***
— Эйс, мы можем поговорить? Он повторяет нечто подобное уже во второй раз, но тело будто каменеет — Эйс чувствует себя глупо, действительно глупо, потому что взгляды некоторых посетителей, а особенно взгляд Моне на какой-то короткий миг приковывается только к ним, словно концентрируется в одной единственной точке, и точка эта явно на лбу у Эйса, потому что ебаный, мать его, Трафальгар Ло сейчас прожжет в нём сквозную дыру. Эйс суетится, пытаясь то ли спрятаться за коробками, то ли поставить их на место, но в конечном счете резко дергается вперед, огибая Трафальгара быстрым шагами… Не смотри ему в глаза, не смотри ему в глаза. — Эйс? Даже не думай произносить это блядское имя вслух. — Кажется, это к тебе обращаются. Моне появляется перед Эйсом, словно снежная буря в разгар летнего зноя, улыбаясь этой своей двуличной улыбкой, от которой мерзнет что-то глубоко в сердце. — Да? Я не слышал. — А я вот прекрасно слышала, — Моне переводит в сторону Трафальгара совершенно неопределенный взгляд. — Видимо, твой друг хочет с тобой поговорить. Он выглядит таким серьезным. Ло на её слова только хмурится, не понимая, что за странное чувство волнения поднимается где-то желудке. — Я думал, у вас обеденный перерыв. Если нет, зайду попозже. Или можем поговорить в другом месте. «Нет, не можем, зачем ты вообще пришёл». — Вы не ошиблись. Моне косится на Эйса с легкой усмешкой, ей словно доставляет удовольствие его подставлять, но это всего лишь её обычное поведение, обычное выражение лица, которое многим кажется подлым, но Моне просто говорит то, что хочет сказать. Она и не собиралась его выдавать, и Эйс прекрасно понимает это, потому что его проблемы — это его проблемы, Моне вообще не обязана знать, с какими людьми Эйсу нравится и не нравится разговаривать, она лишь выполняет свою работу и в этом она абсолютно права. Так что Эйсу придётся выкручиваться самостоятельно, раз уж Трафальгар без всяких посредников (вроде Чоппера) решил сюда добраться, ещё и вытянуть Эйса на личный разговор, значит, что-то всё-таки ему здесь понадобилось и понадобилось непосредственно от самого Эйса, что делает ситуацию ещё хуже, чем кажется на первый взгляд. — Обеденный перерыв действительно вот-вот начнется, и вас в самом деле не должно здесь быть, — Моне скрещивает руки на груди. — Я понимаю и очень извиняюсь. О, вежливый и спокойный до тошноты, как и всегда. — Но, боюсь, после работы он просто от меня сбежит, — Ло скользит быстрым взглядом по напряженным плечам Эйса. Моне издает тихий смешок. — В таком случае, с вами действительно не хотят разговаривать. Если бы наш дорогой сотрудник Эйс был девушкой, я бы выпроводила вас ещё на пороге, потому что вы выглядите как жуткий бывший, требующий немедленного разговора и караулящий бедняжку прямо под окнами магазина. Такую угрозу я бы не смогла проигнорировать. — Извиняюсь за своё лицо, конечно, — Ло устало выдыхает. — Оправданная осторожность, но я бы точно не стал никого преследовать — сталкерство даже на словах звучит как самая больная в мире идея. — Разве не каждый такой говорит, что он не такой? — Моне явно веселит происходящее, но видно, что она всё ещё сохраняет дистанцию, по-птичьи наклонив голову и сверяя Ло изучающим взглядом. — Поймите, Эйс такой душка, жалко будет, если вы его где-нибудь побьете. Эйс не очень понимает, как эти двое столь быстро выходят на единую волну ядовитой частоты, держа друг друга на расстоянии, будто две змеи в одной связке, общающиеся на абсолютно неизвестном для всех вокруг языке. И, что значит «побьет», Эйс возмущается подобным до глубины души. — Не имею привычки решать свои проблемы кулаками, но насчёт Эйса не слишком уверен. Моне смеётся уже громче, прикрывая рот ладонью. — Так переживать мне стоит за вас? — Думаю, уже слишком поздно. Эйс старательно игнорирует их обоих, рассерженно пыхтя и расставляя баночки с красками из только что принесенной коробки. Работа. Он, чёрт возьми, работает, пусть этот Трафальгар даже не смотрит в его сторону. — Хорошо, я запомнила вас и скажу охраннику не выгонять после начала обеденного перерыва. Вам повезло, что вы сначала обратились ко мне, а то он у нас, — Моне понижает голос до веселого шепота. — очень щепетильный. — Спасибо. Я бы, конечно, мог поговорить с Эйсом на улице, но там такая дождина, поэтому было бы здорово остаться в помещении хотя бы на десять минут. — Десяти минут вам хватит на убийство? — взгляд Моне цепляется за татуировки на пальцах. — Нет, я же учусь на врача. — Когда вы начнете карьеру, будет очень интересно узнать о количестве выживших. — Подло, — губы Ло растягиваются в усмешке, словно разрез скальпеля по смуглой коже. — Я знаю, — Моне вторит ему ухмылкой в ответ. Посетители постепенно расходятся, но Эйс всё ещё замечает краем глаза высокую фигуру Трафальгара, смазано мелькающую где-то между стеллажами у самого входа. Чёрт, и не отвертеться. Эйс не из тех, кто убегает, но в данной ситуации уж очень хочется слиться грязным мусором куда-то в канализацию, но слишком жалко одежду и, возможно, чуточку собственное достоинство. Поэтому он терпит. Стоически, игнорируя присутствие Трафальгара почти полностью, Эйс терпит, хотя внутри у него канатом перетягиваются нервы. Зачем он пришёл? Если он что-то сделал с Луффи и теперь извиняется, Эйс лично разукрасит ему морду и кулаками, и красками, и всем, что найдет под рукой. А если… ох, если он пришёл ворошить кучу всего, что произошло в тот год, Эйс даже не знает, как реагировать. Трафальгар лжец, но почему все вокруг так доверяют ему? Все эти его громкие слова, дружба не может быть без доверия, Трафальгар действительно вписался в компанию Луффи слишком хорошо, его там любят, как своего, хотя он всячески от них отбрыкивается, но ведь всё равно… он подходит им. Действительно подходит. Хотя, забавно, первым подру… познакомился с этим чертовым фриком именно Эйс. Так о нём думать проще, так о нём думать не больно и правильно. Когда их взгляды пересекаются через весь зал, Эйс спешит спрятать его на дне почти пустой коробки, в которой копался до этого, раскладывая на витрины совсем недавно привезенные вещи. Когда Трафальгар пересекает этот самый зал, уверенно двигаясь в его сторону, Эйс заметно напрягается, кажется, переставая даже дышать. Когда последний посетитель покидает магазин, а Трафальгар останавливается рядом с Эйсом, смотря на него сверху вниз (Эйс сидит на корточках и размещает товары на нижних полках), Эйс бегло осматривает пространство вокруг себя, пытаясь на чем-то остановиться, только бы не поднимать растерянный взгляд и не смотреть Трафальгару в глаза. — Эйс? — Ло проговаривает на одном дыхании, словно едва-едва, но чем-то взволнован. — Ммм? Чего надо? Эйс отзывается небрежно, будто ему совершенно нет дела до всего, что происходит, но в реальности даже конечности деревенеют — Эйсу не хочется, чтобы Трафальгар слышал даже то, как вздымается его грудь от беспокойного дыхания… вообще не слушай, как он дышит, это неловко, это стыдно и слишком шумно… Эйсу кажется, что шумно, но в действительности он замирает, не издавая ни единого звука. — Поговорить, Эйс. Хватит произносить вот это, ЭТО так часто, когда сам Эйс с трудом может выдавить две буквы чужого имени в своём собственном всполошенном сознании. — Нет желания. — Мне нужно объяснится. — Мне все-е-е равно, — он тянет буквы, словно отмахиваясь, поправляя уже разложенные товары на полке. — Эйс, пожалуйста. Ты всё равно ничего не делаешь. Эйс подавляет желание ощетиниться, только хмурит свои густые тёмные брови. — Делаю, вообще-то. — Я вижу. — Ты меня отчитывать пришёл? — Нет, — Ло закрывает часть лица руками и выдыхает как-то уж слишком замученно, потирая указательными пальцами переносицу, будто пытаясь собраться с мыслями. — Нет, конечно. Я лишь прошу выслушать меня и решить сейчас всё, как взрослые люди. — Прости, слишком сложно для тупой малолетки, которая не понимает очевидных подвохов. — Эйс. «Эйс!» Какого чёрта вы орете оба? Эйс почти слышит звон в своих ушах, когда второе «Эйс» отзывается в его голове пронзительным гулом — очень неприятным, режущим, но совсем скоро Эйс понимает, что слишком сильно разозлился и задел своей злостью эмоциональный фон Сабо. Это был выброс эмоций, который, по каким-то неясным причинам словно обрёл в сознании Эйса очень недовольный голос, будто внутреннее «я» на короткий миг получило собственную волю и осудило поведение хозяина таким вот нехитрым способом. Хорошо, это странно. Эйс делает несколько глубоких вдохов, собираясь с чувствами. Он даже хочет досчитать до десяти, но бросает эту глупую затею вместе с использованным скотчем в пустую коробку, где больше не осталось товаров, за раскладыванием которых он мог так удачно прикрыться. Эйс поднимается с колен, отряхивает брюки, выравнивая мелкие складки, но, на самом деле, больше растягивая время, не желая начинать так некстати завязавшийся разговор. Эйс понимает, что в некоторых моментах ведёт себя несдержанно, но его обида слишком велика, а выслушивать чужие оправдания хочется меньше всего на свете… Эйс знает, о чем Трафальгар собирается говорить. — Здесь есть спокойное место, где можно всё обсудить? — Ло оглядывается по сторонам, ища хоть что-то похожее, что, по его мнению, подходит под определение «спокойное место». — Что, мне не сбежать? — Эйс скользит взглядом по его одежде, подбородку, всё ещё не решаясь заглянуть в глаза. — Не хотелось бы. Дай мне десять минут. Потом можешь хоть с кулаками меня выгнать. Такая серьезность заставляет Эйса на короткий миг опешить. Он с нескрываемым раздражением подзывает Трафальгара следом за собой, проводя его в то самое подсобное помещение, где, если честно, Эйсу следовало остаться до самого конца смены. Целее нервы были бы. Они садятся друг напротив друга под светом энергосберегающей лампы и в окружении десятков коробок, многие из которых Эйсу ещё только предстоит распаковать. Некоторые пустые и особенно интересные (красные или с каким-то причудливым рисунком) Эйсу даже разрешают забрать домой, куда он наконец-то складывает все свои вещи, которые не помещаются в поломанный шкаф для одежды (починить его Эйсу как-то в голову не приходит). Молчание в этот раз давит сильнее обычного, никогда ещё Эйс не ощущал себя настолько не на своём месте, потому что всё, что связано в его жизни с Трафальгаром Ло непременно заканчивается горьким разочарованием, проникающим глубоко под кожу и выворачивая каждую клеточку его тела наизнанку, заставляя работать неправильно, заставляя Эйса чувствовать себя неправильно… Этот разговор неправильный. Решение, которое принимает Эйс оно тоже… тоже неправильное. Эйсу не нужны объяснения, потому что он не хочет верить, что мог заблуждаться все эти два года, что Трафальгар действительно не был для него злодеем… Не правда. Тогда злодеем придётся стать самому Эйсу, а думать над поступками прошлого… это не то, это разочаровывает куда сильнее. — Так и будем друг на друга пялится? — Эйс нарушает тишину первым, не выдержав напряжения, повисшее в комнате с того момента, когда они оба пересекли порог и столкнулись друг с другом взглядами… в этот раз прямыми. — Я решил, тебе нужно время. — Времени прошло достаточно, ты знал? — Эйсу трудно сдерживаться, он почти огрызается в ответ. Трафальгар издаёт какой-то очень тяжёлый вздох и прикрывает глаза. — Перейду сразу к делу, — Ло сцепливает пальцы в замок, словно у него какая-то важная деловая встреча, но это всего лишь его манера общения, он не любит затягивать разговоры, особенно, когда назревает нечто серьёзное, то, что он должен выложить на духу и сразу, без лишних хлопот. — Ты, конечно, можешь справедливо злиться, но я должен сказать… На памяти Эйса Трафальгар Ло никогда не отличался излишней эмоциональностью, он всегда был до тошноты сдержанным, воротил нос от всяких глупостей и изредка возмущенно прикрикивал, когда все его разумные доводы были компашкой Луффи полностью проигнорированы. Трафальгар, несмотря на свою будущую профессию, никогда не выражал особого сочувствия по отношению к окружающим, он был тихим, не конфликтным, но в редкие моменты, по слухам, очень пугающим. Эйс не застал его в подростковые годы, но слышал, что бунтовал Ло знатно, пытаясь привлечь внимание родителей, которые, если честно, будто сошли с рекламы — добрые, понимающие, они даже за спонтанную татуировку «DEATH» Ло ни разу не отчитали… Естественно, в подростковых бунтах очень скоро отпал смысл — Ло остался в своей зоне комфорта и делал только то, что ему нравится, родители разрешали буквально всё и, кажется, никогда его не ругали. Эйс не помнил (или очень сильно постарался забыть) про Трафальгара ничего, что могло вызвать отблески душевной теплоты, приятных воспоминаний… А ещё Эйс никогда не помнил, чтобы Трафальгар Ло вот так опускал взгляд и поджимал свои бледные губы в тонкую сухую полоску, словно о чём-то глубоко сожалеет, словно… такого, чёрт возьми, просто не может быть. Но ведь происходит, происходит прямо у Эйса на глазах, и Трафальгар шумно выдыхает, стараясь вернуть своему лицу привычное спокойствие для последующего серьёзного разговора… Эйс готов верить, что ему просто показалось. — Во-первых, Эйс, ты должен знать, что я сожалею. Мне действительно горько из-за всего, что с тобой произошло. Эйс открывает было рот, чтобы добавить какой-то едкий комментарий, но Трафальгар останавливает его твёрдым взглядом. — У тебя есть причины относиться ко мне с недоверием, я понимаю. — Недоверие — это мягко сказано. — Я хочу объясниться касательно той ситуации. Когда я… — Когда я нашёл твой профиль в подписчиках этой группы? — Эйс стискивает зубы, поддаваясь вперед. — Вау, Ло, ты знатно обосрался. Эйс впервые за долгое время произносит его имя вслух, и контекст этот ужасен и настолько же справедлив, ведь то непонимание, та обида, с который столкнулся Эйс до сих пор клокочет в груди болью предательства… Он действительно хотел попытаться довериться Ло. Эйс наблюдает, как Трафальгар старательно разглаживает ладонями складки на своих тёмных джинсах, стоически выдерживая каждое слово, что Эйс вполне заслуженно выливает на него в ответ. Трафальгар терпит, Трафальгар понимающе смотрит, Трафальгар раздражает Эйса с каждой секундой всё больше. — Когда я сделал неверное решение, утаив от тебя правду, которую должен был рассказать. Он упертый до безумия, когда дело касается его собственной правоты (кажется, успел перенять у Луффи) и даже предложение строит ровно так, как собирался сказать, ничто не колеблет его решимость вести диалог по изначальной, будто заготовленной задумке. — Правду? — в голосе Эйса чуть ли не насмешка. — Да, правду, — Ло поднимает на него решительный взгляд. — Я не ограничиваю тебя в мыслях и оскорблениях касательно меня, но я серьёзно хочу, чтобы ты знал… Эйс, я никогда не желал тебе зла. Как бы это не выглядело, что бы ты не думал сам, у меня никогда не было даже мысли подставлять тебя за спиной. За спиной я, к сожалению, делал другое. Я не сказал тебе обо всём. Эйс ерзает на жестком стуле и закидывает ногу на ногу, не очень сейчас понимая, как именно ему всё это воспринимать. — Не сказал, да? То-то я не заметил, какой ты честный, никогда в жизни меня не обижал. — Пожалуйста, не ерничай и просто выслушай меня. — Кофе тебе не налить? — ощетинивается Эйс. — На какой разговор ты вообще рассчитывал, заявившись сюда с такой чепухой? Долго, наверное, историю выдумывал, аж целых два года вон прошло. — Начнем с того, что это ты игнорировал все мои попытки наладить контакт и даже не дал мне шанса хоть как-то объясниться, — Ло привычно хмурится, стараясь сохранить беспристрастность в голосе. — Ты имел полное право злиться, но ещё ты имел право знать, почему это произошло. Я должен был рассказать. — Класс, теперь виноват я, — Эйс небрежно всплескивает руками. — Что ещё расскажешь? Я сам создал себе сто фейков и писал про себя всю эту херню? — Не надо уводить диалог вот в это вот русло, ты прекрасно знаешь, что это не так, — Ло изо всех сил заставляет себя не раздражаться. — Я ни в чём тебя не обвиняю. Я прошу у тебя десять минут, а потом можем не видеться хоть всю оставшуюся жизнь, тебя это устраивало. Ло готов отвесить себе подзатыльник, потому что в последнюю секунду его совершенно по-мудацки срывает в момент, когда он должен держать свой язык за зубами, и Эйс моментально реагирует в ответ, так и ждавший возможности наконец-то взорваться, он прямо кипит от нарастающей злости. — Заткнись нахуй, — Эйс сжимает кулаки так, что ногти впиваются в кожу и вскакивает со стула. — Меня НИКОГДА это не устраивало, это ты общался с моим младшим братом, когда буквально плюнул мне же в лицо, и это у тебя ничего не кололо от мысли, что ты, блять, таким поведением похож на ебаное говно. — Может, просто выслушаешь меня, а не будешь орать? — Ло поднимает голову, встречаясь с чужим пылающим взглядом. — Я НЕ участвовал в том дерьме, я просто НЕ ЗНАЛ, как вообще тебе помочь, как сказать тебе об этом и сказать ли вообще, понимаешь? — О, так ты разговариваешь с теми, кому якобы не желаешь зла? — Эйс почти нависает с перекошенным от ярости лицом над сидящем на стуле Трафальгаром, вот-вот готовясь схватить того за грудки и вытрясти все кости прямо здесь, в заваленной коробками маленькой и тихой подсобке. — Ло, знаешь, мне срать на твои причины, ты сделал то, что сделал, а почему ты это сделал меня вообще не ебет. В глазах Трафальгара читается лишь удушающая по своей прямоте серьёзность, открытость, словно в его взгляде нет ни капли лжи, но ведь не правда… Сделай, чёрт возьми, лицо попроще, потому что Эйс готов задохнуться, когда Трафальгар в этой своей болезненной манере кривит губы, не зная, как лучше выразить всё то, что клокочет у него внутри. Он смотрит на Эйса с глубоким сожалением, залегшим в тяжелой складке между бровями — он хмурится, он почти не дышит, но Эйсу кажется, что дышать здесь перестаёт только он один. Злость вскипает в крови, вот-вот готовая взорваться с оглушительным свистом, как закипающий на огне чайник, и Эйс действительно делает над собой невероятное усилие, чтобы просто не врезать Трафальгару прямо сейчас. Убери это кошмарное выражение, словно тебе в самом деле (НЕТ) стыдно и так нелепо, так неправильно жаль. Но Трафальгар лишь упрямо смотрит, выводя Эйса из себя всё сильнее… Какой же ты, блять, упертый баран, почему из всех людей один только Луффи заставляет тебя делать то, что он хочет, а когда Эйс просит оставить его в покое, чёртов Трафальгар продолжает стоять на своём до последнего. Это невозможно выносить. Как и невозможно выносить поведение Трафальгара, который так бесцеремонно хватает Эйса за запястья, словно знает, что тот способен не сдержаться, словно предостерегает Эйса от очередной ужасной ошибки… Если Эйс сорвется, вряд ли им ещё хоть когда-нибудь удастся вот так поговорить. — Выслушай меня, хорошо? Выслушай меня очень внимательно, потому что во второй раз я повторять не буду. Эйсу хочется отбрыкнуться, вырваться из чужой почти невесомой хватки, но пронзительный гул в ушах заставляет его передумать. Чёрт, да что такое? Это даже… больно. До лёгкой тошноты и едва ощутимого кома в горле, но больно, и Эйс чувствует, как его начинает мутить. Трафальгар, кажется, не замечает его перемены (или только делает вид), воспользовавшись моментом наконец-то свободно заговорить без чужих едких вставок. Схватывает на лету, чтоб его. У Эйса есть все шансы просто заткнуть Трафальгара и сбежать, но с каждым новым словом он всё больше чувствует, как почва начинает стремительно уходить у него из под ног. Этого просто не может быть. — Эйс, начну с начала — я понятия не имел, как правильно поступить. Представь, если бы ты в один момент узнал, что какие-то козлы сделали с Луффи то, что произошло с тобой, — Эйс заметно дергается, потому что допустить нечто подобное — его самый большой и самый уродливый страх. Не защитить своего младшего брата; Ло только выдыхает, стараясь придать своему хриплому голосу ровный, невозмутимый тон. — Ты бы побежал показывать ему эту сраную группу, собственными же руками закапывая глубже в каждое слово, где его унижают и смешивают с дерьмом… Ты бы это сделал? — чёрт возьми, никогда. — Ты бы смог? — Эйс бы закопал каждого, кто посмел бы хоть немного, но косо посмотреть в сторону Луффи… Эйс бы сделал всё, чтобы Луффи ни за что не узнал. — У тебя хватило бы сил взять на себя такую ответственность.., — Эйс не может взять ответственность даже за свою собственную жизнь. — Я никогда с таким не сталкивался. Да мне в жизни дальше слова «ублюдок» от этого козла Юстасса никто не говорил, я даже не задумывался, что таким вот способом можно травить людей. Травить кого-то из моего окружения, того, кого я знаю и кому и так херово без всех этих лишних напоминаний о собственных комплексах от совершенно чужих людей. Я не хотел душить тебя своими руками. Я не хотел причинять тебе боль. Когда последний звук утопает в тишине маленькой подсобки, Эйсу чудится, что вот-вот, ещё немного, и он либо сгорит от собственной ярости, либо хлопнется в обморок прямо здесь — настолько быстро заводится мотор его сердца, сжимая грудную клетку в давящих болью тисках. Эйса как-то всего переламывает, он крепко жмурится, пытаясь справиться с усилившимся в несколько раз чувством накатывающей тошноты. Трафальгар реагирует чересчур профессионально, не выпуская руки Эйса, но помогая ему осторожно усесться на соседний стул. — Эйс? — в голосе Трафальгара мелькают едва различимые нотки беспокойства. — Ничего, — Эйс закусывает нижнюю губу, съеживаясь на стуле. — Погоди, меня мутит. — От того, что я сказал? — Да и от тебя тоже, — Эйс слабо огрызается. — Мне нужно прийти в себя, а потом ты пойдешь отсюда нахер. Трафальгар только издает какой-то звук, отдаленно похожий на тяжелое «пх» и подтаскивает свой стул ближе к Эйсу, садясь прямо напротив него. — Ты перенервничал или съел что-то не то? — Нет, я будто… ммм, — Эйс не разлепляет веки, сжимая пальцами ткань рубашки где-то в области живота. — Я словно сижу в душной машине несколько часов или мы едем настолько медленно… Боже, чёрт. — Тебя укачивает? — Трафальгар недоумевающе приподнимает свои тонкие брови. — Заткнись, я знаю, как это звучит. Это всё потому, что ты наговорил тупой херни и заставил меня вспоминать всё это. — Надеюсь, суть моей тупой херни ты уловил. Эйс едва открывает глаза, сверяя Трафальгара осуждающим взглядом. — Хоть бы извинился за своё мудачество, козлина. — Я уже извинился, а сейчас ты совсем не настроен говорить. — О, ты наконец-таки это понял! — Поэтому нам лучше подыскать место, где ты сможешь нормально сесть, — Трафальгар игнорирует чужое возмущение, заставляя Эйса раздражаться только сильнее. — У вас же есть комнаты для персонала, а не эта подсобка, где ты решил умереть в одиночестве от тошноты? Эйс уже готовится выдать целую тираду, что Трафальгару стоит сделать со своим командным тоном и куда этот самый тон ему нужно засунуть, но звуки входящих сообщений быстро отрезвляют Эйса, сосредотачивая весь мир сейчас на одной единственной точке… На Сабо. — Я отвечу, — Эйс лезет за телефоном в карман, всем своим видом показывая, что с места он не встанет, и, если Трафальгару так хочется, он может стоять здесь хоть до конца рабочего вечера. — Как тебе угодно, я подожду. Эйс только лениво отмахивается, как можно скорее открывая их общий диалог с Сабо. И ответ, вообще-то, несколько удивляет Эйса, ОЧЕНЬ удивляет, потому что это всё походит на глупую шутку, почему-то ставшей их постоянной действительностью. Dragon Claw: Эйс, ради бога, хватить злиться, и без тебя херово. Dragon Claw: что случилось? Да, Сабо явно сегодня не в духе, но всё вдруг начинает вставать на свои законные места. fireFist: сколько ты уже в этой блядской машине? Dragon Claw: о. Dragon Claw: почти третий час. Dragon Claw: только не говори, что тебя тошнит все эти три часа, иначе я сгорю от неловкости. fireFist: нет, только сейчас. Dragon Claw: видимо, это потому, что ты разозлился. Dragon Claw: чёрт, неудобная херня, прости. Я не знал, что она так может. fireFist: я тоже. Эйс краем глаза следит за Трафальгаром, который что-то смотрит в своём телефоне, а затем опускает взгляд обратно в окно диалога. Dragon Claw: почему, когда мы договариваемся общаться просто, чтобы общаться, наши эмпатичные штуки решают устроить вот это? fireFist: мне нравилась фишка с положительными эмоциями, но как-то вообще-то не круто, что это начало проявляться на физическом уровне. И будто бы в подтверждение этих слов, у Эйса перед глазами всё начинает рябить, словно он печатает не на ровном месте, а в кабине стремительно набирающего высоту скоростного истребителя. Тошнит. Чёрт возьми, как же сильно тошнит. Dragon Claw: Эйс, я блюю. fireFist: НЕ НАДО Dragon Claw: я не могу, здесь такая пробка, я невижу ничего, кроме машин. Dragon Claw: невижу* Dragon Claw: ненавижу* Dragon Claw: АААААААААА Dragon Claw: НЕ ВИЖУ fireFist: так не печатай, вообще никуда не смотри. Dragon Claw: я уже три часа никуда не смотрю, я сосчитал все проезжающие мимо машины, НО ТЕПЕРЬ УЖЕ НЕ ЕДЕТ НИКТО. fireFist: САБО НАХУЯ ТЫ СЧИТАЛ МАШИНЫ ТЫ ГЛУПЫЙ ИЛИ ЧТО fireFist: так же ещё сильнее укачивать будет. Dragon Claw: НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ МНЕ ПЛОХО Dragon Claw: сделай мне чай, я сейчас умру………….. Эйс готов свернуться на этом самом стуле в беспомощный клубок, потому что он почти ощущает скребущую сухость и пыль дороги на своем распухшем от жажды языке. fireFist: в смысле сделать? Dragon Claw: в прямом. Dragon Claw: если наши штуки могут так бессовестно подставлять нас обоих, заставляя тебя чувствовать тошноту, а меня — злость, то пусть будут так добры дать мне возможность насладиться чашкой проклятого чая с мятой, пока я не откусил своему таксисту голову. fireFist: сабо, это невозможно. Dragon Claw: ты думаешь, я не смогу откусить чью-то голову? Ты ОЧЕНЬ меня недооцениваешь. fireFist: да нет, я не об этом. fireFist: у нас буквально разные желудки, ты никак не сможешь унять тошноту если выпью чай я. Dragon Claw: но твой желудок почему-то с радостью откликнулся на возможность потошнить из-за моего, какой он избирательный. fireFist: ну мы же не гребаные сиамские близнецы. Dragon Claw: ДА МЫ ХУЖЕ У НАС ДАЖЕ ЭМПАТИЯ РАБОТАЕТ ЧЕРЕЗ ДРАКОНИЙ АНУС fireFist: УЖАС САБО НИКОГДА ТАК БОЛЬШЕ НЕ ГОВОРИ Dragon Claw: драконья срака. fireFist: ЛАДНА ПАКА Я СЪЕБЫВАЮ Dragon Claw: стой эйс Dragon Claw: эйс Dragon Claw: гейс Dragon Claw: портгейс fireFist: извените а какое стоп слово Dragon Claw: ЧАЙ Эйсу приходится приложить весь максимум своих усилий, чтобы просто не заржать прямо в комнате рядом с Трафальгаром, о существовании которого он уже успевает ну очень быстро и очень давно позабыть. fireFist: слушай я выгляжу как придурок и на меня тут палит чувак, который пришёл мне объясняться за всё произошедшее дерьмо, а я тут сижу, тошню и пытаюсь блин не ржать. Dragon Claw: тошню, лмао. fireFist: не придирайся к словам тут реально не ситуация, а мем. fireFist: он мне сказал очень серьезные вещи, но я так сильно злился, а потом меня затошнило что я уже забыл обо всём что он мне там пытался напиздеть. Dragon Claw: о, так ты больше не злишься? fireFist: нет, вроде бы. fireFist: думаю если бы я тебе не написал, то точно бы выгнал его нахуй ещё десять минут назад. Dragon Claw: ты десять минут заставил человека ждать? fireFist: ну блин сабо я не хочу с ним говорить. fireFist: он пришёл ворошить старую кучу мусора про ну fireFist: ну ты понял. Dragon Claw: про травлю? Dragon Claw: это тот парень, который якобы крысил у тебя за спиной? fireFist: да. fireFist: а теперь он говорит, что типа знал про эту группу давно, но мне не сказал потому что не хотел меня тревожить. fireFist: он сказал не так, но… в жизни не поверю, что ему не насрать. fireFist: не хотел он больно делать, ага. fireFist: нахуя тогда подписался на эту группу. Dragon Claw: хмммммм. Так выслушай его. Если будешь додумывать за человека его поступки и слова, ничего хорошего из этого не выйдет. Спроси прямо. И не злись больше, ладно? Он же тебя ни к чему не принуждает? fireFist: ну… вроде нет. просто попросил десять минут и послушать. Dragon Claw: выслушай его, окей? Хотя бы ради меня, потому что ещё одну вспышку злости мой желудок не переживет. fireFist: ммммм Dragon Claw: Эйс, если у него были адекватные причины, то, возможно, ты даже сможешь его простить, ну, а если он просто мудак и хочет тебя нервировать, я наблюю ему на брюки, честное слово. Эйс позволяет себе слабо улыбнуться, что от цепкого взора Трафальгара скрыть ну никак не удается. fireFist: из тебя так себе защитник, сабо. Dragon Claw: я сейчас наблюю на тебя, если ты не сделаешь мне чай и не скушаешь какую-нибудь сосательную конфету. fireFist: о, я мастер в сосании. Dragon Claw: у каждого свой демон в жопе, Эйс. fireFist: НЕ СМЕШИ МЕНЯ ХВАТИТ Dragon Claw: а кто сказал, что я шучу……… fireFist: САБООООООООО fireFist: У МЕНЯ ТУТ ДОЛЖЕН СОСТАЯТЬСЯ СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР Dragon Claw: я прочитал «ссосаться». fireFist: ИДИ НАХУЙ САБО У МЕНЯ И ТАК ЖИВОТ БОЛИТ Dragon Claw: только на твой, это во-первых. А во-вторых, ИДИ УЖЕ ОТСЮДА, пока твой собеседник не состарился от ожидания. Мне уже его жаль. fireFist: а меня пожалеть не хочешь? Dragon Claw: А ГДЕ МОЙ ЧАЙ fireFist: вот так меня любишь ясно…………. fireFist: променял на чай……. Dragon Claw: НА ЧАЙ С МЯТОЙ Dragon Claw: не забудь !!! fireFist: блин ладно….. я попробую с ним поговорить, а то он меня уже взглядом сверлит. неловко кх. Dragon Claw: удачи !!! Просто слушай то, что тебе говорят и постарайся не злиться, океюшки? Dragon Claw: ААААААА НЕТ, мы снова встали. Dragon Claw: сейчас опять начнет тошнить. fireFist: доедь там уже наконец. fireFist: я пошёл, перерыв скоро кончится. Dragon Claw: амффф аааааааа. Dragon Claw: сдох. Эйс блокирует телефон и пихает его обратно в узкий карман рабочих брюк. Атмосфера, до этого казавшаяся размеренной, умиротворенной, где был только Эйс, а у Эйса был только Сабо, как-то резко мрачнеет, оставляя его наедине с нерешенными вопросами, ответы на которые знать теперь хочется меньше всего. Ответы и вопросы сидят прямо перед Эйсом, скрестив руки на груди и сверяя его прицельным взглядом, словно изучая каждое движение, что отражается на чужом болезненном лице. Эйс и правда выглядит бледным. — Ты успокоился? Голос Трафальгара вызывает у Эйса чуть ли не новый приступ головной боли — настолько он звучный, настолько он выверенный, совсем не вписывающийся в привычную картину мира, что окружала и окружает Эйса всё это долгое время. Трафальгар здесь лишний. Он всегда был лишним, просто вот… просто вот когда-то Эйс действительно нуждался в нём, и всё это так непривычно, будто давно забытые краски на выцветшей мозаике прошлых времен. — Да, — у Эйса даже нет желания спорить (только, если чуть-чуть), потому что ощущение слабости во всех конечностях накрывает его с головой. — Отлично. У нас осталось не так много времени. Тебя ещё тошнит? Эйс рассеяно кивает, упираясь взглядом куда-то на свои пальцы, сжимающие ткань чёрных брюк в попытке успокоиться и занять руки хоть чем-то, которые уже привыкли держать в руке телефон. — Пойдем, покажешь мне, где можно сесть, — Трафальгар встает со своего места; стул под ним издает едва слышимый жалобный скрип. — Ты сам дойдешь? — Боже, дойду, — Эйс вспыхивает в плохо скрываемом раздражении. — Я не настолько немощный. У меня просто, блин, живот болит. — Тошнота — это не боль. — Хватит умничать, — Эйс понижает голос до возмущенного шепота. — Было бы чем умничать. — Ты что, в первом классе? — у Трафальгара так и играют смешинки в глазах. — Рот закрой. Скажи спасибо Са.., — Эйс запинается на полуслове. — Скажи спасибо МНЕ, что я тебя ещё не выгнал. — Ага, передай спасибо «Са» и самому себе. Эйс открывает было рот, чтобы справедливо возмутиться, потому что Трафальгар уже запарил во всех возможных смыслах (в подсобке оказывается достаточно душно), но он вдруг останавливается у самого выхода, бросая на Эйса чуть рассеянный, будто бы пристыженный взгляд. — Ладно, извини. Опять я тебя цепляю, хотя сам пришёл сюда и попросил со мной поговорить. Вся злость, до этого копившаяся уродливым сгустком где-то в груди, готовая вот-вот расползтись огненными щупальцами, пронзая и без того болтающееся в подвешенном состоянии эмоциональное состояние Эйса… она отпускает. Тихо, словно мягкое дыхание прямо на ухо — она отпускает, заставляя всё тело Эйса покрыться крупными мурашками… Он отрывисто выдыхает, небрежно махая рукой. «Забей» — хочется сказать, но Эйс молчит, ведя Трафальгара по магазину следом за собой. Возле небольшой комнаты отдыха для персонала они пересекаются с Моне, которая бросает на Эйса несколько удивленный взгляд и всё же спрашивает: — Ты в порядке? — Да, извини, просто… Ничего здесь не просто, но, умоляю, постарайся понять и выслушать хотя бы немного. — Я себя не очень хорошо чувствую, можно я чуть-чуть откошу… Буквально на пятнадцать-двадцать минут задержусь, а то перерыв уже кончается. Эйс не понимает своих действий, просто машинально складывает руки в каком-то молитвенном жесте, и он даже… чёрт, похож на обычного человека, который просто просит заместить его на какое-то время, и Трафальгар замечает, что Эйс правда, ну… общается со своими коллегами. — Ладно, но… Моне переводит взгляд на молчавшего всё это время Трафальгара. — Что-то очень часто он тебя за сегодня похищает. Так и работать не успеешь. — Извини, правда. Мне очень неловко, от меня сплошные неудобства, но вот… — Всё в порядке, Эйс, — Моне останавливает его пылкую речь сдержанным жестом. — Ты здесь почти неделю и с тобой проблем никаких не было, так что можешь отлучиться на полчаса, я прикрою. — Правда? Правда, что прикроет или, боже, правда, что он не доставляет проблем? Для Эйса слышать нечто подобное настолько необычно, но настолько важно, что, несмотря на ужасную тошноту и в целом паршивое состояние (присутствие Трафальгара рядом добавляет), он как-то скованно, будто пробуя новую эмоцию на вкус… улыбается. Улыбается, желая выразить сейчас всю свою благодарность неделю как знакомому человеку, но вот… Почему-то говорить «спасибо» и «пожалуйста» иногда бывает очень приятно. — Спасибо огромное, просто выручила. — Пожалуйста, Эйс. Потом подойдешь ко мне, я скажу, что тебе нужно сделать. — Вообще просто… уффф, — Эйс разводит руками, а затем издает какой-то гулкий хлопок. Видимо, не знает, куда в принципе деть руки, так что просто сцепливает их в непрочный замок. — Правда спасибо. — Иди уже. Моне улыбается в ответ, кивком указывая на дверь для персонала, куда совсем скоро Эйс и Трафальгар заходят в абсолютной тишине. Эйс сразу же грузно падает на маленький диванчик, весь усеянный разноцветными подушками, одну из которых он тут же подгребает под себя, удобно устраиваясь, чтобы лишний раз не тревожить ноющий от тошноты живот. Трафальгар осматривается по сторонам, видимо, что-то ища глазами, и очень скоро находит, задавая жутко странный для Эйса вопрос: — Тебе сделать чай? Эйс даже удивленно смаргивает, не веря тому, что слышит — откуда такая забота или это просто попытка казаться заботливым? — Ну… если тебе не лень. Трафальгар оставляет его без ответа, ловко шарясь по шкафам (совсем по-хозяйски) и достает оттуда самую большую кружку, потому что в воспоминаниях ещё свежи моменты, что Эйсу всегда не хватало стандартных, он любил наливать себе много и потом распивать из этой кружки весь день. — Твоя? — Трафальгар вертит в руках большую белую кружку с изображением одной очень известной сериальной героини. — Дейнерис? Эйс шумно давится воздухом и неловко отводит взгляд. — Ну просто… знаешь, мне её здесь дали, на работе, — он торопливо добавляет. — И я не пытаюсь казаться шарящим или типа того. Я смотрел всего пару серий, так что не примазываюсь ко всяким настоящим фанатам. Трафальгар что-то хмыкает себе под нос и ставит кружку на стол. — Расслабься. Чтобы любить какие-то вещи, не обязательно получать галочку одобрения правильного фанатства у интернетных экспертов. Трафальгар то ли правда говорит те же слова, что сказал бы Сабо или он просто… сам по себе такой, а Эйс особо никогда не обращал внимания? Или это нечто, что для всех очевидно, но только для Эйса до сих пор остается загадкой и он, как маленький щенок, каждый раз неловко тычется носом в открывшуюся перед собой реальность, где можно не извиняться за чувства и открыто говорить о том, что действительно любишь. Так странно, но так удивительно. Эйс наблюдает, как Трафальгар возится на маленькой кухне, делая, черт возьми, ему, Эйсу, чай, и эту действительность принять всё ещё очень трудно, будто один большой кошмарный сон, где эти двое наконец-то встретились и по какой-то причине не убили друг друга. Тошнота немного затихает, но теперь появляется давящая боль в висках, и Эйс ерзает на диване, принимая какое-то полулежачее положение, стараясь успокоиться и не думать о том, о чём ему ещё только предстоит говорить. Две с половиной ложки сахара и пакетик в крутом кипятке — Эйс не знает, откуда Трафальгар помнит всё это, но у самого Эйса в памяти отдается горький кофе со взбитыми сливками… Трафальгар всё время брал себе что-то такое в кофейном автомате в больнице, и Эйс до сих пор помнит, как сильно сахар там скрипит на зубах, и насколько ужасно воняет пережаренными зернами. А Трафальгар всё равно тратился, покупая себе дерьмовый кофе, хотя он мог попросить у родителей денег на нормальный поход в кафе за углом. И было ведь… как-то им удалось поужинать втроем, вместе с Луффи, у которого только-только сняли гипс с правой ноги… тогда было даже весело, тогда они даже могли называться друзьями. — Я налью себе кофе? Хриплый голос Трафальгара вырывает Эйса из паутины воспоминаний. Он рассеянно пялится на чужую спину, не очень понимая, зачем Трафальгар вообще спрашивает у него об этом… сам же хозяйничаешь тут вовсю, вот и разбирайся, что можно делать, а что нельзя. — А… да. Там есть чистая кружка, в горошек такая. Можешь взять. — Спасибо. И вновь комната погружается в непривычную для этого места тишину. Тишину ожидания, тишину вопросов, тишину, которую только предстоит развеять, чтобы она могла называться комфортной, чтобы комфортно могло быть им обоим. И даже вздох, который издаёт Эйс, кажется таким шумным, таким свистящим на вылет, как пуля, что Трафальгар оборачивается, смотря на Эйса с легким удивлением в серых глазах. — Не, ничего, — Эйс устремляет взгляд в потолок, обнимая подушку руками. — А, кстати. Там на верхней полке баночка такая прозрачная — в ней мята. Насыпь мне. — Ты пьешь чай с мятой? — Ну, не я, но.., — Эйс замолкает, понимая, как глупо это будет звучать. — Да, пью. Долго ждать не приходится и вот уже две дымящиеся кружки стоят на низком прозрачном столике возле дивана. Эйс ерзает на месте, пытаясь неуклюже подняться, пока Трафальгар садится в кресло, подтягивая к себе кружку со своим чернющим кофе… И как такое без молока только пить можно? Запах мяты ударяет в нос, и по вкусу немного странно, непривычно, но Эйс делает глоток, буквально чувствуя, как желудок говорит ему «спасибо» после череды всех тех объедков, которыми он питался в течение последних нескольких лет. То ли действительно успокаивает, то ли Эйс внушает себе эту навязчивую мысль в голову, но чувствует он себя более расслабленно, откидываясь на спинку дивана и вытягивая затекшие ноги под столом. — Уффффф. Неплохо, на самом деле. — Мята хорошо снимает тошноту, — Трафальгар ставит чашку на стол, смотря на Эйса чуть пристальнее, чем обычно. — Хотя тебя так внезапно прихватило… — Да просто из-за этого болвана, который полез в машину… Эйс вдруг осекается, понимая, что СОВСЕМ не стоит говорить об этом Трафальгару — он не поймет, а если поймет, то поймет неправильно, посчитав Эйса каким-то сумасшедшим и… — Забудь. Трафальгар сохраняет молчание лишь несколько долгих секунд, а затем выдает то, от чего у Эйса подкосились бы ноги, если бы он сейчас не дай бог стоял и под ним не было бы мягкого дивана: — Не знал, что у тебя есть соулмейт. — Что?! — Эйс буквально давится воздухом, срываясь на отрывистый кашель. Трафальгар глядит на него с легким изумлением, не зная, помочь сейчас или лучше не стоит — не разбирается в этих вопросах, как и всегда. — Почему ты так решил? — Потому что тебя укачивало. Ты сказал именно так. — Это вообще не показатель, ты в курсе? Не показатель, но взгляд у Трафальгара отчего-то очень серьезный. — В курсе, но укачивало ведь совсем не тебя. Эйс не знает, что и сказать, просто пялится на Трафальгара, словно чужое смуглое лицо напротив может дать хоть какие-то подсказки, но у Эйса в запасе нет ни одной, он настолько растерян, что даже забывает — они, вообще-то, с Трафальгаром не ладят. Так даже Луффи сказал. — Допустим, но ты же понимаешь, что нормальные соулмейты так не работают? И вообще.., — Эйс давит внутренне смущение, волной поднимающееся откуда-то из груди. — Нет там никакого… никого нет. — С кем же ты тогда переписывался? — Ни с кем, — взгляд Эйса судорожно метается по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что могло бы вызвать у него хотя бы видимый со стороны интерес. — Это не твоё дело. — Да, не моё, но всё же поздоровайся от меня со своим «никем». Благодаря ему, кажется, мы сейчас наконец-то разговариваем. Эйс не смотрит на лицо Трафальгара, но он абсолютно уверен — сейчас его губы растянуты в острой довольной ухмылке. Чёртов дьявол в белом халате. — Даже, если этот «кто-то», — Эйс намеренно выделяет голосом последнее слово. — действительно существует, совместная тошнота не показатель такого громкого слова как «соулмейты». — А совместная пуля в плечо — показатель? Эйс впервые хочет отшутиться, но Трафальгар даже бровью не ведет, когда произносит нечто подобное громко вслух. — Что ты имеешь в виду? — Ты прав, — Трафальгар устало выдыхает. — я знаю, что нет гарантий, как нет и возможностей это подтвердить, потому что, Эйс, — он вновь берет кружку в руки, но больше греется об нее, чем на самом деле пьет. — для того, чтобы подтвердить, в голове должен быть гребаный голос. Эйса никогда особо не волновало, что там происходит в мозгах у других, и он считал себя по-уродливому особенным, ведь голоса в голове у не было с самого первого дня, когда он появился на свет. С этим свыкаешься, с этим живешь, оно даже не причиняет неудобств (оно и не должно), но всё равно ты какой-то не такой и покалеченный на фоне сверстников, у которых он есть. Эйс, конечно, читал в интернете, что такие люди, как он, существуют и вполне себе нормально живут, но сталкиваться с ними в реальности… Эйс понимает, что Трафальгар имеет в виду. — Стой, погоди, — вся ситуация будто переворачивается с ног на голову, и Эйс смотрит на Трафальгара безумно ошарашенным взглядом. — У тебя нет голоса? Трафальгар кивает, и этот кивок будто разделяет сознание Эйса на две половины, в обоих из которых слышится отвратительный писклявый шум. — Воу… серьезно? В это всё ещё очень трудно поверить. Идеальный мальчик Трафальгар Ло из идеальной семьи, с идеальными оценками и в принципе… они отличались с Эйсом очень сильно с самого начала, а теперь вот… Что, выходит он всегда был таким же? — Да, серьёзно. Долгое время я думал, что мой соулмейт просто мёртв, пока лет в шестнадцать прямо на уроке мне не свернуло плечо так, будто его прострели. — Звучит так, будто он какой-то бандит, — Эйс не сдерживается и всё же вставляет так и вертящийся на языке комментарий. — Кто знает. В любом случае, мне это не особо интересно, у меня другие приоритеты в жизни, но сегодня я просто заметил, что всё произошедшее с тобой напоминает ту ситуацию, с которой в своё время умудрился столкнуться я. Эйс делает глоток уже подостывшего чая, пытаясь уложить всю эту информацию в своей гудящей от напряжения голове. — А может, ну… у тебя просто плечо прихватило? — Да, и потом я начал чувствовать, как передо мной извиняются буквально целую неделю. Очень похоже на прихватившее плечо. Эйс глубоко задумывается, осознавая, что это безумно напоминает их взаимоощущения с Сабо, но неужели кто-то ещё разделяет нечто похожее… — Сабо ведь не слышит, да? Эйс вздрагивает, поднимая на Трафальгара испуганный взгляд, потому что кто-то ещё, кто-то опять коснулся его сокровенной тайны руками, влез в неё и вытащил наружу, называя Сабо по имени далеко не голосом Эйса. — Да, но… Трафальгар просто не дает ему договорить. — Как я и думал. Такие штуки с эмпатией появляются из-за отсутствия голоса. — Ты не можешь утверждать, — Эйс поджимает губы. Ему вдруг становится жутко ревностно, что кто-то ещё чувствует то, что они чувствуют с Сабо между собой, и это настолько глупая мысль, но Эйс всё равно бросает на Трафальгара хмурый, почти обиженный взгляд. — Да, не могу. Я ведь больше ничего не чувствую. — Не чувствуешь? Былое раздражение сменяется искренней заинтересованностью, потому что Эйса правда заботит, как же им с Сабо научится жить с такими выкрученными по отношению друг к другу эмоциями, и, может… Трафальгар способен ему в этом подсказать? — Нет, — Трафальгар как-то скованно пожимает плечами, его фигура и сам образ ощущаются тяжелее, чем несколько минут назад. — С той единственной вспышки я больше ничего не испытывал, так что, думаю, этот человек просто умело себя скрыл, как скрывал много лет до этого. — А не умер? — Вряд ли. И, если он не хочет, чтобы его нашли, я тоже не буду искать. Плюс, полагаю, мой соулмейт постарше будет, а взрослые меня особо никогда не привлекали. — Соулмейты — это ведь не только про любовь, — Эйс отвечает почти на автомате. — Правильно, — в голосе Трафальгара слышится одобрение. — И такой расклад меня абсолютно устраивает, потому что, ну… вряд ли теперь мне хочется какого-то романтического подтекста со своим соулмейтом. Если мы встретимся, я буду рад подружиться с ним. Там… как получится, в общем. Сейчас я сосредоточен на другом. Эйс внезапно понимает, что уже какое-то время они общаются на совершенно отвлеченную тему… нет, начать стоит не с этого — уже какое-то время они ОБЩАЮТСЯ, и Эйсу даже не хочется прополоскать голову Трафальгара в стиральной машинке, вот настолько это удивительно, вот настолько он забывает о цели их изначального разговора. — У вас ведь то же самое? Луффи говорил. Ах, Луффи говорил, кто ещё, чёрт возьми, это мог быть. — Да, — Эйс отвечает с большой неохотой. — Эмпатия, вся херня, пониманием настроение… — Удивительно. Не думал, что оно встречается в таком виде в нашем, в реальном мире. Эйса отчего-то глупо греет мысль, что они с Сабо вот… особенные, хотя это и доставляет определенные трудности, но всё же приятно, когда кто-то понимает тебя НАСТОЛЬКО. — Типа того. Пока сложно и утверждать ничего нельзя, но… стараемся разобраться. — Если нужна будет помощь в этом вопросе... да и в принципе, если нужна будет помощь, — Трафальгар опускает взгляд на свои ладони. — скажи. — Ло, я.., — Эйс крепко сжимает пальцами ручку, осторожно ставя свой многострадальный чай обратно на стол. — Я не простил тебя, ты же понимаешь? Они не смотрят друг другу в глаза, и вся была откровенность становится тяжелым камнем, словно они не должны были всё это говорить, как… как друзья или как простые знакомые. Они давно не общаются, они больше никогда не поладят, и всем вокруг это известно, все знают, что Эйс не говорит про Ло, а Ло не говорит про Эйса… Естественно, как круговорот воды в природе. — Я понимаю. Поэтому, наверное, пора бы уже наконец объясниться. Выслушаешь меня, хорошо?***
Портгас Д. Эйс и Трафальгар Ло познакомились при тех обстоятельствах, при которых нормальные люди ставят на всём будущем общении крест, но они — другие. У них одна общая проблема, и проблему зовут Монки Д. Луффи, которая сбежала в четырнадцать лет из дома, крупно поссорившись со своим старшим братом прямо перед рождественскими каникулами. Луффи, кто, чёрт возьми, тянул его за язык, со всем восторгом врывается в их общую с Эйсом комнату, догладывая на духу о том, что только услышал от деда по телефону — у Эйса-то отец сам Голд Роджер, который проворачивал под носом у правительства такие махинации, сколько он банков положил, целая сокровищница наберется! Луффи болтает без умолку, не видя, как лицо Эйса мрачнеет с каждой секундой, чтобы затем в их маленькой квартирке на третьем этаже раздалось надрывное: «Заткнись, Луффи!». Луффи затыкается, но, скорее, от удивления, потому что Эйса таким разозленным он не видел ещё никогда: Эйс будто готов придушить Луффи, если из его рта донесется хотя бы один единственный звук, но Луффи, как и полагается несносному младшему брату, только возмущенно повторяет: «но он же такой крутой!». Для Эйса никогда. Для Эйса от его родного отца не осталось никаких воспоминаний, его отец жил на кровавые деньги, а сам Эйс вынужден ютиться в тесной комнатушке и есть почти вчерашние объедки, а могло быть ещё хуже, его могли до совершеннолетия засунуть в приют или какой-нибудь убогий интернат. Эйс не хочет иметь ничего общего с человеком по имени Роджер. С кем, кто даже после смерти давит на Эйса своим ужасным мировым влиянием, потому что про Роджера найдутся и книги, и фильмы, и столько поклонников, которые в день его казни на электрическом стуле собрались возле здания суда и выкрикивали его имя, пытаясь узнать, где он спрятал все свои деньги и были ли это деньги вообще. Для Эйса имя его отца эта самая больная в жизни тема, он просто не может выносить даже малейшее упоминание — сразу взрывается, как оголенный провод, брошенный в воду, вот настолько Эйс не способен сдерживать себя, когда дело касается Роджера. И (разве могло быть по-другому?) именно Луффи в своей ужасно-наивной глупой манере задевает Эйса этим отвратительным восхищением, что ощущается почти предательством, потому что ближе Луффи у Эйса просто никого нет. Они ссорятся. Они, чёрт возьми, кошмарно ссорятся, даже стены дрожат, и Эйс в сердцах выкрикивает: «убирайся отсюда», за что потом будет очень долго и очень сильно жалеть. Если Луффи не приходит домой до вечера — это ещё ничего, но время переваливает за десять, одиннадцать… Когда Луффи не появляется после полуночи, Эйс срывается с места и громко кричит, ища его по дворам. Луффи не появляется. Эйс не может уснуть, Эйс весь на нервах, и даже сообщения с насмешками, приходящие на его телефон, сейчас не столько волнуют, потому что ЛУФФИ ПРОПАЛ. Луффи пропал, и скоро об этом узнают все из его окружения — они перепуганы, они всполошены, они понятия не имеют, где он вообще может быть. Луффи теряется на две недели и через эти же две недели находится — абсолютно целый, абсолютно здоровый… он просто был у своего нового друга. Когда Эйс узнает, что новому другу Луффи двадцать один год и он давно закончил школу, Эйс честно не понимает, как сдержал себя в тот момент и не разбил этому подозрительному типу лицо ещё на пороге. Остановил его, наверное, только тот факт, что Луффи, завидев Эйса, решил ретироваться прямо из окна второго этажа, но неудачно выпал и заработал себе закрытый перелом на ноге. Крик стоял такой, будто кого-то резали, и последствия могли быть хуже, если бы подозрительный новый друг Луффи не оказал ему первую помощь до прибытия скорой. Как позже выяснилось, Луффи отлично подружился с младшей сестрой Трафальгара Ло, и всё это время он думал, что Луффи живет в соседнем доме и вообще учится с его сестрой в одном классе, потому что спустя пять минут общения эти двое разговаривали так, будто знакомы половину жизни — им было весело, они смеялись, а Ло учил латынь и пил чёрный кофе литрами. Ло страдал, и Ло было не особо интересно, что какой-то друг Лами попросился к ним на ночь — такое уже бывало, проблем никаких не было, так что Ло спокойно отчитывался родителями в командировке, что дома всё нормально и под его надзором ни комнатные растения, ни младшая сестра ещё не загнулись. Единственное, что стало настораживать Ло — Луффи как-то часто стал светиться в их доме. Не каждый день, конечно, но пересекаться с утра на кухне стало абсолютно обыденным делом, и, когда Ло всё это надоело, он задал один единственный вопрос, вскрывший всю аферу Луффи буквально за пять минут: «А ты домой собираешься?». Как оказалось, Луффи совершенно не умеет врать, и, к своему ужасу, до Ло начало доходить, что у него в квартире ошивается какой-то сбежавший из дома подросток, который вообще с Лами до встречи на детской площадке не был знаком. Ло ужасный воспитатель, и Ло звонит Эйсу в тот же день, чтобы после уже ехать вместе с ним в больницу, потому что бегает Луффи быстрее, чем соображает, а конечности у него совсем не резиновые. В больнице Луффи весело болтает, пока друзья, окружившие его постель, щедро сыплют возмущениями, и Эйс находится в их числе, то извиняясь перед Луффи, то снова срываясь на крик, потому что Эйс так переживал, Эйс буквально не находил себе места. Он хочет вправить мозги и этому козлу Трафальгару, который допустил всю эту вопиющую ситуацию, но очень скоро обнаруживает, что Ло заботится больше о его эмоциональном состоянии, чем напирает с обвинениями на Луффи, который вообще искренне ответил, что никуда не сбегал, просто у Траффи дома было так вкусно, что он не хотел никуда уходить. В больнице Луффи заводит дружбу с мальчиком по имени Чоппер, и Эйс, караулящий дверь в палату брата чуть ли не каждый день, чувствует себя немного лишним, потому что Луффи весь поглощен общением с новым знакомым, а Эйс вот… Эйса сжирают мысли о собственной неполноценности, и он не может найти себе места, даже подумывает вернуться обратно домой, пока чёртов Трафальгар Ло не предлагает ему горячий шоколад из автомата, пахнущего пережаренными зернами, и Эйс так растерян, он помнит, что от чёрных водолазок Ло всё время веяло горьким растворимым кофе… Этот запах буквально въелся ему под самую корку мозга. Они общаются. Они правда начинают общаться, и Эйсу, который каждый день ощущает себя буквально голым и униженным под насмешками десятков людей, компания Ло дарит давно забытое чувство спокойствия… безопасности. То, чего Эйс не ощущает уже очень давно. Ло неплохой, правда. Эйс помнит, как тот тихо фыркал с его нелепых попыток пошутить, Эйс помнит, как в ужасный снегопад, когда нужно было возвращаться обратно домой, Ло разрешает переждать у себя и кладет ему в пузатую чашку две с половиной ложки сахара и пакетик чёрного чая, заливая всё это в крутом кипятке. Эйс помнит, что на день рождения, про который проболтался Луффи, и которое Эйс проводит в больнице вместе с ним, Ло оставляет ему имбирное печенье на тарелке, а при встрече коротко поздравляет одной единственной фразой, но Эйс чувствует себя таким внезапно… счастливым? Этот парень в самом деле его друг? Эйс ещё боится, будто пробует на вкус, не решаясь в открытую не то, что сказать — подумать, но ему очень важно, очень хочется… Эйс действительно мечтает подружиться с Ло. Эйсу было восемнадцать, когда он не решился назвать Трафальгара Ло своим первым другом, и Эйсу было восемнадцать, когда он понял, что больше никогда не сможет смотреть этому человеку в глаза. Несправедливо, жестоко — Ло перечеркивает доверие Эйса одной единственной подпиской в месте, где Эйс ожидает увидеть его меньше всего. Перед глазами рябит не количество записей, не унизительный пост в закрепе, предлагающий продолжить фразу, по какой причине вы нассыте Портгасу Д. Эйсу на лицо, а вот… «Подписан один ваш друг». Друг. Так до тошноты иронично, что Эйсу по-настоящему хочется блевать. Они видятся лишь однажды, и Эйс прогоняет Ло чуть ли не кулаками, крича ему вслед проклятия, а потом долго сдерживая рыдания поздно ночью под одеялом. Эйс чувствует себя преданным, жалким и не заслуживающим никакого внимания… Лучше бы он исчез, растворился в темноте, где ему, пожалуй, самое место — сырое, прогнившее, совсем как его собственная покореженная душа… душонка. Эйс закопал себя так глубоко в яму, что вылезти теперь не предоставляется возможным… Он бы снёс это легче, если бы Ло не предавал его. И вот теперь… теперь он хочет объясниться, потому что, оказывается, версия Эйса по каким-то причинам оказалось неполной, но что здесь объяснять? Никакие извинения не смогут заштопать ту рану, что кровоточит на сердце Эйса, и он правда не знает, чем Ло собирается крыть то отвращение, то глубокое разочарование, которые Эйс переживал все эти несколько лет. У Ло находится, что ответить, но это вовсе не значит, что Эйс принимает его слова, что Эйс… что Эйс когда-нибудь будет готов его простить, потому что простить-то хочется, но это будто наступить себе на горло и вылить сверху ушат вонючих помоев. Эйс совершенно не знает, как ему быть.***
— То есть, ты серьёзно считаешь, что я должен поверить во всё это? — Эйс откидывается на спинку дивана, глядя на Трафальгара абсолютно растерянным, глубоко недоумевающим взглядом. — Это звучит дешево и вот-вот развалится. — Но это правда, Эйс, — он лишь слабо разводит руками, смотря на стеклянную поверхность стола перед собой. — Я не собираюсь тебе лгать. — Когда лжец говорит, что он не будет лгать — это самое настоящее вранье. — Я не лгун, я просто самый настоящий идиот. Подобные слова от всегда гордившегося своим рациональным мышлением Трафальгара слышать, признаться, жутко странно, и Эйс теряется, не зная, что и сказать. — Ну, не отрицаю, — Эйс чешет затылок. — Но разве факт того, что вас замешано здесь трое, делает произошедшее хоть сколько-нибудь лучше? — Нет. И я не хочу перекладывать вину на других, потому что у меня есть своя голова на плечах, но слушать Юстасса в этой ситуации было самым дерьмовым решением — мы должны были тебе сказать. Эйс задумчиво мычит себе под нос, но информация, сказанная Трафальгаром, всё никак не хочет укладываться и в без того гудящей от стресса голове. — Значит, про это знали ты, Юстасс и та девочка по обмену из Италии… Бонни? И она подписалась с ваших аккаунтов? — Скорее, она узнала об этом первой, потому что рассылка на ту группу приходила почти всем, кто учился в нашей школе, а она торчала там первый и последний год… помнишь, как все гордились, когда в наш дерьмовый городок отправили ученицу по обмену, сразу думали… престиж. — Да, было дело, — Эйс кивает, вспоминая подобный ажиотаж несколько лет назад. — Но какая ей вообще разница, что там… травили какого-то парня из параллели? Меня бы такое не волновало. — Её, в принципе, тоже, но ты был моим другом, а ей самой очень трудно проходить мимо какой-то откровенной несправедливости… Она дружила с Юстассом до приезда, а затем познакомилась со мной. «Ты был моим другом». Чёрт, Эйс так жаждал услышать эти слова, но вовсе не думал, что теперь они звучат для него в прошедшем времени, что когда-то Трафальгар правда называл их нелепое знакомство дружбой, а сейчас… Сейчас они отдают лишь горьким послевкусием давно забытых на календаре дней, таким же горьким, как кофе, который так любил Ло в ту снежную зиму, когда впервые встретился с Эйсом… Господи, ну и по-дурацки же они подружились. — Я помню, что мы сидели втроем у Юстасса дома, когда Бонни на телефон пришло приглашение в группу… Чёрт, я был так растерян, я буквально не знал, что мне делать, — Трафальгар запускает пальцы в свои короткие темные волосы, ероша их на затылке. — Бонни тогда со своего же аккаунта стала написывать админу, чтобы он удалил это позорище, но её забанили почти сразу же… Бонни зашла ещё с двух своих фейков, пока ей окончательно не закрыли доступ, а затем она выпросила аккаунт у Юстасса, потому что, ну… «Рожа у него страшная, должно сработать». Не сработало. Для Эйса всё это до сих пор звучит, как какая-то сказочная выдумка, не имеющая отношение к реальности, но Трафальгар рассказывает её с такой твердостью в голосе, что Эйсу остаётся только слушать и полагаться на внутренние ощущения. — Мы много спорили, что же делать. Бонни хотела сразу идти к тебе, но я не позволил, потому что понятия не имел, как всё это скажется на твоём эмоциональном состоянии… Тебя травили уже тогда, это было словно пустить тебе финальный выстрел прямо в голову… собственными руками. Эйс, я струсил тогда, как последний идиот. — Ты не хотел.., — у Эйса сводит скулы, и чувство, будто шею сдавливает тисками теперь усиливается в несколько раз. — Ты не хотел, чтобы я узнал? Оно бы всё равно вскрылось, почему… — Слова Юстасса повлияли в последний момент, — Трафальгар едва заметно кривится. — Он сказал, что такие группы ненависти долго не живут и загнуться сами, так что нам стоит «перестать маяться херней»… я никогда не хотел его слушать и делать так, как он говорит, но в тот момент он предложил то, что меня устраивало… Я надеялся, что в последний момент всё разрешится само. Очень наивная точка зрения. — А подпи… Трафальгар обрывает его буквально на полуслове, продолжая свой по ниточке распутывающийся долгий, но настолько же важный монолог. — Мы всё никак не могли решить, что делать, тянули время, когда нужно было действовать… Мы подписались с моего аккаунта в надежде, что однажды утром случится чудо и группа больше не будет существовать. Ага, конечно. Она не просто существовала, она стала открытой и туда начали подписываться даже те люди, которые к нашей школе не имели никакого отношения. Вот этого, кстати, я абсолютно не понял. Каким-то взрослым мужикам по кайфу сидеть в группе, где травят подростка? Эйс прекрасно помнит, как буквально приклеивался взглядом к профилю каждого человека, что был подписан на эту группу с очень кричащим названием «портгас д. эйс, убирайся из нашей школы», и тем количество людей, которые искренне насмехались над ним, Эйсом, можно было заполнить сразу несколько классов и небольшое спортивное поле. Эйс для них всегда был… не таким. С вызывающим поведением, озлобленным, шумным, он нелепо одевался и также нелепо выглядел. Эйс не вписывался ни в одну компанию, Эйс не вписывался никуда, куда нормальные дети (не он, кончено же) могли бы вписаться… У Эйса не было никого, кроме младшего брата, и он всегда был один против целого мира. До какого-то момента. — Хочешь сказать, твоя подписка на эту группу — просто череда случайностей и совпадений? — Худшее, что мы могли делать в этой ситуации — это не делать ничего. Когда я принял решение занять нейтральную позицию, я выбрал сторону тех, кто тебя травил. Мне до сих пор очень сложно решить, какой из этих двух выборов был действительно правильным — говорить тебе или нет, но я точно знаю, что не имел права смотреть тебе в глаза, когда даже не сделал ничего, чтобы помочь тебе. Эйс чуть наклоняется, упираясь локтями в колени и массируя пальцами виски, потому что картина мира перед глазами вновь начинает плыть, но уже от дикой усталости, ведь Эйс просто не способен больше выносить этот столь тяжелый для себя разговор. Так Трафальгар… не предавал его, да? Эйсу горестно-тошно от этой мысли — слабость вместе с каким-то отстраненным равнодушием стучит в ватной и абсолютно пустой голове… Эйсу плохо, Эйс выжат, и Эйс с трудом заставляет себя не упасть лицом в подушку. Ему хочется лечь. Зарыться в одеяло, укутаться, спрятавшись от всего внешнего мира, только бы не думать так много, только бы никогда больше не разговаривать с живыми людьми. Эйса мутит, но уже совершенно по другой причине. — Ло, я… я устал. Я не могу решить ничего сейчас. Трафальгар лишь слабо качает головой. — Я ничего подобного от тебя не прошу. Думай, сколько нужно. — Это всё так сложно и неожиданно… Я до сих пор глубоко обижен на тебя, а теперь ты рассказываешь мне нечто подобное, что звучит, как бред, но ты веришь в этот бред, и я не знаю, что делать… — Просто не перенапрягайся, — Ло ставит чашку на стол и поднимается с кресла. — Мне помыть или…? — Не надо, я сам, — Эйс закрывает часть лица руками, пытаясь унять тупую головную боль в области лба. — Какой же ты душный козёл, поверить не могу. Трафальгар вымученно усмехается. — Я должен был тебе рассказать, раз уж я скоро… уезжаю. — Уезжаешь? — Эйс отнимает ладони от лица, и взгляд его полон немой растерянности. — Куда? — Учится в другой город. Доучиваться, точнее. Меня пригласили в приличную академию. — О, вот как.., — Эйс понятия не имеет, как подобную новость воспринимать. — А кто-нибудь… — Нет, — резко обрывает его Трафальгар. — Пока ещё нет. Но я хотел помириться с тобой, чтобы хотя на день рождения поздравить лично и вживую… Думаю, это то, что заслуживаешь. Нормального праздника, знаешь ли. Эйсу становится как-то жутко тоскливо, очень-очень неприятно, словно кусочек его знакомого мира откалывается, меняя вокруг себя детали, которые до этого казались привычными. Вечными. Он гнет свои пальцы, не поднимая на Трафальгара взгляд. — Ммм, вот как. А Трафальгар лишь цепляет дверную ручку, полный решимости наконец-то покинуть этот ставший грустным арт-магазин. — Ага. Вроде того. Эйс смотрит, как на дне его чашки плавают мятные листья, и это ничего не говорит ему о завтрашнем дне, потому что гадания настолько же бессмысленны, насколько туманным предстает то самое до дрожи неизвестное будущее, которое Эйсу ещё только предстоит изучить. Он замечает, как Трафальгар замирает у самого входа из комнаты для персонала, словно хочет что-то сказать, добавить, но слова как будто бы заканчиваются… — Что? Эйс озвучивает чужое промедление вслух, предавая ему окрасу, предавая ему реальный факт, что Трафальгар сейчас замер по какой-то причине, словно хочет Эйсу что-то рассказать. — Просто подумал… знаешь, я не любитель всяких шумных мероприятий, но мой дом, как всегда, используют в своих личных целях, и мне это не нравится, но… — К чему ты клонишь? Трафальгар полуоборачивается, сверяя Эйса внимательным взглядом. — На Хэллоуин будет вечеринка. У меня дома. Если хочешь, можешь прийти.***
Последняя партия цветастых скетчбуков грузно умещается на полку, и Эйс облегченно выдыхает, понимая, что на этом рабочий день наконец-то закончен. Помещение уже практически пустое и в некоторых участках не горит свет… за окном, в принципе, тоже темно — Эйс задерживается сегодня дольше обычного, время уже переваливает за семь часов. Он давит очередной зевок, прикрывая рот кулаком, и в таком вот нелепом виде, с открытым ртом, его застает Моне, уже успевшая переодеться в своё уличное белое пальто. — Шею свернешь. Эйс моментально оживает, стараясь придать себе более-менее рабочий вид, хотя день уже подходит к концу, и всё, что от него сейчас требуется — это взять свою куртку и наконец-то пойти домой, отсыпаться. Моне только улыбается на попытки Эйса казаться собранным, серьезным — он в самом деле похож на маленького нашкодившего щенка… волчонка. Она подает ему куртку с крючка, и Эйс моментально кутается, потому что в магазине уже вовсе не тепло — чувствуется, как кончается осень и всё ближе подступает колючая зима. — Спа-а-а-сибфо, — Эйс вновь зевает куда-то в глубину своей куртки, зарываясь в неё по самый свой веснушчатый нос. — Пожалуйста. Давай, выходи, мне нужно закрывать магазин. Эйс послушно вытекает бесформенным желе на улицу и тут же жалеет об этом, потому что наступает прямо в холодную грязную лужу… Моне почти слышит, как за спиной у неё что-то скулит. — Всё в порядке? — Да, просто… аргх, — Эйс трясет ногой, пытаясь избавиться от влаги на новом ботинке. — Ничего. Моне не особо слушает чужие причитания на фоне, закрывая магазин цветным ключом с кучей всевозможных брелков. — Ты на автобусе? Неожиданный вопрос заставляет Эйса обернуться. — Да, а что? — Тогда поторопись, он скоро уйдет. — Блин, точно, — Эйс торопливо поглядывает на время. — А ты? — Я вызвала такси в приложении. Эйс издаёт какой-то «ммм» понимающий звук. — О как. Удобно. Я тогда… пойду? Или… тебе не страшно одной? Темно ведь. Моне на его слова только задорно смеется. — Не волнуйся, иди уже. Оно сейчас приедет. Эйс кивает сам себе, не зная, как вообще правильно вести внерабочие разговоры с коллегами. У него таких никогда не было, он всегда предпочитал игнорировать каждого, кто дышит рядом с ним, а сейчас вроде… Эйс пытается не быть мудаком, потому что никто здесь не вёл себя по-мудацки с ним. Эйс разворачивается, чтобы попрощаться и уйти, но Моне вдруг обращается к нему по имени, заставляя остаться на месте. — Погоди. Эйс оборачивается, и тут же его брови удивленно ползут вверх. — Вот, возьми, — Моне достаёт из глубокого кармана пальто нераспечатанную плитку шоколада. — Моя младшая сестра не любит орехи, а я в принципе не люблю шоколад, — видя взгляд Эйса, она мягко добавляет. — Он так и будет у меня в пальто болтаться, так хотя бы не пропадет. — Слушай, это… Мне можно взять? — Эйс теряется, не находя себе места. — Ты уверена? — Это просто шоколад, я же тебе не деньги предлагаю. — Ну, знаешь.., — Эйс скованно смеется, в глубине души пытаясь просто дышать. — Точно? Это ЦЕЛАЯ плитка шоколада. — Точно. Считай, что ты прошёл посвящение на работе. — Вау, — Эйс осторожно забирает у неё из рук молочный шоколад с цельным фундуком. Выглядит недурно. — Спасибо… Уже в какой раз. — Пожалуйста, Эйс, — Моне улыбается и прячет руки в карманах. — Пока. Опоздаешь на автобус. — О, блин! — Эйс рассеянно машет рукой, сжимая в руке подаренную плитку шоколада. — Пока! Он идёт быстрым шагом, едва переходя на бег, очень надеясь сейчас успеть на свой автобус, потому что ждать следующий ему придется ещё целый час. В груди разливается приятное тепло, и Эйс действительно безумно рад, что впервые, пусть и на временной работе, но ему удается хоть как-то влиться в коллектив, даже, если пока это всего лишь один человек — такой маленькой победы хватает, чтобы чувствовать себя лучше, чем прежде, лучше, чем это было во все предыдущие «вчера». Ему порой… нравится быть вежливым, если вежливо относятся к нему, и у Эйса нет никакого желания огрызаться, а приятные слова становятся вдвойне приятными, но, конечно, поддерживать такое постоянно и с каждым человеком у Эйса ещё не получается и вряд ли будет получаться хоть когда-нибудь в абсолютном совершенстве. Но сейчас у него впервые за долгое время хорошее настроение. Действительно хорошее, потому что, несмотря на усталость, он ощущает бесконечную мягкость во всём теле, словно его наполнили плюшем или сладкой ватой, вот настолько легко — да, на не самый продолжительный миг, но Эйс наслаждается этим невесомым, практически неизвестным доселе чувством того, что живет. Короткими секундами осознания, когда всё вокруг более яркое и более значимое, чем есть в повседневной жизни на самом деле. Эйс весь отдается возможности просто дышать, пока хватка ненависти на его шее слабеет, чтобы затем начать душить его с новой силой… Но сегодня, кажется, она готова предоставить ему этот редкий шанс, когда он наконец-то сможет уснуть спокойно и не мучить себе воспоминаниями… не мучить себя вообще. Он подходит к остановке одновременно с автобусом и запрыгивает в полупустой салон, садясь у окна на задних рядах и вытягивая ноги под пустое сиденье перед собой. Тихо. Здесь нет лишних звуков, только атмосфера места, которую Эйс впитывает каждой клеточкой, стараясь расслабиться, но ни в коем случае не заснуть, потому что так он совершенно точно проспит свою остановку... такое уже бывало, и опыт этот не самый приятный, чтобы повторить его во второй раз. У Эйса в голове бесконечная каша из всего того, с чем его пришлось сегодня столкнуться, и он бы подумал и о Трафальгаре, и об их эмпатичных штуках с Сабо, но единственное желание — спать — сейчас одолевает его сильнее всего. Эйсу слишком тяжело и слишком грузно, он не хочет думать, не хочет ничего решать… тем более плодить ядовитые образы, что у всего опять появился этот отвратительный по своему вкусу гребаный вездесущий подвох. Нет. Эйс смотрит на шоколадку у себя в руках, и какая-то глупая мысль выстрелом заседает у него в голове — может, он съест её один и необязательно говорить об этом Луффи? Эйс, конечно, не настолько щедрый и не настолько добрый, чтобы делиться всем подряд, но он привык, что в доме нет практически ничего его — всё общее, всё, что есть, принадлежит им обоим с Луффи. Они вместе едят, спят в одной комнате, Луффи донашивает его старые вещи, и для Эйса было нормально отказать себе в чем-то, если это будет необходимо для его младшего брата. Но теперь как-то… Это ведь не последняя шоколадка в мире, Эйс обязательно купит Луффи ещё одну, когда получит зарплату, но ведь вселенная не лопнет огромным мыльным пузырем, если Эйс сейчас вдруг позаботиться о самом себе. Он открывает плитку сразу в автобусе, и салон мерно покачивается на неровных дорогах, будто бы убаюкивая Эйса под грязную колыбельную его серого города. Он кусает шоколад прямо так, не отламывая, чувствуя, как хрустит и застревает между зубов маленький кусочек фундука, и Эйс никогда не любил сладкое, тем более шоколад, потому что после него жутко хочется пить и вычистить рот зубной пастой, но сейчас будто бы и вкус ощущает по-другому, и шоколад тает во рту как-то особенно нежно… Эйс отворачивается к окну, где мелькают лишь смазанные огни вечерних фонарей. Он съедает не много, всего пару кусочков, а потом просто держит запакованную плитку в руках, думая, как, чёрт возьми, это вообще произошло… Неужели он правда иногда способен не доставлять проблем? Эйс тянется за почти разряженным телефоном в карман, и он бы хотел послушать музыку, но нормально работающих наушников у него ещё с начала старшей школы нет. Может, стоит купить, если Эйс правда получит зарплату, но пока эта цель кажется такой далёкой, Эйс даже серьёзно не задумывается над ней. Он открывает диалог с Сабо, проверяя, нет ли там новых сообщений, но с того момента, как Сабо написал своё многозначительное «сдох», он больше ничего не присылал. Эйсу хочется ему написать, но он не знает, что именно. Ему редко доводилось заводить разговор первым, обычно у Сабо и тема, и настроение под диалог нужный есть, а Эйс просто подхватывает, потому что ему нравится говорить с Сабо о многом… ему нравится говорить с Сабо, на самом деле, о чём угодно. Эйс пишет «как ты?», но Сабо не отвечает где-то десять минут, один раз заходя в сеть, а затем тут же из неё пропадая. Эйс тяжко вздыхает, стараясь не поддаваться внезапно накатывающим грустным мыслям. Глупости какие-то, Сабо обязательно ещё зайдет. fireFist: слушай я хотел кое-что спросить у тебя. fireFist: только ответь честно. fireFist: окей? fireFist: мы вот общаемся где-то полтора месяца, это конечно жалко не много, но мммм fireFist: я серьёзно считаю тебя другом, но ты правда не кинешь меня каким-нибудь ужасным способом? fireFist: я всё понимаю только не злись, когда прочитаешь, просто… если вдруг мы перестанем общаться, если вдруг мы не соулы или наоборот…….. если тебе будут доставлять неудобства эти наши дерьмово-эмпатичные штуки….. ты же скажешь мне это словами? я догадываюсь, что тебе трудно (наверное ??) отказывать кому-то в общении, в плане… если ты хочешь помочь, ты помогаешь во вред себе, я помню твои заебы, но… я не хочу быть неудобным для тебя или доставлять очередную кучу проблем. fireFist: просто, сабо, если тебе будет что-то нужно…… помощь нужна если будет, ты скажи, хорошо? и если я веду себя дерьмово — тоже скажи. fireFist: я очень не хочу проебаться сейчас. fireFist: с тобой. fireFist: я уже проебался со своим прошлым… другом, так что меньше всего мне хочется снова… fireFist: снова ну «Остаться одному». Эйс поднимает взгляд на практически пустой салон, не зная, куда смотреть и что вообще способно его успокоить… что способно успокоить его бешено заведенное сердце, которое стучит волнением уже где-то в желудке. Эйс будто проглатывает его и теперь не может выплюнуть обратно, давясь собственными беспокойством, как куском застрявшей в горле еды. Ему жутко, и ему не хочется читать так долго тянувшийся и наконец-то (НЕТ) пришедший от Сабо долгожданный ответ. Dragon Claw: Эйс, дай сюда свою глупую волчью голову. Dragon Claw: я сделаю по ней БОНЬК. Dragon Claw: сделаю БОНЬК и поглажу. Dragon Claw: глажу. Dragon Claw: успокойся, ладно? У Эйса на короткий миг будто отнимаются все конечности, а потом он шумно выдыхает, крепко сжимая в руке телефон. Dragon Claw: кто тебя опять обидел? fireFist: никто меня не обижал, я просто… рассуждал. fireFist: я переволновался из-за всех этих разговоров сегодняшних и примерил это… сюда. fireFist: а ещё мы правда кажется соулы. Dragon Claw: звучит всё ещё очень странно, согласись? fireFist: да. не называй меня так. Dragon Claw: КХХХХ. Я не могу подтвердить это, пока не вспомню детали своей жизни окончательно. Dragon Claw: ноооооо Dragon Claw: мне было бы приятно, если бы это оказалось правдой. fireFist: ты делаешь ужасный неправильный вывод. почему? Dragon Claw: потому что ты хороший. Разве мне нужны ещё какие-то причины? Дрожащее чувство невиданного доселе смущения приливает к щекам, и Эйс вдруг отворачивается к окну, пряча лицо, словно кто-то сейчас обязательно может его увидеть… Ага, Сабо. Смотрите, Эйс покраснел. fireFist: боже ты fireFist: хочу тебя забанить за такие слова. Dragon Claw: АХХАХАХАХХАХА Dragon Claw: бан по причине: «Портгас Д. Эйс слишком смущен, чтобы разговаривать со мной дальше». fireFist: ЗАМОЛЧИИИИ fireFist: я никогда не смущаюсь. Dragon Claw: какой ты серьезный. Dragon Claw: так и напрашиваешься на… Dragon Claw: БУП Так делают очаровательным пушистым собачкам, на гифки с которыми Эйс натыкается в фейсбуке, и морды у них такие удивленные, уши прижаты к голове, и у Эйса сейчас точно такое же выражение лица, словно ему мягко тыкнули (БУПНУЛИ) пальцем в нос. Этот Сабо… чёрт возьми. fireFist: АААА ХВАТИТ Dragon Claw: сегодня я убил эйса бупом. Dragon Claw: пшшш, пшшш, заказ выполнен. Dragon Claw: надеюсь, теперь ты более-менее успокоился? Эйс скользит ладонью по своему раскрасневшемуся лицу, словно смахивает невидимый воображаемый пот, который от волнения уже льется с него ручьями. fireFist: да, вроде бы. Dragon Claw: всё проще, чем ты думаешь, Эйс. Dragon Claw: мы друзья, потому что мы друзья. Без всяких заморочек. Мне просто нравится с тобой. Мне весело и интересно, мне нравится писать тебе каждый раз, когда я просыпаюсь или засыпаю… начинать с этого день, потому что наше общение уже безумно привычное. Да, мы связаны какой-то штукой, потому что так выпала рандомная магия в нашей вселенной, может, мы действительно соулмейты, но это лишь подтверждает то, что наше общение, наша дружба… она правильная. Она имеет место быть. Правильная, да? С Эйсом всю жизнь было чертовски неправильно, всё, что он делал — это разрушал и доставлял проблемы. Сама его жизнь была неправильной. Случайной ошибкой, сбоем программы, но никак не тем, что Эйс действительно живой человек со своим мнением и личными, настоящими чувствами… Что он тоже хочет вписаться и быть для кого-то не уродливым болтом в отлаженной системе шестеренок, а вот… может, ему тоже нужен свой кривой болт, который точно также не подходит ни в одну из уже существующих на планете систем… Они оба поломаны, оба сломались, но оба ещё дышат, заводя механизм своих живых человеческих сердец. fireFist: сабо Руки внутри слабеют, дрожат в плохо скрываемом от чужих глаз переливающегося через края воодушевления… словно сейчас он забирается на самую верхушку золотой горы, некогда охраняемой с виду жутко свирепым, но таким, оказывается, очень добрым и очень несчастным одиноким драконом. Из сказок, ага. Все их эти чувства… из сказок, но происходят в реальности прямо сейчас. fireFist: обними меня, пожалуйста. Будто все эмоции разом срываются в гигантский бездонный каньон, оставляя Эйса в настолько пустом, но настолько возбужденном состоянии, когда даже дышать приходиться самостоятельно, задумываясь над этим, что тебе не хватает воздуха и горло сжимает в крепких тисках. Dragon Claw: ох, Эйс. А у Эйса волнение прилипает ко стенкам желудка, и весь он сейчас — уязвимый, открытый и так сильно жаждущий мимолетного чужого тепла. Dragon Claw: обнимаю, слышишь? Dragon Claw: очень-очень крепко обнимаю. Dragon Claw: чёрт… Боже, Эйс, я так сильно хочу обнять тебя в реальности. У Эйса сердце сгорало, как кусок бумаги и в груди зияла бесконечная черная дыра, но сейчас, едва-едва, ощущая на своих плечах невесомые касания знакомых обожженных рук, пепел его жизни разгорается тлеющими искрами, то вспыхивая, то затихая вновь. Он живой. Он дышит, слышит, говорит. На его руках нет собственной крови из уничтоженного ненавистью сердца, оно не лопнуло, не взорвалось… оно здесь. Отбивает быстрый ритм в тёплой груди, очень отдаленно, но похожий на голос давно забытого для Эйса слова… Слово это из семи букв, и звучит оно нелепо… Звучит как счастье, и Эйсу так сильно хочется, чтобы оно задержалось в его реальности хотя бы на пять минут подольше… Эйс вдруг очень рад, что он жив.