POV Салли Фишер.
«Мы гуляли с Ларри почти весь день. Уже начинало темнеть, часы показывали полдевятого. Я решил пройтись пешком, ведь от пекарни всё равно идти недалеко. Я вспоминал все моменты нашей прогулки. Это было… незабываемо и ново, что ли? Я не знаю, как это описать другими словами. Их не хватает. Неужели это тот самый человек, о котором я мечтал, чтобы он заполнил место в моей жизни своим теплом? Ведь он первый, кому я смог высказаться за все эти годы. Он стал моим слушателем. Он, не перебивая, очень внимательно слушал все мои мысли и даже не обвинил меня в том, что я нытик, объясняя свою точку зрения тем, что это вполне нормально. По сравнению с другими людьми, он странный, но мне эта черта его характера нравится. Теперь мне не нужен дневник, у меня есть Ларри». Я поставил аккуратную точку, поскольку это были последние мои записи в этом дневнике. По крайней мере, я надеялся на это. Думаю, когда я его продолжу, это будет уже совершенно другой период моей жизни с новым названием, эпиграфом, сюжетом. Этот период будет намного больше отличаться от нынешнего, я уверен. Я уже лежал в кровати, смотря в потолок и пытаясь уснуть, но вместо сна почему-то я наблюдал свои мысли на потолке. Они переходили одна в другую, заставляя меня ещё больше погружаться в них. Я… я думал о Ларри. Возможно, это было бы нормальным, так как мы только познакомились и мне действительно интересен этот человек. Но я не могу назвать эти мысли словом «нормальные» и объяснить их недавним знакомством, поскольку мне представлялся Джонсон во всей своей красе. На ветру развеваются волосы, сзади виднеется малинового оттенка закат, а шатен стоит на старой, но безумно красивой пристани, под которой течёт кристально чистая вода. Возможно, банально, но мне нравилось. Но признайте, что такие представления нельзя назвать нормальными! Что со мной не так? Я задаюсь этим вопросом, кажется, всю жизнь. Почему я не могу быть просто самым простым человеком? Новая жизнь начинает пугать…Конец POV Салли Фишер.
Так прошёл ещё месяц. На улице иногда бывает очень холодно, как-никак, а уже конец октября, листья шуршат под ногами из-за прекрасных дворников, но это лишь добавляет свою атмосферу. Особенно становится красиво, когда эти листья поднимаются с помощью ветра в воздух, паря над землёй, а когда ветер стихал — падали на землю, крутясь, будто у них только что был танец. Осень казалась порой огня, ведь всё в его оттенках: красных, жёлтых, оранжевых… конечно, это навевает вдохновение и другие чувства. «Это какие же другие чувства?» — спросите вы, а я отвечу… а впрочем, надо начать ещё с момента, который происходил три, может, чуть меньше, недели назад… Салли проснулся в субботнее утро. Мысль, что он уже через несколько часов вновь встретится с Ларри, начала этот день с ярких красок. Это был первый кирпичик к тому, чтобы провести этот день лучше всех. Второй — это, конечно, вкусный и сытный завтрак. Поэтому Фишер начал сборы. Спустя час голубоволосый был уже в полном приливе сил и был готов начинать этот день. На часах было лишь десять утра, а они с Ларри идут на прогулку лишь через два часа. Всё зависит от того, когда Джонсон проснётся и придёт к Салу, чтобы забрать его с собой на улицу. Голубоволосый даже оставляет дверь открытой, чтобы Джонсон мог свободно зайти в квартиру, чем тот активно пользуется. Желания писать что-либо у Салли не было, играть на гитаре — тоже. Поэтому он просто лёг на кровать в позу звезды и начал рассматривать потолок. Это было нужно, чтобы просто сосредоточиться на своих мыслях. Фишер часто задумывался о том, почему у него такая тяга к шатену и почему он отсчитывает часы и минуты до его прихода. Ни единого ответа не было на эти вопросы, кроме одного: «Этот шатен влюбил в себя семнадцатилетнего мальчика, который теперь по нему сохнет, как опавший лист по дереву». Но Салли отказывался принимать этот факт. Сразу появлялись другие мысли: «Пф… Фишер, ты с дубу рухнул?! Какая любовь? Это просто симпатия! Всё скоро пройдёт!», но, всё же, не спешила эта «влюбленность» проходить. В таких раздумьях Сал провёл не более пяти минут, как внезапно послышался скрип входной двери, после чего в комнату зашёл Ларри, говоря: «Доброе, Сал». Сказать, что Фишер был удивлён — ничего не сказать. — Доброе… — выдавил из себя Салли. — А чего это ты так рано? Ты всё ещё в царстве Морфея в это время! — Ну, — неопределённо ответил Джонсон, — Сегодня сбились мои внутренние часы. Проснулся ещё в семь, а потом так и не смог уснуть. Пришёл бы раньше, но я сомневался, что ты уже не спишь. Шатен всё же глянул в сторону Салли, который не успел ещё сесть, так и лёжа с расставленными в стороны руками и ногами. Голубоволосый сел в позу лотоса, смущённо поправляя волосы за ухо, которые ещё не были даже расчёсаны. — Ну что, ты готов идти? — спросил Ларри. — Да! Я пойду в домашних шортиках и майке отца, которую он мне отдал, чтобы я носил дома! — Да ладно тебе, — Джонсон сел на кресло-мешок рядом с телевизором, которое он перетащил из своего дома, чтобы можно было играть в приставку с Фишером. На кровати было неудобно обоим сидеть и играть. — Я подожду. — Хах, — посмеялся Сал, вставая с кровати. — Учти: ждать придётся долго. Мне ещё что-то с волосами надо сделать, подобрать одежду, маску… — И собрать рюкзак, где будет ноут, паспорт, пистолет, — закончил за Фишера шатен, начиная смеяться на всю квартиру. — Ага, пистолет как раз для твоей черепушки, — поддержал шутку Салли, уже начиная выбирать одежду. Он доставал какие-то вещи на вешалке, выставляя перед собой и думая подойдёт к погоде или нет. Прошло уже минут пять, а голубоволосый только положил на кровать достаточно теплые джинсы чёрного и белого цвета, всё ещё выбирая верх. — Блин, ты как девчонка. Ну возьми ту кофту чёрную с принтом. — Во-первых, это пуловер, а во-вторых, мне в нём холодно будет. — Всё равно кофта, — пробубнил Ларри. — И откуда ты это знаешь? — Если знать это, то будет легче описывать персонажей и их одежду. Короче, ладно, это, — Салли бросил на кровать чёрный свитер с принтом Смысловой Фальсификации, после чего отложил белые джинсы в шкаф и достал теплые носки. Быстро переодевшись, он встал перед зеркалом, начиная расчёсывать свои волосы и делать ровный пробор. Обычно это длится не более пяти минут. Ларри повезло, что Сал постригся до каре. Теперь даже хвост сложно заплести, поэтому особого выбора причёсок нет. — Аллилуйя! Ты готов! — пропел Джонсон, вставая с кресла. — Э, — протянул Фишер, заставляя Ларри придержать коней, — Ещё маску выбрать. — Да иди ты без неё. Ты и так красивый. В ответ Джонсон получил лишь удивлённый и немного смущённый взгляд Салли. Ему подобное давно не говорили. Но, всё же, даже комплимент от шатена не смог отговорить Фишера от выбора маски. Кстати говоря, у него в коллекции недавно было пополнение из трёх масок. Не вижу смысла их описывать детально. Салли выбрал маску с камуфляжем «НАТО», натянул её на лицо, после чего он был уже готов. Ларри лишь вздохнул с облегчением. Терпением его природа не наградила. Парни зашли в гостиную, где на диване валялась верхняя одежда шатена. Он всегда, когда заходил, бросал её на диван. Ларри надел красную осеннюю куртку, обул чёрные кроссовки, вокруг шеи повязал какой-то объёмный чёрный шарф, а на голове была шапка tallboy черного цвета. Тем временем Сал уже ждал в более лёгкой, но всё же осенней куртке болотного цвета, черных ботинках на шнуровке и «наушниках» зелёного цвета. — Сал, тебе холодно не будет? — уточнил Ларри. — Нет. Да не так там уж и холодно! Фишер нахмурил брови, но когда он это делал, всё время выходил какой-то грозный младенец, из-за чего Джонсон обычно усмехался. Шатен пожал плечами и пошёл на выход. Парни пошли по городу. Ларри хотел показать Фишеру ещё одно красивое место в городе, от чего Сал не мог отказаться. По словам Джонсона в городе есть набережная, если идти по которой, слева будет озеро, а справа — парк, в котором есть достаточно красивые клумбы цветов, что, к сожалению, уже завяли. Дул очень сильный ветер, который прерывался буквально на несколько секунд, после чего вновь дул и, казалось, с новой силой. От каждого такого порыва Салли дрожал, будто осиновый лист. Ему даже казалось, что этот ветер прямиком с Северного полюса. Сейчас он пожалел, что не оделся теплее. Ларри, пока что-то рассказывал, постоянно замечал, как мучается Фишер. Хотелось просто дать ему подзатыльник за тот «Да не так там уж и холодно!». После очередного порыва ветра, Джонсон вздохнул, прерывая свой рассказ, повернул Сала к себе за плечи, снял свой шарф и повязал его голубоволосому на шею. Ларри щёлкнул Салли по носу и пошёл дальше, пока Фишер стоял на месте, пытаясь понять, что только что произошло. Через пару секунд Сал всё же вышел из состояния каменной статуи и начал догонять Ларри. Шарф был действительно очень тёплым и от него исходил запах кофе, который так любил Джонсон. В момент, когда шатен делился своим шарфом с Салом, Джонсон мягко и нежно улыбался, будто он одевал своё чадо. Эта улыбка так запала в сердце голубоволосого, что так и не вышла оттуда. Но он до сих пор отказывался принимать, что Ларри ему до безумия нравится таким. Спустя минут пятнадцать ребята уже дошли до того самого парка, о котором с таким восторгом рассказывал Ларри. Вокруг много высоких деревьев, красивые дорожки, много лавочек, большинство из которых пустуют. Иногда действительно встречались клумбы, где должны были быть цветы, но осенью уже все завяли, к сожалению. Но Салли верил, что они там действительно были. В самой середине был памятник какому-то великому писателю, и Ларри умудрился пошутить, что скоро этот памятник снесут и поставят каменную копию Фишера. Да, Джонсон читал истории Сала и ему очень понравилось. Салли смотрел в пол, пытаясь скрыть розовые щёки, так как сегодня особенно много комплиментов от Джонсона. Вдалеке была замечена кафешка, а рядом с ней — автомат с напитками. Парни подошли к нему, рассматривая ассортимент. Ларри, завидев кофе, сразу достал деньги из кармана и уже спустя пару минут он наслаждался своим напитком. Он был таким довольным и с таким наслаждением пил этот кофе, что голубоволосый невольно улыбнулся, останавливая выбор на чае. Теперь ребята шли и грелись горячими напитками. Тепло приятно разливалось по всему телу, от чего Фишер прикрыл глаза, чтобы насладиться ещё больше. И вот та самая набережная, которая ещё из далека покорила сердце Салли. Красивые парапеты черного цвета, которые представляли из себя причудливые завитки, асфальтированная дорога, по которой уже медленно шли парни, разглядывая всё вокруг, красивые, но лишённые листвы ивы справа. Ну чем не сказка? Озеро было относительно чистым для города. Посередине дороги располагались лавки, разделяя её тем самым на правую и левую стороны. Ларри уже допил свой кофе, пока Салли всё ещё расправлялся с чаем и наблюдал за всем, что происходит вокруг. Некоторые люди ехали на велосипедах, неосознанно добавляя атмосферы этому месту, некоторые шли друг с другом за руку. Всё вокруг было уютным и по-своему неповторимым, и даже ледяной ветер не мог испортить это впечатление. В какой-то момент Салли очень захотелось написать новую часть к книге. Он предложил сесть на лавку. — Сал, сейчас холодно, чтобы сидеть. — Но мне надо, — Фишер посмотрел на Ларри исподлобья, пытаясь его уговорить. — Как хочешь, но когда станет холодно, мы пойдём дальше. Голубоволосый сразу сел на свободную лавочку, доставая из своего рюкзака ноутбук. Он открыл документ с книгой, настроился на работу и начал печатать. Ларри сидел и наблюдал за тем, что пишет Салли. Голубоволосого ничто не могло отвлечь от работы. Он не отводил взгляд от монитора ни на секунду. Но всё же этот взгляд, исходящий от Джонсона, немного напрягал. Фишер посмотрел шатену прямо в глаза, хмуря брови, мол, «Может, хватит смотреть?». Ларри лишь посмеялся, смотря вдаль, на водную гладь и людей, проходящих мимо. Сал вновь нашёл Джонсона в этот момент ангелом во плоти. Голубоволосый отвёл взгляд на монитор, складывая мысли в нужный порядок. Но всё сводилось лишь к одному выводу: новая жизнь принесла новые предпочтения, а осень навевает другие чувства. И теперь я вам отвечу, какие, хотя, все и так давно поняли: любовь. Парни вернулись в Апартаменты уже через несколько часов. В основном они просто проголодались, а карманных денег ни у кого уже не было с собой. Так что самым логичным оставалось лишь пойти домой и покушать. Фишер предложил пообедать у него, на что Ларри согласился. — М-м-м, — Салли стоял у холодильника, думая, что вообще тут есть съедобного, пока Ларри разувался. — Будешь картофельное пюре с жюльеном? — Я всё ем, так что давай. Салли быстро всё нагрел и дал тарелку с вилкой Джонсону, который уже что-то нашёл, идущее по телевизору. Недовольный кот ушёл в комнату, так как уже понял, что ему не дадут посмотреть сериал. Голубоволосый плюхнулся рядом и, сняв маску, начал работать вилкой. — М… вкусно, — воскликнул Ларри. — Твой отец очень вкусно готовит! — Вообще-то, это готовил я. Спасибо, — посмеялся Салли. — У отца нет времени на готовку. Он круглыми сутками сидит в своём офисе. Так что я его вижу лишь на выходных, когда он старается выспаться. А тем временем в холодильнике и так есть еда, поэтому он не готовит. — Оу… понятно. В комнате наступила тишина, так как все сосредоточили своё внимание на какой-то передаче по телевизору. Салли иногда смотрел на Джонсона, но эти взгляды длились не более секунды, ведь Ларри мог заметить и будет сложно объяснить, что не так. Шатен справился со своей порцией, после чего Салли встал мыть посуду. — Ты прям хозяюшка, — смех Ларри заполнил комнату. — Чёрт… Джонсон! — Сал, привет, — сказал, заходящий в квартиру с двумя большими пакетами продуктов, мистер Фишер. — О, и Ларри. — Здравствуйте, — ответил шатен. — Опять хозяйничаешь, Сал? — теперь смех Джонсона поддерживал ещё и Генри. Фишер-младший усмехнулся. «Ларри был бы неплохим зятем», — подумал он, после чего выровнялся и посерьёзнел, замирая. Он понял, насколько его мысли… ужасны и глупы. — Что такое? — поинтересовался Ларри, замечая состояние Салли. — Нет, всё нормально, — вышел из своих мыслей Сал, продолжая мыть посуду. — Просто забыл моющее средство. Часы показывали уже десять вечера. Парни достаточно шумно проходят босса на приставке, который никак не поддаётся ловким пальцам игроков. Ещё удар, ещё… осталось совсем немного. И вот она, победа! — Наконец-то! — взвыл Сал, бросая джойстик в сторону и расслабляя пальцы рук. — Ха, так устал? — спросил Джонсон, смотря на голубоволосого. Голубая волна волос закрывала глаза, и Фишер пытался её сдуть, но ничего не выходило. Руки спокойно лежали на полу, отдыхая после такой напряжённой игры. — У тебя такие пальцы… — Ларри взял руку друга в свою, рассматривая. — Такие тонкие! Тебе бы на гитаре играть, а не на приставке! — Играю, — сказал Фишер, переставая пытаться убрать пряди волос с лица. — Что, серьёзно? — Ну. — А почему ты раньше не показывал? — Ты не просил. Я же не посажу тебя перед собой, не скажу «Вот, смотри» и не начну играть, — на лице Салли появилась улыбка, которая будто была адресована потолку. — А сейчас можешь сыграть? — уточнил шатен, убирая руку Фишера. В ответ Сал лишь направился к шторе и из-за неё достал инструмент. После этого он на кровати сел в позу лотоса, уложил гитару, чтобы было удобно, подготовился и сыграл первый куплет и припев песни Смысловой Фальсификации. Ларри наблюдал за этим действом, как завороженый. Ему не доводилось почему-то видеть людей, что играют на гитаре, а теперь его друг может играть ему хоть каждый день. Когда Салли закончил, он отложил гитару в сторону, обращая взор к Джонсону, будто спрашивая, понравилось ему или нет. — Круто, чел. — Ага, — Фишер усмехнулся. — Одним словом, я тебе показал все свои таланты-недоталанты, а ты мне даже не дал посмотреть свои рисунки. — Ты не просил, — спародировал голубовласого Ларри, заливаясь смехом. — Ну теперь-то покажешь? Теперь я прошу тебя от чистого сердца приподнести свои творения! Джонсон посмеялся, после чего встал и достал из рюкзака свой скетчбук, бросая его голубоволосому, который сразу начал его листать, детально рассматривая все скетчи. Шатен сел сзади него, так же просматривая свои старые работы и замечая какой-никакой рост. Но вот Фишер пролистал уже в который раз страницу и следующие рисунки его очень удивили. — Ларри? Это я, что ли? — спросил он, поворачиваясь к Джонсону, который только сейчас сообразил, что там была зарисовка Салли.