Рассвет вдохновения

Свет гаснет. Темнота поглощает большую часть зала, не допуская и силуэту показаться сквозь кулисы. Гробовая тишина окутывает, поглощая шепот нетерпеливых людей. Родители улыбаются, в предвкушении наставляя камеры на сцену. Все в ожидании затаили дыхание. Дети, пришедшие с мамами, улыбаются, встают со своих мест, чтобы увидеть родного им человека. Кто-то взволнованно спрашивает, когда выйдет братик. Наверное, слишком громко, ведь люди кидают в сторону девочки недовольные взгляды. Она, поджимая губы, усаживается подле руки матери. Мужчины терпеливо вглядываются в кулисы, ожидая заметить своего сына или дочь, точно так же, как это делают и женщины. Музыка. Поначалу такая тихая, спокойная. Её совсем не слышно. Но тем не мене, она раздается по залу глухим постукиванием, заставляя людей обратить все свои взгляды вперед, сосредотачивая внимание на одном. Один прожектор освещает девушку. Она такая красивая легкая. Выходя на левую половину сцены, появляется нежный лебединый строй, состоящий из ровесниц девушки. Все они с опущенными головами, каждая в белом платье. На лицах робкая улыбка, смешанная с некоторым счастьем. По крайней мере, радостью кишат они, но не Кэтлин. Лицо Гонзалес выражает боль, отчаяние, грусть и, может быть, скорбь. Но она ведь никого не теряла, так по кому скорбеть? Олби видит эмоции племянницы, видит её насквозь. Каждую песчинку страха и ужаса, что обволакивает её от кончиков волос до пят. Первая девушка аккуратно поднимает руку, проводя крылатую линию над собой. Платье расстилается по воздуху, символизируя крылья. Наверное, Бетти не рассчитывала на такое восприятие её наряда, но она явно угадала с выбором. Каждая по очереди повторяет это движение. Грациозно, неловко, даже с какой-то детской невинностью. Но она не мешает, нет, она придает танцу чистоты, которой так не хватает в ожесточенном грязном мире. Затем, второй ладонью она прочерчивает вокруг себя, изящно выгибаясь. Она будто пытается обнять себя, спрятать. Скрыться от всех, дабы наконец обрести хоть каплю умиротворения. Поднимая голову, она улыбнется. Легко, совсем незаметно. Так, как и должна была это делать. Все улыбаются залу, только, опять же, Кэтлин это не делает. Её взгляду представился Питер, мгновенно ставший причиной отвращения к себе. Ты не можешь сосредоточится на Гарри? Он ведь смотрит на тебя, так, будь добра, обрати свой взгляд на него. Второй прожектор освещает выходящий строй парней. Каждый неловко держит руки позади себя. Аккуратно поклонившись своим партнершам, мальчики делают легкий шаг вперед, зазывая к себе. Каждая девушка уводит ногу в сторону своего партнера, которые вытягивают руки к своим дамам, тем самым приглашая вступить в пары. Все происходит медленно, не торопясь, но признаться, торопиться и не хотелось. Хотелось продлить момент. Наблюдая за сокращением мышц ладоней, девушка забудется, упуская должное движение рукой. Парень тоже смотрит отнюдь не на Дебору. Сейчас для них не существовало никого. Отведя взгляд, девушка закусит губы. Она не верит себе. Этого не происходит на самом деле. Зал восхищенно наблюдал за каждым движением, а дети весело запрыгали на месте, если замечали своих близких. Мгновение, музыка стала громче, а подростки резко сформировали пары. Взгляд бездумно скользит по окружающим Кэтлин и Гарри парам. Она тщетно старалась не нарушать дистанцию между ними, но это было довольно сложно, учитывая, с каким напором Уилингтон прижимается к ней. Или её к себе. Скрипки, вступающие в тихой игре пианино, дают начало самому вальсу, который теперь плавно переходит в движение. Поднимая руку на плечо Гарри, губы Кэтлин дрогнут, показывая плавную, нежную улыбку. Только вот из-за холодных слез, что выступили так внезапно, она не видела абсолютно ничего. Она не видела лица парня, не чувствовала его касаний, нет. Вернее, не совсем ничего. Она видела, держащего другую девушку, Питера. Она чувствовала каждый его взгляд на ней, чувствовала его улыбку обращенную на неё. Разум помутился мгновенно, не успела Кэтлин и понять, что начало происходить. Движения танца, размеренные и спокойные, убаюкивали. Казалось, в прямом смысле слова. Звон, музыка разрасталась, разлетаясь мелкими птичками в сознании. Они врезались в хрупкие стенки, оставаясь где-то на подкорке головного мозга. Они банально бились тонкими крыльями, прокладывая себе путь далее, но то было совершенно бесполезно. Шаг, ещё один и ещё. Так тяжело Кэтлин не было на репетициях. Было больно, но ничего подобного не происходило. Каждый произведенный шаг причинял невыносимую боль, но она все равно переступала с ноги на ногу, изредка преклоняясь перед залом. Она силой заставляла тело повиноваться, выполняя должную работу. Сердце билось быстро и громко, так, что в ушах звенел каждый его грохот о ребра. По правилам, следовало удерживать глаза на взгляде партнера, но что делать, если не до конца понимаешь, в какой он стороне находится? Да и чувствовать перестаешь его близкое нахождение рядом, его руки. Ты не ощущаешь и его запыхавшегося дыхания прямо над твоим ухом. Дыхание участилось. В глазах мелькали лица счастливых взрослых людей, чужие руки и улыбающееся лицо Гарри. Губы опускаются, а в глазах мутнеет всё больше. Всё теряет краски, становясь по настоящему серым и блеклым. Немного споткнувшись о ногу партнера, Кэтлин поднимает вторую руку на плечо Уилингтона, опираясь на его крепкую грудь. Парень в недоумении смотрит на девушку, но движения не прекращает. Они были третья пара, вошедшая в круг. Нельзя было портить этот вечер. Слишком много они вложили в него, чтобы вот так просто все загубить. Точнее, изгадит этот праздник лишь она, никто другой. Ты же не хочешь проблем, тебя и так ненавидят. Пытаясь сосредоточиться, вкладывая все силы в это, девушка поднимает глаза. Но, на самом деле, именно это становится роковой ошибкой для нее. Сердце срывается, покатившись вниз. Оно разлетается в щепки о горячие стенки ребер. Кажется, даже кровь забурлила от напряжения, что воцарилось в голове подростка. Кэтлин видит тонкие руки, обхватывающие плечо и ладонь Паркера. Его бледную улыбку, глаза. Её счастливое лицо. А в следующую секунду, парень слегка наклоняет голову, совершенно случайно встречаясь взором с Гонзалес. Она поймала его взгляд. Карие глаза распахнулись шире, становясь по настоящему огромными. Девушка вдыхает как можно больше кислорода в легкие. Грудь наполняется воздухом, но его было мало. Сердце судорожно сокращалось, считывая каждую пульсирующую под кожей вену. Глаза моментально наполнились влагой. Да, она заплакала. Заплакала от безысходности, отчаяния. Она бы бросила все, кидаясь в руки Питера. Она бы наплевала на правила, на праздник. Она лишь хотела почувствовать его касания на своем теле. Хотела ощущать его дыхание на себе. Только вот, та цепь, что все ещё держит её. Она то никуда не исчезала. Уводя глаза в сторону, девушка выдохнет. Слишком много она позволила себе. Это только переглядки. Пустые. Ничего не значащие. Переступать становилось все сложнее, а каждый шаг удалялся эхом. Музыка вдруг стала по настоящему громкой, настолько, что становилось больно от каждого звона тарелок, бьющих в такте скрипок и фортепиано. Секунда, и девушка перестала различать происходящее, она даже не чувствовала что делает. Каждое её движение выполнялось автоматически, машинально. — Прекрати и сосредоточься. — прошипел Гарри, сохраняя белоснежную улыбку, когда девушка опустила голову, лбом ткнувшись в твердую грудь партнера. Слезы скатывались с разгоряченного лица, впитываясь в рубашку парня. Она перестала следить за своими движениями, ноги заплетались, а тело совсем обмякло, чуть ли падая на холодную кладку сцены. Наверное, что-то холодное не помешало. Парень подхватил девушку крепче, пытаясь не подавать вид происходящего. Да и люди вроде как не смотрели в их сторону. Их больше интересовали пары, в которых задействованы их родственники, а не какая-то там больная рыжая девочка. Все улыбались, смеялись и хлопали, но только не Олби. Он видел поведение племянницы, и это не могло его не напрягать. Девушка почти падала, некрепко цепляясь за плечи партнера, который теперь не так уверенно выглядел, переступая с ноги на ноги. Его скорее заботило состояние Кэтлин, а не идеально отыгранный вальс. Когда ты теряешь сознание, ты не чувствуешь ничего. Наверное, это самая прекрасная часть этого состояния. Ты не ощущаешь той ненавистной боли, которая разрывает тебя, разнося организм на осколки. Ты не чувствуешь мерзкой ревности, что вытягивает свои костлявые лапы к твоему лицу. Ты не видишь счастливого лица Питера, которое было подарено явно не для тебя. Потому что ты ему не нужна. Ты останешься жалкой, верно, но то уже не будет оставаться важным. По крайней мере, тебя это заботить вовсе не будет. Приоткрыв глаза, Кэтлин увидит улыбающийся зал, наблюдающий за сценой. Они аплодируют, а она не понимала, находится ли здесь на самом деле или это проказы её воображения. Девушка постепенно терялась где-то между ними, забывая о реакциях незнакомых людей. Когда к ней подбежал взволнованный дядя, хватая холодными ладонями разгоряченные щеки, она пришла в себя. В глазах мужчины страх и отчаянье, а на лице нарисованная покрывающая улыбка. Это раздражало. — Все хорошо, милая, — прошептал мужчина. — Правда, ты молодец. — дядя крепко прижал плечи девушки к себе. Она дрожала и он это заметил. Делала она это явно не от холода. Слезы до сих пор катились с глаз, но Кэтлин тут же смахивала их посиневшими подушечками пальцев, пытаясь не шмыгать носом. Нельзя было и вида слабости подать. Только вот, поздно спохватилась. — Хочешь пойти домой? — спросил он, после чего Кэтлин распахнула покрасневшие веки. Глаза все ещё были на мокром месте. — Нет… — она метнула взгляд в сторону Питера, отпираясь от объятий дяди. — Нет, я… — закусывая губу, она искала себе оправдания. Она хотела остаться в зале, на вечеринке. Или остаться с Питером? — Я хочу побыть здесь, все же, я… Я так много репетировала и ждала… Этот вечер… Гонзалес тут же поджала губы, понимая, что скорее всего, стоило уйти. Олби посмотрел на племянницу таким взглядом, будто не доверял. По правде, стоило это делать. Доверия она мало заслуживала. — С тобой все хорошо? — взволнованно спросил Олби, прикладывая ладонь к щеке девушки. Он изогнул брови, создавая этим сочувствующий вид. — Да, я перенервничала… Просто, такое бывает…— замотала головой Кэтлин. Мужчина минуту вглядывался в подростка, а потом понимающе покивал. Вот только было видно, что ни черта он не верил. Он все понимал. Он насквозь видел её. — Все взрослые уходят, мне уже неловко становится. — Олби оглянулся, удерживая паузу. Он будто давал девушке подумать, хочет ли она на самом деле остаться здесь. Но та думала отнюдь не об этом. Её так то больше волновал смеющийся Питер, которого крепко обнимала Дебора. Она кинула взгляд на Кэтлин, после чего её улыбка резко сменилась «победной» ухмылкой. Знаете, она этим будто сделала конечный штрих. Дорисовала картинку, вонзая усмешку в сознание. Она догадывалась, что она могла значить. Победа для нее. Поражение для Кэтлин. — Вечеринка не для старых, так что… — Олби закусил губу. — Прости, я тогда пойду… Ты точно не хочешь?.. — он с надеждой посмотрел на растерянное лицо девушки, но она вновь замотала головой. — Ладно… Тогда… Тогда держись с Питером, Кэт… — сказал он, еле коснувшись губами к похолодевшему лбу племянницы. Держись с Питером. Девушка ещё минуты три смотрела вслед уходящего дяди, не стараясь состроить выражение лица попроще. Мужчина пару раз обернулся, удерживая на лице робкую улыбку. Страх закутал Кэтлин обуглившимся пледом, который покалывал недавно зажившие ранки и мешал сохранению спокойного дыхания. Точнее сказать, раны были свежими, оттого становилось больнее. Тебе казалось, что ты вот-вот упадешь, а никто и не заметит этого? Каждый, каждый в этом зале даст тебе упасть. Никто и не подумает помочь подняться, не подумает протянуть руку в то густое болото, в котором ты тонешь. Болото, которое ты собственноручно создала, дабы в конце концов самостоятельно утопить всё оставшееся внутри твоего прогнившего тела. Или это и является твои хитрым планом? Признайся, ты обхитрила лишь себя. Не остальных. — Кэтлин, ты молодец, — улыбнулся русый, положив ладонь на плечо девушки. Гонзалес вздрогнула, резко оборачиваясь на потревожившего. Тело окатила новая волна мурашек, но, стоило признаться, стало немного уютнее. Грудь обогрело теплом, а на лице ловко проскочила удушающая горькая улыбка. — Ты хорошо держалась. — в глазах сочувствие, а на губах добрая усмешка. Парень старался подбодрить, правда, он хотел этого. Ты невероятно жалкая. По щелчку возвращаясь в реальность, не сложно осознавать, что все закончилось. Оглядевшись, Кэтлин поняла, что их номер давно прошел, и теперь подростки просто беседуют друг с другом, по очереди заказывая любимые песни у школьного «диджея». — Э-э-э… Да… Спасибо. — неуверенно произнесла девушка, прикладывая ладонь к утомленным глазам. Потерев переносицу, она сильно зажмурится. — Ты тоже. — Кэтлин постаралась выдавить из себя улыбку, а Феликс постарался отреагировать на нее правильно. Нельзя было утверждать точно, но что-то ей подсказывало, что она была вовсе не искренняя. Скорее она выглядела как — «Помоги мне, у меня непоправимые проблемы, которые в конце концов убьют меня», потому что Феликс неуверенно смотрел на подругу, размышляя, как бы ему увести тему в другое русло. — Не хочешь пойти… К праздничным столам, там есть… Еда… И компот… — парень посмотрел на девушку, слегка прищурив глаза. Наверное, это было единственным, на что он был способен именно в этот момент. Он немного улыбнулся, а Кэтлин покивала, двинувшись к, заставленным сладостями, столам. Ну, конечно, если можно считать нарезанные яблоки и бананы сладостями. Это скорее закуска для ягодного сиропа и сока. Она до сих пор не могла утверждать точно, что все снова приобрело краски. Наверное, все же нет, потому что в животе оставалось чувство тошноты, а голова разлеталась на мелкие осколки. Музыка негромко действовала на нервы, и, стоило сказать, что она абсолютно не успокаивала. Она вызывала лишь раздражение, как и мурлыкающая, словно кошка, Дебора, что крутилась вокруг Питера. — Все в порядке? — спросил Феликс, догоняя подругу. Девушка еле переставляла ноги, чуть ли не присаживаясь на корточки. Сутулясь, она придерживалась за край стола. Кэтлин с прищуром взглянула на парня. — Ты считаешь, что мне плохо? — улыбнулась она. — Ты ошибаешься, братишка. — сказала Гонзалес, поджимая губы в горькой усмешке. Бауэр выглядел хорошо. Светло-серый костюм выделялся на фоне остальных черных, а идеально причесанные волосы непривычно возлежали на красивом черепе. Обычно парень не зацикливался над прической, от чего ходил с растрепанной густой шевелюрой. Здесь же он явно постарался, пытаясь приобрести как можно более важный для себя вид. — Да, да… Конечно, нормально. — отмахнулась девушка, заметив недоверчивый взгляд парня. Обернувшись на пляшущих подростков, она посмотрела на недалеко стоявшего Питера, который разговаривал с Деборой. Блондинка смеялась, удерживая тактильный контакт с парнем. Похоже на то, что они подружились. Парочка беседовала у выхода из школы, периодически оглядываясь. Взгляд Паркера был устремлен на партнершу, а её глаза изучали его плечи. Волосы парня прядями падали на скулы и лоб, создавая привычный хаос. Даже, нет, не привычный, а родной. Неловкая и скованная поза при разговоре с раскрепощенной подругой, делала его ещё более умиляющим. Девушка стояла спиной к Гонзалес, а вот Питер наоборот. Блондинка крутилась перед Паркером, активно жестикулируя. Скорее всего, она рассказывала что-то, а он её слушал. Ты помнишь, когда он слушал тебя, когда тебе было плохо? Вспомни, он пришел к тебе, считая, что ты в депрессии. Или он считал это своим долгом? Может быть, по крайней мере, он сделал это. Вдруг это значит, что ты ему не безразлична? Уставившись на беседующих в упор, Кэтлин не заметила, как голова постепенно опускалась набок. Бледные губы были слегка приоткрыты, а глаза наоборот. Веки сильно прикрывали радужку, но то не мешало. Она изучала каждый миллиметр выражения лица Питера, его неуверенной и робкой улыбки. Он равнодушен к тебе. Только взгляни на него. Разве он смотрел на тебя так же, как и на Дебору? — Ты слишком напряженная, — улыбнулся Бауэр, лопатками подпирая стену возле Кэтлин. Он щурился, вглядываясь в её лицо. С каждым взглядом на неё он восхищался. Восхищался её чистотой. Невинностью. Этим не могла похвастаться ни одна её ровесница. Все они были как на подбор жестокие, пошлый. Девушка усмехнулась, на секунду уводя взгляд от смеющейся пары. Сглотнув ком, Гонзалес собиралась ответить что-нибудь, но была сорвана с мысли. Ты никакого права не имеешь думать о нем. Они, может быть, пара. Имей уважение к его выбору. Да и какая собственно разница? — Хочешь я познакомлю тебя со своей компанией? — спросил парень, тут же предлагая стакан гранатового сока. Потупив взгляд, Кэтлин приняла напиток, тут же хмуря брови, задавая тем самым немой вопрос собеседнику. Она секунду смотрела на Феликса, но глаза тут же неосознанно уехали туда, где и находились всё предыдущее время. Даже если у них отношения, это не должно волновать тебя. — У меня тоже есть друзья, не глупи. — Феликс посмотрел в сторону Питера, затем на Кэтлин. Тяжело выдохнув, он посмотрел на девушку. Кристальная радужка обиженно устремлена вперед. Она закусила губу настолько сильно, что захотелось остановить её. Случайно заметив влагу в её глазах, он продолжил разъяснять. — Хорошие люди, многие торчки правда, но это им не мешает оставаться хорошими, верно? — ответа не последовало. Парень опустил голову, незаметно скрипнув зубами. Поджимая с раздражения губы, он снова кинет взгляд на Паркера. Феликс теперь сильно сжал скулы, отчего появились желваки на его висках. — Мы договаривались продолжить «вечеринку» после этого тухляка. — парень выдохнул, понурив голову. Отпив из своего стакана, он глянет на девушку, которая, казалось, и не моргала даже. Он уже почти смирился с отстраненной от всех Кэтлин, всматриваясь в дно пластикового стаканчика. Оно было поинтереснее, может и ей предложить стоило? Это занятие вовлекает получше. — Кэтлин, ты слышишь меня? — срываясь, спросил парень, резко развернув подругу к себе. Девушка вздрогнула, наконец уводя глаза в сторону Феликса. Задержав в легких как можно больше кислорода, Гонзалес медлила с ответом. Она правда не слушала Бауэра, от чего мгновенно залилась пунцовой краской. Кэтлин встряхнула головой, от чего её пучок мгновенно распустился, укладываясь на уши и щеки. — Да, точно… Да, конечно, хочу. — закивала она, устремляя взгляд на Бауэра, а следом туда же, куда обычно. Они выглядят как пара… Вот, она гладит его щеку… Так, стоп. Ну это совсем перебор. — Правда? Так просто? — саркастично улыбнулся Феликс. — Я рад. — усмехнулся он, выпрямляясь. Он вновь посмотрел на пару, а потом слегка толкнул Гонзалес. Девушка недоуменно взглянула на собеседника, нахмурив аккуратные брови. Она как-то по детски поднесла к пересохшим губам стаканчик сока, устремляя взгляд вниз. — Это палевно, если ты думаешь иначе. — сказал Феликс, после чего рыжая напряглась ещё больше. Она опустила голову, уткнувшись подбородком в грудь. Задерживая глаза на своих ладонях, она выдохнет. — Я знаю, — Кэтлин слабо улыбнулась. — Думаешь, я настолько тупая? Бауэр закусил губу. Стало по-настоящему неловко. — Нет, я так не думаю, просто… Ты хочешь здесь находится? Ты уверена? Гонзалес вновь повернулась. Питер смеялся, а партнерша легонько поглаживала его по плечу. Не трудно было заметить напряженное лицо Паркера, когда он поднял глаза на рыжую. Затягивая в то карее море, он уже почти беззастенчиво всматривался в соседку. Поймав её на себе взгляд, он заробел сильнее. С лица сползла улыбка, а глаза выражали… Она не понимала, что они выражали. Питер, наверное, был единственным человеком, которого она вообще не понимала. Она не могла… Именно с этого взгляда началась история угнетения своего личного «я». Кэтлин четко осознала, что именно эти глаза ей требуются для спокойствия. Не нужна музыка, не нужен дождь, не нужна осень, объятья подруги, карандаши, бумага, чай, плед. Ничего это не нужно. Оно не требовало никакого внимания. Всё это лишь пустой дополнение. Объемная материальная масса, которой она заполняла свое внутреннее «ничего». Ты мне нужен. Эти слова разревелись по всей полости сознания. Они бились в судорогах все это время. Кэтлин хотела кричать. Кричать на себя. Кричать от бешенства и отчаянья. Кричать, разрывая глотку. Кричать так долго, пока дыхание полностью не исчезнет. Пока не исчезнет она. — А мы можем уйти?.. — спросила Кэтлин, сильно сжимая челюсти. Казалось, ещё чуть-чуть и появятся неяркие искорки, ссыпающиеся с белых зубов. Ей овладела такая сумасшедшая злость и желание мести, что трудно было сдерживать себя в амплуа недотроги. Хотя, эта злость была направлена больше в свою сторону, а не сторону Питера. — Да хоть сейчас, — пожал плечами Феликс. — Если бы ты меня слушала, то заметила бы, что я тебя оповестил о своих друзьях. — сказал парень, метнув глаза на парочку во главе с пауком. Феликс в ожидании закусил губу. Его саркастичная ухмылка воцарилась на лице, созерцая на Кэтлин. — Прости, — усмехнулась она. Слишком фальшиво, переигрываешь.  — Давай уйдем. — сказала девушка, а на висках проявлялись нервозные жилки. — Я бы как можно быстрее ушла отсюда. — голос не дрожал. Она была явно раздражена и обижена. — Тогда пойдем, — усмехнулся он. — Я серьезно, пошли. — парень выпрямился, удерживая глаза на подруге. Обойдя толпу, пара прошла мимо Питера и его подружки. Гонзалес плотно смыкает веки, почти жмурится, пока в сознании — его пьянящие глаза, приоткрытые губы, мягкие скулы… Кстати сказать, там четко обсуждалось платье Деборы, только вот парень неловко молчал. Почему-то промелькнула мысль, что ему не так уж и приятно находится в компании блондинки. Ты себя успокаиваешь? А с кем ему приятно? Не уж то с тобой? Кэтлин почувствовала на себе карие глаза, понимая, что сейчас она выходит с Феликсом из душного зала школы. Может быть, с какой-то стороны, ему станет неприятно. Но почему это доставляло бешеное удовольствие? Или ты себя в этом убеждаешь? Осознание, что он мог бы почувствовать то же, что и она предыдущий час. Да какой там, предыдущий месяц. — Сразу скажу, там нет тебе подобных. — улыбнулся Феликс, устремляя глаза вперед. Шаг у парня был широким, потому приходилось неловко припрыгивать, дабы нагнать его. Они шли по коридору школы. Здесь никого не было, поэтому голос отдавался глухим эхом. Эта атмосфера нравилась, такая мрачная и… даже печальная, с какой-то стороны. — Как это понять? — немного задыхаясь, спросила девушка. Она устремила голубые глаза на Феликса, который на нее не смотрел. Он выглядел как-то слишком серьезно, что не могло не настораживать. — Твоих ровесников. Там все совершеннолетние, — пауза. — за исключением меня. — серьезно сказал он, но тут же усмехнулся. — Тебя они не тронут, не переживай. — улыбнулся парень, заметив скованное лицо подруги. — Они хорошие люди, добрые. — Кэтлин нервно сглотнула. — Ты им понравишься, я уверен. По спине покатилось липкое чувство страха, оно не давало успокаиваться. Она была из тех людей, кому сложно обращаться к совершеннолетним на «ты», а здесь относится к ним, как к друзьям? Шаг за шагом летели незаметно. Обойдя холл, дабы накинуть куртку и ботинки, они вышли из главного здания их жизни — школы. Спустя минут десять Кэтлин задумалась о том, куда они все-таки отправились. Она знала, что Бауэр уже говорил, куда… Но она то не слушала. В парк? Или к кому-то на дом? Оглядевшись, девушка понимала, что они идут по главной улице. — Куда мы идем? — поинтересовалась Гонзалес, уже немного постанывая от скорого шага. Стало неловко, когда Феликс стиснул челюсти. — К моему другу, — кратко ответил парень. — Там все собрались. — Все?.. — Кэтлин немного напряглась. Вернее, она и до этого была напряжена, только теперь в разы сильнее. — В компании твоих друзей… Есть девушки? — неловко спросила Кэтлин, после недолгой паузы. — Целых четыре, не парься. — усмехнулся Бауэр, несмело толкнув плечо девушки. Остальное время Кэтлин не говорила. Она послушно шлепала за другом, стараясь не думать. Просто не думать. Ни о чем. Этот взгляд. Манящий, оглушающий. Он пробирается под кожу, исследуя каждый сантиметр. Он будто имел материальную оболочку, ведь ты его чувствуешь. Чувствуешь каждое его касание. Она не слушала Феликса, но слышала, что он что-то говорил. Если она снова пропустила что-то важное, то это станет для нее ошибкой. А может он что-то спрашивал, а ответа не последовало. Это наверняка обижает.

***

Пара подошла к миловидному домику. Гонзалес оглянулась, замечая знакомые фонарные столбы и лавки. Она знала эту улицу, что несомненно радовало. Здесь она часто гуляла, когда забредала дальше обычного. Прикинув примерное расстояние до дома, не сложно было догадаться о далеком нахождении. До родной комнатушки куда больше десяти кварталов. О пройденном расстоянии от школы свидетельствовали только ноющие ноги и сбившееся дыхание. Смело отперев дверь, Феликс пропустил девушку внутрь. Неуверенно пройдя, Кэтлин почувствовала резкий запах дыма и яблок. В глазах и правда было мутно, что несомненно подсказывало о задымленности комнат. Послышался глухой хриплый смех и такие же глухие восхищенные крики. Феликс усмехнулся. — Не переживай, все нормально. — подбодрил он Кэтлин, заметив её напряженный взгляд. Хотя, закрадывались сомнения что он вообще что-то видел в этом задымленном мраке. Разувшись, пара прошла две комнаты, проходя в одну большую. Это была гостиная. Два дивана, стоящие друг против друга. Небольшой стеклянный стол, на котором свалены какие-то пакеты. — О-о-о, Феликс явился! — послышался довольный сиплый голос.  — И он привел с собой подружку, друзья! — важно заголосил он, а компания радостно закричала и захлопала. — Привет, милая, — сказал хриплый бас, но девушка так и не могла разобрать кому именно принадлежит этот голос. Перед ней оказалась немаленькая компания. Комната была освещена зеленым и голубым, а в воздухе было немалое количество пара. Он витал в воздухе, вырисовывая замысловатые узоры. Признаться, пахло вкусно. Этот запах немного дурманил, что объясняло кружившуюся голову. — Ей пятнадцать, Крис. — осведомил его Бауэр, интонацией подсказывающий об отступлении товарища. — О-о-у, я сливаюсь, господа. — тут же ответил парень, поднимая руки вверх. То дало знаком для опознания личности хриплого голоса. Светлые волосы, собранные в хвост. Белая майка и шорты. Он выглядел приятно, по крайней мере, не отталкивал и не пугал. Пройдя чуть глубже, стало видно каждого. Плохо, но различать получалось. — Пятнадцать? Феликс, ты с ума сошел? — подала голос одна из девушек. У нее были ярко-розовые волосы, остриженные по мочку уха. Вызывающий макияж и смелая одежда делали её образ очень дерзким и развязным. Колготки в сетку, витражная куртка. Все цитрусовых цветов. В ушах, кстати, были широкие тоннели пунцового цвета, а в глазах, похоже, вставлены линзы. Её глаза казались черными. — Вот не надо, она поумнее вас всех вместе взятых будет. — засмеялся Бауэр, плюхнувшись рядом с Крисом. Они замысловато поздоровались, начиная обыкновенную спокойную беседу. Кэтлин стояла около одного дивана, робко придерживая одну руку. Сутулясь и понурив голову, она выглядела загнанным ягненком, перед стаей голодных львов. — Ну рассказывай, кто ты, как тебя зовут? — после недолгой паузы сказал один из парней. Смуглая кожа, темная одежда. Выглядел он приятно, располагал к себе. В принципе, в этой комнате нельзя было отметить кого-то кто отпугивал. — Я, э-э-э… Кэтлин… — неловко ответила девушка. — Рисую, читаю… Много учусь… В общем, самая неинтересная жизнь среднестатистического подростка… Повисло неловкое молчание, которое разорвала, уже знакомая глазу, девушка. — Да не зажимайся ты так, святой амфетамин. — розоволосая схватила Гонзалес за запястье и потянула на себя. В мгновение та оказалась в обнимку с незнакомкой. Распахнув глаза шире обычного, Кэтлин не до конца понимала происходящего. Она сидела на диване в худых руках незнакомки, наблюдая за изучающими взглядами новых товарищей. Они улыбались, наблюдая за реакцией подростка. — Хэй, Крис, дай косяк, — прохрипела девушка, вытягивая руку вперед. Она игриво помотала пальцами, улыбаясь. — Меня зовут Ира, а это Крис. Крис у нас специалист по всяким веселым таблеточкам и порошкам, — улыбнулась девушка, подмигнув новой подруге. — Благодарю, зайка, — приняв сигарету, сказала девушка. — Мне двадцать лет, я пишу музыку. Крису двадцать три, он занимается торговлей веселыми штучками… — Ир, захлопни… — прервал её парень, но тут же был прерван. — Сам захлопни, зайка. — спокойно сказала девушка, немного повысив голос на парня. — Это Карина, — Ира указала на, сидящую напротив, девушку. Синее обтягивающее платье, русые волосы по лопатку. Похоже, она спала и совершенно не догадывалась о новой гостье. Её голова была устало опущена на спинку замшевого красного дивана, на котором восседали и другие люди. — Карина у нас занимается торговлей собственного тела, но не суди её. Такой жизни как у нее не пожелаешь и врагу. Ей, кстати, давать шесть. Бедняжка… — рассказывала Ира, приобняв Кэтлин за плечо. Она изредка подергивала рукав платья девушки, заставляя ту нервно съеживаться. Поведение новой знакомой смущало и теснило общие принципы поведения Кэтлин. — Это Фред. — парень в синей футболке и белых шортах махнул рукой в знак приветствия. — Хозяин сего прекраснейшего дома и самый старший из всех нас… Мужчина… Ему двадцать восемь. Вредный старикашка, так его проще описать. Слишком спокойный и унылый для нас. — скорчив рожицу, сказала девушка. — С Феликсом ты знакома, а это Настя. Моя младшая сестра. Ей девятнадцать, она занимается танцами. — девушка смотрела в потолок, и что-то подсказывало, что она была накуренная. Её голубые волосы кудрями падали на лоб, а белая одежда неплотно прилегала к упругому телу. Стеклянные глаза следили за чем-то наверху, выводя округлые формы. Она изредка посмеивалась. — Это Бен, он тоже дилер и лучший друг Криса. — сказала девушка, метнув взгляд в сторону «зайки». — Я подозреваю их в романе… — прошептала на ухо розоволосая. Она закинула ногу на ногу, и не думая о том, чтобы одернуть юбку. Бен имел запоминающуюся внешность. Смуглая, почти черная кожа, темная одежда, мускулистое тело. Но отчего-то он не выглядел пугающим и злым, вовсе наоборот. — Заткнись, милый, — сказала она, глянув на открывшийся рот Криса, который собирался остановить рассказ Иры. — Она не сдаст. Ты же не сдашь, солнце? — обратилась она уже к Кэтлин, приподняв кустистые брови. Глаза девушки были красноватыми, но до жути добрыми и даже… казалось…родными… — Нет, на кой-мне это? — вопросом ответила Гонзалес, после чего была крепче прижата к телу Иры. Компания бодро похлопала. — Она мне нравится, — усмехнулась розоволосая, щуря большие глаза. — Расслабься, котенок. — промурлыкала девушка, все ещё обнимая Кэтлин. — Скажу по секрету, сразу, дабы ты потом не удивлялась. Я по девочкам. — шепотом добавила Ира, теребя прядку рыжих волос новой знакомой. Эта информация, вброшенная настолько внезапно, не могла не удивить, но она не изменила теплого отношения Гонзалес к розовой. — Короче, там Герман, а за ним его девушка Лиса. Надо будет — узнаешь их получше, хотя узнавать у них особо нечего. Это обычная парочка торчков. — улыбнулась рассказчица, затягиваясь толстым косяком. Дым хлынул из носа и слегка приоткрытых губ, смешиваясь в пару, витающем в комнате. С каждой затяжкой веки незнакомки тяжелели, а с течением времени, казалось что они вовсе скроют темную радужку из поля зрения. — Да что с тобой? — недоуменно спросила девушка, отпустив плечо подруги. Она отодвинулась от подростка, внимательно разглядывая её лицо. — Крис, давай сюда амфетаминку, Кэтлин пора бы расслабиться. — приказала Ира, плюхаясь лопатками на спинку дивана. — Нет, прости, я не стану, — неуверенно возразила девушка, слегка напугано наблюдая за вставшим высоким парнем. Он как-то странно улыбался, что отнюдь не успокаивало, лишь наоборот, заставляло нервничать ещё больше. Он полез к пакетикам, которые лежали на столе. — Брось, родная, всего лишь успокоительное, честно. — отмахнулась Ира. — Не произойдет ничего, если ты расслабишься, верно, Феликс? — улыбнулась Ира, через плечо глянув на Бауэра. — Крис, мне тоже достань. — произнес парень, приложив ладонь ко рту, дабы тот «услышал». Это было вместо ответа на вопрос розоволосой. Кэтлин сглотнула горький ком, заставляя себя возражать далее, но почему-то это стало сложнее. — Веселье только начинается, заинька. — добавила девушка, положив голову на плечо рыжей. — Сам возьмешь, ленивый придурок. — глухой голос донесся до ушей. Похоже, здесь настоящий склад различных наркотиков. — Ира, я правда не хочу, я спокойна. — твердо сказала Гоназлес, судорожно осматривая каждого сидящего в комнате. Они изучающе глядели на нее. Кто-то курил, кто-то пил, но никому это не мешало и не смущало. — Вот смотри меня даже не… — Ты это своей пульсирующей шее скажи, — усмехнулась девушка, а после и остальные. — Реально, попробуй, попросишь ещё. — улыбнулся Бен, приобняв рядом сидящую Настю. Девушка все ещё пялилась куда-то, но теперь улыбалась ещё больше. Скорее всего, она принимала что-то галлюциногенное. Сестра Иры плюхнулась на колени парня, лениво поднимая ноги на оставшееся место дивана. Она увлеченно наблюдала за потолком, не смея отрывать оттуда взгляд. Спустя пару секунд, Крис поднялся с колен, бросая девушке небольшой пакетик с таблетками. Ира удачно поймала его левой рукой, издав при том что-то похожее на «Опа!» — Спасибо, зайчик. — улыбнулась девушка, послав парню воздушный поцелуй. Крис нахохлился и скорчил брезгливое выражение лица, плюхаясь на прежнее место, подле Феликса. — Держи, котенок, — заботливо сказала розовая, протягивая одну «веселую штучку» Кэтлин. Не решаясь брать таблетку, Гонзалес всматривалась в голубую вещицу, искоса поглядывая на новую знакомую. Ни в коем случае не бери… Даже не думай это делать. — Не сыкуй, солнышко, попробуй, — промурлыкала подруга, положив на язык другую таблетку. Она будто показала что надо с ней делать, ставя Кэтлин в неловкое положение. — Ничего ужасного. Только умиротворение и спокойствие. Тебя же, наверное, что-то волнует? — Гонзалес сидела с поникшей головой, удерживая ладони в замке. — Страшно? — усмехнулась Ира. В комнате повисла тишина, которая не то чтобы давила, нет, она разрывала. Эта тишина была слишком громкой, она долбила по ушным перепонкам, умоляя, выпрашивая пощаду. Девушка расстегнула куртку, оголяя смугловатую кожу. — Тебе понравится. — последнее что услышала Кэтлин, когда Ира смело повернула шею подруги на себя. Не успевая и начать сопротивляться, Гонзалес сливается в уверенном поцелуе с девушкой. Она властно обнимает губы подростка вкуса ванили. Кэтлин бессильно упирается в колени девушки, что-то мыча. Её смутил и напугал этот порыв, безусловно. До ушей доносится одобряющий смех компании Феликса и удивленное мычание. По телу прошелся ужасающий холодок, но он мгновенно потух, заменяясь азартным. Ира языком передала таблетку подростку, резко отрываясь от приторно-сладких губ. Облизывая свои, девушка игриво улыбнулась, но не смотрела на «жертву». — Ты милашка, — сказала она, прежде чем встала с дивана. Встряхнув ладонями волосы, она резко развернется к новой подруге. — И у тебя очень приятные губы, — громко сказала девушка, заставляя небольшую компанию посмеяться, но вовсе не с издевкой. Щеки налились краской, а в груди все запылало от смущения. Щеки мгновенно вспыхнули, и Кэтлин это несомненно чувствовала. Стало не по себе, ужасно неуютно. — Завидую тому, кому они достанутся… — уже шепотом добавила она, слегка наклонившись к подростку. Кэтлин заметила, как Ира подмигнула и закусила ярко накрашенные губы, после чего смело ушла в другую комнату, оправдываясь тем, что ей требуется бутылка крафтового пива.