Морская вишня

***

      Тэхён всегда отличался своей скрытностью, а теперь стал еще тише и задумчивее. Сестры донимали расспросами, но тот молчал...       Частенько русал приплывал к тому берегу, где некогда оставил принца; видел, как один сезон сменял другой, как деревья примеряли разные шубки, как снег застилал все вокруг. Но юноша больше не появлялся. С каждым разом, печалясь все больше и больше, он возвращался домой; по вечерам дольше, чем обычно, засиживался в саду, где его одолевало рвущее jamais vu*, и только лишь одна мраморная скульптура казалась родной, потому парень каждый раз припадал, нежно обнимая ее. За цветами больше не пестовал, запустил их, те росли по своей воле, как хотели. Ива, обделенная вниманием, стала разрастаться подобно сорняку, закрывая собой все растение в клумбе, душа их отсутствием света.       Однажды он не выдержал и рассказал все бабушке. - Ох, Тэхён-и, иди ко мне! – заключила в объятиях любимого внука, а тот принял их, как будто это глоток свежего воздуха, тихо поскуливая в сморщенных руках.       Старушка оглаживала мягкие прядки алых волос, которые вздымались от каждого волнения воды; она что-то обдумывала. Продолжая успокаивать парня, еле слышно, будто боясь произнести это вслух, сказала: - Я тебе покажу его замок.       Русал немедля отстранился, несчастно заглядывая в чужие глаза, ища в них объяснения: - Ты это серьезно, бабуль? – та лишь молча кивнула, взяв за руку парня, и начала всплывать на поверхность, где близ того места располагался огромный дворец; после чего, без лишних слов, нырнула обратно в воду, оставляя парня наедине.       Дворец, вымощенный из светло-желтого блестящего камня, как и все кругом погружался в темноту. Но из парочки прозрачных окон еще вырывались огни ламп; их проемы были высоки, беря свое начало у самого пола – это давало возможность рассмотреть роскошные покои. Всюду висели дорогие шелковые занавески, на полу разостланы ковры, а на стенах расположилась композиция полиптиха, наверняка, какого-нибудь известного художника. В сердце комнаты стояла постель с множеством подушек. Тэхён не знал, но ему хотелось верить, что принадлежала она именно принцу. Одно из окон было представлено в виде двери, которая вела на просторный балкон. От туда открывался великолепный вид на простилающийся океан. Неожиданно, в проеме, появилась фигура молодого человека, затем, распахнув стеклянную преграду, он оказался на улице. Подступив к перилам, парень насладился запахами, которые переплетались в танце: море и ночь; после чего направил свой взгляд за горизонт, погружаясь в свои мысли. Русал испугался, что его могут увидеть, поэтому без сопротивления отдался объятиям воды. Он уплыл домой, но пообещал, что еще обязательно сюда вернется.

***

      Теперь Тэхён знал, где живет его принц; частенько он приплывал туда днем или ночью, даже нашел узкий канал, который протекал прямо под великолепным мраморным балконом, бросавший на воду широченную тень. Тут он нашел чудный камень, на котором и просиживал незамеченным много часов, наблюдая за принцем; а тот был уверен, что сидит при свете луны совершенно один. Русал заприметил множество милейших привычек парня. Например, когда он зевал, то сжимал кулак и закрывал нос, а не рот, от чего Тэ тихонько посмеивался.       Частенько принц плавал на своей лодке с музыкантами, иногда, совершенно редко, изумительно подпевая; хвостатый так часто посвящал свое время поверхности над водой, что выучил парочку людских песен, и заслышав знакомые ноты, начинал бесшумно повторять заученные строчки.       Не раз также он слышал разговоры моряков, которые говорили о наследнике. Тэхён чрезмерно радовался этому, в голове возникали воспоминания о том дне, когда увидел черноглазого в первый раз, когда спас. Вспоминал о том, как крепко прижимал полуживое тело к груди и как нежно одаривал поцелуями его лоб.       Все больше и больше русал влюблялся в мир людской, что-то безжалостно тянуло туда. Казался он гораздо более широким, чем его мир: они могли переплывать моря на своих кораблях, могли взбираться на горы, высоко-высоко к небесам, а земли, которыми они владели - были необхватны русалочьему взору. Ему хотелось больше знать о людях, но сестры и братья не могли ответить на все вопросы, и он обращался к бабушке. Она хорошо знала «высший мир», как она правильно называла землю, которая лежала над водой. - А те люди, что не тонут, - спрашивал русал, - они живут вечно? Они не умирают как мы, тут, внизу, в море? - Вовсе нет! Они тоже смертны, - отвечала старуха, - и век их даже короче нашего. Но хоть мы и живем триста лет, после смерти от нас остается лишь пена морская. У людей есть могилы, у нас же – нет. Мы не одарены бессмертной душой, русалочья жизнь заканчивается со смертью тела. У людей есть душа, которая живет вечно, после того как их тела превращаются в прах, и тогда она устремляется в высь, к звездам. Как мы поднимаемся сквозь толщу воды, чтобы увидеть их мир, они поднимаются в неведомые блаженные страны, которых нам никогда не увидеть. - Ах, почему у нас нет бессмертной души! – опечалился Тэ. – Я бы все свои годы отдал, чтобы один день прожить человеческой жизнью, чтобы потом вкусить небесного блаженства! - Что ты такое говоришь, негодник? – изумленно кинула бабушка. – Ты об этом и думать не смей! Мы тут живем гораздо лучше, чем людишки наверху. - Неужели и я после смерти превращусь в морскую пену, и не услышу больше изумительных мелодий жизни: как бушуют волны, как танцует ветер; неужели я больше не увижу лепестков пламенного солнца? Неужели мне никак не удастся обрести вечную душу? - Нет. – без лишних колебаний ответила та. – Но, - поспешила добавить, - если кто-нибудь из людей полюбит тебя так, что ты станешь ему дороже отца и матери, если человек отдастся тебе сердцем и всеми своими помыслами; если священник обвенчает вас по людским законам, заключив союз на небесах, - тогда душа живущего на земле разделится пополам, и одна его часть перейдет тебе. Тогда и сможешь вкусить небесного блаженства.       Придав надежд русалу, старуха поспешила разъяснить: - Но с тобой этого никогда не будет: твой прекрасный рыбий хвост, который у нас считается красивым, люди находят безобразным. – Тэ оглянул свои плавники, а бабушка продолжила: – Ха, будто они что-то смыслят в красоте; по их мнению, нельзя быть красивым без двух нелепых подпорок – «ног», как они их называют. Не печалься, внук мой, нам нужно жить да радоваться! Повеселимся вволю все триста лет, а это немалый срок! Тем слаще нам покажется отдых после смерти.       Однако никакие слова не могли лишить русала горести от осознания неизбежности. Он не мог поверить, что в конечном итоге все знания, эмоции, накопленные им, канут в небытие. - Тэхёни, мой милый мальчик, не мучай себя этим. Такая участь - дар, а не наше проклятье! Душа – всего лишь незначительная побрякушка, она не стоит твоих печальных глаз. Не бери в голову эту нелепицу. Ты уже запамятовал, сегодня проходит ежегодный бал, который твоя бабуля самолично организовывала. И я непременно хочу, чтобы ты спел для гостей. - Конечно, бабушка, я спою. – с натянутой улыбкой проговорил Тэхён. – Я бы не осмелился его пропустить.

***

      Вот было великолепие, которого не увидишь на земле. Огромный танцевальный зал, в пандан событию, светился и излучал ауру торжественности. Тэхён был звездой сегодняшнего представления, он пел, да так, что весь скаредный бомонд рукоплескал и готов был петь дифирамбы русалочьему голоску. На время парень забывал обо всех своих печалях, видя реакцию публики; ему казалось, что на свете не сыскать более изумительного голоска. Когда он ловил на себе совершенно нечитаемый взгляд отца, его охватывал мандраж. Допев свою песнь русал спустился со сцены. Следующей выступала жантильная старлетка, она читала людскую поэму, в местах дико переигрывая, но аплодисменты свои срывала.       Король дна морского восседал на троне, как всегда, находясь в состоянии фрустрации, он не обращал внимания на происходящее веселье. Был погружен лишь в свои мысли, поэтому не заметил как к нему подплыл один из сыновей: - Отец? Папа, могу я спросить у тебя?.. – неуверенно начал русал. Лишь с ним одним отец практически не разговаривал, никогда не обращал внимания. И Тэхен не понимал почему, что такого он натворил. Но, может, пора это выяснить? - Спрашивай. - Я только что выступал, ты же видел? Тебе понравилось? - Было сносно. – даже не взглянув в сторону сына, проговорил тот.       «Было сносно?» - эхом пронеслось у парня в голове. - Что я такого сделал? – сказал громче, чем положено. – С того самого момента, как я себя помню, ты относишься ко мне как к пустому месту. И похоже тебе все равно, что я чувствую. Спасибо за похвалу. – не без доли сарказма закончил Тэ и уплыл прочь, оставляя отца в гордом одиночестве.       По привычке Тэхён поплыл к своему маленькому садику и присел на скамейку, заводя разговор с хладным мрамором: - Видишь, я ему не нужен, он даже не смотрит на меня. К моим братьям и сестрам он более лоялен. За что он так со мной? Неужели я уродлив? – вопросил он, покрутившись вокруг своей оси, пытаясь оглядеть себя. – А может я слишком глуп для царской крови? Я позор для своего отца, поэтому он меня ненавидит? – заглядывая в каменные глаза, спросил тот. – Эх, если бы ты был настоящим, если бы ты мог мне ответить. Я уверен, ты бы успокоил меня; такой уродливый и туповатый, для кого-то Тэхён, был бы нужен и важен тебе. Ты бы не отвел от меня свой взгляд, так ведь? – восклицал, все еще надеясь на ответ. – Ах, - печально вздохнул тот, - ты прекрасный собеседник. – и хихикнул.       Русал продолжал говорить всякую нелепицу, напевал смешные песенки. Он будто бы оказался на другой планете, все плохое настроение куда-то улетучилось. Парень хохотал и вел беседу за двоих, но его перебил женский голосок: - Все еще болтаешь с этим куском мрамора? Ты всегда такой забавный, Тэ! – вмешалась в «интереснейшую» беседу старшая сестра. - Юна, чего же ты так пугаешь? - вздрогнул от неожиданности. - Извини, не хотела прерывать ваше…ам…свидание? Или как ты это называешь? – прохихикала русалка. - Это не смешно. – насупился парень. – Ты что-то хотела или поиздеваться пришла? - Одно другому не мешает, но я все же тут поговорить. Ты очень быстро ушел, я бы даже сказала - убежал.       Тэхён молчал. - Ох, неужели мне самой нужно догадываться?       Снова ни слова в ответ. - Снова из-за отца? – русал кивнул, присаживаясь на скамью, рядом с сестрой. – Братик, ты же знаешь он это не специально. - Разве? А мне кажется, что он очень конкретно ненавидит меня! – выпалил Тэ. - Не нужно так. Он тебя любит, просто ты не понимаешь… - Чего?! Чего я не понимаю?! Так расскажи мне, чтобы я знал, за что от меня родной отец сторонится. - Ты похож на мать, ясно?! Ты ее точная копия, с этими своими красными волосами, с хвостом таким же изумрудным, как у нее…и голос, такой же изумительный, как у нее. Твоя квадратная улыбка, твой смех, даже некоторые твои привычки – это все ее наследие. Конечно, ты не можешь ее помнить, она умерла, когда тебе едва стукнул год. Это была великая потеря для королевства, для нас и, в особенности, для отца. Не было женщины прекраснее, чем она, во всех водах. И все мы, шестеро, ее дети и отпрыски отца нашего, потому мы похожи на них, но лишь ты будто ее реинкарнация. – Тэхён и слова вставить не смел, он не помнил ничего о женщине, которую все так любили и восхваляли. - Но я-то чем заслужил такого изгнания? - Ты действительно туповат, - язвила Юна, - братец, видеть тебя каждый день, такого похожего, отцу словно пытка. Благодаря тебе он и секунды не может забыть о том, чего лишился. Я просто прошу тебя понять его, хоть на мгновение, встань на его место и подумай хорошенько. – закончила она, уплывая от брата.       В ту ночь Тэхен так и не смог сомкнуть глаз.