hitman

— Как обстановка? — Чонгук всматривается в напряжённые лица работающих вокруг людей и одновременно фиксирует бронежилет.       Устроить небольшой отдых не удалось, стоило только позабыть о работе и заказах, как тут же объявились террористы и захватили здание администрации города. Чего именно добиваются эти умалишённые люди, Чон не знает, но и не пытается узнать. Он здесь с другой целью — обезвредить их пожизненно, чтобы такой ситуации больше не повторилось. Самое ужасное заключается в том, что это уже не первый бунт, буквально часом ранее Чонгук убрал двух людей, пытающихся захватить детский сад. А ещё утром были обезврежены три группировки, планирующие террористический акт в многолюдных местах. — В здании около двадцати людей, из них — пять заложников. Нам удалось освободить около тридцати работников, одного убили, — командир отряда даже не поворачивается в сторону Чонгука, лишь обводит серьёзным взглядом своих людей. — Твоя задача тебе ясна? — Вполне, — коротко кивает Гук, при этом натягивая капюшон пониже, чтобы никто не видел его лица. — Но зачем здесь я? — Уберём голову — обезвредим всё тело, — объясняет мужчина, коротко взглянув на Чона. — Если в убийстве главаря будет замешана моя группа, это заденет интересы страны. Так что сделай всё тихо и без следов, главное так, чтобы это выглядело как самоустранение. — Когда я могу попасть в здание? — Чон отводит глаза, чтобы не вступить в молчаливую войну взглядом с тем, кто когда-то был ему командиром и тем человеком, на кого всегда можно было положиться.  — Есть тайный ход, — протянув парню карту, мужчина коротко хмыкает и бросает изучающий взгляд, чтобы убедиться, что этого никто не видел. — Я дам команду.       Стараясь держать лицо, Чон прячет карту во внутренний карман толстовки и очень вовремя отходит от мужчины на приличное расстояние, прежде чем в группе службы безопасности начинается ажиотаж. Один из террористов выходит на связь и сообщает об освобождении ещё двух людей. Наблюдая за тем, как осторожно открываются главные двери захваченного здания и как бдительно следят за этим снайпера из своих скрытых мест, Чон кривит губы в усмешке. Вряд ли этих «счастливчиков» выпустили так просто спустя полтора часа захвата. Кроме них уже было освобождено слишком большое количество людей, значит, эти двое — всего лишь приманка или мишень.       Будь у Чона чувства, он бы обязательно посочувствовал тем, кому не повезло сегодня оказаться в этом здании. И как только парень теряет всякий интерес к происходящему, он цепляется взглядом за невысокого паренька и ребёнка, медленно идущих от здания к месту нахождения бронированных автобусов. Парень, явно беременный, весь трясётся и даже всхлипывает, в то время, как малыш крепко держит его за руку и упорно ведёт едва ли соображающего сейчас омегу за собой. Чонгук в очередной раз проклинает тот день, когда он решил заглянуть в неприметный магазинчик за медикаментами, и спешит обратно к командиру. — Прикажите своим людям внимательно следить за окнами здания, — буквально требует он, оперевшись на стол, на котором стоят мониторы. — Я уверен, что кого-нибудь ранят. — Мы держим всё под контролем, — явно с недовольством произносит командир, подняв на парня взгляд из-под бровей. — Они идут по открытой местности, совершенно уязвимые. Даже самый неопытный стрелок может попасть в них! — Сбавь тон, — предупреждающе шипит мужчина, хлопнув ладонью по столу. — Ты не часть команды, так что не вмешивайся и выполняй свою работу молча. — Я не собираюсь смотреть, как Вы в очередной раз подвергаете простых граждан опасности, чтобы достичь своих целей, — зло выдыхает Чонгук и тут же несётся в сторону освобождённых заложников.       Но парень даже не успевает приблизиться к цели, как звучит выстрел и слышится звон битого стекла. Беременный омега кричит от страха и буквально замирает на месте, словно каждая часть его тела оказывается парализована. После второго выстрела, прозвучавшего уже со стороны федеральных снайперов, Чон ускоряется и закрывает людей собой, приобняв омегу и подхватив ребёнка. Когда дёргающийся в панике парень оказывается в надёжных руках медиков, Чонгук удобнее перехватывает сжавшегося в его объятиях малыша и отходит чуть в сторону. Он усаживает его на стул и вытирает влажные от слёз щеки большими пальцами, дожидаясь того момента, когда ребёнок сможет сфокусировать на нём свой взгляд. — Всё хорошо, теперь ты в безопасности, — уверяет его Чон, поправляя растрёпанные волосы Тэхёна. — Там папа… Он там… — Успокойся, — Чонгук берёт ладошки малыша в свои руки и осторожно целует их, надеясь, что это хоть как-то поможет. — Я здесь, я его спасу. Только скажи, сколько там людей с оружием и на каком этаже твой папа? — Я не знаю, — судорожно выдыхает Тэ, уже с осознанностью глядя на Чонгука. — Папа на втором, они… Ему сделают больно, пожалуйста, помоги ему. — Тшш, — Чонгук замечает направившихся к ним медиков и растерянно охает, когда ребёнок льнёт к нему и обвивает своими тонкими ручками его шею. — Пообещай, что ты защитишь его, — сквозь рваные всхлипы бормочет малыш. — Обещаю, — успокаивающе поглаживая ребёнка по спине, Чон коротким движением руки останавливает медиков на расстоянии. — Только никуда не убегай, хорошо? Жди папу здесь. — Я запомнил, что ты пообещал мне, — по-детски упрямым голосом произносит Тэхён, отпуская парня и вытирая нос ладошкой. — Если обманешь меня, я никогда тебя не прощу.       Коротко улыбнувшись, Чонгук кивает ему и поправляет кепку под капюшоном, прежде чем подняться и уйти прочь. В груди всё клокочет от гнева, хотя такие эмоции ему чужды. Его, как и остальных бойцов специального отряда, учили хладнокровию и рассудительности. Никаких эмоций, никакой жалости, лишь приказ и отточенные за годы тренировок действия. Сохранив это в себе и по сей день, Чон никогда не поддаётся своим чувствам, полностью отключая их. Но стоило ему увидеть зашуганного Тэхена и не обнаружить рядом с ним Чимина, как отлаженная система дала сбой.       В тот момент, когда Чону удаётся вернуть самообладание, он обнаруживает себя в узком, обшарпанном коридоре. Шаткая железная лестница тихо поскрипывает под весом его тела, и это позволяет парню немного успокоиться и обдумать план действий. За самовольность его по голове не погладят, возможно, даже не заплатят за заказ. Но сейчас для него нет ничего важнее Чимина, того странного омеги из тихого магазинчика, который не только оказал медицинскую помощь, но и укрыл у себя. Почему этот молодой папа повёл себя крайне неосторожно и приютил раненного незнакомца, остаётся только гадать. Та благодарность, которую испытывает теперь Чонгук, и движет им. Спасти, уберечь, защитить. Эти слова словно огнём выжжены на подкорке мозга, и сопротивляться нет сил.       Пробравшись на второй этаж, Чон первым делом изучает схему и анализирует обстановку. Обычно заложников держат в помещении без окон, с запертыми дверьми, коих на данном этаже крайне мало. Да и сколько всего здесь людей — неизвестно, Чонгуку такую информацию не предоставили, лишь показали фотографию цели и пообещали щедрый гонорар. Не будь здесь замешан Пак, всё прошло бы гладко. Теперь же приходится изворачиваться и продумывать новый план действий, лишённый всякого смысла и крайне небезопасный.       Заметив двух вооружённых людей, Чонгук прячется за выступ стены и прислушивается к шагам и голосам. Уловив лишь обрывки фраз, Чон выжидает удобного момента и выскакивает из укрытия в ту самую секунду, когда мужчины проходят мимо. Вырубив ближнего точным ударом локтя в челюсть, Чонгук практически сразу же перехватывает автомат второго террориста, пробивая ему коленом печень и припечатав прикладом в висок для достоверности. Презрительно фыркнув, парень бросает автомат рядом с телами и поднимает пистолет, после чего направляется в ту сторону, откуда пришли люди, и невольно вздрагивает от тихого голоса своего омеги. Чон даже не задумывается о том, с каких пор он считает Чимина своим, но ему впервые в жизни не удаётся успокоить разбушевавшегося альфу внутри. Все инстинкты врубаются на максимум, каждая частичка тела настраивается только на одного человека. Почему подавители дают сбой и позволяют зверю Гука пробудиться, остаётся загадкой. Сейчас совершенно нет времени думать об этом, каждая секунда на счету. — Ещё хоть слово, и я прострелю тебе голову, — из дальнего зала слышится корявая речь незнакомого мужчины.       Прислушиваясь к своему нутру, Чонгук на расстоянии определяет, что голос принадлежит альфе. Он использует силу своих феромонов против заложников, чтобы приструнить и унизить. Сам Чон намного сильнее его, но в данной момент он не может использовать природную силу, поэтому остаётся надеяться на отточенное мастерство. Кроме Чимина и альфы, в помещении ещё находится, как минимум, два человека. Судя по их аромату, который, к слову, практически отсутствует, они беты и опасности никакой не несут. — Вы обещали их отпустить, — сипло хрипит Пак на своего мучителя, явно испытывая болезненные ощущения от давления со стороны альфы. — Зачем стрелять в таких беззащитных людей? Один — ребёнок, второй — беременный. — Тебя забыл спросить, — щетинится террорист, после чего слышится оглушающий звук пощёчины и грубый смех. — Но за то, что ты помешал моим планам, ты ещё получишь своё.       Едва сдержав себя от необдуманных и импульсивных действий, Чонгук подбирается ближе к двери огромного зала, в котором бандиты, видимо, собирали всех работников и посетителей администрации. Пальцы плотно обхватывают пистолет с глушителем, честно одолженный у одного из террористов, дыхание выравнивается, пульс ровный, в голове — пусто. Не обнаружив опасности, Чон врывается в помещение, открывая дверь ногой, и направляет оружие прямо на обернувшегося к нему альфу. Будь воля Чонгука, он бы сейчас взглянул на Чимина, чтобы убедиться, что парень в порядке, но ситуация накалена до предела, и отвлекаться нельзя. Особенно, когда бандит выпускает силу своих феромонов, пытаясь подавить Чона, и хватается за автомат, болтающийся на плече. — Руки, — предупреждает его Гук, усмехаясь. — Какого… — недоумевает мужчина, осознав, что буквально бессилен перед Чонгуком. — «Кровавый разбойник»? — уточняет Чон, перекладывая указательный палец на курок. Альфа весь бледнеет и покрывается каплями пота, уставившись на бойца, и не делает попыток, чтобы спастись или договориться. Чонгук понимает всё без слов. — Я по твою душу.       Даже не дрогнув и не усомнившись в своих действиях, Чон стреляет прямо в лоб организатора террористических актов и с маниакальным наслаждением наблюдает, как бездыханное тело с пробитой насквозь головой падает на дорогой ковёр с замысловатыми узорами. Разъярённый альфа внутри успокаивается, словно поймав долгожданную добычу в зубы, отчего становится легче дышать. Чонгук подходит к мужчине и кладёт пистолет в его руку, сжимая рукоять ещё тёплыми пальцами. Бросив внимательный взгляд на двух бет-работников, находящихся без сознания, альфа наконец решается посмотреть на притихшего Чимина.       Разбитая в кровь губа, слегка опухшая от ударов щека и взгляд, полный ужаса и непонимания. Возможно, именно из-за этого Гук не хотел видеть лицо омеги, но другого выбора нет. Даже укол разочарования и какой-то необъяснимой грусти не позволяет забыть про свои обязанности. — Вставай, — приказывает он, поправляя чёрные перчатки и приподнимая бровь в ответ на бездействие Пака. — Я отведу тебя к сыну. — А как же они? — кивнув в сторону лежащих в стороне людей, Чим медленно поднимается на негнущихся ногах. — Мы не можем их здесь бросить. — Мы чисто физически не справимся, — медленно говорит Гук, словно пытается что-то объяснить ребёнку. — К тому же, готовится группа захвата. Нам надо убираться, как можно быстрее.       Невольно взглянув на человека, который совсем недавно угрожал ему и наносил физические увечья, Чимин слабо ведёт плечами от неприятных мурашек по коже и встряхивает трясущиеся руки. Пожалуй, сейчас он находится в шоковом состоянии, Чонгук его понимает, но времени практически нет. Поэтому он довольно грубо хватает парня за предплечье и тянет за собой, немного поторапливая. Возмущенно дёрнувшись, тот вырывается из хватки бойца и тупит глаза в пол, избегая взгляда непривычно тёмных глаз. — Я сам, веди, — бормочет он и действительно ускоряет шаг, словно пытаясь сбежать из этого места.       Пробираясь по коридорам, Чонгук мысленно восстанавливает схему здания. Как бы он не переживал из-за состояния Пака, на глазах которого так безжалостно лишил жизни человека, Чон должен сосредоточиться на спасении собственной шкуры. Ему ни в коем случае нельзя быть замеченным, иначе наказания не избежать. К счастью, все камеры отключены, в некоторых частях здания даже не горит свет. Но и это не мешает парню ориентироваться в помещении, как у себя дома, однако он на мгновение теряет концентрацию, отвлёкшись на тихие движения Чимина позади себя, и поздно замечает звук шагов. Замерев, Чонгук напрягается всем телом, чтобы вот-вот напасть на приближающихся к ним людей, но Чимин реагирует быстрее. Он дёргает бойца за собой, вваливаясь в какое-то помещение, и оказывается зажатым в объятиях сгруппировавшегося Чона.       Ладони невольно упираются в прочный бронежилет на груди Чонгука, кончик носа шоркает по крепкому плечу, а тело обмирает. Пак боится даже вдохнуть, пока Чон прижимается спиной к двери и прислушивается к голосам за ней. Он оказывается так близко, что невозможно даже пошевелиться, сердце невольно пропускает пару ударов, после чего начинает колотиться о рёбра с удвоенной скоростью. — Останься здесь, я разберусь с этими ребятами и вернусь, — шёпот Гука звучит, как гром среди ясного неба, его дыхание обжигает покрасневшее ухо, а руки в перчатках придерживают за талию и затылок. — Я пойду с тобой, — упрямится Чимин, мысленно радуясь тому, что они находятся в полнейшей темноте.       Ситуация становится до неприличия интимной, когда Пак осознаёт реакцию своего тела на соприкосновения с бойцом. Нет никаких сомнений в том, что перед ним — настоящий альфа. Тот, кто может сломать кость одним ударом и выстрелить в голову врагу. Судорожно выдохнув, Чим невольно цепляется всё ещё трясущимися пальцами за ткань чёрной толстовки и приподнимает голову, чтобы заглянуть в глаза своего спасителя. Лицо Гука оказывается слишком близко, Пак задевает лбом козырёк чужой кепки, и воздуха неожиданно становится критически мало. Голова идёт кругом, когда кожу щеки ласкает тёплый выдох, а ноги вмиг перестают слушаться, норовя подкоситься. Чимин ругает себя за подобную реакцию не в самый лучший момент, но ничего не может поделать со слабостью в теле. Хочется встать на колени, сложить руки за головой и просто сдаться.       Тихо хмыкнув, но не сказав ни слова против, Чонгук отстраняет омегу и принимается стягивать с себя толстовку. В ужасе уставившись на мелькающий в темноте силуэт Чона, парень тихо икает и весь сжимается. — Ты что делаешь? — Раздеваюсь.       После этих слов Гук расстёгивает бронежилет и тянет перепуганного омегу к себе за руку. От тяжести жилета Чимин едва не крякает, вовремя сдержав желание возмутиться. Сосредоточенность и серьёзность читается в каждом движении бойца, и даже если Пак его толком не видит в темноте, он ощущает исходящую от парня угрозу. Лучше подчиниться. — Никакой самодеятельности, — неожиданно спокойным, вкрадчивым голосом произносит Чонгук, затягивая ремни бронежилета, чтобы он сел по телу Пака. — Следуй строго за мной, прячься за моей спиной. — Понял, — неохотно отзывается тот.       Коротко кивнув, Чонгук накидывает толстовку, поправляет кепку и вытягивает Чимина из комнаты за собой. Они вновь пробираются по коридорам с высокими потолками, иногда приостанавливаясь и осматриваясь по сторонам. Будь Чон уверен в том человеке, который сегодня командует группой агентов, он бы выбрался из здания тем же путём, каким и попал. Но нет никаких гарантий, что его не уберут, как только он переступит порог администрации. Поэтому он ведёт омегу за собой к дальнему ходу, который нашёл на схеме задания, прекрасно зная, что там его никто поджидать не будет. — Чёрт, — выдыхает Гук, вылетев из-за угла и буквально налетев на троих бандитов.       Чимин замирает на месте, боясь высунуться, и прикрывает уши руками, когда слышит выстрелы. Он зажмуривается, съеживается и дрожит, особенно сильно вздрогнув из-за касания чужой ладони к плечу. Подняв взгляд на вернувшегося за ним Чонгука, Чим нервно выдыхает и неосознанно цепляется за большую ладонь, несмотря на то, что она в перчатке. — Советую закрыть глаза, пока… — Идём, — перебивает его Чим и сам уже тянет Чона за собой.       Хотелось бы ему не смотреть по сторонам, но брызги и лужи крови приковывают внимание. Пожалуй, придётся посетить аптеку по соседству с его магазином, уснуть без снотворного точно не получится. Чонгук замечает все его взгляды, но напряжённо молчит. Возможно, он боится начать этот разговор потому, что не хочет знать, что разочаровал Пака и не оправдал его ожиданий, а, может, он просто не собирается ничего объяснять и рассказывать. — Я отведу тебя в безопасное место, а потом вернусь за Тэхёном. — Хорошо.       Это всё, что они говорят друг другу, когда Чон придерживает его руку при спуске по заржавевшей от жизни лестнице. Чимин впервые в жизни искренне радуется свежему воздуху и лёгкому, вечернему ветерку, но не позволяет себе расслабиться до тех пор, пока его медленно ведут к городскому парку по зарослям. Оглядываясь в страхе обнаружить за собой погоню, Пак всё сильнее сжимает пальцы Чонгука. На мгновение он задумывается о том, сколько жизней уже забрали эти руки, но не может заставить себя выдернуть ладонь. Хотя бы потому, что уже встречался с настоящим монстром и не считает этого парня таким же. Никогда не стоит осуждать людей, всегда есть вероятность оказаться на их месте. — Никуда не уходи, — говорит Чон перед тем, как оставить Пака одного.       Омега тяжело выдыхает и принимается избавляться от тяжеленного бронежилета, не понимая, как можно таскать на себе такую отвратительную вещь по несколько часов. В парке привычно тихо, как бывает поздними вечерами, но город живёт своей жизнью. Чимин просидел в заточении больше двенадцати часов, а никто даже не заметил. Люди ходили на работу, занимались своими делами, возможно, слышали новости о захвате. Но никто не переживал за него. Потому что он — едва ли заметный для других человек. Всего лишь одинокий омега с ребёнком и собственными проблемами. — Папа! — радостный крик Тэхёна приводит в чувства, заставляя подняться со скамьи и кинуться навстречу.       Сжимая хрупкое тело своего сына в объятиях, Чимин тычется носом в его волосы и вдыхает слабый аромат полной грудью. Только сейчас он понимает, как переживал за этого малыша. Даже будучи связанным и обездвиженным, он кинулся на одного из террористов, чтобы помешать ему выстрелить, когда его сын вместе с беременным омегой покидали здание. Боясь представить, что было бы в противном случае, он сильнее прижимает всхлипывающего ребёнка к себе и поднимает взгляд на стоящего чуть поодаль бойца. Да, есть люди и похуже него, Чим видел своими глазами. И ведь необязательно знать о том, чем занимается этот скрытный парень, чтобы поблагодарить за спасённую жизнь? — Почему только меня? — задаёт вполне резонный вопрос Чим, поглаживая успокаивающегося сына по волосам и покачивая его на руках. — Ему нужен папа, — кивнув на ребёнка, парень пожимает плечами. — Как тебя зовут? — тихо бубнит всхлипывающий после истерики мальчик и поворачивается в его сторону.       Опустив внимательный взгляд на малыша, а потом вновь подняв его на потрёпанного омегу, Чонгук тяжело выдыхает и приподнимает уголки губ. Нет, ему ни в коем случае нельзя привязываться. — Джей, — говорит он после недолгого молчания. — Зови меня Джей. — А я — Ким Тэхён, — мальчик протягивает маленькую, доверчиво раскрытую ладошку. — Ты сдержал своё обещание, так что я хочу дружить с тобой, Джей. — Хорошо, Ким Тэхён, — тихо посмеявшись, Чон пожимает его ручку. — Будем дружить. — Поужинаешь с нами? — осторожно спрашивает Пак, заглядывая в посветлевшие глаза парня. — Не думаю, что это хорошая идея, — отнекивается тот, натянув кепку пониже. — Я настаиваю, — Пак обхватывает ладонью предплечье парня и с силой сжимает, чувствуя, как ткань толстовки пропитывается кровью в том месте, где виднеется порез. — Умеешь быть убедительным, — хмыкает Чон, выглядя невозмутимо. Он даже не дёрнулся от прикосновений Чимина, стерпев такое грубое действие.       Почувствовав укол вины, омега тут же одёргивает руку и тупит взгляд. Пожалуй, он поступает крайне глупо, приглашая такого опасного человека к себе домой, но Тэхён к нему тянется. И всё омежье нутро вопит от того, что рядом именно этот человек. Голова вообще перестаёт здраво мыслить, стоит только Джею взглянуть на него.       Чимин просто хочет разобраться, что же с ним происходит. К тому же, необходимо отплатить за спасение, а ужин и перевязка — это лучшее, что он может дать взамен.