Проклятье Полуночницы

      Марта всё это время была занята учёбой — она написала ему сообщение перед тем, как засесть за уроки, предупредила, что не сможет прийти к нему в гости: как раз перед тем, как Джек впервые встретился с Полуночницей. И только сегодня ей удалось выбраться из-за груды учебников и тетрадей, она была полна энергии: уложила свою любимую причёску, светилась радостью и выглядела наконец-то выспавшейся. Нет ничего удивительного, что её гиперактивность из-за свободы после нервозной загруженности вскружила ей голову, и она так легко бросилась искать дурацкую безделушку.       Но она была также очень правильной, это Джек тоже знал. Она не умела перечить своим родителям — как минимум открыто, и если делала нечто подобное, то только тихо и явно находя какие-нибудь иногда почти бестолковые оправдания, чтобы усыпить прилежную совесть.       Он знал, что даже если она поверит ему, как своему другу, то… то что?       Зачем Джек рассказал свою историю?       Чтобы его выслушали и услышали, чтобы поняли, чтобы поверили, пожалели? Помогли?       Он теперь понял, что точно не собирался пытаться спастись. Точно не таким способом. Он не спал нормально несколько дней, пытался выяснить что-нибудь про Полуночницу до того, как поговорил с Эльзой, и всё происходящее, особенно сейчас, когда он высказал свою историю вслух, воспринималось сном. Он пугался, терзался виной перед матерью, надеялся, иногда забывался. И теперь идея рассказать всё это показалась глупостью. Зачем нужно было втягивать в это других?       Он не пытается с помощью Марты и даже теперь Эштена спастись — он просто пришёл попрощаться. Он не знал, что его ждало впереди, он хотел кое-что попробовать — и это кое-что явно не касалось никого другого, кроме него самого. Потому что сейчас, когда прикрыл веки, Джек понял: он больше не в своём мире.       «Уже вернулся?» — раздался шёпот, заставив парня вздрогнуть и обернуться, распахивая глаза. Пусто. Перед ним вновь были знакомые каменные стены, что едва отдавали блеском из-за сырости. — «Неужели твои «друзья» на самом деле не так уж и важны для тебя?»       Джек медленно оглядывался, слыша лишь своё гулко бьющееся сердце. Перевёл взгляд на руки, посмотрел на стоящую и также знакомую кровать. Облизнул в миг пересохшие губы. Он не был закован в цепи. Что это значит?       — Я попрощался, — сглотнув, произнёс он вслух на автомате. — Где ты? Почему ты не покажешься?       «Ооо, неужели ты соскучился по мне, Джеки?..» — смеётся голос в голове и как-то резко затихает — на слишком долгий промежуток времени. Джек, одновременно прислушиваясь ко всему вокруг и к тому, что может вновь быть произнесено в голове, осторожно начинает обходить неуютную промозглую комнату. Здесь нет дверей, окошко — узкое, пыльное, на самом верху, едва просачивает свет. Повсюду блекло сереет паутина. Руки немного подрагивают, когда он касается ледяной кладки стен, и по телу проходит дрожь, плечи невольно передёргивает. Изо рта вырывается тут же побелевший клочок воздуха. Здесь и раньше было настолько холодно?       Проходит достаточно времени, прежде чем он, ожидавший ежесекундного появления Полуночницы, догадывается заглянуть под кровать и обнаруживает там квадратную дверцу с ручкой-колечком. Приходится двигать с противным металлическим скрежетом кровать. Разве она не должна была быть привинчена к полу? Пальцы мёрзнут от соприкосновения с металлом, и Джек дышит на них, сжимает и разжимает кулаки, чтобы немного согреть, затем хватается за кольцо, уставший, не сразу удобно упирается ногами в пол и тянет, и, на удивление, дверца тут же распахивается — он едва не падает назад от неожиданной лёгкости и царапает руку об открывшуюся деревянную сцепленную из нескольких немного взбухших от сырости досок дверку. Смотрит несколько секунд перед собой — и криво, без веселья усмехается. Под дверцей плотно друг к другу лежат такие же, из каких сложен пол, кубики камня. Он правда надеялся, что всё будет так просто? В голове как будто послышался отголосок смеха, или же это его мозг уже не выдерживает всего происходящего и даёт сбои.       Почему она медлит? — ответ найден. Кажется, это очередная пытка-игра перед тем, как вновь попытаться забрать его в свой мир, даже если он и так уже здесь. Квест — замёрзни или умри. Приз за победу: поцелуй демона и вечная жизнь в муках мёртвого мира. Самое то, чтобы пройти его в качестве отдыха на выходных.       Изо рта невольно вырывается нервный смешок. Кажется, у него всё-таки с головой и правда не всё в порядке. И как Марта не отправила его в больницу?       Марта…       Джек садится на кровать, невидящим взглядом уставившись на единственное мелкое окошко вверху и смотря будто сквозь него.       Он так устал.

***

      Всё новые домики — такие милые, аккуратные, теперь кажущиеся чужими и враждебными, — остаются позади, лёгкие вновь горят, мышцы на ногах ноют об остановке. Тяжело дыша и ловя воздух ртом, Эштен мельком бросает взгляд на ладонь, лишь крепче сжимает будто горящий в ней на вид и ощупь пластиковый полумесяц и продолжает бежать.

***

      «Я не хочу делать тебе больно»       Джек вздрагивает, замирает на месте, стиснув в ладонях края кровати, на которой сидел недолгое время после неудачи с дверцей в полу. Он не сразу осознаёт смысл сказанных в голове слов, а когда понимает — хмурит брови.       — И что это значит? — вместе с произнесёнными словами изо рта вырывается облачко замёрзшего воздуха.       «То, что я не хочу делать тебе больно, Джеки» — голова вновь начинает немного болеть, парень прикладывает к виску кончики пальцев, внимательно смотря перед собой.       — Я не понимаю тебя. Ты очень похожа внешне на человека. Может, и объяснишь нормально?       В голове тихо смеются, отчего он вздрагивает вновь и сглатывает. Медленно ведёт головой в сторону.       «Ты такой смелый, раз говоришь такое призраку, получившему возможность обрести материю и касаться своих жертв».       От слов холодеет теперь не только снаружи, но и внутри. В башне всё ещё никого.       — Где ты? почему не покажешься?       «Ты хочешь меня видеть?»       Она не смеялась. Сначала что-то старое, привычно-игривое промелькнуло в её тоне, но он сошёл на нет — на безэмоциональное и какое-то уставшее. Джек даже моргнул удивлённо и настороженно вновь огляделся. И вздрогнул, дёрнувшись назад, когда за спиной увидел Полуночницу. Он вскочил с кровати, отходя на шаг, лицом к ней. Она, подняв лицо и сверкнув серыми глазами, усмехнулась и распростёрла руки.       «Ну что же ты. Разве не ты хотел меня увидеть?» — она снова усмехнулась. — «Или ты хотел видеть её?»       Её лицо омрачается, руки резко опускаются вниз. Она разворачивается и медленно, оставляя глухое почти короткое эхо от стука каблуков по каменному полу, идёт вдоль стены. Её пальцы вслед прочерчивают дорожку по стене, которая успела покрыться лёгким инеем. Побелевшие ниточки паутины, задетые, спадают со стены вниз. Джек, промаргиваясь, следит за каждым движением девушки, на каждый стук об пол скашивая взгляд на чужие ноги, не скрытые снизу клочьями разорванного подола платья. Сердце будто ударяется о стенки горла, не давая нормально дышать.       — Чего ты добиваешься? Если тебе нужен я, то я готов согласиться не сопротивляться, но у меня есть условие.       Полуночница останавливается, оборачивает к нему лицо. Смотрит на него, затем плавно переводит взгляд на внезапно взявшийся из ниоткуда столик с инструментами и усмехается. Джек сглатывает, невольно делая шаг назад и натыкаясь спиной на стену. Судорожный вдох и сжатые в кулаки едва подрагивающие ладони.       «Я просто не могу по-другому, Джеки, » — Чёрные волосы закрывают девичье лицо, когда Полуночница наклоняет голову. — «Это мой контракт. Я не могу разорвать его — поэтому не могу не оправдать того, что от меня ждут, » — Его глаза встречаются с серыми. Будто больше не пустыми. — «Я не выбирала этого. Я просто делаю то, что должна»       Джек молчит. Отворачивает лицо, не в силах смотреть на чужое, и утыкается взглядом в пол.       — Условие.       «Я правда не хотела причинять вред ни тебе, ни твоей матери» — последние слова выбивают воздух из лёгких.       — Тогда отпусти меня! — тихо восклицает Джек. — Отпусти, раз так ты говоришь! Я хочу вернуться. Домой. Чтобы рядом была мама. Живая, здоровая. Друзья. Отпусти меня туда, — вновь повторяет он и поднимает глаза — чтобы вздрогнуть. Полуночница смотрит растеряно, и Джек от этого теряется сам.       Это проходит через пару секунд, и девушка усмехается. Слабо, криво, но будто всё также с угрозой. Закрывает глаза. И её волосы светлеют.       Джек распахивает глаза и бросается вперёд уже на автомате — девушка перед ним ослаблено оседает на пол. Парень подхватывает её за талию, присаживаясь вместе с ней.       — Эльза? Эльза!       Ресницы девушки подрагивают, она приоткрывает глаза, медленно фокусирует взгляд и берётся за голову.       — Джек?..       — Я, — кивает в ответ парень, продолжая поддерживать знакомую. Он молчит, не зная, что сказать, пока девушка окончательно не приходит в себя, всё ещё чуть морщась, видимо, от головной боли, и не встаёт на ноги.       — Нужно торопиться. Голова болит сильнее обычного, — тихо произносит она, будто для себя, нежели для кого-то другого. Джек отпускает её, оставляя стоять самостоятельно.       — Торопиться?       Эльза кивает, выдыхая.       — Помнишь, я говорила, что знаю, как тебе избавиться от… Полуночницы?

***

      — Хей, девчушка.       Девушка вздрагивает от внезапного окрика и оборачивается, хватая со стола первую попавшуюся деревянную тарелку. На её испуганный вид реагируют усмешкой.       — Какая пугливая. Правильно делаешь, что боишься, — хихикает одна из Полуночниц; она стоит, облокотившись на подоконник домика, который приписан Эльзе. — Разговор есть, не трясись ты так, — цокает тут же существо и рассыпается дымкой.       — Положи, — выдыхают в ухо, и по телу от этого проходит почти разряд, Эльза отскакивает в сторону, оборачиваясь вновь, чтобы увидеть блондинистую девушку уже внутри кухни. Тарелка падает на пол из дрожащей руки.       — Зачем… я вам… — бормочет Эльза, невольно опуская взгляд и делая шаг назад.       — Хах? — наклоняет голову чуть на бок другая девушка. — Да так. Дельце есть одно. И только ты можешь его сделать. К сожалению, — под конец вздыхает она, усаживается прямо на стол и закидывает ногу на ногу, позволяя части подола из-за разреза спасть вниз и открыть вид на ноги. — Ты скучная, — снова кривит губы в досаде Полуночница, подпирая подбородок кулачком, и оглядывает Эльзу. — Но ничего такая, хорошенькая, — снова меняет отношение и усмехается. — У малышки Дженетт, кажется, всё-таки есть вкус. Хотя я её всё равно ненавижу, — лицо искажается в гримасе.       Полуночница закатывает глаза, когда в ответ на все реплики Эльза молчит, затем вскакивает со стола и медленно шагает в её сторону, размеренно, в такт шагам, произнося следующие слова:       — Я ненавижу Дженетт, она скучная, совсем не такая, как я; цеплялась с вопросами, не любит играть с мальчиками и никогда не воровала со мной детей, хотя я предлагала — знаешь ли, я не каждой новенькой такое предлагаю! а она, мерзавка, посмела мне отказать, — девушка фыркает. — Хотя, кроме меня, многим не нравится и тот факт, что именно она будет исполнять волю Эрменгард; и поэтому я хочу кое-что тебе рассказать. — Эльза в ужасе тихонько выдыхает, когда ярко-пустые голубые глаза оказываются прямо напротив и её подбородок приподнимают пальцем. — Услуга за услугу. Что скажешь? — и усмехаются.