Лизать стены запрещено!

       Вызов от начальства — всегда не вовремя, да еще в такие времена, когда все наперекосяк, армагеддоны не начинаются, антихристы не слушаются, демоны в святой воде не дохнут, а начальство не так давно получило по носу от собственного отпрыска. Вельзевул икнула, подтянула штаны и отправилась на ковер. Владыка Ада возлежал в серной ванной, в непонятном настроении. — Вельзевул, — проскрипел он, потом сделал паузу, длинную, тяжелую, весом в тонну-две. — Ты встречаешься с Гавриилом. Князь Ада икнула еще раз и поспешно отчеканила: — Никак нет! То есть, исключительно по службе, на поле боя, ну постояли рядом, пока уговаривали ваш… антихриста начинать уже, а так и речи быть не может, чтобы я с этим индюком надутым… — Отставить! — рявкнул сатана, расплескал пену для серных ванн. — Это был приказ, а не вопрос! Завтра же вступаешь с ним в романтическую связь, чтобы выведать у него, что замышляют наши враги. Не верю, что они сдались. Нужно узнать их планы изнутри и придумать ответный удар. Задача ясна? — А… почему я? — осмелилась вякнуть Вельзевул. — Я не гений чистой красоты, пусть вон Астарот идет. Или суккуб помельче. Он скривился, шлепнул мокрой дланью по мокрой морде. — Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях. Ты хоть успела постоять рядом с ним, не пытаясь его убить — начало положено. Другие демоны имеют еще меньше общих тем для сближения. Все, сгинь исполнять приказ! Вельзевул щелкнула каблуками и испарилась. *** Сконденсировалась она у себя, прямо на троне, сползла по нему, все еще пребывая в полужидком состоянии. — Чего изволите? — рядом уже улыбалась в сотню зубов Дагон. — Повелитель архивов, у нас есть бланк приглашения на свидание? Дагон булькнула. Но когда недовольное начальство зыркнуло на нее, она уже с видом лихим и придурковатым, как положено по уставу, крепила лист бумаги на планшет. — Нет, но сейчас будет. Кого приглашать? — Ангела. Точнее, архангела. Точнее, архангела-епта-Гавриила. — Когда? — Завтра на закате. — По какому времени? Гринвича, Тихоокеанского центрального, Московского, Преисподнего? — По Лондону. — Куда приглашать? Вельзевул задумалась. Что там есть на Земле, кроме долины Мегиддо и Антарктиды? Ну, Лондон, например, а в нем что? Кабак, трактир, бордель? Слишком злачно для белоперого. Театр, турнир, тюрьма? — Лондон, театр, — решила она. — Какой? — А их, что, много? — Больше ста тридцати. Нет, Вельзевул могла бы прилететь сразу на все сто тридцать с гаком, по десятку мух на точку, но вряд ли Гавриил умеет так и вряд ли согласится пойти в театр с горстью мух. Итак, что бы он сам выбрал? — И какой из них самый понтовый? Дагон замешкалась, зашуршала бумагами. — На данный исторический момент в десятке лучших… — Что, целый десяток? Дай сюда список… О, Колизеум. Припоминаю, львы, гладиаторы и первые христиане. Забавно было. Не, не подойдет. Так, Королевский театр Ковент-гарден или Королевский национальный театр? Ну пусть будет Ковент-как-его-дальше… Что еще? — От кого приглашение? — Кого-кого… От меня, естественно! Дагон еще раз булькнула. Вельзевул еще раз зыркнула. — Чего смешного? Это Сам приказал, а то бы я тебя послала. — Нет, что вы, я не смеюсь, но… можно парочку, м-м, советов? И Вельзевул имела неосторожность кивнуть в знак согласия. Следующие два с половиной часа на нее изливался поток информации, как ходить, что носить, что с чем сочетать в одежде, как делать брови и вообще лицо, прятать неудачные ноги и маскировать неудачную грудь. Ну, а носки в сеточку — вообще выкидыш моды и стиля. А Гавриил весь из себя стиляга. Когда фонтан советов иссяк, Вельзевул поинтересовалась, откуда сведения. Оказалось, из пачки цветных журналов для девочек про мальчиков — Кроули притащил с Земли когда-то. Князь Ада добавила к списку преступлений Кроули еще одно и отправила письмо Наверх по пневмопочте. Ответ упал почти сразу. «Лицедейство есть грех. Ищите дурака». Вельзевул потребовала у Повелителя архивов путеводитель по Лондону и села исправлять письмо. Поправила театр на ресторан «Утка и вафли» в каком-то небоскребе. «Я не собираюсь оскорблять свое эфирное тело презренной едой и поощрять людишек строить башни до небес». Вельзевул посчитала мух, чтобы успокоиться, и вписала в бланк одно из любимых своих мест — зверинец. «Зоопарк», — поправила ее секретарь. «Ваша идея скверно пахнет, отклоняю», — поступил ответ. «Вот засранец», — подумала Вельзевул. Зверинцы она обожала именно за запах. Но надо думать дальше, чтобы завтра свидание состоялось. И она велела Дагон подать агентурные видеозаписи с Земли, чтобы поискать на них Гавриила и узнать, где он обычно проводит время. — Что, все квинтиллионы часов записей? — уточнила Дагон. — Да. Ничего страшного. Если вывести материалы на сто тысяч экранчиков и разлететься на сто тысяч мух, то можно управиться за… К пяти утра по Гринвичу Вельзевул кое-как слепилась обратно в гуманоидный облик, еще более кривой и мятый, чем обычно. Записка «Как насчет побегать в Гайд-парке» на обрывке ведомости по расходу серы улетела в трубу. Всё. А теперь послать Дагон в бездну и посидеть часок в тишине и поко… Дзынь! Пневмопочта выплюнула ответ. Этот ублюдок что, торчит в своем офисе безвылазно? «Наконец-то здравая мысль! А что, давай! Через полчаса у главного входа». Вельзевул со стоном вылилась с трона на пол. *** В холодном, темном, сыром шестом часу лондонского утра у открытых уже ворот Гайд-парка стояли две эфирно-оккультные сущности и соревновались, кто презрительнее смерит противника взглядом. Гавриилу было удобнее: ему-то смотреть под ноги, а Вельзевул вынуждена задирать голову. — Где засада? — спросил архангел вместо приветствия. — Нету, — буркнула Князь Ада. — А что, должна быть? — А зачем еще ты завалила меня дурацкими приглашениями? Бегать, что ли? — Допустим, бегать, — проскрипела Вельзевул. Прошла всего пара минут свидания, а она уже мечтала допрыгнуть до этого паскуды и откусить ему нос. Хм, допрыгивать- то необязательно! Из рукава повелителя мух вылетел упитанный слепень и в обход устремился к архангельскому уху. И сдох в паре сантиметров от цели. Гавриил улыбнулся лучезарно, извлек из кармана флакончик как для духов и попрыскал себе виски. — Догадываешься, что внутри? — поинтересовался он. — Святая вода? — Не-а, — гад лыбился до ушей. Удивительно, как только рожа не треснула от самодовольства. — Освященный парфюм Килиан Стрэйт ту Хэвен. Древесный аромат с нотами мускуса, жасмина, пачули, кедра, янтаря, мускатного ореха, ванили и рома. Никаких нот Вельзевул, естественно, не слышала, только если в переносном смысле — верховный архангел оказался еще бОльшим мешком дерьма, чем казался издалека. Прямо хоть носись вокруг него с жужжанием. — Ясно, — она тоже ухмыльнулась, достала из кармана зажигалку и щелкнула вхолостую, для острастки. Запахло серой. — Догадываешься, что внутри? — скопировала она тон архангела. Тот склонил голову набок, не впечатлился: — Тю! Вот видишь, малышка, к драке ты подготовилась, а к пробежке — нет. Где спортивная форма? — Че там готовиться? — Вельзевул сплюнула и уперла руки в бока. — Перебираешь ногами, и все. — Дилетантская точка зрения. — Вдруг он присел на корточки, двумя пальцами задрал ее штанину. Князь Ада еле сдержалась, чтобы не впилить ему с ноги в наглую святую харю. Отпустив ткань, архангел тут же вытер пальцы носовым платком и выкинул его в урну. — Носки в сеточку? — продолжал он как ни в чем не бывало. — Серьезно? Штиблеты? Ты хочешь стереть ноги по уши через сто шагов? Ты же отстанешь, а я не люблю сбиваться с темпа и ждать слабаков. И ты вообще слышала о слове «стиль»? Ты не вписываешься в мою палитру. Небесный засранец действительно приперся в жемчужно-серых трениках, фуфайке и кроссовках. Гавриил взмахнул рукой, и оба очутились в безлюдном магазине спортивной одежды. Очень понтовом, судя по довольной архангельской роже. Довольная рожа тут же прошелся по рядам, тыча высокомерным перстом в подходящие предметы гардероба, которые перемещались в кучу на вешалке у примерочной. И велел переодеться во что-нибудь приличное. Вельзевул прифигела и стала составлять пеший эротический маршрут, по которому послать пернатого. Но с другой стороны… Это же шанс продвинуть отношения! — Может, сразу приступим к главному? — сказала она, разглядывая сиреневую футболку с принтом — парой кошек, и стала расстегивать фрак. — Что вы собираетесь делать с Армагеддоном дальше? — Собираемся. А вы? — и он отобрал у Вельзевул футболку, перевернул задом наперед и вручил уже правильно. Ага, понятно, противник согласился на свидание с той же целью — выведать планы. Она же вместо ответа влезла в футболку и застряла там. Гавриил морщился, но терпел и даже подсказывал, что с чем надевается и как застегивается. А также что с чем сочетается по цвету, фактуре и дизайну, чем фьюжн отличается от винтажа, а оба они — от помоечного стиля. И как одеждой сделать из бесформенной фигуры конфетку. Вельзевул скрипела зубами и ругалась: вторая за сутки лекция по моде — это уже перебор. Причем советы и выводы Гавриила и Дагон совпали только в вопросе о носках. Носки в сеточку объявлялись вне закона и над, и под Землей, и Вельзевул полюбила их еще больше, а Гавриила — меньше. То есть, совсем ушла в пучины ненависти. А заодно напялила первые попавшиеся шмотки и княжеским пожеланием перекрасила их в черный цвет с узором из мух. А для стилю сдвинула муху на голове набекрень. Гавриил с очередным вздохом добавил себе на штаны черный кант и перенес готового себя и «девушку» в Гайд-парк. И тут же припустил трусцой по аллее. Вельзевул посмотрела со спины, как по-идиотски он переставляет ходули, и попробовала изобразить то же самое. Первые шага три-четыре казалось, что бегать и правда удобнее в кроссовках и мягких штанах. Потом она взмокла и запыхалась. А райский долбодятел чесал себе дальше. И оглядывался еще, и ухмылялся до ушей, и отпускал на латыни комментарии про здоровое тело как проявление здорового духа. Вельзевул злилась, пыхтела и взглядом пыталась уговорить какого-нибудь голубя насрать на этот мешок напыщенности. Но, похоже, архангел тоже сказал голубям что-то такое, отчего они облетали его по широкой дуге. Кое-как она приноровилась останавливаться каждую сотню шагов, наскоро обновлять физические резервы тела на молекулярном уровне и бежать дальше. Но все равно стабильно отставала — шаги у долговязого архангела длиннее по умолчанию. Можно было бы выпустить крылья и лететь за паршивцем, но людей вокруг становилось все больше — такие же бегуны-маньяки и прочие велосипедисты нарезают круги, клерки дохлебывают кофе и свежий воздух перед рабочим днем, бомжи разбегаются от урн по кустам… Есть народ, в общем. Надо соблюдать инкогнито. *** — Фух, пронесло, — выдохнула Михаил из особо зеленого куста, провожая взглядом бывшее начальство. — Меня тоже, — признался Хастур, почти гениально затаившийся за фонарным столбом. — Это что было? Это не Армагеддон начинают без нас? *** В общем, ничего полезного за свидание Вельзевул не узнала. Пришлось назначать следующее. Но тут она взбунтовалась и заявила, что сама выберет место и время. И таки добилась встречи в зоопарке среди бела дня. Но выгнанный на экскурсию табун школьников голосил похлеще стада макак и чаек, и поговорить толком не вышло. Зато в киоске продавалась такая штука, мороженое называется. Если уронить ее как бы нечаянно на мокасин архангела… Или за барьер слоновника, а потом выслать своих мух слизать ее… В третий раз бегали в парке Сент-Джеймс. Не успели разговориться, как заметили прямо по курсу над спинкой скамьи две головы, светло-вихрастую и рыжую с татуировкой змеи на виске. Еле успели, не сговариваясь, свернуть назад и вовсе не поспешно припустить на выход. Нет, можно было бы и покарать предателей, но когда на вас с заклятым врагом одинаковые черные штаны с розовыми толстовками, хочется не отсвечивать. В четвертый раз… Через несколько недель до Вельзевул дошло: нет у архангела Гавриила никаких планов! Он сам следит за противником и ждет их хода, чтобы нанести ответный удар. Тут бы взять говнюка за шарф и забить следующую стрелку на равнинах Мегиддо, и прихватить с собой по войску, но Вельзевул промолчала. Ну победят воинства Ада, везде настанет один голимый адище, и куда она тогда будет сбегать с рабочего трона и при этом делать вид, что занята страшно важным, ответственным делом? И кто еще будет ее так восхитительно бесить? Нет, в Преисподней тоже дофига поводов для отвратительного настроения, но если его вызвал Сам, то всю злость перебивает страх, а если подчиненные — то надо шевелиться, чтобы покарать, принять меры и вообще. А тут — злись, ненавидь, презирай, и никаких последствий, и делать ничего не надо. Красота! Вельзевул запечатала очередное сообщение в капсулу высокой секретности и отправила курсом вверх. «У бродячего цирка в Чессингтон-парке, в восемь вечера по Гринвичу. Бери задние места. До встречи, ушлепок!»