I always come back...

«Приветствуем вас на открытии Freddy Fazbear Pizza в Харрикейне! Не упустите возможность побывать на представлении от новых аниматроников и попробовать самую вкусную пиццу в штате! Только сегодня все меню по скидке! Заходите!». Генри сидел в техцентре, уткнувшись в телевизор. Смена закончилась пару часов назад, но механик не собирался возвращаться домой. Впрочем, как и всегда. Разницы ноль — уныние и скука преследовали везде, и тратить время на ходьбу туда-обратно не имело никакого смысла. Спал и ел он только на работе, и многие сотрудники удивлялись тому, как можно жить среди эндоскелетов и костюмов, которые, как они говорили, «смотрят в душу». Но Генри умел. Он создал все то, что находилось в этих коридорах, и каким-то образом чувствовал себя нормально. Пару раз он даже проводил здесь экскурсии, но, в отличие от него, посетителям было здесь так неуютно, что лавочку быстро свернули, и он остался в полном одиночестве среди десятков аниматроников. Генри зевнул и перевел взгляд на стеллаж, откуда на него смотрели головы Фредди, Бонни, Чики и Фокси. Он всегда находил какой-то шарм в этих стеклянных, мутных глазах, которые смотрели на него с полок. В неестественных, но человекоподобных формах. В механических голосах, отдающихся эхом по всему зданию. И только забота об этих железных маскотах придавала его жизни смысл. Он не признавался в этом, но вся эта рабочая рутина ему вполне себе нравилась. Это стало его долгом, его призванием, и Генри принял это, отдав себя такой работе. Остаться работать в пиццерии было единственным условием, которое он в итоге поставил Уильяму. Он долго мучался, извиняясь перед своими творениями за «предательство», но прекрасно осознавал, что тогда у него не было выбора. И сейчас — тоже. Если он покинет пиццерию, думал Генри, то обречет их на вечные страдания. Поэтому он обязан быть здесь вечно. Хотя день ото дня ему это все меньше и меньше доставляет удовольствие. Уильям Афтон создал десятки пиццерий по всему штату, и маленькая компания разрослась до огромных размеров, но в техцентре он всегда будет единственным работником. Покой прерывают только курьеры, которые привозят эндоскелеты и костюмы на осмотр и починку. Хотя и они здесь — редкие гости. Вряд ли их можно будет ждать сегодня… Генри дождался, пока эфир прервется на ночь, и лег спать. Но сон прервали очень быстро — не прошло и получаса, как звонок оповестил его о скором прибытии аниматроников на починку. Обычно сломавшихся роботов привозили либо поздно вечером, либо утром, но в этот раз его подняли в два часа ночи. Афтон совсем издевается… Мужчина нехотя поднялся и отправился на парковку, чтобы встретить доставку. Когда он пришел, контейнеры уже были разгружены и сложены на тележку, с помощью которой их можно будет отвезти в мастерскую. Целых пять! Скорее всего, сбили звуковые настройки, выкрутив громкость больше положенного. Иначе невозможно сломать всех одновременно. Генри прикатил контейнеры в мастерскую. Надев перчатки и достав необходимое оборудование, он открыл первый контейнер. В нем лежал Фредди Фазбер, из глазных отверстий которого подтекали струйки какой-то жижи. Осветив маску фонариком, Генри понял, что это кровь. Снова? Нет, нет, нет! Невозможно! В каждом здании есть охранник и камеры, поэтому… О Боже! Под маской вместо головы эндоскелета оказалась изудорованная голова ребенка. Генри отшатнулся, с ужасом захлопнул крышку и начал осматривать остальные. Он срывал маски одну за другой, лицезрея одну и ту же картину. В каждом из костюмов лежало по трупу. Механик побледнел сильнее обычного. Он до сих пор не мог окончательно поверить в это. В пиццерии. Завелся. Маньяк. Переварив то, что он только что увидел, Генри рванул к телефону, чтобы позвонить в полицию, но ему тут же позвонили из главного здания, мягко напомнив последние корректировки в положения компании, по которым при любом инциденте звонок в полицию можно осуществить только через 90 дней после самого случая. Они все знают?! Но… Генри понял, что у него опять нет выбора. Но тут к нему пришла мысль, которая дала бы ему шанс собственноручно отыскать того, кто это сделал.  — Охранником ночью работал Джереми?  — Он должен был работать сегодня, но его заменил мистер Афтон. Нет. Механик был готов услышать все что угодно, кроме этого. Генри попытался обмануть себя, но тут же понял, что все напрасно. Афтон совершил это убийство. И именно он убил девочку в первом ресторане. Только он. Больше никто не мог. Генри заметался по комнате. Через несколько минут механик вернулся в мастерскую, и мужчина в слезах начал обнимать и целовать окровавленные маски.  — Как я мог позволить ему осквернить вас? Как я мог? Я никогда не предам вас!!! Простите… меня… Простите меняяя… Генри завыл и бросился на колени. В таком припадке он пробыл несколько часов, увещевая и умоляя простить его то аниматроников, то трупы детей. Собрав все по контейнерам, он отправился на улицу, чтобы на заднем дворе отдать их тела Богу. Он закопал контейнеры, ставшие гробами для детей и костюмов. Если был бы еще лишний, Генри закопал бы там и себя. Афтон похоронил его детище. Его аниматроников. Его душу. Но он больше не посмеет осквернить ИХ. И он, Генри, знает, как не позволить ему совершить новые преступления. Одним убийством он сможет предотвратить десятки убийств. Любой ценой он не даст Афтону совершить еще одно. Механик рванул к чертежам, чтобы сделать ее. Спасительницу. Освободительницу. Мессию. Ту, которая больше не позволит ему убивать. Ту, что отомстит ему. ************ "Я могу делать кое-что необычное, ты знал? Я могу делать мороженое. Правда, я делала это только один раз. Их было четверо, затем трое, затем пятеро, затем один. Что-то произошло, когда в комнате был всего один ребёнок. Девочка, стоявшая сама по себе. Вскоре я перестала петь. Мой живот открылся, там было мороженое. Я не могла двигаться, пока она не ступила поближе. На мгновение прозвучал крик, но только на мгновение. Потом вбежали другие дети, но они не могли услышать её из-за собственного шума. Я всё ещё иногда слышу её. Почему это произошло?"...