Возродившаяся из пепла: ледяной Симург

      Она явилась в самый разгар веселья. От неё ещё пахло дымом сигарет и духами. Всё тот же «Toki» жил своей бурной жизнью. Никому ничего не сказав о своем уходе, Адена взяла машину и под вечер скрылась из дома Старков. Протолкнувшись к барной стойке и отвоевав себе клочок места, Тернер притянула к себе только что заказанный напиток. Сидеть среди людей, которым причинил столько вреда, не представлялось возможным. Приглушив несколько стаканов, Адена пришла к выводу, что снова глушит всё живое, все чувства в сигаретах и алкоголе. Она помнила, как уходила в себя, неделями не выходя из квартиры, насквозь пропахшей табачным дымом и уставленной пустыми бутылками, где-то на кровати, рядом и на тумбочке валялись пачки с сильными успокоительными. «Ты конченный человек, — говорила она себе всякий раз, когда лежала на кровати, вниз головой. — Сама подумай, кому ты нужна со своими закидонами? Для чего ты вырвалась из плена? Чтобы стать ничтожеством? Стать жалкой наркоманкой и алкоголичкой, да ещё в добавок наемницей? Не могла изменить свою жизнь в лучшую сторону? Конечно, могла». Но ничего не менялось, иногда она бросала все занятия и возвращалась к более цивилизованной жизни, но не всегда получалось удержаться. Так длился весь первый год с начала её побега, потом стало лучше, но не намного, помнилось, как однажды Наташа пыталась отучить её, как ребенка, от вредной привычки. Адена лишь отмахнулась, пообещав справится самой.       Девушка не чувствовала силы одурманивающего алкоголя, правда, стало легче, свободнее, она забылась и, слившись с толпой, просто танцевала в мигающих лучах прожекторов. Завязанная узлом клетчатая рубашка подчеркивала точеную фигуру, а вместе с тем ноги в коротких потрепанных черных шортах. Кудри спадали ниже плеч, закрепленные подвязкой. Тернер надеялась просидеть тут до закрытия. Сменилось уже несколько мелодий, разум словно в тумане, душно, видимо, от большого количества людей. Вернувшись к стойке и сделав несколько глотков из стакана, Симург заметила рядом с собой знакомую фигуру. Замерев на месте, она надеялась, что это не Клинт, норовящий утащить её домой и прервать веселье. Светящиеся в темноте браслеты и ожерелья, громкая музыка, восторженные возгласы; Адене хотелось затеряться среди кучи людей, но так не интересно. — Такой себе у тебя нарядик, — усмехнулась Адена, взглянув на Лучника, к её удивлению опустошившего небольшую рюмку. Заметив на его лице слабую улыбку, девушка немного расслабилась. — Давно не видела веселящегося Бартона, довольно непривычно, тебе нужно чаще улыбаться. — Ну спасибо, — ответил тот, разглядывая рядом танцующих людей. — Дай угадаю, ты пришел понянчить меня, — с прищуром произнесла Тернер, подтягивая к себе небольшой, светящийся в темноте стаканчик с красной жидкость. — Должна признаться, я привыкла к менее безобидным и симпатичным нянькам, учитывая, что ими были охранники из Рафта, а мне было пятнадцать.       Для правдоподобия выпив следующую порцию, Соколиный Глаз произнес: — Не угадала. Я не хочу с тобой нянчиться. — Ещё как хочешь, — заверила его Адена, положив локти на поверхность стойки, запачканную пролитыми напитками. — Ты, Наташа, Стив, даже Ванда! Вы не считаете, что я могу так жить, что мне нравится, хотите подмять под себя, сделать одной из вас. Так вот что, я никогда не была и не буду одной из вас, ясно? Я наемница, сама по себе. — Проходили, — спокойно ответил Клинт. Складывалось впечатление, что различий между настоящей и порабощенной Аденой практически нет никаких различий. — Но Тони считал тебя одной из нас.       Хочет надавить на незажившую рану? Что ж, у него ничего не выйдет, по крайней мере он не узнает об этом. — А мне плевать! — широкая улыбка, сверкающие тьмой глаза и такой беззаботный голос. — Но тебе нет, так что оставь свои лекции для младшего поколения. — Ты мне нравишься, — признался Клинт. Первый раз он сказал это вслух, не себе. Всегда говорил, что она нужна ему, что она стала чем-то большим, чем просто друг, но никогда прямо. — По началу меня это испугало, я думал, что предаю Лору или Лайлу, или Натаниэля. Но это произошло. Я старался разубедить себя в этом, оттолкнуть тебя, не давать пустых надежд, — парень видел, как Адена свела брови, так по детски, словно у неё отобрали конфету, и она вот-вот расплачется. — Совсем не страшно, правда? — Тернер опять улыбается, будто издевается над ним, над его чувствами, как он когда-то над ней. — Совсем немного усилий, моего окончательно поехавшего мозга, опасности мирового масштаба в лице Ледяной Колдунье, и ты наконец повзрослел! — Вот, лучше, чем бездушная фарфоровая кукла, — кивнул Клинт, внутри себя ликуя от того, что хотя бы что-то пробилось наружу сквозь маску безразличия. — Ты ещё тут, с нами. — Нет, это значит, что разговор меня бесит, так что вали домой!       Она почти ушла, пропала в толпе, как несколько недель назад пропала в другом измерении, почти навсегда. На запястье ощущалась крепкая хватка, сколько можно? Твоя вина, можно было догадаться, что в первую очередь Клинт явиться в «Toki», как в первое место их встречи. — Зря, — промолвила Симург, развернувшись к Соколиному Глазу. — Ещё раз так сделаешь, и я могу забыть, где находятся маленькие агенты.       Маленькие агенты? Возможно совпадение, просто игра слов. Снисходительно взглянув на Клинта, Адена решила, что никто не испортит ей веселье. Достаточно грустных дней, должен же в их жизни присутствовать позитив. Выудив из барной стойки бутылку с какой-то прозрачной жидкостью, попахивающий спиртом, она схватила Клинта за руку и утянула за собой в дальний угол зала.       Принюхавшись к рюмке, Ронин поморщился. В нос ударил едкий запах, горло обожгло. Он смутно догадывался, что это могло быть: Наташа однажды делилась воспоминаниями об одном крепком напитке, родом из её страны — России. Клинт даже не хотел думать, что замыслила девушка. Она сидела рядом, с азартом наблюдая как он изучает предложенное. Тоненькие женские пальчики пододвинули рюмку ближе. Клинт слегка рассмеялся, покачав головой. Осторожно взяв всклянь наполненную рюмку, он вопросительно посмотрел на девушку. Нет, конечно, он знал, что нужно делать, но, возможно, она подскажет, как это правильно делать? — Учись, — с легкостью сказала Симург, взяв свою порцию и поднеся к губам. Соколиный Глаз сделал то же самое. — Водку нужно пить стопками, — объяснила она, пододвинув ещё несколько емкостей. Ещё желательно закусывать, но не между первой и второй. Но учти, она очень крепкая.       Пустая рюмочка стояла на столике, а Тернер, зажмурившись, переживала приступ горечи во рту. В животе чувствовалась растекающаяся теплота. — Откуда такие познания? — поинтересовался парень, пододвинувшись ближе. — Нат брала меня с собой на родину, немного учила говорить на русском, — откликнулась та, опустошив вторую рюмку и закусив. — Вчера она принесла мне флешку, её передал Фьюри, — улыбка с лица Симурга исчезла, она старалась не смотреть на Клинта, иначе не скажет того, что хочет. — Там сказано, что моя мать… точнее, Ледяная Колдунья, эмигрировала со своими родителями в Америку, когда ей было десять лет. Её родной город Астрахань, следовательно… Мне это ничего не дает, это по прежнему я, просто мне нужно было с кем-то поговорить. Возможно, именно из-за происхождения я попала в Красную комнату… — Стоп! — прервал её Ронин встревоженным голосом. — Ты ничего не говорила о Красной комнате. — Я многого тебе не говорила, — равнодушно ответила девушка, придвинув рюмочку к Бартону. — Я провела мало времени внутри Комнаты. Помню первые уроки балета, стрельбы, там я научилась большему из того, что умею. Помню жесткий отбор, что делали с выбывшими. Помню, что нас приковывали на ночью к кровати, чтобы не сбежали. Я почти не помню Наташу, не помню, как ей удалось помочь мне, избежать выпуска. — она не была грустна, она так же улыбалась и смотрела на него, будто ничего не произошло. Её не задевали открывшиеся обстоятельства, это было в прошлом, сейчас есть более важные вещи. — Я тебя понимаю, — ответил Клинт, сцепив пальцы на руках. — Контроль Локи, я до сих пор не знаю, сколько наших погибло по моей вине, — всё ещё винил себя в том, что не подчинялось ему, как и Адена винила себя за проступки под действием гипноза. — Или взять бойню в Токио. Я это к тому, будь мы настолько пропащие, разве мы не должны были уже пасть, что ли? — Нет, — с оптимизмом ответила она. — Потому что все злодеи фартовые, для баланса добра и зла. — Хорошо, — протяну Бартон, улыбнувшись в ответ, намечалась дискуссия, а кто не знает, как девушка любит поспорить? — Как ты объяснишь чудо, спасшее меня от куска летящей плиты дома, на площади в тот день? — Это было не чудо. Это была я, — неожиданный ответ, но, кажется, девушка не стеснялась, с гордостью произнося это. — Так получилось, рука дрогнула. Однако, хватит тосковать, возможно, это последние дни нашей жизни, так что…       В следующий момент они танцевали, точнее, Адена танцевала, а Клинт всё так же оставался не любителем чего-то подвижного. Теперь в ней узнавалось та же странность, широкая, немного наглая улыбка, рискованность и нескрываемое прошлое, отзывающееся в поведении. Музыка отошла на второй план, её руки обвивали шею, Клинт чувствовал незримую связь между ними. На секунду она остановилась, вглядываясь в его глаза, даже куда-то глубже, проникая в душу, в самую суть Клинта Бартона. Их лбы соприкоснулись, и, пожалуй, это было самое нужное за долгое время — просто побыть рядом.