Ученик по обмену - Федор.

      Накахара выходит из помещения хлопая дверью. На улице шел дождь, но он, в принципе, и не мешает. Отойдя на пару шагов в сторону от двери, Чуя, облокотившись на холодную стену, достал из пачки сигарету. Осаму тоже вышел из помещения за Чуей и, кинув на него взгляд, вышел под дождь, расставив руки и поднимая голову. Прохладные капли дождя отдавались приятными ощущениями встречаясь с кожей шатена. Дазай просто стоял с прикрытыми глазами и, даже, легкой улыбкой. Шатен стоял на расстоянии боком от Чуи, поэтому ему было это зрелище отлично видно.       Честно говорить, то Накахаре нравиться смотреть на умиротворенного Осаму до сих пор. Такой спокойный, с улыбочкой. Даже несмотря на то, что любовь его прошла. Хотя, прошла ли? Может что-то да и осталось. Не зря ведь Чуя случайно подавал взгляды Дазаю со вторым шансом? Кто его знает. Чуя затянулся сигаретой и, выдохнув дым куда-то в небо, выкинул окурок под дождь. И тут резко Дазай хватает его за руку. Сильно хватает, не выбраться. А попытаешься - лишь синяков наберёшь. А у нас больно и так, больше не надо.       – Что ты делаешь? — все таки предпринимая попытку выбраться, но тщетно, произнес Накахара, смотря на него то злым, то недоумевающим взглядом. Дазай, в свою очередь, взял и за другую руку, вжимая ее в стену. Теперь так и получается, что Дазай так легко прижал к стене Чую. Зачем и для чего не ясно. Совсем.       – Лишь хочу узнать правду, — спокойно произнес Осаму и дернул вверх рукав рубашки Чуи.       Бинты. Много бинтов. Для какой-то царапины уж точно. Накахара опускает голову вниз, не зная что сказать. Он не хотел, чтобы кто-то знал. Он не хотел, чтобы это знал именно Дазай.       – И это ты поцарапался? — с, кажется, обеспокоенностью в голосе проговаривает Осаму, смотря на Чую. Накахара растерянно смотрел то на один угол, то на другой, будто ища там ответ. Или правда, или попытка еще раз соврать.       – Ну.. длинная получилась как-то.. Вот пришлось по всей длине бинтовать.. — неуверенно произнес Чуя, пытаясь не встретиться со взглядом кофейных глаз. Рука начала подрагивать, да и тело тоже. Дазай это, естественно, заметил. Орлиный глаз, так сказать. Плюс к этому, он держит его за руки, и, конечно же, чувствуется. Чуя чего-то боится? Что раскроется вся правда? Ведь видно, что Чуя лжет. А так убедительно, жаль, что Дазая не провести. Он начал разматывать бинт и здесь, правда, царапина. Только много и смахивают на порезы. И длинные, и короткие. Разной глубины. Ладно Дазай, но.. Чуя? И это из-за того случая, или есть еще причины?       – Боже, зачем ты это делаешь? — наконец встретившись со взглядом голубых глаз, спросил Дазай и рука Чуи заметно задрожала сильнее. Накахара нахмурил брови.       – Не твое дело. На себя посмотри, — беря ситуацию в руки проговаривает Чуя и, заметив, что Дазай потерял бдительность, вырвал из его хватки обе руки и пошел в сторону входной двери, попутно заматывая бинт вокруг руки заново. Осаму грустно вздохнул. Ну хоть правду узнал, но не полностью. Зачем он это делает и для чего, все еще не ясно. И Дазай это узнает, это ведь сам он.

***

      Чуя заходит внутрь, глубоко вздыхая, после чего глянул на Федю с Колей. Оба спокойно сидели по обе стороны. Кажется, что-то да произошло.       – Ну что? — кратко спрашивает Накахара на свое место с краю на диване. Гоголь глубоко вздохнул и по этому выдоху можно понять, что все прошло так, как надо было. Чуя тихо усмехнулся взяв бутылку вина под столом. Половина напитка уже была полностью истрачена. Через пару минут уже заходит и сам Дазай.       – Продолжаем, девочки, — похлопав в ладоши громко произносит Дазай, чуть подкосившись, от чего Федор вздрогнул. Осаму прошел на диван.       – М.. Федь, правда или действие? — проговаривает Гоголь, глядя на Достоевского. Федор глубоко вздохнул и посмотрел на Дазая. Дазай, приподняв бровь, посмотрел в ответ. Достоевский цокнул и перевел взгляд на потолок. Осаму чего-то не понял наверно, да?       – Правда, — наконец произнес Федя, прикрывая глаза. Николай призадумался.       – Твоя первая любовь? — без единой капли интереса спросил Гоголь, уложив руки на спинке стула. Федор погрузился в мысли, а Чуя от словосочетания „Первая любовь” поморщился. Дазай тихо усмехнулся       –Эм.. Одна девочка из детского сада, — открывая глаза произнес Достоевский, посмотря на Гоголя. Странный вопрос, если посмотреть со стороны. А с другой, интересный.       – А она ответила взаимностью?       – Я не признавался.       – В твоем духе, — усмехнулся Гоголь, вновь прикрывая глаза. Он никогда не видел, чтобы Федя к кому-то подходил, а тем более, признавался в чувствах. Хотя, возможно, еще до школы у него все было хорошо и лишь с какими-то обстоятельствами его жизнь покатилась к чертям.       – Девочки, давайте по домам? А то завтра пятница.. — с почти незаметной ухмылкой произнес Дазай, на что все сразу ошарашенно на него посмотрели, где так и читалось „В каком это смысле “Завтра пятница„?” Гоголь резко встал из-за стола и косо поплелся к выходу.       – Бляять. А чего так, блин. Мне еще это д/з делать.. — с досадой проговорил он и помахав рукой в знак прощания удалился. Хоть и дождь, так почему бы не освежиться? Тут главное под грузовик не попасть.       Чуя встал с дивана и медленно поплелся к выходу, даже прихватив с собой бутылку.       – Погоди, Чуя. Можно я тебя провожу? — Накахара остановился и обернулся, посмотря на Дазая. Серьезно? А сам смотрит-то с надеждой, даже отказывать не хочется.       – Нет, — твердо ответил он, но, это ведь Дазай, на него не подействует.       – Подожди меня у двери, — произнес Дазай, а Чуе остаеться лишь вздохнуть и следовать этому. Осаму победоносно улыбнулся и повернулся к Достоевскому. Теперь они одни. Федор ухмыльнулся, а Дазай с ехидной улыбкой построил пальцы домиком и положил их на колени. Один смотрел на другого, другой смотрел на одного. А ведь действительно, даже те, которые по пьяни отрубились, их нет. Ушли что-ли. Вот такой вот азарт от игры, даже не замечаешь как твои гости покидают вечеринку. На улице послышался звук разбившиесего стекла.       И вот такая ситуация своеобразно превращается в игру гляделки. А для чего? Бессмысленно. Может они хоть и ловят какие-то взгляды, понимают, но не достаточно. Тут взгляда мало.       Достоевский моргнул и, стукнув ногой по полу, встал и направился к двери.       – Пока-пока, — произнес он не оборачиваясь и покинул помещение. Дазай даже не сказал ничего. Он не повернулся, а он не сказал. Все по-честному.       Спустя минуту Осаму уже вышел из здания. Чуи где-то около не оказалось, но, приглядевшись по лучше, он его заметил. Стоит у стенки через дорогу и покуривает. Говорить честно, Дазай искренне удивился, что Чуя еще не ушел. Нет, наоборот, он остался ждать, чтобы Дазай его.. проводил? До дома, не остановки там какой-нибудь.       – Приветик, — подойдя к Накахаре, ехидно вытягивает Дазай, в очередной раз отбирая из рук Чуи сигарету и выкидывая на дорогу.       – Виделись уже, — раздраженно произнес тот и, будто не обращая на Дазая внимания, прошел мимо и направился вперед. — Мой дом далеко, ты действительно хочешь меня проводить?       – Вот именно. А если такую принцессу кто-то украдет по пути?       – Завались.       Всю дорогу оба шли в тишине. Для кого это было счастьем, а для кого неудобством. Квартира Чуи была действительно далеко, и какая-то минута длилась как час. Но, что было очень неожиданно, они дошли. Наконец-то.       – Ну что.. я на 10 этаже. Пойду. — Чуя направился вперед, но, остановившись, обернулся. — Ты ведь не пойдешь вместе со мной до самой квартиры?..       – Обижаешь. — ехидно вытянул Дазай и, взяв Накахару за руку, повел внутрь. Чуя опешил, но не успел он что-либо сказать, как они оказались в лифте. Дазай продолжал держать Чую за руку, но тот просто молчал. Говорить стало тяжело, да и просто выдавить хоть какое-то слово не мог. Дазай усмехнулся.       – Чет ты в лице изменился. — с усмешкой произнес Осаму, уде выходя из лифта и подтягивая Чую за собой.       – Тебе кажется. — выдавил Накахара, нахмурив брови и резко выдергивая руку. Он прошел к двери и, достав из кармана ключ, начал нервно открывать дверь. — Мы на месте. Можешь валить.       – Даже не впустишь? — внимательно смотря за действиями Накахары, в шутку произносит Осаму, натягивая ехидную улыбку.       – Ой, да проходи.