Тайное убежище

Маркус подумал, что если сравнивать его мысли с погодой, то накрапывающий дождь, тёмное, затянутое тучами небо и непроглядная тьма были бы лучшим описанием. Ни одной звёздочки. Ни одной идеи. А ещё больше Маркуса тревожила реакция отца на его просьбу. Он ведь даже не знает с чего начать! Ощущение, будто он уже всех подвёл, не отпускало мальчика, преследуя тенью. Когда Маркус поднялся на крыльцо высокого, отделанного белым сайдингом дома, уже совсем стемнело. Лишь кованый фонарик возле входной двери излучал успокаивающий янтарный свет. Вдох-выдох Маркус вошёл в дом, закрыв дверь на щеколду. В коридоре горел свет, поэтому он сразу понял, что отец недавно вернулся из галереи, где проходила его выставка, и вновь забыл выключить свет, поспешив в мастерскую. Мальчик сразу же направился туда. Настроен он был решительно, хотя толком не придумал, что будет говорить. Вдох-выдох Карл Манфред с кисточкой в зубах расхаживал вокруг мольберта с пустым холстом. Увидев сына, он улыбнулся и раскрыл руки. Маркус тут же бросился в его объятия. — Так, проказник, признавайся: где ты так долго пропадал сегодня? — шутливо спросил он. Улыбка сияла на его лице, но Маркус видел, как устал её обладатель. — Я подружился с ребятами из соседних домов. Мы играли… — Маркус запнулся. — Мы играли в прятки и догонялки в яблоневом саду, а ещё в мяч, — с напусканной живостью стал рассказывать он, размахивая руками. Он первый раз так бесстыдно врал отцу и, как только подумал об этом, тут же смолк. Для уверенности он мысленно повторил про себя: первое правило Иерихона — никому не говорить об Иерихоне. Мужчина рассмеялся: — Что ж, значит, вы хорошо провели время? — Да, а ещё, — Маркус теперь по-настоящему оживился, — Саймон — один из моих новых друзей — научил меня завязывать шнурки! — О, как хорошо! — Он показал, как делать, и у меня сразу получилось! — Какой ты молодец, — сказал Карл, потрепав сына по голове. — Есть ещё кое-что, пап. — Маркус отвёл глаза и стал разглядывать студию, собираясь с мыслями. Небольшая, но просторная и светлая комната с большими панорамными окнами, пол которой полностью застелен клеёнкой, была местом, где Карл Манфред проводил, сидя на низком табурете у мольберта, дни и ночи, выпивал несколько чашек кофе и без устали водил кистью по холсту. Просторной она была потому, что кроме одинокого мольберта, табурета и стола, на котором лежали тюбики с краской, большие и маленькие кисточки, бумаги, используемые для смешивания цветов, и прочие художественные принадлежности, не было совершенно ничего. Конечно, если не считать кучи незаконченных работ, пустых холстов, а также слишком дорогих художнику картин. Одна из таких — портрет самого Маркуса. Тут он был ещё совсем маленьким. Мальчик только научился сидеть и был изображён на стуле. Детская улыбка застыла на лице, и, если приглядеться, можно увидеть два передних беленьких зуба, которые совсем недавно прорезались. Почему-то увидев именно эту картину, Маркусу сразу стало теплее на душе. Будто через неё он прочувствовал любовь папы и теперь уверен, что тот с пониманием отнесётся к просьбе, формулировка которой до сих пор мучала мальчика. — Итак, что ты хотел? — мягко спросил Карл, присев на корточки. — Папа, знаешь… Но тут зазвонил телефон, и мужчина вышел в кухню поговорить там. Маркус уже было решил рассказать всё как есть, но тут Карл вошёл в студию и сказал, что его пригласили на банкет по случаю дня рождения старого знакомого и, несомненно, он охотно явится туда завтра. — Кстати о завтрашнем дне. — Он вновь присел на корточки. — Помнишь, ты попросил на свой день рождение игровую комнату? Так вот, завтра приезжают люди, с которыми мы будем делать измерения, а ты выбирать мебель. — Он улыбнулся. «Вот оно» В миг тучи, заполнявшие до сих пор голову, рассеялись, и показалась сверкающая серебристая луна. — Папа! — неожиданно для самого себя выкрикнул Маркус. — Я тут подумал, что не хочу игровую комнату. На лице Карла отразилось удивление, но он молча продолжил слушать. — Мне кажется, у меня и так прекрасная комната, и она меня полностью устраивает. Гораздо нужнее мебель в квартиру моего нового друга Джоша, — едва он произнёс это, как почувствовал себя в тысячу раз увереннее. Дальше он уже тараторил без устали, так что Карлу несколько раз пришлось просить его говорить помедленнее: — Просто, я узнал от Джоша, что в его комнате не помешал бы ремонт, но по многим причинам у них всё никак не получается купить новую мебель и обустроить там всё, и вообще… Мне очень хочется ему помочь, было бы здорово, если не только у меня будет хорошая комната. Если перейти через дорогу и пройти несколько домов влево, то можно увидеть дом Джоша. Его вообще найти не сложно, ведь это единственный дом с садом на заднем дворе. Давай выберем мебель и пришлём рабочих, чтобы они выгрузили всё, куда нужно. Его отец распишется за доставку и… Только сейчас Маркус обратил внимание на задумчивость отца. Тот, решив, что сын закончил, заговорил: — Не знаю, ох не знаю, Маркус. — Покачав головой добавил: — Как-то это неблагоразумно. Ты предупредил его родителей? Или хотя бы самому мальчику сказал о своём плане? Да и я ведь совсем не знаю этих людей. Он медленно поднялся и стал расхаживать вокруг мольберта. — Да, да сказал! — с жаром говорил Маркус. — И, конечно, он засмущался, попытался отговорить меня, но я настоял, как видишь. — Он выжидающе посмотрел на отца. Но тот лишь обронил мягкое «посмотрим» и вышел из студии. Маркус ещё долго стоял, смотря ему вслед. Он сам не ожидал, что так ревностно будет говорить с папой и вдруг устыдился себя и своих речей. Но ненадолго. Из-за глубоких раздумий Маркус совсем было забыл, что ел лишь один раз сегодня, и, таки-вспомнив об этом, поплёлся на кухню разогревать макароны. «Очевидно, ничего не остаётся, как ждать утра и надеяться на лучшее, ведь от решения этого вопроса зависит моя репутация на Иерихоне. Я не хочу подвести друзей» — с такими мыслями он ужинал, принимал душ и с ними же лёг в постель.

***

Ночью Маркусу не спалось. Он то и дело ворочался в кровати, посматривая на часы. [2:20] В который раз перевернувшись — теперь на спину, — он смотрел в потолок, пытаясь разглядеть какие-нибудь причудливые фигуры в тенях, создававшихся от света луны за окном. Мысли об Иерихоне медленно отступали, давая проход другой теме, о которой он позабыл на время, хотя она волновала не меньше. Слёзы подступили к глазам, и мальчик поспешно вытер их. Маркус не мог вспомнить слова, причинившие ему такую боль. Он только думал: разве папа может любить нас по-разному? Разве он не любит нас одинаково? Неужели я ему дороже родного сына? А если и так… В чём же я виноват?! Гнусные обвинения брата быстро въедались в голову, и ещё утром Маркус помнил их все, но сейчас голова совершенно не работала, хотя сна не было ни в одном глазу. Сегодня утром Лео уехал к родной матери, а это значит, что теперь они ещё долго не увидятся. Не сказать, что Маркус питал лютую ненависть к брату, да и тот тоже не чувствовал отвращения. Ссоры, конечно, были, но не такие серьёзные, как эта. Карл подготовил Лео к новому члену семьи, и он с пониманием относился к Маркусу, разрешив раз и навсегда называть и считать его братом. Так что мальчики всё-таки любили друг друга. Маркус плохо помнил с чего всё началось. Наверное, Лео поссорился с отцом: вероятно, ему что-то не разрешили. Папа не раз говорил о переходном возрасте и прочем, но мальчику казалось, что вспыльчивость стала уже некой чертой характера Лео. Сначала он накричал на Маркуса, когда тот спросил, что случилось, потом начал что-то бормотать про него, и, наконец, оскорбления, полные ненависти, хлынули рекой: здесь было и отвращение к тому, что Маркус приёмный, что-то в духе «зачем ты явился в мой дом, в мою жизнь?!», тут же обвинения в сторону отца, якобы тот любит «приёмыша» больше и уделяет ему внимания больше, чем родному сыну; не обошлось и без фразы «ты забрал у меня папу!», а также много чего ещё, что так больно и обидно было вспоминать. Карл тогда был на улице и заводил машину, поэтому ссоры не слышал и вообще о ней так и не узнал, потому что Лео вышел как ни в чём не бывало. Маркус в тот день не попрощался с обидчиком, а убежал, как только машина отъехала. Он снова бросил взгляд на часы. [2:32] Время тянулось нестерпимо медленно. Маркус громко вздохнул, лёг на живот, удобно устроив одну руку под подушкой, а другую на ней. Веки отяжелели, и мальчика начало клонить в сон. Но, ещё окончательно не провалившись в сладкие грёзы, он думал: «Я обязательно спрошу папу! Я ведь ни в чём не виноват… Всё неправда. Лео лжёт, я уверен.»

***

Ослепляющие лучи солнца заглядывали в окно, когда Маркус проснулся. Но вовсе не они разбудили мальчика, заставив открыть глаза. С первого этажа доносились приглушённые мужские голоса. В полусне он не мог различить отца, хотя был полностью уверен, что тот участвует в разговоре. Голоса будто сливались воедино, и вскоре Маркус вновь сомкнул глаза. Но уснуть ему так и не удалось, поэтому, а также потому, что любопытство понемногу брало верх, он таки встал и спустился вниз. Где-то зашевелился призрачный червячок надежды. Пока мальчик шёл вниз по лестнице, голоса становились всё тише, и когда он приблизился к кухне, то услышал лишь, как позвякивают ключи в замочной скважине. Догадаться не сложно: отец уехал. «Куда? Куда опять?» — только и вертелось в голове. А как же мебель?.. А как же… Как же я?.. Но слёзы не покатились по смуглым щекам. Всё это ему не впервой. Не впервые слышал он топот ног, просыпался от гула незнакомых голосов, не впервые слышал и звон ключей. Сонный, с полным спокойствием на лице, Маркус направился на кухню. Там — одинокий поднос с завтраком из яичницы, апельсинового сока и тостов с джемом. Не впервой.

***

Маркус чуть было не задремал, уютно устроившись в большом мягком кресле тихой библиотеки с книгой в руках. Но покой нарушил звонок в дверь. Маркус вскочил и почти бегом направился к двери, гадая, кто же это может быть, ведь у папы ключи есть, а, соответственно, никакой необходимости пользоваться дверным звонком нет. Стоило посмотреть в глазок, как на лице засияла улыбка, а спокойствие как рукой сняло. На крыльце дома, у самой двери стояла девочка с двумя косичками, разговаривающая с темнокожим мальчиком, а рядом с ними стоял тот, кто научил Маркуса завязывать шнурки. Понятно, что дом Манфредов найти нетрудно, но зачем друзья пришли? Они хотят позвать его гулять или… Вдруг они хотят сообщить хорошую новость?

***

— Говорила же, что глупо заявиться вот так к нему в дом! — Но мы ведь просто позвонили в звонок, Норт… — Но никто не откроет! — Прекратите, давайте подождём немного. — Голубые глаза остановились прямо на дверном глазке, а их обладатель даже не подозревал о том, что Маркус, прижавшись к двери, наблюдал за троицей глазом с зелёной радужкой. Наконец, послышался скрежет замка. Маркус вышел, аккуратно прикрыв дверь. Встретившись взглядом с Норт, он опустил глаза. — Привет! — Саймон, улыбнувшись, первым поприветствовал друга. — Сегодня папа разбудил меня, — в нетерпении, даже забыв про приветствие, начал Джош, — и сказал, что приехала доставка на наш адрес, хотя он ничего не заказывал. Я тут же выглянул в окно и увидел большую грузовую машину. Доставка мебели! Папа рассказал, как уверял рабочих, что они ошиблись, что он не заказывал мебель и что он не может за неё заплатить, но те ответили, что за всё оплачено Карлом Манфредом, а им лишь поручено выгрузить мебель, туда, куда скажет получатель. Я не стал говорить, что это ты попросил своего папу о мебели, но предложил расставить её в домике. — Джош прибежал ко мне домой, рассказал всё, потом мы зашли за Саймоном, а теперь за тобой. — Норт улыбнулась, пристально смотря на Маркуса, но не щурясь. — Спасибо, что… — Не стоит, Джош, — прервал мальчика Маркус. — Я просто хотел помочь, ты же знаешь, что у меня есть такая возможность. Тем более, я ведь тоже теперь часть Иерихона, не правда ли? — Он улыбнулся, оглянув друзей. — Конечно! — неожиданно для самого себя сказал Саймон. Джош кивнул, и мальчики улыбались друг другу, пока Джош не произнёс: — Без нас никто не будет расставлять там мебель, поэтому нам нужно спешить. Саймон, немного поколебавшись, протянул Маркусу руку, предлагая идти с ними. Мальчик улыбнулся, поднял указательный палец, призывая подождать секунду, и исчез за дверью. Саймон, смутившись, спрятал руки за спину и украдкой посмотрел на друзей, надеясь, что те не заметили, как он протянул руку. Но что Норт, подбрасывающая мячик, что Джош, смотрящий куда-то в сторону и думающий о чём-то своём, казалось, не обратили особого внимания на тот жест. Вскоре вышел Маркус, закрыл дверь ключом и, улыбнувшись, взял Саймона за руку. Мальчик тут же порозовел и улыбнулся в ответ. Норт кивнула Джошу, и четверо ребят побежали к дому с яблоневым садом.

***

Как оказалось, оборудовать домик на дереве — не такое уж быстрое занятие. Поэтому, когда дети прибежали к белой калитке — входу в сад, отец Джоша встретил их, объявив о том, что приехали рабочие проводить электричество для нескольких ламп и делать кое-что ещё, а, соответственно, это займёт некоторое время. — Тогда, может, пойдём поиграем в саду? — Джош обернулся к друзьям. Те согласно закивали. — Хорошо, я позову, когда начнём заносить мебель. — Он провёл рукой по короткостриженой голове сына, открыл калитку и направился к домику на дереве. Четверо ребят же побежали вглубь сада по тропинке, около которой аккуратными холмиками стояли кучки пожелтевших листьев. Собственно, бежали они недолго, но теперь стояли в самом конце сада, и если смотреть сверху, то можно увидеть, что находятся они точно в левом верхнем углу заднего двора семьи Джоша, ограждённого белым забором. Маркус ожидал, что сейчас, если не каждый, то кто-нибудь один предложит какую-то игру, и они все вместе станут играть, но он точно не ожидал увидеть такую картину: Норт, усевшись напротив одной из яблонь, кидает мяч; Джош, смотрит куда-то вдаль, а Саймон, который оставив попытки поиграть во что-то или поговорить с Джошем, украдкой взглянул на Маркуса, после чего, погружённый в какие-то размышления, опёрся о ствол дерева. Словом, мальчик точно не ожидал, что под «пойдём поиграем в саду» имеется в виду сидеть в разнобой и никак не контактировать друг с другом. — Так не пойдёт, — сказал Маркус, покачав головой. Все тут же повернулись к нему. Только Норт продолжила кидать мяч то о дерево, то о землю. — И что, вы всегда так «играете»? — Ну, — начал Джош, — в общем-то да. — Почти всегда каждый занимается своими делами. Просто приходим на Иерихон, чтобы в тишине выучить что-то или почитать, например, — сказал Саймон и, немного помолчав добавил: — Я нередко прихожу сюда с карандашами и альбомом или книгой. — Всё время пока говорил, он рассматривал траву, но, закончив фразу, посмотрел на Маркуса такими грустными глазами, что, казалось, сейчас по бледным щекам солёными ручейками побегут слёзы. Маркус невольно потупил взгляд. Сердце его сжалось, едва он уловил печаль в голубых глазах друга, но, быстро отогнав непонятное чувство, спросил: — И неужели вы не играете в прятки вместе или не собираете пазлы?.. — Маркус замялся. Он ведь толком не знает, как играют его сверстники, разве что Лео играл с ним маленьким. — Саймон уже рассказал. Если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь уйти. — Карие глаза вновь смотрели с укором, но лицо девочки было спокойно. Теперь Норт сидела спиной к яблоне и сжимала мячик в руке. — Если у тебя есть идеи, мы охотно послушаем. Сейчас у нас есть время, и мы можем действительно во что-то поиграть. — Джош вышел чуть вперёд, и лучик солнца осветил его лицо. — На самом деле я знаю не так много игр, поэтому, — Маркус внимательно оглядел друзей, чтобы убедиться, что все как минимум слушают его и как максимум заинтересованы в том, что он говорит, — я думаю, было бы здорово, если каждый предложит какую-нибудь игру, а мы выберем наиболее подходящую и интересную. Я надеюсь, что споров не возникнет. — Он внимательно оглядел лицо каждого и отметил, что Саймон во все глаза смотрит на него, а печаль улетучилась, не оставив ни следа. Несколько секунд царила тишина, и Маркус было подумал, что идея не очень хороша, но тут голос подала Норт: — Что ж, — она улыбнулась уголками губ, весело смотря на Маркуса, — тогда я предлагаю поиграть в догонялки. — И, пожав плечами, добавила: это первое, что пришло мне в голову, но я думаю, что место как раз подходящее. Однако эта идея не воодушевила ни Джоша, ни Саймона. А дело было в том, что Норт занималась лёгкой атлетикой, и, соответственно, бегала очень быстро и никогда не упускала возможности продемонстрировать свои навыки. Поначалу это, конечно, впечатляло мальчиков, но уже на второй игре в «догонялки» оба устали чувствовать себя беспомощными, как убегая от девочки, так и гоняясь за ней, потому что шанса выиграть у них никогда не было. Всего этого Маркус не знал, но по внезапному молчанию и немного напряжённой атмосфере, он понял, что нужно быстро сменить тему, предложив что-то ещё: — Знаете такую игру, где один человек показывает задуманное слово, а другие угадывают его? — Да, знаю такую. — Джош кивнул. — Можно не только показывать, но и объяснять словами. — Или жестами, — дополнила Норт. — Здорово! — Маркус улыбнулся. — Жалко мы на улице. У меня дома есть несколько настольных игр, — негромко сказал Саймон. — Но, раз уж мы на улице, давайте играть во что-то подвижное. Знаешь что-нибудь такое, Джош? — спросил Маркус. — Честно говоря, мне на ум ничего не приходит, хотя… — Джош прищурился, задумавшись. — Вспомнил! Предлагаю поиграть в «Саймон говорит». — Послышался сдавленный смешок Норт. — Игра, в общем-то, подвижная. — Я не знаю такой игры, — негромко сообщил Маркус. — Но, если ты объяснишь, я не против сыграть в неё. — Без проблем, — бодро сказал Джош. — Итак, для начала выбирается человек, который будет отдавать приказы вроде «похлопать в ладоши» или «покружиться несколько раз», в общем, что-то лёгкое и то, что можно мгновенно выполнить. Этого человека называют «Саймон». Остальные игроки выполняют эти действия, однако, если приказ начинается не со слов «Саймон говорит», то его исполнять нельзя, а тот, кто всё-таки выполнит — выбывает. А ещё игрок выбывает из игры, если делает указанное не сразу. Задача «Саймона» задавать задания быстро, чтобы как можно раньше выбить всех участников из игры. Ну и, последний побеждает. — Джош улыбнулся, и Маркус подумал, что из друга вышел бы неплохой учитель. — Ах да, и ещё кое-что: может быть и такое, что выигрывает сам «Саймон». Это случается тогда, когда последние оставшиеся игроки выбывают. Вот, кажется, и всё, что нужно знать. — Удивительно, но, когда мы играли в эту игру вместе, «Саймоном» иногда был Саймон, — Норт повеселела, — и он ещё ни разу в этой роли не выигрывал. Забавно, правда? — Я думаю, он ещё успеет выиграть, — уверенно сказал Маркус, украдкой взглянув на светловолосого друга. — Сегодня, например. — В его голосе был оттенок едва скрываемого нетерпения. — Я не против, — вставил Саймон. — Хотелось бы попробовать выиграть в роли ведущего, — задумчиво протянул он. — Тогда давайте играть! — весело предложил Маркус и оглядел друзей. Мальчики согласно закивали, а Норт поднялась с травы. Саймон вышел вперёд и встал так, чтобы видеть всех и все видели его. — Саймон говорит… — он сделал небольшую паузу, — подпрыгнуть на правой ноге! Он проследил, чтобы все выполнили как надо, и тут же произнёс: — Саймон говорит: «Похлопай в ладоши над головой!» Только раздались хлопки, как мальчик вновь отдал приказ: — Саймон говорит: «Повернись налево в прыжке». Джош повернулся не налево, а направо, и ведущий неохотно сказал: — Джош, ты выбываешь. Мальчик кивнул и, сев на траву, стал наблюдать за игрой и думать, кто же победит. — Попрыгай звёздочкой! Ни Маркус, ни Норт не попались в ловушку, а остались стоять, ничего не делая. Саймон улыбнулся. — Саймон говорит: «Подними левую руку». — Саймон говорит: «Дотронься до пальцев ног». — Саймон говорит: «Дотронься до носа с закрытыми глазами». Казалось, Саймон отдавал приказы на одном дыхании — так быстро он говорил, — но Норт и Маркус так же быстро всё выполняли. — Саймон говорит: «Свистни!» Но свистов не последовало. — Я не умею свистеть, Саймон, — произнесла Норт недовольным голосом. — И я пока не научился, — кивнул Маркус. — Ой, простите, — спохватился Саймон. — Сейчас придумаю что-нибудь другое. Саймон говорит… — Стой, — одернул его Маркус, — не нужно придумывать другое. Мы ведь не выполнили действие, а значит… — А значит: ты выиграл! — в восторге воскликнул Джош. — Поздравляю, — Маркус улыбнулся, показав белые, как морская пена, зубы. Норт тоже улыбнулась победителю. — Ну, — она хлопнула в ладоши, — теперь у нас осталось два варианта. — Да, — кивнул Маркус. — Догонялки или игра, предложенная Саймоном. Что думаете? — Я не хочу бегать. — Джош поднял руку. Норт вопросительно вздёрнула бровь и посмотрела на него. Заметив это мальчик сказал: — Что? Ну вот не хочется мне сегодня бегать, а тем более кого-то ловить. Тебя ведь не поймать! — Я не против поиграть в догонялки, но у меня с собой контейнер с сэндвичем: боюсь, положу тут, а мы убежим, и я забуду про него, — подал голос Саймон. Норт фыркнула и вновь посмотрела на Маркуса. Маркус задумался. Он не хотел, чтобы кто-то остался недоволен, но никак не мог придумать лучший вариант для всех. И, подумав, всё-таки сказал: — Раз так, давайте поиграем в игру, предложенную Саймоном. Только чур загадывать посложнее: так интереснее. — Он улыбнулся уголками губ и посмотрел на Норт. Та выражала совершенное спокойствие. — Тогда я начну, если никто не против. Маркус сделал приглашающий жест. Джош начал махать руками и бегать вприпрыжку. Выглядело это забавно, и Норт не удержалась от смешка. — Я знаю! — выкрикнул Саймон. — Это бабочка! Да? Бабочка ведь? Джош остановился, бросил на Норт угрюмый взгляд, а затем сказал Саймону: — Да, это бабочка. Молодец, ты угадал! А значит, — он слегка улыбнулся довольный собой, — я показал похоже! — Теперь я хочу, можно мне? — спросил Саймон. — Конечно, к чему спрашивать, ты ведь отгадал. — Маркус улыбнулся. Саймон сделал вид, что держит лямки рюкзака, потом прыгнул чуть вперёд, поднял вверх и развёл руки, поставил ноги на ширине плеч и стал слегка покачиваться из стороны в сторону. — Морская звезда? — предположил Маркус. — Может, дерево? — спросил Джош. Саймон покачал головой. — Честно, я не знаю, — сказала Норт. — Ну, давайте подскажу. Я как-будто в небе. — Летишь в небе? — Да! — Ммм, — Джош пожевал щёку, — ты вначале вроде как спрыгнул откуда-то, да? Саймон кивнул и улыбнулся. — Может, это парашютист? — Норт в ожидании посмотрела на Саймона. — Верно! — Он захлопал в ладоши. — Я и вправду показывал парашютиста! Теперь ты показывай. Норт отошла от дерева, у которого всё это время стояла, подпрыгнула, затем чуть присела, поставила руки перед собой, немного согнула локти и сделала кувырок вперёд. — Здорово получилось! А я так не умею, — шепнул на ухо Маркусу Саймон. — Да, здорово. Я тоже так не умею, — шепнул в ответ мальчик. После этого девочка вновь присела, обхватила руками колени и уткнулась в них головой. — Это камень? — слегка улыбаясь спросил Джош. — Нет. — Сначала она сделала кувырок, потом как-будто спряталась в домик, — начал думать вслух Саймон. — Вовсе я не спряталась. — Постойте, кажется я понял! — выкрикнул Маркус. — Это мяч? Норт тут же подпрыгнула и улыбнулась: — Да, ты прав, это был мяч! Теперь твоя очередь. Маркус выпрямился, вытянул правую руку перед собой, слегка согнув её в локте, и стал водить ей, задумчиво глядя перед собой, будто там что-то было. Другую руку он держал чуть ниже ладонью вверх. — Это дирижёр? — попробовал угадать Джош. — Нет. — Я поняла! — Художник! — одновременно выкрикнули Норт и Саймон. Удивившись не меньше, чем Маркус и Джош, они переглянулись. — Да, да вы правы. — Маркус улыбнулся во весь рот. Так они играли ещё некоторое время, пока Норт не надоело, и Маркус предложил всё-таки поиграть в догонялки, попросив Норт не бегать так быстро и пообещав Саймону напомнить о контейнере с сэндвичем, который тот решил положить на время игры под дерево.

***

Детский смех, казалось, было слышно на весь яблоневый сад, но никто не обращал на это внимания. Четверо ребят просто веселились. — Не поймаешь! Не поймаешь! — дразнит Норт Джоша. — А вот и поймал! — дотронувшись до девочки ладошкой, победоносно воскликнул Джош. — Эй, так нечестно! — Я тут! Упс, теперь я здесь! — перебегая от одного дерева к другому, выкрикивал Маркус. — Остался только он! — восторженно сказала Саймон. — Вперёд за ним! — крикнула Норт, указав пальцем на дерево, возле которого только что пробежал мальчик с разноцветными глазами. И все бросились туда. Маркуса мучило странное ощущение в животе, но он продолжал оббегать деревья змейкой, изредка сворачивая куда-нибудь в сторону, как вдруг: — Стой, стой, потише. — Высокий темнокожий мужчина мягко взял Маркуса за плечи. Мальчик отстранился и посмотрел на человека, в которого только что врезался. Несомненно, это был отец Джоша. — От кого бежим? — спросил он, весело улыбнувшись. Но не успел Маркус ответить, как послышались голоса и топот ног, а затем показались и сами «источники звуков». — Ах вот оно как, — не переставая улыбаться, сказал мужчина. Норт побежала и дотронулась до Маркуса ладошкой: — Поймала! Теперь, когда троица, бежавшая за Маркусом, остановилась, а сам мальчик был «пойман», дети, стараясь привести дыхание в норму, выжидающе смотрели на отца Джоша. — Ну, раз уж все в сборе, — он сделал паузу, — хотите посмотреть, что сделали в домике? Все закивали, а Норт и Джош, не говоря ни слова, переглянулись и умчались по направлению к Иерихону. Тут Маркус резко развернулся к мальчику со светлыми волосами: — Нужно вернуться за контейнером с сэндвичем. Саймон кивнул. — Ну, значит, ждём вас там. — Отец Джоша развернулся, помахал рукой в знак прощания и направился к тропинке, по которой ещё недавно пробежали девочка с косичками и темнокожий мальчик.

***

Саймон оставил коробочку в том месте, где ребята показывали слова всевозможными способами: под деревом, лицом к которому сидела и бросала свой мячик Норт. — Ты не против, если я… — он бросил взгляд на коробочку, всё ещё лежавшую в траве. — Конечно, — прервал Саймона Маркус, сразу поняв, что тот хотел спросить, — поешь. Я подожду тебя здесь. — Как бы в доказательство своих слов он сел на траву рядом с контейнером. Саймон кивнул и тоже сел. От соприкосновения плечами мальчиков отделяла лишь коробочка с сэндвичем. Саймон взял контейнер, аккуратно открыл крышку. Сэндвич был замотан в салфетку, и мальчик бережно развернул его. Маркус наблюдал за всем этим действом и поймал себя на мысли, что друг делает всё очень аккуратно, будто боится сломать, порвать, сделать что-то не так. Не успели уголки губ опуститься, а Саймон сделать первый укус, как внезапная боль пронзила живот Маркуса так, будто желудок сворачивается или кто-то сворачивает его. — Саймон. — Он зажмурился, надеясь, что боль пройдёт, и Саймон округлил глаза от удивления и страха за друга. — Саймон, мне…мне кажется, я умираю. — Он открыл глаза и теперь сидел, обхватывая живот обеими руками. Услышав это, Саймон расплылся в улыбке: — Ты не умираешь, глупенький, — сказал он и протянул Маркусу сэндвич. — Вот, съешь. Я не так голоден как ты, будь уверен. — Спасибо, спасибо большое. — И он буквально вгрызся в сэндвич. — Моя мама говорит, что мы тратим много энергии, когда играем и особенно бегаем, поэтому голод наступает быстрее, но при этом, когда мы двигаемся, находимся в опасности или волнуемся, голода не чувствуем. Удивительно, правда? Маркус кивнул. — Твоя мама — доктор? — спросил он, дожёвывая последний кусочек сэндвича. — Да, она детский врач. — Я доел, — чуть позже сказал Маркус, смахивая крошки с губ. — Можем идти. — Он поднялся и подал Саймону руку. Мальчик улыбнулся, и они, сжимая ладошки друг друга, вышли к тропинке, чтобы уже по ней направиться к Иерихону. Они шли молча: Саймон разглядывал листву деревьев, наблюдая за лучиками солнца, которые зайчиками прыгали от одного листочка к другому, а Маркус следил за тем, как машинально переставляет правую ногу, затем левую и шагает. — И всё-таки прости, что лишил тебя обеда, — нарушил тишину Маркус. — Перестань, я ведь сказал, что не голоден и, — слегка улыбнувшись, Саймон посмотрел на Маркуса, — не соврал. — Кровь прилила к щекам, окрасив их в нежно розовый цвет. Маркус посмотрел на Саймона и улыбнулся в ответ: — Тогда огромное спасибо. — Наконец-то вы пришли. — Это Джош выбежал им навстречу. — А мы там… В общем…мебель уже расставили, — он потупил взгляд, — вас не дождались. — Ничего страшного. — Маркус положил руку на плечо Джоша и ободряюще улыбнулся. — А мне не терпится увидеть, что получилось, пойдём скорее, — оживился Саймон.

***

Джош открыл дверь и пропустил мальчиков вперёд. От голой комнаты не осталось и следа. Слева от входа — белая напольная вешалка с местом для обуви. Деревянный пол практически полностью накрыт квадратным ковром в бело-голубую полоску. На ковре стоит низкий круглый столик из светлого дерева, похожий на тот, за которым пьют чай корейцы. А вокруг столика «собрались» жёлтые кресло-мешки, на одном из которых расположился отец Джоша. Но самым уютным и необычным местом стал уголок с круглым подвесным креслом цвета бамбукового дерева. В нём лежат мягкие жёлтые подушки. Тут же стоит маленький стеллаж с квадратными полками. Пока на нём лежит лишь несколько книг и одинокий бинокль. На потолке, словно светлячки, горят несколько прозрачных подвесных ламп-шариков. Всё выглядит волшебно, и мальчики ещё долго рассматривали каждый новый предмет, думая чем заставить стеллаж, что повесить на вешалку и о множестве чудесных весёлых дней, которые они будут проводить здесь все вместе. — Там доставили ещё телевизор. Это единственное, что мы поставили мне в комнату, надеюсь, никто не против? — спросил Джош. Саймон покачал головой. — Конечно нет. И вообще, — Маркус подошёл ближе к Джошу и прошептал, — чтобы не рассказать про Иерихон, я сказал папе, что мебель к тебе в комнату… Джош округлил глаза, но ничего не сказал. Маркус понял, что друг безмерно благодарен. И слова были не нужны. — А где Норт? — вдруг поинтересовался Саймон. — Она наверху, — ответил Джош. Один за другим Саймон и Маркус поднялись по верёвочной лестнице на крышу Иерихона и увидели там Норт, которая сидела по-турецки и задумчиво разглядывала листву деревьев. — Иерихон так здорово изменился. Спасибо тебе, Маркус. — Она отвлеклась от листьев и улыбнулась, посмотрев на Маркуса. — Всегда рад. Честно говоря, для меня было большим сюрпризом увидеть всё это. Норт вопросительно вздёрнула бровь. Несколько секунд она разглядывала Маркуса, после чего встала и направилась к лестнице, а когда стала спускаться, сказала: — В общем, хорошо, что мебель появилась. Спустившись, ребята обнаружили одного Джоша, сидящего в кресло-мешке, но вскоре в дверь постучали, и вошли мама и папа Джоша. Мама Джоша Джулия — стройная женщина с красивыми тёмно-каштановыми волосами, в белом, усыпанном подсолнухами платье с воротничком держала в руках поднос с чайником и чашками. Папа Джоша нёс яблочный пирог, запах которого заполнил комнату, разбудив аппетит не только детей, но и самих взрослых. Ребята заняли кресло-мешки, а родители хотели было уйти, но ребятам удалось уговорить их остаться. Тогда все расселись вокруг столика таким образом: кресло-мешки заняли Саймон, Маркус, папа Джоша с сыном на коленях и Норт, а мама Джоша устроилась рядом на ковре, хотя Маркус долго уговаривал её сесть вместо него. В такой уютной атмосфере и приятной компании они пили чай и ели вкуснейший яблочный пирог, оживлённо болтая обо всём на свете. В этот день Маркус, сияя от счастья, вернулся домой с большим куском пирога, которым мама Джоша щедро угостила Карла Манфреда.

***

Маркус уже забрался в кровать, укрылся одеялом и лежал, ожидая, когда папа придёт пожелать ему спокойной ночи. Карл вошёл с тарелкой в руках, и сладкий запах яблок с корицей заполнил комнату. Сев на край кровати, отец поцеловал сына в лоб и прошептал: — Сладких снов. — Спокойной ночи, пап, — также тихо ответил Маркус и выключил настольную лампу. Уже собравшись уходить, Карл развернулся и, жуя, взмахнул вилкой, словно кистью: — Нужно будет обязательно пригласить их в гости. Маркус довольно кивнул, хотя, конечно, в темноте отец не увидел этот молчаливый знак согласия.