12. Арагорн.
7 августа 2019 г. в 14:24
***
Ния позвонила так внезапно, что я едва успела открыть глаза после тяжелого сна. Хорошо, что она купила мне кофе и сама добралась до меня на такси. Ей нужны рекомендации, срочно. Эбби не хочет её отпускать, потому что Ния не озвучила причины ухода, мое же мнение — противоположно. Собственно, в шесть утра я позвонила мистеру Финчу, который отвечал там за ординатуру, в Орландо. Тот лично принял мои рекомендации, пообещав встретить девушку и помочь устроиться. Ния любит свою работу, это все что мне нужно знать. Не мне судить её решения. Договорились на испытательный срок — два месяца, чтобы присмотреться. Документы оформят переводом (правда Эбби еще не в курсе). Понятно дело, Ния согласилась, но на всякий случай взяла еще письменные рекомендации, исписанные моим мелким подчерком.
— Спасибо, вроде все хорошо получается, — сказала Ния протянув мне руку. — Прости, что так внезапно, я просто не могу остаться, не могу смотреть ни на Онтари ни на Найлу.
Я сижу на скамейке, почесывая рыжую, косматую шерсть пса, который сегодня переезжает в Орландо. Пес вздыхает, шныряет глазами по лицам прохожих, которые вереницей тянутся по вокзалу. Тихонько поскуливает, глядя на свою хозяйку с огромным чемоданом в руках.
— Не за что, — протягиваю влажную от шерсти пса руку, пес тревожно смотрит в мои глаза, — не теряйся, учись и звони, если что-то нужно будет.
Пес тихонько гавкнул и уложил свою горячую голову мне на колени, поглаживаю пса, который уткнулся в ладонь хозяйки, оставляя мокрый след от носа.
— Отпишусь как устроюсь, — бросает девушка скрываясь в толпе, — надеюсь, увидимся вновь.
Утро в Нью Йорке наполнено звуками: такси, машины, метро, шум людей, шорох одежд. Пасмурный город быстрым муравейником снует из стороны в сторону, мельтешит, переливается красками, цветами, звуками, даже запахами. От микроскопических капель дождя воздух казался мокрым. Выбираясь из толпы пару раз столкнулась с прохожими, но я даже головы поднять не в силах, чтобы извиниться, а тех уже нет рядом, все спешат, не обращая друг на друга никакого внимания.
Я осталась в парке возле дома, присела на скамейку. Ния прожила здесь целую жизнь. Она оставила её в прошлом, понимая, что все закончилось. Она попрощалась с историей, с этим местом. С Онтари, которая вросла в её плоть и кровь в её мысли. Она до сих пор не понимала, как жить без неё. Она поехала за новой жизнью, потому что не знала, как собрать себя заново, как запихнуть внутрь, все то, что пришлось из себя вынуть. Конструктор больше не собирался, части не подходили друг к другу, не желали складываться в единый механизм и работать дальше, как раньше. Она уже не была прежней. Она была мертвой и говорила об этом со смехом, истеричным, надрывным. Оживший зомби, который ходил вокруг старой жизни, заглядывая в окна, но без возможности вернуться назад. Они с Найлой понимали друг друга, а теперь Ния уехала.
Арвен: (08:20) С добрым утром.
Арагорн: (08:21) С добрым! Знаешь, Когда пишешь в шесть часов вечера, что настроение, «пойду и повешусь», а потом игнорируешь меня двенадцать часов. В общем, жди тебе позвонят из этой брачной, конторы, уточнить жива ли ты.😡😡😡😡😡
Арвен: (08:22) Прости, я уснула.
Арагорн: (08:22) Неудивительно, столько пить. Легче стало?
Арвен: (08:25) Да, уже намного лучше. Спасибо, что слушала мой пьяный бред. Мне просто надо было отпустить ситуацию, чтобы двигаться дальше.
Арагорн: (08:25)Зато за один вечер я узнала о тебе больше, чем за предыдущие шесть недель. Почему ты не спишь в такую рань? У тебя ведь выходные до понедельника?
Арвен: (08:30) Знакомую провожала, у неё трудный период, она решила сменить место жительства.
Арагорн: (08:31) Тоже умер пациент?
Арвен: (08:31) Я бы сказала, что она умерла. Сама. Внутри.
Арагорн: (08:37) Со мной такое тоже было. Раза два или три. Все что не убивает делает нас сильнее, оклемается.
Арвен: (08:51) Даже не знаю. Ужасно это или прекрасно.
Арагорн: (08:55) Ты помнишь, что уговорила меня на поход в кино завтра?
Арвен: (08:55) Я была невменяема. Ты же в Бостоне?
Арагорн: (08:56) Увидимся завтра в 16.00 на Таймс-сквер?
Арвен: (08:57) Что ты задумала?
Арагорн: (08:58) Поход в кино. Мне пора работать. Жди возле Макдональдса.
Арвен: (08:59) Хорошо, до завтра.
***
Полные людей и зданий улицы давно позади. Мы с Найлой уже в пригороде в гостях у Рейс. Сколько не готовься к разговору с ней, все равно толку не будет, она слишком хорошо меня знает. С одной стороны лес, приносящий хоть какие — то краски в этот серый мир своей пестрой не до конца опавшей листвой, с другой стройные ряды домов, выкрашенные в разные цвета. У Рейвен и Финна всегда уютно дома, они как созданы друг для друга. Когда было нужно Финн пожертвовал карьерой хирурга, чтобы Рейвен смогла продолжать учиться, взамен Рейвен пожертвовала тремя годами обучения, чтобы осуществить мечту мужа. Но что бы не случалось в их жизни это не мешало им дурачиться и вести себя иногда, как их четырёхлетний сын.
— Да, ладно! — Кричит Рейс с кухни, — ты все выдумала!
— Нет, — вздыхаю я, сидя на диване в гостиной, — на такое у меня воображения не хватит.
— Постой. Она тебя убивала глазами в столовой до секса или после? — Рейвен возвращается в гостиную, падая в свободное кресло, которое издает странный звук и что-то яркое улетает на диван рядом со мной.
— После, — смотрю на странного плюшевого супергероя, — она думала, что мы с Найлой встречаемся. Лицемерка.
— Ужин! — Восклицает Найла. — На кухне все было пропитано электричеством, вас закоротило?
— Еще как…
— После фразы про ночь, она готова была убить тебя, — задумчиво перебивает меня Найла.
— В ту ночь, вы разминулись, — хватаю плюшевого супергероя, проверяя, что же в нем пищит, — этот разговор заставляет меня вас ненавидеть. Обеих.
— Этот разговор делает мою жизнь не такой унылой, я бы даже сказала: делает мою жизнь веселой. — Найла отбирает игрушку, — и он тебя не спасет.
— Так, ладно, — Рейс потирает виски. — Вчера ты её прогнала, и больше не намерена поддерживать общение?
Угу, киваю я под пронзительный взгляд карих глаз подруги. Найла повторяет мои движения, ища в игрушке источник звука.
— Хорошо, теперь поклянись скальпелем-десяткой, что будешь держать себя в штанах? — Рейс отбирает игрушку, демонстративно нажимая на ногу героя, который вновь издает звук. — И ты Найла, что не позволишь этой дуре вновь запудрить твой мозг.
— Клянусь… — почти одновременно произносим мы с Найлой, начиная посмеиваться над комичностью Рейвен, пытающейся нас учить.
— Теперь, слушайте меня обе. Все отболело и умерло. — Рейвен переводит свой взгляд с Найлы на меня. — Отболело и перекрыло новыми эмоциями, отношениями, ощущениями. Первая любовь только одна из. Первая не на всю жизнь. Даже если вы созрели только к тридцати.
Мой смех превращается во вздох, чувствую как в животе появляется тяжесть. С утра Александра несколько раз звонила, а потом написала смс:
«Спасибо, что не поддалась влечению. Вчера ты дала мне понять, что я не сильно отличаюсь от своей жены. Больше я тебя не побеспокою»
И почему то этот факт расстраивает меня сильнее, чем должно быть. Но это к лучшему, ведь если она не будет искать встречи, будет легче отвлечься, переключиться на что-то еще. Или кого-то ведь завтра у меня свидание с Арагорном.
***
На город ложатся сумерки, на на Таймс сквер улицы ярко освещены рекламой и фонарями, свет которых теряется от яркости первого. Откуда-то слышна ругань, звуки машин и гул метро, уличные музыканты. Шум вечно неспящего города.
— Добрый вечер. — Седовласый мужчина с пронзительными серыми глазами протягивает мне одну розу и билет в кино, — меня просили вас проводить.
Наверное, это было самое необычное первое свидание в моей жизни, хотя немного банальное. Кино и кафе. Арагорн пошла на такой же сеанс в Бостоне, а потом мы еще долго обсуждали с ней кино и все на свете. Рейвен права, новые эмоции помогают. Только даже новые эмоции не мешают мне периодически вспоминать Вудс.
***
Со вторника, я вернулась на работу в обычном режиме, правда работы меньше пока не стало, Эбби все еще набирает сотрудников. Арагорна задержали в Бостоне еще на несколько недель, так что увидеться мы сможем только в середине января, но это не помешало нам погулять в парке, сходить в бар и даже в галерею, что было очень забавно. Приходилось описывать цвета и формы, но с этим, как-то неудачно выходило. Поэтому я начала описывать свои эмоции. В общем-то было весело. Мы продолжаем переписываться о всякой ерунде, желая каждый день друг другу доброе утро. А каждое её свидание на расстоянии пропитано романтикой, что теплом разливается в груди. Но на месте Арагорна я представляю конкретного человека, и это пугает. Мое подсознание играет злую шутку со мной и я не могу прекратить думать о ней. Я стерла все её контакты, чтобы ненароком не сорваться и не позвонить ей или написать. Рейвен только качает головой, стараясь отвлекать меня всякой ерундой, иногда это помогает. Найла же впала в уныние после отъезда Нии, которая уже приступила к работе на новом месте, окончательно оборвав связь с Нью Йорком.
Но, по вечерам, ложась в холодную одинокую постель, я в очередной раз представляю её. Мое сердце начинает стучать быстрее, внизу живота разливается жар, ладони потеют, воспаленный мозг продолжает фантазировать. Это просто болезнь. Почему я влюбилась именно в неё?
Она так стремительно ворвалась в мою жизнь, так же и пропала.
Это похоже на сон, самый странный сон. В моей однообразной и серой жизни. Все случилось слишком внезапно, чтобы быть правдой. Видимо, я в конец тронулась умом от одиночества. От своих глупых и недосягаемых мечтаний, и от жестокой, отрезвляющей реальности. Где кроме ничего не значащего флирта мне ничего не светит. Едет крыша.
***
Я стряхиваю капли воды со своего стакана с джином, прежде чем сделать еще один глоток обжигающего напитка. Я не люблю такие мероприятия, привлекая инвесторов, чувствую себя клоуном, работающим на публику. Здесь всегда оживленно, много народу. Обычно, Эбби устраивает такие мероприятия два раза в год. И вот, за два дня до Нового года, я вынуждена развлекать гостей, как ведущий кардиохирург больницы. Потрясающие сочные цвета, настолько яркие, насыщенные красками в этом зале, что не вериться, что за стенами больницы лежит снег, радуя взгляд белым светом. Подпеваю себе под нос мелодию музыкантов, расположившихся в зале на импровизированной сцене. Чуть не роняю свой стакан, когда взглядом натыкаюсь на знакомую копну каштановых волос, стоящую в компании нескольких дам рядом с Эбби. Я не вижу её лица, но знаю, что это Александра. Что-то шевелится в животе, трепещет между ребер, покалывает на кончиках пальцев.
Быстрым взглядом окидываю, компанию Александры. Я знаю только её и Эбби, остальные мне неизвестны. Похоже, не пялится в этом зале на Вудс, только слепые, заглядывая ей в рот и восхищенно глядя на неё. Еще раз убеждаюсь, что она, без сомнения самая красивая девушка из всех, что я видела в жизни. Божественное телосложение, изгибы тела — она идеальна. Длинные тонкие ноги, стройная талия, прямые плечи не прикрыты черным вечерним платьем. Длинная шея. Выпирающие ключицы. Сглатываю, ощущая, как пересыхает во рту. Её длинные вьющиеся волосы отдают всеми оттенками каштанового и зачесаны высоко на лоб, прихвачены заколкой на затылке. Остальная же буйная масса волос стекает на плечи и спину девушки пышным водопадом.
— Охренеть, — присвистнула Найла. — Кларк, а у тебя отличный вкус. В этот момент мне захотелось ударить подругу чем-нибудь потяжелее, но я рада, что она уводит меня в другую сторону.
Уже к середине вечера я была не просто на взводе, а крайне раздражена, ведь Александра, такая красивая в своем вечернем черном платье, такая хрупкая и прекрасная танец за танцем кружила в чужих руках. И все её партнеры, как один смотрели на неё с восхищением. Они не переходили границы, но это не помогало делу. Ревность жжёт изнутри, ревность к той, кто даже не со мной. От этого больно. Она больше месяца не появлялась в моей жизни, но увидев её, во мне вновь вспыхивают необъяснимые чувства. Видеть её для меня мука, боль и безумное наслаждение одновременно. Александра несколько раз скользила по мне взглядом, будто я предмет интерьера, будто она вычеркнула меня из памяти, забыв.
— Дамы, — Александра вместе с еще парой девушек подошли в нашу компанию, где Найла уже минут десять рассказывала потенциальным инвесторам про свои успехи.
Найла зависла с бокалом вина, слегка удивленно уставившись на девушку в белых брюках и блузке, которая испытывающее прожигала её взглядом. Девушка мне кажется знакомой, но никак не могу вспомнить, где я её видела. Представив своих подруг Александра удалилась, смерив меня странным, прожигающим взглядом, от которого мурашки поползли по позвоночнику. Вопреки себе, я задаюсь вопросом, думает ли она обо мне, скучает ли, желает быть со мной. Или мой отказ был концом нашей игры. Боль в груди становится слишком сильной, пока я смотрю ей в след.
— Мисс Гриффин, — девушка с темно-рыжими непокладистыми вьющимися волосами протягивает мне руку, — я здесь только ради встречи с вами.
С небольшим удивлением смотрю на девушку. Луна Мэтьюс, её имя мне смутно знакомо, она занимается синтезированием белков, создавая новые соединения, для вживления в человеческий организм, что то типа полуживых материалов, с минимальной степенью отторжения.
— Онтари Стилл, — черноволосая отодвигает меня, — я отсылала вам свою работу…
Отхожу в сторону, ведь если Луна работает на Вудс ничем хорошим это не светит. Стараюсь не вмешиваться в чужие разговоры. Такое скопление людей только утомляет. Смутно слышу как Найла повышает тон, разговаривая с черноволосой девушкой, которая возмущенно смотрит на неё, грозясь вцепиться зубами в горло. В глазах застыл недобрый блеск, а Найла выглядит виноватой.
— Все хорошо? — подхожу к девушкам, которые выглядят, как два красных помидора, готовых превратиться в томатную пасту от единого слова.
— Не думала, что врачи могут желать смерти, — черноволосая зло смотрит на свой виски.
— Конечно, мы все этого хотим, — беру со стола бокал с шампанским, говоря с нескрываемым сарказмом. — Мы же рано или поздно там все равно окажемся. Можно хоть сейчас сюда газ пустить, чтобы все в морг переехали: зря скальпелем махать не придётся.
— Лучше, конечно, веселящий газ: хоть повеселимся на последок и поржем.
— Черноволосая протягивает мне руку, которую я пожимаю. — Здесь действительно скучно.
— Я не это имела ввиду, — Найла расстроенно смотрит на девушку напротив. — Но к гадалке не ходи повеселиться хочется, а не тухнуть здесь.
— А что, Эбби и гадалку наняла для этой вечеринки? — Луна уже обходит Онтари, которая все еще что-то вещает ей.
— А зачем нужна гадалка? — поворачиваюсь к Луне задумчиво. — Нам нужна жертва!
— Зачем? — Найла даже опешила и уставилась на меня, как и двое из Трикру.
— На кладбище в полночь отнесем или в морг на вскрытие. — Делаю лицо кирпичом, — Классно же. Все бабло несут, а мы жертву ради больницы.
— Ага голую девственницу? — прыснула со смехом Найла, я едва сдерживаю смех, как и двое потенциальных инвесторов, а Онтари стоящая поодаль выглядит жутковато.
Найла облегченно вздыхает, когда смех накрывает всех присутствующих.
— Не-а, — Луна картинно растягивает согласные и разводит руки к потолку, — человека тяжело тащить, потащим девственную курицу!
— А как мы узнаем: девственна ли курица? — начальство вошло во вкус, вернувшись к распитию напитков.
— Ну… — тянет черноволосая из Трикру, задумчиво почесывая подбородок. — Если она не несет яйца, значит: девственница!
— Ничего подобного! Это всего лишь значит, что она петух! — Найла вновь начинает смеяться.
— Кларк, — Луна придерживает меня за локоть, — я хотела вам, кое-что показать, это касается вашего исследования. Кажется, я решила проблему, с которой вы столкнулись.
— Кларки, — Найла все еще широко улыбается, — возьми ключи от моей лаборатории, ты знаешь, что где лежит и необходимые пароли.
Мы с Луной прогулялись до лаборатории, где она показала некоторые свои разработки, которые при счастливом стечении обстоятельств действительно смогут мне помочь. Сама не понимаю, что чувствую, в обществе этой девушки. Она не похожа на финансиста или совладельца компании, скорей на безумного ученого, одержимого своими идеями, при этом являясь партнером в Трикру. Наш разговор был похож на встречу друзей, которые давно не виделись. И если изначально я относилась к ней с опаской, то к концу разговора начала оттаивать, а через тиснутую корку льда пробивается лучик света.
***
Вечер уже давно перетек в ночь. Солнце скрылось за горизонтом, яркие полоски желтых фонарей окрашивали аллею перед моим домом. Я уселась на любимый подоконник, глядя в окно на белоснежные аллеи. Оранжевые и желтые блики телевизора освещают зал, пробивая темноту, но не нарушая тишину. Большую часть жизни я была уверена в том, что я не предназначена для любви, что в моем сердце просто нет для неё места. Но этот вечер, вновь показал мне, что это не так. Один взгляд на неё заставляет сердце биться чаще. Мы даже не поговорили сегодня, и это меня расстраивает. Надо было наступить на свою гордость и упрямство и подойти к ней. Стоило Александре появиться в зоне моей видимости, как вся моя решимость стала крошиться. Я снова чувствую, испытываю, ощущаю. И это злит. Причиняет боль. Сбивает с толку.
Стук в дверь в час ночи озадачивает не меньше.
— Я ревную тебя к Луне, — с порога в лоб заявляет Александра, едва я успеваю приоткрыть дверь. Я не знаю куда деваться, от её слов сердцебиение ускорилось, а от её идеального лица и образа который она так и не сменила после вечера оно вообще готово выпрыгнуть из груди. — Ты ведь не с ней сейчас?
Это заявление смутило еще больше. Я смотрю в её глаза, пытаясь понять: насколько она пьяна? Ладони вспотели, но я все еще смотрю на неё, ловя самоуверенный холодный взгляд.
— Вы пьяны, мисс Вудс? — шумно сглатываю, понимая, что нет. — Вы не можете заявляться ко мне ночью, да и в принципе заявляться ко мне.
— Я нахальная и самоуверенная, — сердце пропускает удар, — и ревнивая, — она делает шаг вперед, что даже воздух не может просочиться между нами.
— Вы не можете ревновать меня, — шепчу ей практически в губы. От такой внезапной близости голова идет кругом. Я улавливаю легкий аромат её духов, и шампанского, кидаю взгляд на её пухлые губы, борясь с желанием поцеловать её.
— Знаю, — обреченно выдыхает она, делая шаг назад. Она вновь кажется нерешительной и неуверенной, стоя за порогом моей двери, нервно пряча руки в карманах. — Я держалась подальше от тебя, думала поможет. Но сегодня ты просто свела меня с ума. Я избегала тебя весь вечер, но Мэтьюс пришла ради тебя туда, и когда вы ушли вместе из зала….
Я схватила Александру за рукав куртки и резко развернула к себе, припадая к её губам в нежном поцелуе. Он был в какой-то мере отчаянным, печальным, обнажая перед ней все мои чувства. Её губы теплые, мягкие, касаться их невероятно приятно. Я уже собиралась отступить, отпустить её, но меня крепко держали её руки. Она не отпускала меня. Толкнула вперед, вглубь квартиры, закрывая дверь.
Она выдыхает в мои губы и берет лицо в ладони. Я теряю дар речи, завороженно смотря в её глаза. Ну все, еще немного, и я точно в них потону, пойду ко дну и больше всплыть не смогу.
— Я без тебя дышать не могу, — шепчет Александра на тенгваре.
Я открываю рот, чтобы ответить, но мои губы оказываются в плену её. Она утягивает меня под толщу воды, с головой, обвивая крепкими руками, прижимая к себе. Отчаянно цепляюсь пальцами за её пальто, боясь, что если выпущу, то потеряю навсегда. Губы Александры теплые и мягкие. Она берет все в свои руки, целует, ведет кончиком языка по губам и проникает в мой рот. Я захлебываюсь в тягучем сладком поцелуе. Мы падаем на диван, она прижимает меня всем телом, обнимает за шею, я обвиваю её ногами не в силах сопротивляться её губам.
— Я должна тебе кое что рассказать, — задыхаясь шепчет она, утыкаясь своим лбом в мой.
Я бы вечность согласилась так провести с ней, слушая её шумное сбитое дыхание, чувствуя тяжесть её тела на себе. Мурашки, прокатываться по телу, бешеное сердце стучащее в груди и её губы дают окончательно убедиться в этом, что это по настоящему. И счастье это реально.
— Говорить будем позже, — оставляю хаотичные поцелуи на её лице.
— Кларк, я не могу остаться, — шепчет она продолжая целовать мою шею, — я хочу быть с тобой, не хочу оставлять тебя.
— Ты слишком много думаешь, это видно по твоему лицу, — провожу пальцами по хмурой складке, залегшей на лбу, видя её замешательство.
— Я все еще в браке, — совсем тихо прошептала она.
— Сегодня ночью, ты будешь шептать только мое имя, — уже стягиваю с неё пальто, — я хочу провести эту ночь с тобой, даже если ты с утра опять испаришься.
Смотрю, как она скидывает свое платье, оставаясь в одних трусиках, позволяю улыбке тронуть свои губы. Я давно так не улыбалась, ожидая чего-то, предвкушая. Внизу живота уже тянет, закручивает, давит. Она хочет стянуть с меня футболку, но я не позволяю, беру её за руку, утягивая за собой в спальню не прерывая поцелуй. Я впивалась в её губы, целовала нежно, кружась в странном танце до кровати, снося все на своем пути, что попадается под ноги. Она кусает меня за нижнюю губу, я приоткрываю рот, чем она пользуется, начиная страстный танец языков. Толкаю её на кровать, стягивая с неё последний элемент одежды, вдыхаю сладкий запах её возбуждения. Волна похоти топит. Нет шансов на спасение. Я знаю, что совершаю ошибку. Знаю, что утром буду об этом жалеть. Знаю, что она уйдет и я останусь одна. Но не могу остановиться, целуя её. Это выше моих сил.
— Лекса — так зовут меня близкие. Я хочу взять тебя первая. — Она задыхается, глядя мне в глаза, а я уже вся горю, — Мне это нужно.
Ей это нужно??? От одного её желания бабочки в животе расправляют крылья. Смотрю в её глаза, которые уже потемнели настолько, что зеленой радужки почти не видно. В ушах звенит от возбуждения. Снимаю футболку и домашние штаны с бельем, оставаясь нагой перед ней, не отрывая взгляда от её лица.
Она медленно наклоняется вперед и взяла мой сосок в рот, обхватив ладонями оставшуюся часть груди, разминая и массируя. Закусываю губы, пытаясь подавить стон. Впиваюсь в её волосы, откидывая заколку, стягивающую их. Стараюсь дышать. Уже фантазируя о её губах в другом месте.
— Ляг, — повелительным тоном указывает она. — Раздвинь ноги.
Она с неприкрытым вожделением смотрит на меня, а меня колотит от одного её взгляда. Воздух раскален настолько, что дышать становится больно. Её кожа как огонь, она прижимается ко мне, поглаживает спину, оставляет бесчисленные поцелуи, я покрываюсь мурашками, мое возбуждение уже стекает на простыни. Кровь в жилах вскипела. Хватаю ртом горячий воздух. Леченья нет. Спасенья нет. Наконец, она опускает руку, обхватывая ладонями мой центр, оказывая небольшое давление, но не достаточное, она дразнит. Чередует щепки и поцелуи. Я уже настолько мокрая, что готова умолять её войти в меня. Мои стоны, наверняка разбудили соседей, я готова кончить, а она еще даже не вошла в меня. Мир вокруг пульсирует, сознание уплывает, только горячий шёпот и губы обжигают.
— Лекса, — стоном зову её, хватая её за запястье, — трахни меня уже.
Притягиваю к себе, чтобы облизать все свои соки с её пальцев. Она как загипнотизированная смотрит за моими движениями, я начинаю яростно обсасывать её пальцы, получая в замен глубокий гортанный стон. Она резко спускается вниз, обсыпая бедра небрежными поцелуями. Приземляется на клитор, а я впиваюсь в её волосы, прижимая сильнее. Все за пределом, опять чувствую удушье. Просто дышать. Прикосновения раздирают. Хочу её глубже. Её рот теплый, влажный, нежный — не сдерживаю стонов. Она творит что-то невероятное со мной. Она задевает те точки о существовании которых я не подозревала до неё. Легкие болезненно сжимаются. Сердце готово пробить грудную клетку. Зеленоглазая начинает сосать сильнее, пока меня не выбрасывает в глубины океана, где невозможно двигаться и дышать от всепоглощающего удовольствия.
Ноги дрожат, тело дрожит. Тело замерло и обмякло. Она продолжает работать языком, а я все еще не могу отойти от долгожданной близости. Пытаюсь сосредоточиться, чтобы вернуть себе самообладание, но поздно понимаю, что её пальцы продолжают дразнить, вверх-вниз, едва касаясь. Она уже вводит один палец с довольной ухмылкой глядя на меня, целует мои бедра. Еще не прошло минуты после оргазма, а я уже вновь мокрая и готова принять её. Она ритмично работает рукой. Снова и снова. И еще раз. Лекса накрывает меня собой. Мы целуемся, синхронно с движениями. Движемся вместе, тяжело дышим.
Я ощущаю эту неразрывную связь, прочно образовавшуюся между нами, слышу стуки наших сердец, бьющихся в унисон. Страсть сжимает горло, совсем как её пальцы, впивающиеся в мою шею. Мои тихие стоны и её приглушённый рык, когда я пытаюсь поднять её. Сердце от волнения стучит, будто хочет выпрыгнуть. Это точно больше, чем секс. Само слово кажется здесь до мерзости унизительным и каким-то неуместным. Это единение тел. Единение душ. Спутанные волосы, полоумный жар желания и судорожное сбитое дыхание. Хочется просто быть ближе, ощущать размеренные неспешные движения, каждое неизмеримо долгое и так быстро испарившееся мгновение. Простыни смяты безнадежно, но именно эта минута, которая вот сейчас — принадлежит нам.
— Я скучала по тебе, — должно быть я потеряла сознание от очередного удовольствия, потому что, открыв глаза сразу наткнулась на ярко-зеленый взгляд довольных глаз и мягкую улыбку.
Она прикасается губами к моей шее, медленно подкрадываясь к губам. Этот поцелуй похож на первый свободный вздох, после затяжной простуды, погружение в горячую ванну после кусачего мороза на улице, возращение домой после тяжелого дня.
— Ты очень красивая, — шепчет Лекса, глядя мне прямо в глаза, пропуская мои волосы сквозь свои пальцы. Все звезды неба отражаются в её глазах, они полны восторга и сияют именно из-за меня. С её губ не исчезает легкая улыбка. — Я как будто в сказке, все это как прекрасная сказка. Разве сказки существуют?
— Хочется верить, — хрипло шепчу в ответ, не в силах оторвать взгляда от неё.
Оно того стоило. Увидеть блеск в её некогда холодных глазах, и улыбку этих прекрасных губ, а её голос искриться счастьем. Дыхание трепетное волнительное, а на кончиках пальцев покалывание. То, что я вижу её сейчас — определенно стоило того, чтобы рискнуть. Вновь поддаться соблазнам. Даже зная, что она мне не принадлежит, что она уйдет. Но разве это важно сейчас в эту минуту? Пока на её губах светится улыбка, ничего не имеет значения. Сейчас я ни о чем не жалею, но что будет после?
— Ты снова уйдешь? — в моем голосе тоска. Я не хочу, чтобы она уходила, оставив меня одну посреди холодного мрака.
— Я должна, Кларк, — честно отвечает она, вздохнув и подняв глаза к потолку. Мы обе знаем, что в конце этой волшебной ночи будущее в тумане. Но оно не так важно, как печаль в её голосе.
— Ей? — шепчу я грустно улыбаясь, и утопая взглядом в её глазах.
— Ты должна кое-что знать, — она прижимает меня к своей груди, и я слышу ровный стук её сердца, — я хочу быть здесь с тобой, я не хочу уходить. Кларк, я люблю тебя. Я знаю, что мои слова ничего не будут значить для тебя, но я обещаю тебе, что разведусь с Костией. После предательства жены я запретила себе думать о любви, забыла про неё, похоронила где-то глубоко внутри. Долгое время меня воспринимали как мешок с деньгами, средство для достижения цели. И мне тяжело было поверить, что ты другая. На ужине у твоей матери, ты четко обозначила свою позицию. Рядом с тобой я могу жить дышать и радоваться, словно проснулась от долгого сна.
Я не знаю, почему я плакала, слушая её голос, возможно, эмоции просто били через край. Она сплетает наши пальцы, прижимая меня сильнее к своей груди, но подняв взгляд я вижу, как хрустальная капля образуется в уголке её глаза и стекает по виску, теряясь в спутанных волосах. Это невыносимо быть такой разбитой и счастливой одновременно. Теперь мне нужна похоть, чтобы притупить остальные чувства, чтобы забыться хотя бы на мгновение.
— Богиня, — возвращаюсь к её пухлым губам, целую нежно, не спеша, чувствуя, как жар между нами нарастает. Блядские бабочки вновь раскрывают крылья. Лавина похоти и страсти топит без шанса. Перехожу на её упругую маленькую грудь, она стонет сладко, сладко. Я помню, как ей понравилось, когда я ласкаю её соски, оставляя влажные дорожки языком вокруг ореолы. Посасываю, дразню, играю, пока она извивается подо мной.
— Сначала я трахну тебя языком, — объясняю ей, а она захлёбывается в стоне, — а потом придумаю что-нибудь еще.
Я начала с того, что захватила губами нежные складки Вудс, проводя по каждой из них языком. У меня текут слюнки от желания, и остальным мыслям нет места в моей голове. Затем несколько раз обвела её клитор, спускаясь ниже, к истекающему входу. Александра блаженно выдохнула, когда я начала исследовать языком её мокрые узкие стенки. Целую сильнее, медленно погружаюсь все глубже и глубже. Поднимаю свой взгляд на неё, чтобы запомнить этот момент. Провожу ладонями по её животу, задерживаюсь на груди. Я двигаюсь в ней стараясь проникнуть языком как можно глубже, слушая её нарастающие по громкости стоны, сжимая в своих ладонях её грудь. Чувствую, как мое возбуждение капает на кровать и размазывается между ног. Зеленоглазая помогает мне изгибаясь от каждого движения, немного двигаясь по языку. Хочу услышать свое имя во время её оргазма. Сосу сильнее, проникаю глубже.
— Боже, Кларк, — вскрикнула она резко и бурно кончив в мой рот. Источая большое количество влаги, а я пью, наслаждаясь, как её клитор дёргаться на моем языке. Её тело дрожит, Лекса облизывает губы, все еще сжимая простыни, пока я продолжаю пить её до последней капли…
***
Тишину комнаты нарушает лишь тихое сопение Александры, но я не сплю. Я не мигающим взглядом смотрю в потолок, украшенный светильниками. Мной овладевают эмоции, но самая главная из них страх. Страх, что закрыв глаза, я вновь проснусь одна, что все что случилось сегодня, это сон. Она мирно спит. Её лицо расслаблено, спокойно, сейчас, пожалуй, она была еще прекраснее, чем обычно. И теперь на извилины в моей голове уселась мысль, обиженно скрестившая руки на груди и топающая маленькой ножкой. Мысль о том, что она может уйти, когда я усну. И я вновь проснусь одна в холодной кровати.
— Принцесса, — шепотом зовет она, поворачивая мою голову к себе, — теперь ты слишком много думаешь.
Мягкие поцелуи и нежный шепот расслабляют унося в царство снов.
***
Просыпаюсь от тишины. Как по расписанию, семь часов сна. Неохотно разлепляю сонные глаза, встречаясь с любимым полумраком комнаты. Неохотно поднимаюсь, простонав, как старуха с вечно ноющими костями, сонно оглядываю комнату.
Одна. Больше никого. Как было всегда.
Кажется, она была лишь сном. От её присутствия даже следов не осталось, только приятная истома внизу живота вчерашней ночи. Вздохнула и слезла с постели, плетясь в ванную мимо кухни. На стуле мои сложенные вещи. Значит, это было по правде. Александра была здесь. Но она вновь ушла, оставив меня одну. Расстраиваюсь, на что я рассчитывала вчера? Одиночество вновь накатывает с головой, обнимает за плечи, напоминая о себе липким мерзким холодом. Обещая, что не бросит больше. Даже записки не оставила, ни звонка ни смс. Опять ушла так же как и появилась.
Снова сталкиваюсь с реальностью разрушительно, болезненно. Сказок не бывает, мечты губят, минутная слабость оборачивается болью. Реальность бьет под дых. Сижу на любимом подоконнике, поджав ноги. Сама не знаю, что делаю, но мне нравится так сидеть, глядя на серое небо, на котором одна за другой вспыхивают блики гаснущих поутру фонарей. Сейчас мне кажется, что я парю в космосе, среди множества планет и солнечных сплетений.
Я мазохистка, я иду за тем, что больнее всего, а по стечению обстоятельств это она. Александра, как привязала меня к себе на поводок, я как послушный пес, готова выполнять её команды за лакомство, за возможность быть с ней рядом. Зажмуриваю глаза, поднимая голову вверх, и все слова, сказанные Лексой вчерашней ночью, заставляют вновь сдерживать плач и прикусывать дрожащую губу. Обнимаю себя за плечи, обещая себе, что плачу из-за неё в первый и последний раз. Она каждый день пишет мне сообщения, по два в день. Но мы обе точно знаем, что я не отвечу. Ведь в этом нет никакого смысла. Зачем держаться за то, что всё равно обречено, что не имеет продолжения. Сама себя терзаю этими мыслями.
***
Замок стоящий в отдалении от городских домов был поистине прекрасен, еще бы ведь до него почти полтора часа пути. Вообще-то это изысканный ресторан для любителей экзотики и загородной романтики. На первом этаже замка раскинулся прекрасный сад, окруженный стеклом, через которое видно поля снега. Каких цветов там только не было! Садовники постарались на славу. От обыкновенных кустарников и гвоздик до таких растений, названий которых толком я не знала, как и о существовании таковых… Впрочем, эти растения привлекали своей нежностью, изяществом и одновременно силой, яркостью. А при любовании цветком знать его название совсем не обязательно. Во всяком случае, я считала именно так.
Арагорн: (12:15) Ключи держал в руках древнеримский двуликий бог дверей Янус, открывающий вход в будущее и закрывающий дверь в прошлое.
Арвен: (12:15) Может мне пора вызвать полицию, ты точно существуешь?
Смотрю на ключ, которые принес тот же седовласый актер, которого она наняла в первый день. Это было уже пятое наше недосвидание, в саду, куда меня довез вежливый навигатор. За последние две недели Арагорн спасала меня от уныния, а Найла меня туда намеренно вгоняла, пытаясь напоить.
Арагорн: (12:15) Ты спрашиваешь это только после десяти недель общения? Когда знаешь обо мне уже практически все? Полиция нам не понадобится. Хотя я не против пристегнуть тебя к себе)))
Арвен: (12:16) Может, ты седой пенсионер, который решил развеять скуку в доме престарелых?
Арагорн: (12:17) Нет, молода, красива (да, самовлюбленная и нахальная) и жду, когда уже смогу встретиться с тобой.
Арвен: (12:18) Меня не хочешь спросить о том же?
Арагорн: (12:18) Нет, я уверена в тебе. Красные конвертики для тебя.
Арвен: (12:20) В христианстве ключи — символ могущества и власти. В иконографии изображают Святого Петра, держащего в руках два ключа, золотой и серебряный, от ворот Рая и Ада. Этот больше похож на серебряный, ты же не в ад меня отправляешь?
Арагорн: (12:24) Нет, этот от моего сердца, жду тебя, иди по дорожке из желтого кирпича, как Элли. (Ведьму я уже убила)
Смотрю на последнее сообщение и желание вызвать полицию накатывает вновь. Как и смех от детских выходок этой девушки, которая все время вызывает у меня улыбку.
Оранжерея была гигантской. Там было множество тропинок и дорожек. Основные дороги, по которым наиболее часто кто-то ходил, были выложены бледно-жёлтым кирпичом. Клумб не было. Цветы на первый взгляд росли то тут, то там без всякого порядка. Таких цветов не было больше нигде и ни у кого, я не видела их в цветочных лавках или где-то еще. Вот маленький изящный кустик, на котором растут вроде бы самые обычные розы. Но лепестки их в сотню, а может быть в тысячу раз нежнее, чем у других роз, цвета ярче, цветок дышит яркостью и жизнью. А как они благоухали! Этот аромат заполнял всё пространство на несколько метров вокруг куста и от этого сладкого запаха кружилась голова. Красные, крупные цветы похожие на тюльпаны попадались редко. Запах у цветов был резкий, но приятный. А сами цветы, не смотря на насыщенный, тёплый цвет казались какими-то холодными и от этого делались ещё прекраснее. Словно очень красивая, но гордая и неприступная дама. Мягкая, изумрудно-зелёная трава так и манила пробежаться по ней босиком. Попадалась паутина, хозяин которой казалось, прекрасно знает, что живёт в прекрасном саду и свою паутину плёл очень изысканно и старательно.
В красных конвертиках комплименты и маленькие шоколадки с описанием цветка и небольшой истории, связанной с ним. Прохладный воздух в огромной оранжерее колышет прекрасные цветы. За стеклом в окнах плавно проплывают низменные серые тучи, но снег уже не идет. Он уже укрыл плотным полотном землю, привнеся свет в серость улиц. Прохладный ветерок лижет местами обнаженную кожу, покрывая её мурашками. Перевожу взгляд на небо, читая очередную записку. На губах появляется легкая улыбка, в сердце мгновенно наполняется теплотой. Это похоже на сон. Свежие воспоминания сыпятся на голову снегом из белоснежных перьев. Приятно легко мягко. С Александрой было хорошо. Каждый взгляд, от которого на лицо накатывало смущение, каждая улыбка, каждое прикосновение. И губы. Такие мягкие, нежные и трепетные. Невольно касаюсь своих губ, вспоминая, как это было той ночью. Волшебно. Все было волшебно, сказочно. По-настоящему. От этого делаю себе еще больнее. Боюсь разочаровать человека, который скрашивает мое одиночество. Конечно, мы не встречались, но чувство, что я её обманула не покидает. Добрая веселая, она прекрасно понимает все мои чувства, даже вынесла мой пьяный бред, но не это терзает меня. Раздирает то, что Арагорн не та, кому принадлежит мое сердце.
В конце тропинки дверь и лестница наверх. На каждой ступеньке лежат лепестки роз. Лестница пролёта три, не широкая, из какого-то камня, как и стены. В конце лестницы дверь, а за ней обсерватория, со стеклянным куполом. Наверно здесь прекрасный вид ночью на звезды. В центре стоит стол, накрытый на двоих. Спокойная музыка льётся откуда-то издалека, ненавязчиво, спокойно. Много света из окон, прекрасный букет лежит на столе с очередной запиской.
«Одна их легенд гласит о том, что роза без шипов — признак любви с первого взгляда, Кларк»
Сердце падает в желудок, от этой записки. Она знает мое имя. Руки потеют, волнение накатывает. Она знает мое имя!
— Привет. — Вудс выходит откуда то с боку и присаживается на свободный стул.
Наверно, в этот миг весь мир остановился, будто свет погас и музыка утихла, остались только мы двое и больше никого и ничего вокруг. В её взгляде столько всего, кажется, я не видела её целое столетие. Одного взгляда на неё достаточно, слова не нужны. Она меня обманула. В воздухе растет напряжение. Но в данный момент это волнует меньше всего.
Она меня использовала. Как давно она знает с кем переписывается? С момента, когда получила доступ к больнице? Все это время. Наши ночи — она знала. Чертова сука! Она просто методично залазила в мою голову — по крупицам вынимая мой мир — и в реальности и в виртуальности.
— Веселитесь, мисс Вудс? — Она моргает, а после слабо улыбается, возвращая на меня взгляд зеленых глаз, после нервно поправляет волосы, убирая за ухо. — Ну, ты же всегда получаешь, что хочешь?
— Ты прекрасно выглядишь, — чуть тише добавляет она, в её глазах читается неуверенность, — я знала, что если ты узнаешь, что я Арагорн, то перестанешь писать. Я хотела тебе рассказать, еще в день ужина у Эбби, и неделю назад, но ты как-то не настроена была на разговоры.
Я все еще не до конца осознаю, что вижу её. В горле будто застряли все слова, и я не знаю, что сказать. Руки предательски начинают дрожать. Я начинаю волноваться, просто глядя на неё, ощущаю знакомый трепет по всему телу, внутри целый ураган эмоций. «Скажи что нибудь» — ругаю я себя.
— Кларк, я хотела сказать…
Трясущимися руками беру букет, пытаясь взять себя в руки.
— Стерва, — всхлипнула я, швырнув в неё букет. Она ловко увернулась, но кожу на щеке ей все же оцарапало. — Тебе нравиться играть с моей жизнью?
— Я не играла, я ни разу тебе не соврала…
— Замолчи! — Я рванула к двери, понеслась вниз не дожидаясь объяснений. Я так разогналась, что меня било и отбрасывало от стен на поворотах. Злость и обида разливаются по телу, жгут предательски глаза, пытаясь вылиться из меня. Уже идя к парковке, я немного успокоилась, стараясь расчесать мысли в голове. Только ненадолго. Потому что мою машину заблокировал черный Мазератти.
— Тебя подвезти? — зеленоглазая рассматривает свои ладони, так словно собирается прочитать по ним судьбу, причем желательно с дальней дорогой: до летального исхода. — Я хочу все объяснить.
— Нет, — выжидала секунду, пока пыталась справиться с молнией на куртке, стоя у двери своей машины, — убери свое корыто.
— Кларк! — Рванула молнию на куртке так, что собачка осталась в руках, я уставилась на неё, словно это чека гранаты. — Позволь мне отвезти тебя домой.
— Убери машину, — рычу я раздражаясь.
— Послушай…- Зеленоглазая подходит ближе, — Я вчера получила документы на развод.
— И это дало тебе право обманывать меня? Десять недель? Два с половиной месяца? — Она пытается взять меня за руку, а я делаю шаг назад и открываю дверь машины, разделяя нас.
— Нет, конечно, нет. Я думала, ты знаешь про Костию. А когда выяснялось, что это нет: Арагорн остался единственной возможностью общения с тобой. Что ты Арвен я узнала только полтора месяца назад, о это позволило нам узнать друг друга. Ведь скажи тебе я правду, ты бы оборвала бы все контакты со мной, разве не так? Ты не подпускала меня к себе и чтобы пробить эту «броню» мне нужно было хоть что-то.
Плевать на все. Сажусь в свою машину и вдарив по газам двигаю её Мазератти, попутно задевая еще несколько машин. Высвободившись из стального плена, даю по газам, срываясь с парковки, глядя в зеркало заднего вида на раскрасневшуюся шатенку.
Губы дрожат, хочется поскорей оказаться наедине с собой, наедине с тем, чтобы собрать по кусочкам, что произошло, где правда, где ложь. В этот момент мне кажется, что все сон, от которого можно просто избавиться, отмахнуться. Тело не слушается, поэтому паркую машину, свернув в несколько переулков в пригороде. Слезы катятся по лицу, зрение размывается. Обратно в коробочку чувства не собрать.