Сказка о Дьяволе

      Судьба часто бывает очень жестока. Когда кажется, что все прекрасно и дальше будет ещё лучше — все начинает рушиться как карточный домик. Рассыпается в пыль, утекает как вода сквозь пальцы.       Лазарет был переполнен больными: богатыми, простолюдинами, бедняками — чума не щадила никого. Стены ходили ходуном от стонов боли и отчаяния.       Шаг, ещё шаг. Тело графа затрясло от ужаса. Нет. Это не может быть правдой! Он зажмурился в надежде что это все лишь очередной кошмар, видение не имеющее отношение к реальности. Нет. Это происходит взаправду. Ком подкатил к горлу, перекрывая кислород. Руки предательски затряслись. Шаг, ещё шаг. Вера повернула голову в сторону Люцио и слабо улыбнулась, её губы иссохли, потрескались, в уголках виднелись кровь: — Я закончила портрет,— её голос был тихим, слабым, растворялся в воздухе точно дым. — Спасибо тебе...Ты молодец, — голос графа дрожал, он попытался убрать прядь волос с лица девушки, как вдруг чья-то рука схватила его за запястье. — Что вы здесь делаете? Вам нельзя здесь находиться! Вы можете заразиться! — голос из-за маски казался зловещим, потусторонним. — Так помоги ей! — взревел Люцио, вырвавшись, — Ты же доктор, черт возьми! Где твой хваленый маг?! Я столько денег вложил в твой проект и самое время сейчас показать, что все это не напрасно! — Формула ещё сырая, её нельзя испытывать.... Особенно в таких запущенных случаях... Лицо графа побелело. — Что ты имеешь ввиду?— ответом послужила тяжелая, звенящая тишина, — Что значит в таких случаях?! — он сорвал с доктора маску, его голубые глаза блестели от слез. — Мне очень жаль… Люцио отшатнулся. Не может быть! Почему? Почему он не может спасти её? У него есть все: власть, деньги, влияние. Неужели этого недостаточно?! — Ты спасёшь её, иначе я прикажу казнить тебя! — Люцио вцепился в плечи ошарашенного доктора, — Тебя! Мага! И всю твою шайку! Вы все будете молить меня о... — Не надо... Прошу, — хриплый шёпот девушки прозвучал как гром среди ясного неба. Граф с силой закусил губу, на языке появился горький привкус крови. — Возвращайся в город, ты можешь заразиться… — Я не уйду без тебя! — он почувствовал как слезы не дают вздохнуть. — Какой же ты упрямый…, — Вера слабо улыбнулась и затихла. Её красные глаза, тронутые мутной пеленой, смотрели сквозь Люцио. Она не моргала, не шевелилась, не дышала.       Граф почувствовал, как вмиг все оборвалось. Сперва он ощутил страх, холодный липкий ужас, опутывающий словно паутина. Затем гнев, пламенным потоком разрывающий сердце, а в конце горькое отчаяние. Он звал её, пытался докричаться, но почувствовал как чьи-то руки подхватили его и поволокли прочь из Лазарета. По дороге Люцио избил трёх стражников: одному сломал нос, второму выбил два передних зуба, а третьему расквасил губу в кровавое месиво. Он требовал вернуть его обратно, угрожал всем виселицей и каторгой. — Ты её не вернёшь, — раздался позади холодный голос Нади. На графине было длинное чёрное платье с высоким воротом и рукавами до самой земли, — Мне искренне жаль милую Веру, я скорблю не меньше тебя. Глаза Люцио заблестели от слез и гнева. — Да что ты знаешь о скорби?! — зарычал граф, словно затравленный зверь, — Что ты вообще знаешь о чувствах? Ты совсем не знала её… — Завтра пройдут похороны, — отрезала Надя, — Я отправила письмо с соболезнованиями её родителям и Властимилу. — Она ещё не остыла, а ты уже готова её закопать?! — мужчина был готов наброситься на графиню и разорвать её на куски. — Я понимаю, что ты успел сильно привязаться к этой очаровательной девушке, тяжело свыкнуться с утратой, — тон женщины был ровным, почти бесчувственным, — Но город переживает тяжелые времена. Каждый день из-за чумы гибнут невинные. Ты нужен своему народу. Граф всеми силами пытался унять предательскую дрожь во всем теле. — Проследи за приготовлениями, — процедил Люцио и зашагал обратно во дворец. — Будет исполнено, — вздохнула Надя, махнув рукой.       Люцио отказался присутствовать на церемонии. Заперся заперся в покоях, не мог заставить себя взглянуть на безжизненное тело девушки, лежавшее на бархатных и шелковых подушках. Он не видел, что Веру нарядили в легкое летящее платье из изумрудного и лавандового шёлка, в распущенные блестящие чёрные волосы вплели цветы белых лилий и дикой розы. Погребальную песню заглушали рыдания и причитания матери, никто не мог успокоить её ни супруг, ни графиня.        Мужчина упал на колени перед картиной. Он не мог смотреть на этот портрет, не мог смотреть на себя. Не мог смотреть на убийцу. Иногда он видел на полотне не себя, а Веру. Её изумрудное платье, блестящие чёрные волосы, бесконечно добрую улыбку. Каждый мазок и штрих, напоминал о ней, отдаваясь тупой болью в груди.        А затем легкие начал раздирать кашель. Невероятный, утробный, протяжный. Казалось, что глотка была выстлана стеклом. Не было сил сделать и пару вдохов, на глазах выступили слезы. Граф долго смотрел на окровавленные ладони. Значит и он тоже? Осталось только гадать, когда чума отправит его прямиком в объятия смерти.       Черт, нет-нет-нет! Он не умрет! Только не так!       Все случилось гораздо быстрее, чем Люцио мог предположить. Он слабел с каждым днём. Нет, часом. За пару дней развилась слабость. Настолько сильная, что граф не мог передвигаться самостоятельно, а вскоре не мог есть и пить без посторонней помощи. Осложнял все безумный влажный кровавый кашель, который раздирал горло и легкие. Через неделю любое прикосновение оставляло на теле темные ноющие гематомы, а из самого крохотного пореза могла часами течь кровь.       Люцио возненавидел это существование. Его раздражали бесполезные лекари, которые только пичкают его обещаниями о скором выздоровлением, но на деле только прожигают казну. Они каждый день кружили вокруг него в своих белоснежных халатах, пуская ему «дурную» кровь, давали ему отвары из горьких кореньев и трав. Помогало ему хоть что-то из вышеперечисленного? Ни черта подобного. Мало Толку было и от магов, их заклинания были просто пустым звуком.       Граф уже не мог смотреть в зеркало без отвращения. Теперь его лицо осунулось, стало тощим мертвенно-серым. Белки глаз налились кровью, губы иссохли, потрескались и кровоточили. Плечи опали, держать спину ровно невыносимо больно.        И так должна окончиться жизнь великого графа Люцио правителя Везувии? В душной тёмной комнате среди пыли? Он умрет в одиночестве, а имя растворится в вечности? Нет! Так не годится! Это несправедливо! Мужчина закусил губу, на языке вновь появился тёплый солёный привкус. В груди вновь зреет мерзкое чувство беспомощности. Он в который раз хотел вскочить с кровати, надеть свой лучший парадный костюм, выйти на дворцовую террасу и крикнуть: « Возрадуйся Везувия, твой граф здоров!» . Но увы, у него нет сил даже дышать. Вновь перед глазами все плывет. Вновь душит очередной приступ кашля, и опять Люцио чувствует болезненный укол где-то рядом с сердцем. Только на этот раз он сильнее прежнего. С губ срывается полу хрип полу стон. И в момент все вокруг потемнело. Стало тихо. Не было слышно ни шагов прислуги в коридоре, ни шума города за окном, стука собственного сердца. «Я умер?»,— первая мысль холодной волной окатила сознание графа. Вдруг где-то вдалеке раздался тихий едва различимый шёпот. — Здесь кто-то есть? — голос мужчины растворялся в тишине. Шёпот становился все-громче и громче. Через минуту уже можно было различить слова. Голос был мягким, словно шелест ветра, но все же в нем было что-то зловещее, проникающее прямо в душу. — Какая вопиющая несправедливость... Мне больно видеть вас таким, Ваше Сиятельство. — Кто ты такой? — Я друг. Пришёл помочь... — Но за услугу, — сухо усмехнулся граф. — Вы на редкость проницательны, — по голосу было слышно что незнакомец улыбнулся. — Чего ты хочешь? — Да так, сущий пустячок, вы даже окажитесь в выигрыше если… — Чего ты хочешь? — зарычал Люцио, пытаясь разглядеть собеседника. — Вы такой нетерпеливый. Хорошо, заключите со мной сделку. — В чем она заключается? — напрягся граф. Хотя зачем? У него есть все: деньги, женщины, целый город в его распоряжении. Незнакомец тихо захихикал. — Я выполняю ваше желание, а вы взамен отдаёте... Ну скажем... Часть своей, так сказать души. — Часть души, — засмеялся мужчина, вспомнив как Надя постоянно твердила о том какой же он бездушный, — Ну хорошо. В обмен ты исполнишь любое мое желание? — Я дам вам все, о чем вы можете только мечтать..., — голос незнакомца стал похож на шипение сотни змей, — Силу, власть и конечно же верну твою ненаглядную Веру.       Имя девушки отозвалось в сознании графа разрядом молнии. Он попытался пошевелиться, и из последних сил протянул руку в темноту.