственник, — она практически побелела, — слушай, не ругайся только с ним, ладно? Мы понимаем, почему он мог тебе не сказать, это реально страшно. Нам жаль, что ты узнала от нас, а не от него, правда, но ведь с этой минуты он тебя не стал меньше любить, как и ты его. — Да, конечно, — задумчиво отвернулась она, — просто… Ладно, это правда неважно. И, резко повернувшись обратно, она порывисто поцеловала нас в губы. Разумеется, мы ответили, перебирая ее короткие мягкие волосы. Ну вот и определились, отлично. Укладываясь спать, мы плюхнулись на постель рядом со слегка грустной по вполне понятным причинам девушкой, обняли ее и прикрыли глаза. И сразу же, без стука, что очень нагло, ввалились щенки. — Без понятия, какие у тебя были сегодня планы на нашего отца, дорогуша, но у нас есть на него свои планы, так что двинься! — воинственно объявил Денис, запрыгивая на кровать и укладываясь мне под другой бок. С индейским кличем рядом с ним прыжком устроился Артем, улыбающийся Макс тоже лег рядом, давая мелкому оказаться между ними. Он всегда так лучше спит, чувствуя себя в безопасности. — Спокойно, спокойно, руки у нас длинные, на всех хватит, — тихо смеясь, мы потрепали их вихрастые макушки, — но без стука больше не входите, понятно? Кажется, Даля была и не против. Она улыбалась, глядя на них, и нежно поцеловала нас в уголок губ на ночь. Мы закрыли глаза и глубоко вздохнули. Счастье-то какое, боже ты мой… "Он сказал мне, что ты мне не отец." *пропущенный вызов* "Не звони, я не возьму. Ты говорил мне, что маму убил альфа, чтобы ты стал его эмиссаром. Но если ты мне не отец, то в кого я эмиссар?" "Полагаю, в своего биологического отца." "И ты мне врал? Просто по времени не сходится, чтобы вы были вместе два года, а я родилась за два месяца до ее смерти. Я не против того, что ты мне врал, что мой отец это ты. Но ты мне врал и про маму? Чтобы я для тебя заманивала альф в ловушку?" "Что бы я сейчас ни сказал, ты мне не поверишь." "Да. Я столько лет думала, что вместе с тобой мстила за маму. А в чем были виноваты те альфы?" "В том, что они опасные и дикие животные." "Я не отказываюсь признавать тебя свои отцом, но помогать тебе больше не буду. Ни за что."