Welcome to the Hell, metalhead!

      Я не нашёл, что ответить, и понес какую-то муть, из которой сам не понял ни слова. Сосредоточенная мордашка Леонарда и его растерянно приоткрытый рот красноречиво свидетельствовали о том, что бедняга пытается не увязнуть в потоке моего бреда. Наконец физиономия чертенка озарилась догадкой, и Лео воскликнул: — Я знаю, что ты задумал! Да только ничего не получится.       И я во второй раз за сегодня впал в ступор — похоже, я снова спалился, и перед кем? Ладно Ксафан с его многовековым жизненным опытом, но этот сопляк — неужели и он просек ситуацию? Но, как выяснилось, Лео понял меня по-другому. — Гитару не даст, даже не думай, — продолжал Леонард. — Не положено. Амон хоть и с приветом, а всё равно не подпишется.       И я ухватился за подсказанный чертенком повод, как утопающий за соломинку, тем более, что выглядел он достаточно правдоподобно. Я стал упрашивать Лео устроить мне встречу с Амоном якобы для того, чтобы подобраться поближе к его музыкальному инструменту. Нет, гитара меня интересовала, конечно, но жажда увидеть Амона не выдерживала никакого сравнения с желанием ударить по струнам. Странно. При жизни я никогда не променял бы возможность сыграть пару-тройку мелодий на общение с неверным бывшим, который был, в общем-то, не так уж и плох. Особенно в плане секса. И был человеком, простым и понятным, а не демоном с хвостом и рогами, живущим по адским законам. И тем не менее, ради Амона я готов был навеки забить на гитару и даже на музыку. Внутренне содрогнувшись от осознания собственного вероломства, я решил подумать о своём подлом предательстве позже, и продолжил обрабатывать Лео. Но чертенок оказался неумолим и на все мои уговоры отвечал твёрдым «нет». Отступать я не собирался, но на помощь Леонарду явился счастливый случай в виде скрипучего лифта, притащившего очередного грешника. Лео чересчур торопливо подорвался с места — видимо, я реально его достал, — и поспешил с новичком в сторону «города». Я нехотя поплелся домой. Заняться было решительно нечем, и, поразмыслив, я надумал податься к Ксафану, и всю дорогу заморачивался на том, приду ли я рано, поздно, или всё-таки вовремя.       Кузнец встретил меня приветливо и радушно, но, судя по его взмокшему лбу и стекающим по могучей груди ручейкам пота, за работу он взялся довольно давно. На моё сбивчивое извинение за опоздание Ксафан невозмутимо проговорил: «За тобой кто-то гонится?», и я успокоился. Более того, шеф неожиданно предложил перебраться к нему насовсем. Сказал, что у меня и помыться-то толком негде, ходить далеко, да и вообще, вдвоём веселее. Я согласился, почти не раздумывая, и горячо поблагодарил демона-кузнеца. Правда, меня немного тревожила одна мысль — а не прилетит ли мне по шапке за то, что я бросил квартиру? Я поделился опасениями с Ксафаном, и тот заверил меня, что никакое наказание мне не грозит. Отставил в сторону молот и повёл меня смотреть комнату. Моим новым жилищем оказалась вырубленная в скале небольшая пещера с высоким сводчатым потолком, без окон, зато с неким подобием кованого балкона. На стенах пылали яркие факелы, вырывая из темноты беспокойные тени. Массивная металлическая кровать была застелена пушистым, таким земным пледом, и моё мёртвое сердце болезненно сжалось в приступе острой тоски по навеки утерянной жизни. Кузнец повел факелом, и я резко вздрогнул — настолько живой и суровой показалась мне статуя ангела с распростертыми крыльями, притаившаяся в дальнем углу. Я обернулся к Ксафану, собираясь спросить, что делает в Аду ангел, пусть даже ненастоящий, и оторопел при виде невыразимой боли и горечи, заполнивших глаза демона. Я не решился задать свой вопрос. Кузнец, застывший, словно каменное изваяние, через пару мгновений тряхнул головой, прогоняя оцепенение, отвернулся и вышел, не позвав меня за собой.       Во мне неожиданно зашевелился внутренний Шерлок. Я должен выпытать у Ксафана его тайну. Внезапные перемены в настроении кузнеца прямо-таки кричали о том, что его что-то гложет. Не моё это дело, конечно, да и ждать, что Ксафан преподнесет мне свой секрет на блюдечке, было бы верхом наивности, но попытаться найти ключ к разгадке всё-таки стоило. Я искренне симпатизировал кузнецу и желал ему только добра. А если я смогу сдвинуть камень с сердца Ксафана хотя бы на миллиметр, ему станет легче.