***
— Поверьте, мой сын раньше никогда не дрался! Я не знаю, что стало причиной, но… — миссис Фрост пожала плечам и развела руками. Посмотрела на нахмуренного сына, что смотрел куда-то в сторону. Остальных мальчишек уже отпустили, расспросив отдельно, чтобы поговорить с этим мальчиком наедине и узнать его версию. — Джек, может, объяснишь?.. — пожилая женщина, — директор школы, — скрепила пальцы в замок и мягко посмотрела на ученика третьего класса. — Что объяснять? Мы подрались. Все мальчишки дерутся, это нормально, — мельком глянув на директрису и пробормотав это себе под нос, мальчик отвёл взгляд. — Ну, а причина? Из-за чего вы подрались? — Нет никакой причины. Просто подрались. — А кто первый начал?.. — Все вместе.***
— Мам?.. — Джек тихонько шёл рядом, изредка поглядывая на расстроенную мать. — Что, малыш?.. — Там… — заговорил мальчик, останавливая женщину за руку. — Правда была причина… — Какая?.. Что сподвигло тебя на такой поступок? — присаживаясь на корточки перед сыном и беря его ладошки в свои руки, спросила миссис Фрост. — Девочка… — вздохнул Джек. — Эти мальчишки задирали и смеялись над ней. Отобрали её портфель и не отдавали, а ещё обзывали… Я не хотел, чтобы её вели к директору, поэтому не сказал. Я правильно поступил, мам?.. Женщина прижала сына к себе и прикрыла глаза, боясь расплакаться. — Правильно, малыш… Ты поступил правильно.***
Третьеклассник шёл со школы домой, иногда пиная камешки под ногами. — Наконец-то я нашла тебя! Спасибо тебе огромное! — с разбегу девочка кинулась обнимать своего спасителя. — Ты такой хороший! Спасибо-спасибо-спасибо! — Да ладно тебе… — смущённо забормотал мальчик. — Я теперь навсегда твой друг! Как тебя зовут? В каком классе ты учишься? — Джек Фрост, учусь в 4 «а». А ты? — Я Марта-Фели… — девочка запнулась, её щёки порозовели. — Просто Марта. Марта Бронс, 4 «в» — Да ты не стесняйся! — засмеялся Джек. — Моё второе имя — вообще Оверланд! Марта хихикнула. — Я Фелисити. А почему Оверланд? Мальчик пожал плечами. — Мама говорит, что я назван так в честь отца… А он у него было второе имя его отца, а у дедушки — его отца. Странно, да? Марта сплела руки вместе и вытянула их вниз. — Может, каждый из них чем-то прославился? Твой отец не рассказывал тебе? Джек опустил голову. — Я его никогда не видел… — Ой, — девочка приложила ладошки ко рту. — Прости, Джек… — Ничего. Зато у меня есть мама. Она очень хорошая! И печёт такие вкусные блинчики! Придёшь как-нибудь к нам? Я попрошу маму испечь что-нибудь. Глаза Марты счастливо заблестели. — Правда, можно? Я с радостью! — Друзья? — Друзья!***
Возле калитки дома, что располагается вторым на окраине, стоит 13-летний парнишка и хмуро поглядывает из-под пепельной чёлки на непроницаемое лицо мужчины с другой стороны забора. Паренёк хочет что-то сказать, но мужчина резко поднимает руку, заставляя замолчать. — Нет. Марты нет дома. Тебе тоже стоит уйти. Паренёк возмущённо сопит, изредка поглядывая на дом позади мистера Бронса — он ведь видел, что Марта ходит у себя в комнате! — Но, сэр… — Никаких «но», юноша. Мы не желаем, чтобы ты общался с нашей дочерью. На этом всё. Уходи. И не приходи больше. — Джек? — Паренёк и мужчина оборачиваются на дом: приоткрыв окно своей комнаты, Марта чуть высунулась наружу и машет руками. — Это мой друг Джек, папа! Зови его к нам! Мама купила вкусный торт! Мужчина стиснул зубы, недовольно глянув на Джека, который, улыбаясь, помахал в ответ Марте. — Этот юноша уже уходит, дорогая! И больше никогда, — Мистер Бронс впился пронзительным взглядом в съёжившегося от этого и переставшего махать паренька, добавил резким шёпотом: — Никогда, слышишь?.. — и снова прокричал дочери: — Никогда не придёт снова!***
Марта молча смотрела в пол, пытаясь разложить всё по полочкам и привести свои мысли в порядок. Никогда она не встречала подобной истории, тем более, не слышала такое из уст её лучшего друга. Не верилось, что такое может быть, но усталый и помятый сонный вид Джека, его дрожь в голосе, неподдельные эмоции в глазах говорили обратное, утверждая, что всё, о чём он говорил — правда. Но ведь… он может быть болен, не так ли? Кто может сказать наверняка, что это не просто сны, — ужасные и кошмарные, — а реальность? Вдруг ему всё это привиделось? Вдруг он… сходит с ума? Ведь бывают разные психические болезни, так почему же Джек не один из больных подобной болезнью? Но оставалось одно «Но»: его мать. Действительно ли она мертва или… Возможно, ему из-за болезни всё это привиделось, и его мать, обеспокоенная и не сумевшая удержать сына от похода в школу, сидит дома и ждёт его, приготовив его любимые блинчики с мёдом?.. Бред какой-то. Девушка посмотрела в окно кладовой и тихо спросила: — Джек, а как… как же твоя мама? Парень напрягся и закрыл глаза. Он рассказал, что его мать решила сидеть с сыном каждую ночь и смотреть, чтобы он не засыпал. Если он всё-таки погружался в сон, — а это происходило только ровно в двенадцать часов ночи, — она трясла сына изо всех сил так, что тот даже не успевал оглядеться в очередном забытье, реальности, которая может показаться сном. — Но… как же она не засыпала сама? — спросила девушка и посмотрела на Джека. Тот лишь вздохнул, опустив голову. — Она спала днём: взяла несколько выходных, как больничный. Она готовила, убиралась и ложилась спать… Но не сразу. Сначала она не спала вообще, мама думала, надеялась на то, что это долго не продлится, ведь у меня нет девушки… Но как же она ошибалась. Последние слова парень произнёс очень тихо, так, что если бы они сейчас не сидели в тишине кладовой комнаты во время урока, то Марта ни за что не услышала бы их. Девушка не стала спрашивать или торопить, она знала, что он сам продолжит рассказ, когда ему станет легче. И оказалась права. Джек, подняв обычно голубые, но сейчас тёмно-синие глаза, вновь заговорил.***
На следующую ночь мама сидела рядом со мной, и в её глазах не читалось усталости или сонливости. Она была бодрой, как будто спала всю ночь и ещё полдня. «Было много бессонных ночей, когда ты был маленький» — объяснила она, улыбаясь. Ещё через день она выглядела чуть-чуть уставшей, но это было не сильно заметно. Эти две ночи прошли спокойно, а Полуночница, видимо, уже злилась на то, что не могла забрать меня в свой мир. Но спокойными были лишь эти две ночи. На четвёртую ночь моя мама, не спавшая три ночи подряд и устающая днём на работе, немного… потеряла контроль. Она заснула в одно время со мной, поэтому я вновь провалился в сон-реальность, и на этот раз меня никто не вытащил… Тогда я оказался не в башне, а в лесу. Была густая, тёмная ночь, лишь луна была светлым пятном в мрачной темноте ночного леса. Я огляделся. Передо мной простиралось огромное озеро, в его воде отражалась ровным кругом луна; позади, и справа, и слева от меня плотным забором уходил ввысь чёрный лес. Я чувствовал, что оттуда веет чем-то холодным и ужасным, поэтому невольно приблизился к озеру. Я совсем забылся, будто это и был простой сон, когда она меня вернула в реальность… В её реальность. «Джеки, что же ты не навещал меня?..» — её голос эхом прозвучал у меня в голове так, что я не мог определить, где она находится, поэтому я начал оглядываться, выискивая её и пытаясь как-то обезопасить себя. — Где ты?! — крикнул я и услышал, как с громким карканьем в лесу поднялась стая ворон. Тогда я понял: дьявольское место. Я оглядывался снова и снова, но не мог увидеть её. Вдруг я остановился, не по своей воле, а будто кто-то воздействовал на меня, запретил телу двигаться… Она стояла передо мной в темноте леса, и лишь её глаза поблёскивали серым оттенком при свете луны. «Что же ты так нервничаешь? Я ведь не кусаюсь…» — обидчиво раздался её голос, и она печально наклонила голову. «Я всего лишь хочу… поиграть.» И её лицо осветила коварная ухмылка. Тогда вдруг она что-то прошептала, — шевелила губами! — и мои ноги сами пошли к ней… Я не понимал, что происходит, но упорно продолжал идти; она же продолжала коварно улыбаться, когда дрогнула как-то всем телом и, закрыв глаза, упала на землю. Будто потеряла сознание. Я тут же очнулся, помотал головой и посмотрел на неё. Она некоторое время лежала неподвижно. Я уже думал закричать, чтобы вновь разбудить мать, но меня что-то держало… Интерес. Да, глупо, конечно, с моей стороны, но мне было интересно, что происходит, поэтому я стоял, не двигаясь. А она вдруг слегка дернулась и села на земле, испуганно озираясь. Увидев меня, она печально и как-то обречённо вздохнула и проговорила, — губами, а не в мыслях: — О боже мой, когда это закончится… Она встала, придерживая голову и жмурясь так, словно у неё болит голова. — Что… что происходит? — спросил я. Она посмотрела на меня, и мне показалось, что в ней что-то изменилось; я не узнал в ней Полуночницу. Да, стоящая передо мной девушка была похожа на неё, но лишь чертами лица, но глаза отдавали голубизной. — Она тоже мучает тебя?.. — вопросом на вопрос ответила она, смотря на меня с жалостью. — Ты про… — я не успел договорить, девушка (Полуночница?) меня опередила. — …Полуночницу. Да, я о ней. После я спросил у неё, кто она такая, откуда появилась, и где сейчас Полуночница. Незнакомка мне ответила, пройдя к озеру и сев на берегу. — Полуночницы мучают не только парней, но и девушек… — Она вздохнула. — Ведь они всего лишь призрак, тень… Мы нужны им для тела, плоти, как бы это ни звучало… — То есть, ты хочешь сказать… — Да. Я… обёртка этого чудовища. Я замолчал. Не знал, как реагировать на такое. Но пару секунд спустя, вспомнив рассказ матери, пробормотал вслух: — А мы, значит, как средство отмщения… — Ты не прав. Точнее, прав, но только частично… — Ты это о чем? — Полуночница, даже заполучив тело, не может проникать в мир людей, им нужна связь, что-то, что будет притягивать её туда. А если Полуночница… поцелует обычного парня, то где-то на уровне подсознания между ними возникнет привязанность, и призрак сможет прийти в наш мир, обретя тело, и уйти из этого… Кое-что сразу затмило все другие слова; я удивленно взглянул на девушку. — Наш?.. Она засмеялась. Как-то тускло и неумело. Будто не смеялась уже несколько лет. — А ты что, думал, что я тоже призрак? Я пару раз покивал, а потом противоречиво замотал головой из стороны в сторону. Она улыбнулась и спросила моё имя. Я спросил её. «Эльза» — был ответ. Вдруг она так тихо и осторожно спросила: — А… долго она тебя так мучает? Я вздохнул, покачал головой. — Всего четвёртый день. Эльза печально опустила голову и прошептала: — Повезло… Мне стало очень жаль её, видимо, Полуночница сильно её потрепала, используя, как хранилище для себя. Вдруг Эльза схватилась за голову и пригнулась к земле. Я от неожиданности вздрогнул, в шоке уставившись на неё, когда она тихо, с болью в голосе, прохрипела: — У тебя дома есть кто-нибудь?.. Я ответил, что да, мама есть, а она вновь прохрипела что-то, сильнее пригнувшись к земле. — Что? — не понял я. — Кричи! Я только хотел закричать, как Эльза упала на землю. Я позвал её и кинулся к ней. Девушка мне не ответила. Медленно повернув голову, Эльза просто посмотрела на меня, и от этого взгляда мне стало холодно и жарко одновременно. На меня смотрели холодные и злые, кровожадные, но такие красивые серебристые глаза. — Эльза?.. — прошептал я, отодвигаясь от девушки, и уже открыл рот, чтобы закричать, как Полуночница вновь превратилась в Эльзу: глаза перелились на свету, вновь став голубыми, и лицо обрело более телесный оттенок. Она тяжело дышала и, схватившись одной рукой за волосы, а другой оперевшись о землю, с ужасом посмотрела на меня. — Джек?.. — Голос её дрожал, она готова была заплакать. — Джек! Она скоро вернётся… Я не могу её долго удерживать. Можешь… Можешь выполнить мою просьбу?.. Я смотрел на неё и не мог понять, как в этом теле уживаются две полные противоположности. — Да, конечно, всё, что угодно. — ответил я и стал ждать просьбы. Но она опустила голову, вся задрожала, а когда вновь посмотрела на меня, то её глаза серели злобной насмешкой. «Не кричи. Иначе она продолжит мне служить. Ты ведь знаешь, что если я попаду в мир людей, то она будет свободна, не так ли?». Я в ужасе вскочил. На автомате оглянулся и, моргнув, увидел, что уже нахожусь в башне. «Джеки, Джеки… какой же ты упрямый!» — услышал я вновь голос в голове, от которого пошли мурашки по коже. Я повернулся назад и увидел… Не её. Она сейчас не была страшна, а, наоборот, прекрасна. На ней было изящное голубое платье, спереди короче, чем сзади, без бретелек. Откинув белоснежные локоны назад, за спину, она взглянула на меня прекрасными голубыми глазами и мило улыбнулась. «Джеки…» — она это прошептала и сделала шаг ко мне навстречу. — «Я всего лишь девушка… И я так же, как и другие, нуждаюсь в общении… любви… ласке.». С каждым словом она подходила ближе на шаг, но я не мог оторвать от неё глаз, поэтому не замечал, как быстро сокращается расстояние между нами. Она подошла вплотную, и только когда потянулась ко мне, я понял, чего она добивается… Поэтому попытался оттолкнуть её, но мои руки прошли сквозь пустоту, а сам я упал на холодный и мокрый, покрытый плесенью пол. Только я дотронулся до него, то сразу пришёл в чувства и громко закричал. Очнулся дома. Мама сидела на кровати и плакала, прося прощения. Я рассказал ей всё. Она призадумалась тогда и потом сказала, что я не могу помочь Эльзе, ведь тут выбор: либо я, либо она. А если Полуночница поцелует парня, она… забирает его, околдовывая, к себе в мир. Как это и случилось со всеми мужчинами нашего рода.***
Парень выдохнул, и тут же прозвенел звонок, оповещая о конце урока. — Джек, я… не понимаю, это… — прошептала Марта, закусывая губу, а Джек лишь, закрыв глаза, спросил: — Готова пропустить ещё пару уроков?..