Любовь для принцессы Эльфов

      ***       За окном вытоптанный мягкий снег. Его в этом городе впервые, наверно, больше, чем меланхоликов и идиотов. Сижу на любимом окне, поджав ноги и поглядывая на уже остывший какао. Впервые чувствую себя настолько непростительно слабой, не желая уходить из дома, не желая вообще двигаться, дышать, даже смотреть. Я привыкла к одиночеству, но сейчас мысли о нем, холодом обволакивали. Гордая тишина режет слух.       Никак не могу прийти в себя после утра, вспоминаю наши совместные ночи — она знала, кто я и продолжала лгать, играть со мной, пробираться под кожу. И все равно, я хочу, чтобы она была рядом, желудок болезненно сокращается, чувствуя болезненную нужду тепла рядом. Впервые жалею, что нет движения за окном, хоть пролетающих голубей считать не начинай. В голове болезненно заела пластинка: Лекса, Лекса, Лекса. Хотелось лезть на стену от своей глупости и невозможности контролировать мысли и эмоции. Чувствую небывалое раздражение на саму себя, хватаю телефон, без задней мысли набирая сообщение:       Арвен: (15:54) Ты сказала — убила ведьму, а я её встретила.       Нервно сжимаю телефон, глядя на него.       Арагорн: (15:57) Я тоже, она истеричная на белой метле побила машины на парковке. Поймаю — убью.🪒       Она на меня злится? Это не я шесть недель знала с кем общаюсь в чате. Не я сказала, что не побеспокою, а потом продолжала писать еще и на два фронта. Не я завалилась ночью с глупой ревностью.       Арвен: (15:58) Значит, мне попалась колдунья: стерва на черной метле, не знающая правила парковки.       Арагорн: (16:00) Истеричная дура! (и в первую встречу мы договаривались на госпожу)😡       Арвен: (16:00) Стерва!!! (и в первую встречу ты меня облила жижей)       Арагорн: (16:01) Ты сама в меня врезалась. Это был чай. И испортила мой день: тогда, сегодня и в промежутке еще много раз. Как тебя вообще до работы с людьми допускают, истеричка? 🤷‍♀️       Арвен: (16:02) У нас работает психолог и в отличии от некоторых я не вру налево и направо.       Арагорн: (16:03) Я найму Паркинсону помощника, он явно не справляется.👌 И в чем это я тебя обманула?       Арвен: (16:04) Мисс Вудс, вы серьезно? Шесть недель? И после смерти Эванса? Этот день, даже мою соседку приплела для правдоподобности.       Арагорн: (16:06) Дура, в тот день я волновалась за тебя, ты была подавлена. И если бы ты не вела себя как подросток в пубертатный период и брала трубки, когда тебе звонят, или отвечала на сообщения — этого бы не было. Конечно, какао с мармеладками и тапочки зайки это прикольно, но пора бы повзрослеть.😡😡😡😡😡 Напомни, кто поддерживал глупую ложь подруги?       Арвен: (16:08) То есть я подросток, неуравновешенный? Это не я ночью прихожу с ревнивыми заявлениями.       Арагорн: (16:10) Знаешь, да. Мне была невыносима мысль, что пока я разбираюсь со своими проблемами, ты начнешь встречаться с кем-нибудь. Вообще-то признаваясь тебе в своих чувствах, я рассчитывала больше чем на игнорирование. Видимо у тебя только четыре состояния: злюсь, пью, трахаюсь и работаю.       Арвен: (16:10) Да пошла ты, стерва.       Бросаю телефон. Иду на кухню, нужен алкоголь. Выпиваю стакан джина, волна тошноты подступает к горлу, голодный организм отторгает алкоголь. Мысли обрушиваются, как водопад, захлестывая с головой. Я считала, что я для Вудс средство отвлечься от семейных проблем. Что я для неё игрушка, которую выбросят наигравшись. Но той последней ночью, она призналась в любви, а потом ушла в очередной раз. С Арагорном же была просто пустая болтовня, флирт. В голове не укладывается, что это один человек. В чате она говорила про свои отношения с бывшей девушкой, предполагаю, что речь шла о жене. Три кру! — Лекса сказала, что развод разрушит фирму, а в чате она рассказывала, как она по крупицам создавала её. Иду обратно к телефону.       Арагорн: (16:11) Стадия: злюсь и пью объединена? 👏👏👏👏👏👏👏👏       Вот ведь стерва. Подавляю желание выбросить телефон.       Арвен: (16:54) Ты сказала, что тебе тяжело поверить, что я не использую тебя для достижения своих целей. Вот мне тоже тяжело было поверить, что я не очередная твоя любовница, средство отвлечения от проблем в семье. Я уже видела подобные романы со всеми вытекающими: признания в любви, тайные свидания и страстные ночи от которых даже простыням стыдно, а с утра тишина, потому что там семья, а ты просто еще один способ самоутвердиться.       Сжимаю телефон, ответа нет подозрительно долго. Телефон блокируется, а я смотрю на него, ожидая ответа. Паника начинает накатывать. Ну почему она молчит? Хожу вдоль подоконника, поглядывая на несчастный аппарат, который молчит.       Арвен: (17:20) Ладно, я поняла ты злишься.       Смотрю на телефон — тишина.       Арвен: (17:25) Хочешь признание? После твоих слов в день операции Марка я поняла, что хочу быть с тобой. Вот только твоя жена внезапно появилась. Я старалась не замечать тебя рядом с собой, не замечать нежной кожи, сладких губ. Не замечать как ты светишься, когда смеешься или занимаешься любимым делом. Игнорировать свои желания и усилием воли подавлять их. Ради тебя, ради себя… Когда ты пришла ночью: я подумала — А может к черту? Может быть стоит впервые в жизни начать жить для себя? Я смотрела на тебя тогда, а ты отвечала без слов в твоих глазах было все. Абсолютно все, что мне нужно. Я не знала, как сказать, как объяснить. Но и объяснения были не нужны, ты понимала меня без слов. Между нами так было всегда с первой минуты. Полное понимание. Вот только чтобы я не сказала или не сделала — ты уйдешь. Даже если молчать, ты все равно ушла бы.       Прошла всего пара минут, но этого достаточно, чтобы сердце съежилось, а по телу выступил холодный пот. Молчит. Пытаюсь подавить волнение, ежесекундно проверяя телефон. На свое признание я тоже получила игнор. Своей же перчаткой по зубам.       Арвен: (17:40) Тоже объединила стадии злюсь и пью? 🍷🙏😒       Арагорн: (17:48) Нет я их перескочила.😈😈😈😈😈😈👿 Добралась до логова ведьмы, буду убивать. 👿👿👹👹Открывай дверь.       От прочитанного я внезапно вся сжалась.       Арвен: (17:49) Ты же шутишь?       Шумно сглатываю.       Арагорн: (17:52) Если только на счет логова — квартирка маленькая, но не похожа на логово, больше на студенческую общагу.       Громкий стук в дверь, заставляет вздрогнуть.       Арагорн: (17:55) Кларк, слезай с подоконника и открой мне. 👿👿👹👹       На негнущихся ногах иду к двери, слыша, как телефон возвещает еще о сообщении. Открываю. Стоит и прожигает меня своим убийственным взглядом, тело покрывается мурашками, похоже, я начала замерзать.       — С кем это ты таким встречалась, что даже простыням стыдно? — холодным тоном цедит она, даже не шелохнувшись. Я ожидала любых вопросов, кроме этого, наверно я растеряна, потому что она вопросительно выгибает брови, ожидая ответа.       — Это образное выражение, — сглатываю ком в горле.       — Я, значит, из кожи вон лезу, — Александра делает шаг на меня, мерцая злым взглядом, а я от неё, — свидания ей тут устраиваю, на ужин приглашаю, переживаю за неё. — Она с хлопком закрывает за собой дверь, а я продолжаю пятиться, видя недобрые огоньки в её глазах. — А ты, в очередной раз, заставляешь чувствовать себя дурой? Не замечать, значит, меня решила?       — Мисс Вудс, держите расстояние, — Делаю еще несколько шагов, огибая диван, — может, успокоимся?       — Сейчас успокоимся, — Она скидывает верхнюю одежду, и расстегивает пиджак, начиная его снимать, — Значит, чтобы ты не делала, я уйду?       — Александра я не готова к этапу трахаться, — мы очерчиваем круг вокруг дивана, а она уже расстегивает рубашку, — может, лучше выпьем? Поговорим?       — Тебя вдруг на разговоры потянуло? Не волнуйся, этап трахаться я тоже проскочила, — спокойствие её голоса пугает, — теперь ты моя работа. Буду учить тебя общаться с людьми без порчи имущества.       — Ладно. Признаю, я истеричная дура, — вытягиваю руку, понимая, что отступать уже некуда, — за ремонт машин заплачу.       — Заплатишь, — она облизывает губы, — еще долго за неё будешь расплачиваться, а так же за мой самолет.       Смотрю на неё, как она спокойно снимает с себя одежду, только огонь в глазах обжигает. Ну, все. Заказываю тапочки, ползу на кладбище. Однако, тело реагирует иначе: возбуждение с током крови разливается по телу. Теперь уже глупо пытаться сбежать, сама открыла дверь. Руки взмокли, в голове замелькали картинки.       — Ты меня обманула, — хриплым от возбуждения голосом говорю я сгорая под её взглядом. — Ты знала, с кем общаешься в чате, а я теперь я не знаю, где правда, а где нет.       — Ты мне не оставила вариантов и я тебе не врала ни там ни здесь, — смотрю в её черные, огромные глаза, безумные, как в первый раз. — Я призналась тебе, а ты меня игнорировала. Я развелась, а ты на меня обиделась. Я устраиваю нам свидание, а ты истеришь.       — Когда ты это говоришь, звучит ужасно, — немного возмущенно говорю я, инстинктивно закрываясь от неё руками, — может, лучше выпьем? И продолжим разговор?       — Нравится тебе злить меня? — она сдирает с меня кожу своим похотливым взглядом, пока снимает свой костюм, аккуратно складывая на диван. — Выводить на эмоции? Секс в подсобках значит тебе подавай? Острых ощущений надо?       Чувство возбуждения смешалось с колким ощущением надвигающейся опасности.       — С каких пор ты стала любителем разговоров? — прошептала она приближаясь к моему лицу. Низ живота моментально скрутило в тугой узел. — Сегодня ты будешь шептать мое имя, разговоры потом.       Я готова потерять голову прямо сейчас. Огонь полыхает во мне, я смотрю в её потемневшие глаза. Мы слишком близко — чувствую её жаркое дыхание на своих губах. Бороться со своими чувствами, находясь рядом с Лексой, — это заведомо идти на бой, чтобы проиграть. Именно поэтому общение в телефоне проще и легче, нет эмоциональных красок.       — Мфф… - немного удивленно простонала я, когда она прижала меня всем телом к стене, требовательно целуя, и больно оттягивая волосы. Проворный язык прошелся по губам, заставляя их приоткрыться и скользнул внутрь. Она касалась чувствительного неба, вырывая из моей груди стоны с остатками воздуха, она резко двигала взад- вперед, буквально трахая меня в рот, вжимая в стену. Меня колотит, когда она целует шею. Это болезнь. Сильная, сумасшедшая болезнь. Леченья нет. Спасенья нет. В голове туман от одного поцелуя.         — Бесишь, — сквозь зубы цедит она, уже стянув с меня футболку.       Не успеваю задуматься, мои раздумья прервались, когда к моим губам прикоснулись её, мягкие, влажные губы в жадном, требовательном поцелуе жестко впиваясь, кусая. По всему телу растекается тепло, кончики пальцев начинают гореть огнем, я медленно касаюсь ими спины Лексы. Блядские бабочки вырываются наружу. Вудс прихватила зубами нижнюю губу и чуть прикусила, тут же зализывая помеченное место. Это не было нежным исследованием, отнюдь нет — скорее походило на пугающую демонстрацию ярости и силы. И это возбуждало еще сильнее. Цепочкой лёгких укусов спустилась по шее и ключицам.       — Только не диван, — шепчу я на тенгваре, обвивая её ногами.       — По Коллинзу у меня тоже есть вопросы — требовательные пальцы скользят по бедрам, оглаживая и стискивая чувствительную кожу, проникая под белье, оставляя следы ногтей.       — Мы друзья — чуть не задыхаюсь от возмущения, но она не дает отстраниться, роняя нас обеих на кровать.       — Как с Найлой? — она вгрызается в мою грудь, оставляя лиловые следы, не вижу, но отлично чувствую.       Сознание улетает. Дикий жар, раскаленный воздух обжигает легкие изнутри. Её руки жгут, заставляя выгибаться от наслаждения. Внутри влажно и горячо и все пульсирует от сладкой боли, наслаждения и жара. Пытаюсь стянуть с неё хотя бы лифчик, но куда там — Лекса пресекает любую самодеятельность с моей стороны.       — Нет, только друзья, — её руки развязно блуждали по моему телу, пальцы очерчивали каждый изгиб, жар между ног и учащённое сердцебиение смешиваются с моими стонами. Она отпрянула от меня, резко прекратив все действия. Удивленно и слегка обиженно смотрю на неё.       — Ты две недели меня игнорировала, это слишком долго, — её пальцы сжимают мое горло. Она приподнимается, нависая надо мной и медленно склоняет голову в бок не прекращая смотреть в мои глаза, — Я смиренно ждала, ожидая, когда смогу открыться, а ты испортила момент. Придётся тебя наказать.       Испуг — самое правильное описание, после услышанного. Лекса никак не отреагировала на мой немой шок, крепко поцеловав в губы, смочив их касанием языка, с легкостью уселась на кровати. Я опомниться не успела, как она рывком уложила меня живот, свесив мои ноги с кровати и плотно прижимая между лопаток. Пытаясь отдышаться, я предприняла отчаянную попытку освободиться, но разве возможно противостоять ей, особенно когда она сжала мои руки за спиной.       — Начнем с начала. Не соблазнять начальницу: это раз, — она стягивает с меня домашние штаны вместе с бельем.         — Не трахаться на работе: это два. Не подписывать фиктивные документы: это три — она тянет с сжимает ягодицу, оставляя след.       — Лекса, это же не то… — что- то тряпичное появляется во рту, с сильным давлением проникая в рот. Дышать.       — Не перебивать: это четыре. Не подставлять главврача: это пять, — Она хлопает чем-то по кровати, а мое сердце визжа от ужаса убегает в пятки. Дышать через нос. Вдох-выдох       — Не грубить: это шесть. Научиться здороваться: семь, — молюсь про себя, чтобы мои догадки оказались лишь догадками.       — Не врать матери: восемь. Не льстить, ради секса: девять, — жесткий предмет прикасается к ягодицам, гладит, а я понимаю, что конкретно влипла. Воздух!!! Дышать!!!       — Не пить в одиночестве, хотя в твоем случае просто не пить: десять. Брать трубки, когда тебе звонят: одиннадцать. — Угнетающие чувства давят, а её поглаживания и томный шёпот в ухо на тенгваре распыляют.       — Отвечать на сообщения: двенадцать. Не набрасываться, когда с тобой хотят поговорить: тринадцать. — Мычу, сильнее стискивая зубы, чувствуя, как она поглаживает ладонью промежность.       — Не игнорировать, когда тебе признаются в любви: четырнадцать. — Брыкаюсь, но без толку.       — И последнее: пятнадцать — не писать в анонимные чаты — там очень много извращенцев.       — Пересчитаешь? Или доверишься мне? — становится слишком страшно, — Что же, молчание знак согласия.       Как только она замолчала, задницу пронзила горячая боль. А это ведь только первый удар. Впереди еще четырнадцать. По инерции дергаюсь вперед, но она держит меня мертвой хваткой.       — Раз… — прохрипела она сдавленно, и снова громкий шлепок пронесся по комнате режущим звуком.       — Два… — всякий раз когда кожа ремня соприкасалась с моей, я извивалась, стараясь вырваться, но понимала, что она не бьет со всей силы, хотя ощутимо до слез, которые покатились после седьмого удара. Кажется ягодицы онемели, но каждый удар доказывал обратное, ремень болезненно соприкасался с красной пылающей кожей.       — Четырнадцать… — удар не последовал, она отбросила ремень на пол и нежно стала проводить подушечками пальцев по свежим отметинам.       Задница болит так, что страшно думать о том, что придётся сидеть. Но эти мысли растворяются, когда я чувствую, как она отпускает мои руки и целует спину и ягодицы, нежно поглаживает, помогая снять штаны до конца.       — Принцесса, ложись на спину, — Лекса помогает перевернуться и улечься на кровати, потому что боль в ягодицах дает о себе знать.       Даже в образе извращенки в одном белье она была горяча и красива. А я сама себе поражаюсь я возбуждена еще больше, чем пять минут назад до экзекуции. С моих губ срывается невольный стон, когда она снимает свое белье. Она, похоже, решила сегодня оторваться по полной, затягивая ремни на поясе. Я лежу с распахнутыми бедрами, и электрический ток пробегает по моему позвоночнику, оседая пульсацией внизу живота. Улыбаясь уголками губ, она надавила на клитор, совершая круговые движения тем самым заставив меня застонать и увидеть звезды.       — Кому-то нравится быть плохой?       Это смогло потешить её самолюбие. Но не успел меня поглотить оргазм, как она начала с наслаждением мять грудь, срывая мои приглушенные стоны когда она сжимала затвердевшие соски. Её язык гулял по округлым прелестям, не оставляя без внимания ни единого миллиметра. Задевая соски, она играла с ними, пока губы втягивали их в себя так сильно, что я извивалась, как уж на сковородке. Я потянулась к её голове, желая прикоснуться к волосам, как она резким движением перехватила мою руку за запястья.       — Я не разрешала трогать себя, потерпи, — в её глазах читалось предупреждение, так, что я не решилась повторить действие.       Наигравшись вдоволь с грудью, она облизала живот, горячо жадно целуя его, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Стоны уже похожи на хрипы, предел возбуждения в крови давно достигнут, я плавлюсь, растекаюсь по простыням, а ей нравиться меня мучить. Но я продолжаю молчать. Она раздвигает пальцами половые губы и проводит языком по ним несколько раз. Невероятно приятно, безумно хорошо. Я распахнула бедра еще шире, когда она губами обхватила клитор и нежно, медленно втягивая его в себя.       Она одним рывком перевернула меня на живот, как тряпичную куклу, заставив встать на четвереньки. Медленно провела ладонью по позвоночнику, спустилась к ягодицам, которые от её нежных прикосновений саднит. Выгнулась и застонала от неожиданности, когда в меня вошли два пальца, сразу задавая бешеный рваном ритме вбиваться в мое нутро. Уже не пытаюсь подавить стоны, рвущиеся из груди. Но только я вошла во вкус, как почувствовала, что-то намного больше, чем пальцы. Плавным движением она вошла в меня, застонав так сладко, что я непроизвольно дернула бедрами, насаживаясь сильнее на страпон. Она начала с медленных толчков, наращивая темп, пока не начала беспощадно врываться, шлепая по отметинам от ремня. Она сдавленно шипит и стонет, упиваясь моими громкими криками. Наши крики смешались воедино. Стонать становится все сложнее, как и дышать. Я могу лишь хрипеть, приближаясь к эйфории.       — Лекса… — сладостный крик вырвался из груди, не давая вдохнуть, она с силой прижалась к моей спине, удерживая от падения, пока я взрывалась в сокрушительном оргазме, выгибаясь, сходя с ума от похоти и облегчения, такого неожиданного и стремительного.       ***       Александра начала вести пальцами по моим лбу, бровям, щекам, шее, постепенно спускаясь к плечам. Я лежу не двигаюсь на животе. Боюсь нарушить магию момента, который создан тишиной. В этот момент — она здесь рядом со мной. Она проводит по губам, а я открываю глаза. Она продолжает поглаживать меня кончиками пальцев, лежа на боку и с легкой тревогой и трепетом глядя мне в глаза. По спине, ниже, а когда добралась до поясницы, укрытой простыней остановилась, замерла. Она сглотнула, вздохнула, словно что-то желая сказать. Мои мысли сталкиваются в голове рассыпаясь мириадами искр.       — Я не била твой самолет, — выдыхаю я, не зная с чего начать наш разговор.       — Мне придётся его продать, — она смотрит мне в глаза и я тону в её взгляде, — я очень не люблю летать с соседями и мне все еще надо в Бостон.       — Прости, — провожу пальцем по царапине на щеке.       — И ты? — она слегка касается простыни.       — Мне все еще кажется, что я извращенка, — слегка улыбаюсь, ловя улыбку в ответ. — Ты соврала, сказав, что Три кру развалится, если ты разведешься?       — Нет, но один пьяный кардиохирург подал мне идею, — она легкими касаниями продолжает гладить мою спину. — Гениальную, жаль сама не догадалась.       — Мы не разговаривали про твой бизнес в ту ночь. — Она пододвинулась ближе, взяв меня за руку и притянула наши руки к своей груди, очерчивая сердце.       — При пересадке, вы отсекаете все пути, аорты, капилляры и пережимаете их, потом меняете мотор и соединяете обратно. За последние месяцы я успела сделать первую часть: я обособила все холдинговые ветки, перекрыла доступы финансов и временно разорвала контракты. Сейчас после развода рухнет Три кру, а все, что мы отсоединили — останется, потом мы с некоторыми партнёрами создадим новую фирму и соберем все обратно. Но по-моему, оно того стоит.       Она переплетает наши пальцы, глядя мне в глаза. Такая простая ласка, а вызывает океан чувств, в которых я тону.       — Арагорн в чате, я на работе, — она смотрит неуверенно, словно боится моего ответа или своего вопроса. — Был кто-то еще?       — Не было никого кроме тебя, — смотрю в её глаза, а внутри нарастает чувство тревоги — Арагорн был только виртуальным другом, способом избежать одиночества. Да, последний месяц мы много писали о личном, но это было, как-то нереально, неосязаемо, что ли. Это как замок из песка, который смыло волной из океана под названием «Вудс». Даже походы в кино и прочее: я представляла тебя.       — Я была в кинотеатре на том сеансе, — Лекса издает едкий смешок, — а в галерее за день до тебя.       — Стерва, — прикусываю губу, глядя на довольную шатенку. — Я завтра проснусь опять одна? — как можно спокойнее спрашиваю я, прикладывая все усилия, чтобы не звучать обиженно или уязвленно.       — Дура. — Я шумно сглотнула, а она оголила зубы в ослепительной улыбке. — Мне тебя манерам еще долго придётся учить. Не могу же я позволить своей девушке грубить всем подряд.       — Ну, неделю я точно буду паинькой, — подавляю смех, — кстати, мисс Вудс, я вам тоже парочку ударов должна. — Она удивленно вскидывает брови. — Не трахаться на работе: это раз. Не соблазнять подчиненных: это два. Не врать моей матери: это три. Не пить в одиночестве: это четыре. Не набрасываться когда хотят с тобой поговорить: это пять. Не игнорировать, когда тебе признаются в любви: это шесть. И семь: что-то про анонимные чаты и извращенцев.       Я смотрю на неё и не могу скрыть улыбку, а она улыбается в ответ. Я будто очнулась от какого-то затяжного сна. А может, так оно и было? Мы просто спали и проснулись. Вместе. Рядом с ней сердце стучит слишком сильно. Весь мир исчезает. И только любовь и ощущение легкого парящего счастья.       — Нет. Во-первых: это ты меня соблазнила, во- вторых: я когда пью, закусываю. В-третьих: Эбби мы все расскажем, — я чуть не подавилась воздухом. — Ладно почти все, и нам придётся подписать дурацкое соглашение о партнерстве. В четвертых: тот шифр, посланный пьяным врачом ночью, нельзя считать признанием.       — Так и знала, что ты будешь торговаться, — легким прикосновением касаюсь её губ своими, — я люблю тебя.       — Я тебя тоже люблю, — Губами скольжу по её подбородку, чтобы оказаться на шее, от которой приятно пахнет легким цветочным ароматом. Провожу по пульсирующей венке и слабо прикусываю бархатную кожу. Целую, зарываясь в её волосы рукой, открываю больше доступа.       — Теперь я могу тебя касаться? — прерывисто шепчу ей на ухо, блуждая по нему языком.       Прикусываю хрящик, мочку, глажу плоский живот. Её кожа такая приятная на ощупь, нежная, гладкая. Мои движения на секунду прекращается, когда чувствую её губы на своих. Поцелуй был страстным и бережным. Из её груди вырвался стон наслаждения. То, что я испытала в этот момент, я не могу просто передать словами. Сказка. Я чувствую, как она улыбается сквозь поцелуй. Когда я отпускаю её губы, она начинает жадно глотать кислород, а я уже припадаю к её шее, целуя и покусывая пульсирующую венку. Я схожу с ума, лаская её тело. Обхватываю её налившуюся грудь, провожу рукой по животу, а в моем порхают бабочки. В висках бешено стучит, меня бросает в жар. Она шумно, часто дышит ртом, периодически издавая осипшим голосом стоны. Приникаю к горящей плоти губами, посасываю, играю с клитором, собираю языком влагу. Я теряюсь в своих ощущениях, а Александра извивается на кровати, сминая простыни. Я потеряла счет времени и ощущение реальности.       Была только я и она, погрязшие в немыслимом наслаждении.