Сказка о Дьяволе

      Вера не помнила как добежала до своих покоев. Страх мутной пеленой застелил глаза, хотя, возможно, это были слезы. Она закрыла дверь изнутри и осела на пол. Тело била противная мелкая дрожь. Как она могла быть такой идиоткой? Зачем вообще полезла к Люцио со всеми этими любезностями? Он ясно дал понять, что ему это все не нужно. Хотя сам хорош: эгоцентричный, вспыльчивый, и ,как выяснилось, жестокий. Как такой человек способен управлять целым городом?       Художница оглядела комнату: повсюду валялись наброски, композиционные поиск, и и с каждого листа на неё глядел Люцио. Его идеальное самодовольное лицо вызывало у девушки приступы тошноты. Сейчас ей хотелось сжечь дотла каждый рисунок. Девушка сорвалась с места и начала рвать бумагу в клочья, она и не заметила как исцарапала себе ладони бумагой, отчего на некоторых листах проступили алые пятна. Она посмотрела на свои окровавленные ладони и тихо зашипела. «Как дядя Властимил мог так искренне восхищаться графом? Неужели он не видел какой он эгоист? Это слепое обожание? — Вера подошла к дубовому комоду и достала оттуда шелковый платок и пузырёк с травяным настоем, — Или же он все прекрасно понимал и лишь выслуживался перед Люцио. Тогда зачем он отправил меня сюда? — она промокнула порезы. Чтобы ещё больше угодить графу?» — от этой догадки внутри все сжалось. Девушка мотнула головой, прогоняя горькие мысли. В воздухе стоял запах мяты и чайного дерева, от которого щипало нос и глаза. Вдруг в дверь кто-то постучал: — Миледи, вы здесь? — Да..., — неуверенно подала голос Вера. — Пожалуйста, откройте дверь. Его Сиятельство просил передать вам подарок. «Подарок? С чего это вдруг? Решил откупиться?» — девушка приоткрыла дверь, на пороге стояла милая рыжеволосая девчушка с большим свёртком руках. Свёрток был перевязан красной шелковой лентой, к которой была прикреплена записка. Вера взяла подарок в руки и осмотрела его со всех сторон. — Спасибо тебе... — Порция, — широко улыбнулась девчушка , и, развернувшись на пятках скрылась в коридоре.        Вера пожала плечами и закрыла дверь. Она глянула на записку, привязанную лентой, на ней было аккуратно выведено каллиграфическим почерком: « Надеюсь, это загладит мою вину. Л». «Тут должен быть мешок ромашкового чая и корня валерианы, чтобы я смогла забыть об этом кошмаре», — проворчала себе под нос Вера. Девушка развернула свёрток и ахнула, подарком было невероятной красоты платье с глубоким декольте и широкими вырезами по бокам. Изумрудная ткань была мягче шелка, тонкий шнурок из белой кожи перевязывал талию, подол и рукава были украшены рисунками аистов, цветущей вишни, а края оторочены золотом. « Оно наверняка стоит баснословных денег! — художница восхищенно вертела платье в руках, — С чего это вдруг такая невиданная щедрость? Это он так извиняется? — девушка была растеряна. С одной стороны она была польщена, с другой — ей хотелось разорвать это платье в клочья и отправить в его покои — Оно прекрасно но... Слишком откровенное».       Почему именно платье? Почему не холсты или краски? Это ведь намного логичнее. Если только он не хочет видеть её на предстоящем маскараде. О нет! Почему? Девушку охватила паника. Неужели он представит её лично? А будет ли там дядя Властимил? Если да, то это будет настоящий кошмар — он будет хвастаться, какая у него чудесная и одаренная племянница... Ну что ж если ей все же придётся идти, то нужно что-то сделать с этим чертовым платьем. Вера не была готова показываться на публике полуголой. Хотя, зачем ей вообще идти на этот маскарад? Она всего лишь художник, а там будет собрана вся элита Везувии и Патакры. О чем она будет с ними говорить? Да и к тому же она не хотела снова оказаться рядом с Люцио. Впрочем, она не обязана весь маскарад быть рядом с ним. Девушка достала из комода ножницы и с хитрой улыбкой посмотрела на платье.       На следующее утро Люцио уже ждал её в мастерской. Было прохладно, пахло растворителем, в лучах рассветного солнца плясали пылинки. Белые розы, стоявшие в хрустальной вообще поникли и облетели. — Опять опаздываешь, — пробурчал он себе под нос, наблюдая как девушка замешивает краски.       Она молчала и все еще злилась на графа. Хотела злиться. Он вчера грозился убить её, сейчас стоит и ещё предъявляет какие-то претензии! По-хорошему Вера имела полное право отказаться от работы, собрать вещи и вернуться домой, но ответственность не дела ей бросить работу не законченной. К тому же дядя Властимил просто со свету бы сжил её своими вопросами и просьбами вернуться и закончить портрет.        Люцио не понимал что происходит. Почему она игнорирует его? Он ведь извинился! Неужели ей одного платья недостаточно? Да за те деньги можно было трижды накормить всех бедняков Везувии! Вот меркантильная девица! Мало того, что приставала со своей пресловутой заботой, так теперь ещё и нос воротит. У него до сих пор в комнате стоит запах ромашек и фиалок. Хоть граф и не признавался, что ему начал нравиться этот запах. И, кажется, он не зашвырнул венок по ближайший куст, а забрал с собой. Зачем он это сделал? Мужчина, мотнул головой, разминая шею. Каждый мускул тела ныл от боли. Вера закусила губу и вздохнув, спросила: — Перерыв?       Граф, дернулся, услышав голос девушки. « Я уж думал, что ты говорить разучилась!» — он кивнул и медленно спустился с подиума. Девушка молча начала мыть кисти, не поднимая взгляда не Люцио. Мужчина что-то проворчал себе под нос и вышел из мастерской. Теперь она могла вздохнуть спокойно.       Работа шла тяжело, мазки были грубыми, цвета грязными, все замесы как один были серыми. Так нельзя работать, если она продолжит в том же духе — окончательно испортит портрет. А начинать все заново ох как не хотелось. Вера устало потёрла переносицу и опустилась в кресло. Она почти не спала этой ночью. Веки становились все тяжелее и тяжелее с каждой минутой. « Всего на пару минут…», — пообещала себе художница и сразу же провалилась в сон.       Девушку разбудил странный шум, доносившийся со стороны окна. Она встрепенулась и оглядела комнату: около подиума стоял взъерошенный граф, его взгляд нервно бегал по комнате, на фраке виднелись бурые пятна. — Что произошло? — Вера вскочила с кресла. — Да так... Ничего серьёзного, — отмахнулся Люцио, поправляя волосы,— Пришлось согнать Мерседес и Мельхиора обратно во дворец. Услышав имя пса, девушка дернулась, внутри все сжалось в плотный комок. Почему он это сделал? Неужели у Люцио проснулась давно дремавшая совесть? Если она ,кончено, у него была. — С-спасибо, — кивнула Вера, — Вижу они вас здорово потрепали. — Пустяки, бывало и хуже. — Нужно срочно привести вас в порядок, — девушка метнулась к комоду, затем достала оттуда махровое полотенце и кувшин с водой, вдруг она осеклась: « Что я делаю? Зачем? — она подняла взгляд на графа и робко протянула ему кувшин, — Ну будь что будет. Надеюсь, если он разобьёт мне его об голову, то смерть будет быстрой и безболезненной», — девушка зажмурилась, приготовившись к удару. — Благодарю, — пробормотал граф, и смочив полотенце принялся с усердием оттирать грязь от фрака.       Вера удивленно захлопала глазами. « Вот это метаморфозы... И всего за один вечер», — она направилась обратно к шкафу и заметила, что в вазе вновь свежие цветы. Художница подошла ближе и тихо ахнула — в вазе стоял букет из нарциссов, ромашек и фиалок, их аромат стремительно заполнял комнату. На лепестках блестели капельки росы. Около вазы валялись кусочки земли. Девушка перевела взгляд на графа, вытирающего от грязи ладони, и тепло улыбнулась. Люцио поймал взгляд девушки и почувствовал, как сердце забилось прямо около горла. Почему? Откуда это смущение? Он давно не сопливый юнец, чтобы заливаться краской перед какой-то девчонкой! — Продолжим? — девушка взяла в руки палитру и кисти. — Д-да, — кивнул Люцио и, сглотнув ком в горле, вновь вернулся на подиум.       Сейчас работа шла легко и быстро. Кисть летала по холсту, цвета вновь были яркие и чистые, краски сами собой замешивались на палитре. Все получалось превосходно; фактура ткани, солнцеотражающая на начищенных до блеска эполетах.       Художница и не заметила как наступил вечер. Вера отступила на пару шагов назад и, довольная своей работой, хлопнула в ладоши: — На сегодня все! Граф вздрогнул и спустился с подиума. Он растерянно оглядел мастерскую и уже было собирался уходить, как вдруг почувствовал тонкую руку на своём плече. Дёрнувшись, граф обернулся и увидел сияющую от счастья Веру: — Спасибо… Люцио удивленно заморгал. — За платье. — А…, — выдохнул он, — Конечно... Всегда пожалуйста, — граф улыбнулся привычной обворожительной улыбкой, — Жду тебя на маскараде, — а затем задорно подмигнул. — Непременно, — кивнула художница.       Довольный собой граф развернулся на пятках и вышел из мастерской. Вера тихо вздохнула и покачала головой, а затем глянула на портрет — из-за холста на неё глядел Люцио, почти как живой, осталась только пара штрихов. Девушка поймала себя на мысли, что ей становится грустно при мысли о завершении картины. Почему? Всего несколько часов назад она мечтала о том как сбежит из этого проклятого замка, а сейчас она со всех ног мчится в свои покои готовиться к предстоящему маскараду.       За пару шагов до двери девушка остановилась как вкопанная, из-за двери доносился сладкий аромат мёда и лаванды. Странно она не пользуется этими духами, значит… Кто-то проник в её покои! По спине пробежал холодок. Это вор? Убийца?! Или кто-то из прислуги просто пришёл убраться? Вера медленно и очень тихо дошла до двери, прислушиваясь к каждому шороху. Кажется там тихо. Там никого нет? Или преступник просто затаился? Девушка осторожно повернула ручку, дверь тихо скрипнула. Художница зажмурилась, приготовившись к удару. Никого. Странно, откуда тогда этот дивный аромат?       Вера вошла внутрь и огляделась. Все на месте, ничего не украли. Взгляд девушки замер на прикроватном столике, на котором лежала искусно сделанная маска в виде расправившего крылья журавля. Девушка ахнула: маска просто бесподобна, перья выглядят как настоящие, а глаза — настоящие изумруды! Рядом с маской лежала записка: «С этой маленькой деталью этот образ будет бесподобен. С нетерпением жду вас на празднике. Надя».       «Надя? Сама графиня сделала мне подарок?! — восхищенно подумала Вера, — Но зачем? И откуда она знает о приглашении на маскарад? Неужели ей Люцио обо всем рассказал?! — от этой мысли по спине художницы побежали мурашки, — Надеюсь он взболтнул чего лишнего? — девушка медленно опустилась на кровать, — Может тогда не стоит идти? — она задумчиво посмотрела на платье, — Ну нет! Я что зря старалась? — девушка распустила волосы и подошла к зеркалу, — Ну, была-не-была!»