tangled up in you

Азирафаэль почти за шиворот вытаскивает Кроули из беснующейся толпы. Войне было необходимо шепнуть всего пару слов на ухо нескольким демонам, как они накинулись друг на друга, совершенно забыв про общую цель, объединяющую их минутой ранее. Но даже тогда Кроули жаждал расквитаться и не внимал доводам рассудка в лице ангела. Пришлось прибегнуть снова к помощи Андроники. Женщина легко привела в себя Кроули четким ударом под дых. Он поморгал и удивленно вскинул брови, будто не понимая, что здесь происходит. Но объяснять ситуацию у Азирафаэля не было желания. Во всяком случае здесь, где в любую секунду эффект общего помутнения может пройти. Поэтому он хватает своих соучастников за руки и вытаскивает наружу, радостно вдыхая свежий воздух. Война расправляет плечи, и огненные волосы стелятся волнами по спине. Она выглядит довольной, как никогда, точнее, как всегда после небольшой заварушки. На ее лице расплывается мечтательная улыбка, и в такие моменты и нужно просить о сотрудничестве. Ангел пользуется моментом. — Андроника, так что там на счет меча? — Меча? Так мы к ней шли за ним? — Кроули постепенно вливается в ситуацию, понимая, что этого всего можно было бы избежать, встреть они эту даму за пределами таверны. — Да без проблем, — она достает из заплечных ножен пламенеющий меч и легко протягивает его ангелу, будто какую-то бесполезную игрушку, а не самое мощное оружие уничтожения демонов за всю историю сотворения мира. — Спасибо большое, — ангел почти светится, словно выполнил супер важную миссию, — держи, Кроули. Демон косится на этот предмет с небольшой опаской, но все же в желтых глазах пляшут огоньки заинтересованности. То, что он так долго искал почти перед ним. Вот оно, протяни рукой и дотронься. Он тянется забрать, но вовремя отдергивает ладони. Не хватало получить еще одни ожоги. — А можно мне в комплекте с ножнами? — Война вскидывает брови и недоверчиво косится на ангела, но все же снимает их со спины. — И зачем же демону оружие против своих собратьев? — Кроули только мечтательно гладит ножны с мечом и хитро улыбается. — Мне для интерьера нужно. На стенку повешу. Андроника только возмущенно хватает воздух от такого неуважительного отношения к ценной реликвии, а до Азирафаэля доходит. Он складывает в уме все странные мелочи последних дней, которым он не придавал особого значения и делает чудовищное открытие. Он действительно все это время путешествовал с демоном! Своим извечным врагом и противником! И в принципе очень приятным собеседником и компаньоном. Но это ничего не меняло!  — Кроули, ты действительно демон? На Азирафаэля страшно смотреть. Крылья трясутся, на лице меняются чувства от шока и растерянности до решительности и сожаления. Война, как только это замечает и бросает взгляд на теперешнего хозяина меча — сразу все понимает. Кроули пропитан сожалением и страхом от того, что теперь все может разрушиться. Их хрупкое, но такое приятное взаимопонимание в один момент исчезнет из-за видовых различий. Потому что демонам положено врать. — Приятно было с вами поболтать, но войны на материке сами себя не организуют, — никому конкретно не говорит Андроника, но будто считает своим долгом бросить извиняющую фразу и исчезнуть перед назревающими разборками. Потому что здесь ее способности явно будут лишними. Она всем сердцем искренне желала счастья Азирафаэлю, насколько вообще способна Война сопереживать кому-то. И чувство эмпатии подсказывало ей, что данный разговор сейчас будет решающим в судьбе обоих. На ее уход даже никто не обратил внимания. Кроули сжимал в руках ножны, принимая какое-то важное для себя решение. — Да. Это было очевидно, — крылья Азирафаэля опускаются, а по поляне начинает стелиться вселенская печаль. — Я должен был заметить. Но я же помогал тебе! Я доверял тебе, отдал свой меч, наше ангельское оружие, а теперь узнаю это. Между нами не может быть ничего общего! Мы ангел и демон, мы на разных сторонах! — он говорит это через боль. Через сведенные к переносице брови и до упрямости сжатые губы. Установки, которые забивали в голову все его существование горели синим пламенем. — Мы на нашей стороне! — почти шипит Кроули, делая шаги ближе и морщась от таких бессмысленных глупостей, — я помог тебе сбежать этой башни, подарил свободу! — Чтобы обманом получить меч! — обиженно восклицает ангел, не замечая в порыве спора опасности. — Ангел, я… — его лицо перекашивается вспышкой боли от кинжала, пронзившего бок. Он машинально хватается руками за рану и падает на колени, но все еще не отводит взгляда от Азирафаэля, — я никогда не лгал тебе. Тихо заканчивает фразу он, ослабленно опускаясь на траву. Слишком много сил потрачено было за последние сутки. Сначала вампиры, потом потасовка в таверне. В иной день он и не обратил внимания на эту рану, но сейчас чувствовал, как жизненные силы покидают его с каждым ударом сердца. В ушах стоит шум и Кроули не может понять, о чем ангел разговаривает с нападавшим. Азирафаэль охает. Его бросает в дрожь от вида крови, толчками выходящей из рваной раны. А Гавриил стоит рядом и самодовольно улыбается. Смотрит сверху вниз и пинает ногой Кроули почти рядом с раной, причиняя боль еще сильнее. — Ничтожество. Как ты мог подумать, что можешь встать между мной и моим ангелом? Кого ты из себя возомнил? Не сдох в этом клоповнике, так умрешь сейчас в муках, — его голос сочится искренней ненавистью, и ангел не может этого выносить. — Как ты можешь? За что Гавриил? Что он тебе сделал? — Азирафаэль почти лихорадочно падает на колени и тянется руками к Кроули. Он начинает расправлять крылья, но его жестоко прерывают. Гавриил хватает крыло и держит на изломе. Ангел вскрикивает от боли и поворачивается со слезами на глазах. Даже это не трогает решительности колдуна, он сдавливает ладонь сильнее. — Ты не станешь его лечить. И пойдешь со мной. Только я знаю, как тебе лучше. Мы уйдем туда, где нас никто не найдет. А этот бессовестный манипулятор умрет вместе с нашей тайной, — он тянет за крыло, заставляя подняться, но ангел только сжимает зубы и остается на месте, — прекрати сопротивляться иначе я вырву тебе крыло! — Не прекращу! Я буду сопротивляться тебе до последней капли крови. Теперь побыв на свободе, я не смогу сидеть взаперти. Но если позволишь мне исцелить его, тогда я пойду, — Гавриил смотрит недоверчиво, чуть прищурив глаза, будто ища подвох, но ангел не врет, — как благодарность за эти дни. Он не виноват в нашем соглашении и не должен страдать из-за него. — Хорошо. Но только без фокусов! Почувствовав возможность двигаться Азирафаэль одним движением склоняется над Кроули. Его руки трясутся, когда он пытается убрать чужие ладони от раны, но только пачкается в крови и больше переживает. Демон открывает свои желтые глаза и смотрит на взволнованное лицо напротив. Последним усилием он тянет руку к чужой щеке и ведет пальцами легко и с сожалением, оставляя кровавые полосы. — Прости меня. Оставь как все есть. Улетай, пока есть возможность. Меня все равно не спасти, — он кашляет от нехватки воздуха и сил говорить, — это запрещено… — Тихо, тихо, сейчас я все сделаю, — улыбается успокаивающе и расправляет крылья, закрывая от яркого солнца. Природа замирает в ожидании ангельской песни. Все становится таким тихим. Отходит на второй план. Даже Гавриил с окровавленным кинжалом в руке вдруг оказывается где-то далеко. Становятся важными только помутневшие от боли желтые глаза и пальцы, пытающиеся удержать кровь. Азирафаэль начинает петь. Кроули смотрит на это сияние, что создает ореол в белоснежных волосах, не в силах оторвать взгляд, но веки закрываются сами от потока протекающей сквозь тело волны благодати. Его выгибает дугой и чуть приподнимает над землей, но рана затягивается, что самое главное. Однако в этот раз что-то не так. Азирафаэль устало улыбается и ловит кровавыми пальцами упавшее с крыла перо. Оно почему-то пепельно-серого цвета. Он ничего не понимая, оглядывается в поисках поддержки, но в глазах вечно уверенного Гавриила плещется паника. Колдун нервно шагает ближе и протягивает трясущиеся руки пытаясь поймать опадающие перья. Они резко начинают сереть и отваливаться, но, только касаясь земли, обращаются в пепел. — Что ты сделал? Что ты с ним сделал? — кричит Гавриил, но Кроули все еще без сознания после исцеления и Азирафаэль остается один на один со своей паникой. Он лихорадочно хватается руками за спину в том месте, где раньше росли крылья, но чувствует только голые остовы костей. Неуверенно касается их пальцами и кричит от боли. Крылья или все, что от них осталось, начинают отваливаться. Гавриил отходит все дальше от корчащегося в агонии ангела. А ангела ли уже. В растерянности он оглядывается по сторонам, но не видит никого, кто бы мог стать свидетелем этой неприятной сцены. — Боюсь, мне делать здесь уже нечего, — колдун открывает портал и исчезает в неведомом направлении, оставляя Азирафаэля, лежащего в куче пепла, скорчившись от боли рядом с неподвижным телом демона в крови. Солнце исчезло за тучами. В лесу резко потемнело, но все же два ярких желтых глаза, что распахнулись среди пасмурного дня было трудно не заметить.