***
Тэгун чувствует, что увидел то, что не должен был видеть. Как и сказал Хонбин, Воншик пришёл час назад. Тэгун приготовил ужин на всех, гордясь собой после того, как Хонбин признался, что Воншик мечтает съесть его пасту. Затем они сели за стол Хонбина в гостинной и Тэгун не был уверен, занимаются ли они домашним заданием или флиртуют. Воншик принёс на десерт пончики и Хонбин долго вытирал сахар со уголка рта Воншика, Хонбин стряхивал сахар с пальцев на обтягивающее узкими джинсами бедро Воншика. Он наклонялся слишком близко и широко открывал глаза, выражая заинтересованность, в то время, как Хонбин, видимо, объяснял ему домашнее задание. Тэгун полулежал на диване, уставившись в ноутбук. Он понимал, что прямой взгляд на этих двоих не поспособствует написанию эссе, но было слишком интересно наблюдать за Ли «меня не интересуют отношения, но я охуенно хорош во флирте» Хонбином и Ким «весь мир знает, что я уже три года влюблён в Хонбина» Воншиком. Это было похоже на просмотр качественной дорамы. Тэгун знает, что Хонбин непостоянный. Он никогда не встречался с кем-то продолжительное время и выглядел при этом абсолютно довольным жизнью. Но никто никогда не влюблялся в Хонбина так, как Воншик. Как-то Хонбин упомянул, что они учились вместе в старшей школе и Тэгун сделал предположение, что именно тогда началась безответная любовь Воншика. Он не знает, как Воншик живёт со знанием того, что Хонбин ложится во все студенческие кровати, — и несколько профессорских, если верить слухам, — но, по крайней мере, живёт. Судя по тому, как блестят его глаза при взгляде на Хонбина, его любовь совершенно не угасла. Тэгун поджимает губы. Он действительно сочувствовал Воншику. Лично он бы уже давно сорвался и сделал что-то, о чём бы пожалел — например, побрился налысо от стресса. Тэгун уже двадцать минут смотрит эту дораму в прямом эфире, но у него ощущение, что он уже видел этот эпизод. Несколько раз он хотел подорваться с дивана и аплодировать стоя Хонбину за то, как он незначительными действиями умудрялся волновать Воншика до красных кончиков ушей. Раздался звонок в дверь и Тэгун поспешно отвёл глаза, прежде чем Хонбин и Воншик смогли поймать его взгляд. Они повернулись, выжидающе смотря на дверь, пока Тэгун пошёл её открывать. И Санхек, застенчиво держащий огромную корзину с фруктами — не тот человек, которого Тэгун ожидал увидеть. — Санхек? — спросил Хонбин с ноткой сомнения в голосе. Тэгун был слишком занят разглядыванием большой корзины, чтобы заметить обеспокоенное лицо Воншика, который думал о том, что это могла быть одна из бесконечных пассий Хонбина. — В супермаркете не было ничего поменьше, — говорит Санхек вместо приветствия и его щёки пылают от смущения. — Извини, это сводило меня с ума и чувство того, что я должен загладить вину за сегодняшнюю ночь, не покидало меня. Точнее, утро. Ты понял. — Санхек, заходи. — Хонбин встал и направился к двери, где стоял всё ещё онемевший Тэгун. — И прихвати свои огромные фруктовые извинения. — Спасибо, Хонбин-хён. — пробормотал Санхек, затаскивая корзину в квартиру и отдавая её в руки Хонбину, который притворился, что сгибается от полученной тяжести. — Санхек, это Воншик. Воншик, это Санхек, новый член моей баскетбольной команды с первого курса. И новый лучший друг Тэгуна. Тэгун бросил на Хонбина убийственный взгляд, когда тот прошёл с корзиной на кухню, неловко стоя перед таким же неловким Санхеком. — Воншик, это о нём я тебе рассказывал. У него крутые ботинки. — крикнул Хонбин из кухни, ища свободное место для корзины, но в конце концов сдаваясь и ставя её в угол. — Крутые ботинки? — смущённо спросил Санхек, рефлекторно смотря вниз на свои ноги. — Да. На тебе были красивые ботинки, когда ты лежал на диване без сознания. Воншик любит хорошую обувь. — облокотившись на диван, объяснил Хонбин, наблюдая, как Воншик неловко помахал Санхеку рукой. Тэгун знал Хонбина слишком хорошо, поэтому он уверен, что тот просто пиздец как наслаждается этой нелепой ситуацией. — Слушай, Санхек, — Хонбин улыбнулся, — должны ли мы освобождать тебе диван каждую субботу после вечеринок в 613? Купишь сам себе одеяло? Сквозь смущение, Санхек рассмеялся. — Если Тэгун-хён не против, конечно, — он обеспокоенно повернулся к Тэгуну, — Я только что узнал твоё имя, потому что Хонбин-хён сказал его. Могу я называть тебя «хён»? — А почему нет? — сухо ответил Тэгун. — У меня ощущение, будто мы уже знакомы много лет. — В любом случае, надеюсь, тебе понравятся фрукты. — сказал Санхек. — Должно хватить надолго. — Возьми потом немного с собой, — немедленно сказал Тэгун Воншику, на что тот благодарно кивнул. — И передай Хакену, чтобы испёк что-нибудь с фруктами, когда вы наконец почините духовку. — Да, это будет приятный подарок для нашего нового соседа. — произнёс Воншик и Хонбин удивлённо повернулся к нему. — Новый сосед? Ты ничего не говорил о новом соседе. — С тех пор, как Хёншик выпустился, мы ищем кого-то, кто будет жить в третьей комнате, я говорил тебе об этом. Я не видел его, но Хакен уже успел с ним встретиться и сказал, что он идеальная кандидатура. Его зовут Джехван и он на год старше. Хонбин подошёл к Воншику для допроса, и Санхек отошёл к двери, глядя на Тэгуна с прежней робостью. — Я пойду. Если что, я живу в этом же блоке на третьем этаже с моим другом Сондже. — Сондже? Который Юк? — спросил Тэгун. — Я слышал о Сондже, который поступил на музыкальное направление. — Правда? Ты тоже там? Вау. Я всегда хотел связать себя с музыкой, но это никогда не произойдёт, — глаза Санхека загорелись и он забыл о Сондже. — Чем ты занимаешься? Поёшь? Играешь на инструменте? Пишешь музыку и лирику? — Ну, я пою и играю на пианино. И немного пишу. — сказал Тэгун и его щёки начали гореть. Это случалось всегда, когда речь заходила о его музыке. Санхек посмотрел на Тэгуна с обожанием и схватил его за руку. — Хён, можешь научить меня играть на пианино? — Хочешь научиться? — спросил Тэгун, чувствуя себя странно польщённым. — Я не очень хороший учитель, я не уверен... — Хён, пожалуйста. Даже просто основ будет достаточно. Я пытался научиться сам, но мне нужен кто-то, кто будет направлять меня. — Ну, — сказал Тэгун и уже полностью его щёки залил румянец. — Ладно, хорошо, если ты хочешь. Мы можем воспользоваться общественной комнатой для музыкальных практик, там есть пианино. — Спасибо! Спасибоспасибоспасибоспасибо, — затараторил Санхек, — Я дам тебе свой номер. Напиши мне, когда у тебя будет свободное время для наших уроков. — произнёс Санхек, особенно восторженно выделяя интонацией последнее слово. — Удивительно, всё потому что я напился и как идиот грохнулся в обморок перед твоей дверью! — Удивительно. — невозмутимо повторил Тэгун и достал свой телефон, заставляя Санхека смеяться. Санхек продиктовал свой номер телефона, чтобы Тэгун сохранил его, после чего Тэгун наблюдал, как он почти бежал вверх по лестнице. Он закрыл дверь и покачал головой. Этот ребёнок слишком милый. Через пару секунд ему пришлось снова открыть дверь, чтобы выпустить Воншика, который увядал, как цветок, которого не поливают неделю. Воншик улыбнулся Тэгуну на прощание, но улыбка не коснулась его глаз. Вернувшись в квартиру, Тэгун увидел задумчиво смотрящего на диван Хонбина. — Что ты сказал ему? Несколько минут назад всё было нормально. — О чём ты? Ему пора идти. — Тогда почему он выглядел как шар, который сдули? Хонбин пожал плечами. — Я не знаю. Тэгун снова покачал головой. — Когда-нибудь, Бин. Ты сильно пожалеешь о том, как обращаешься с ним. Он не стал дожидаться проклинающего его взгляда и направился на кухню. Смотря на корзину, он не сдержался и крикнул. — Видишь, что ты натворил? Воншик даже не взял фрукты. Кто, блять, теперь съест всё это?***
«Как насчет в пятницу, часов в шесть вечера? Тэгун.» «Привет, хён! Извини, в эту пятницу у нас начинается игра в пять часов. Хонбин-хён не говорил тебе? Ты не придёшь?» «А, да, точно. Говорил. Я забыл. Да, я приду. Тогда в следующий раз напиши мне сам, когда будешь свободен, я должен заранее забронировать комнату с пианино.» «Ок, я напишу тебе сразу, как только смогу. Увидимся на игре!»***
Воншик, Хакен и Тэгун занимают свои места на уже почти полных трибунах, и старшие не могут понять, почему продолжают потакать желаниям младших; Тэгун приходил только потому, что они были друзьями с Хонбином, его вообще не интересует спорт, будь то футбольная или баскетбольная команда — они всё равно проиграют. Хакен же приходил из-за Воншика, чтобы защитить его от Ли «дьявола» Хонбина, потому что, по мнению Хакена, чем меньше Воншик будет проводить с ним времени, тем лучше. Забавная картина, когда все на трибуне болеют за любимую команду и машут всякой хренью, двое из них сидят с каменным лицом и едят попкорн. Воншик надел поверх рубашки худи Хонбина, хотя Хакен умолял его не делать этого. При виде Воншика Тэгун вопросительно поднял брови и Хакен смог только развести руками. — Я просто надеюсь, что они быстро проиграют, потому что я ещё не дописал эссе. — проворчал Тэгун, наблюдая за тем, как красиво развевались волосы Хонбина, когда он бежал по полю. Даже потным и раскрасневшимся он выглядел привлекательно. — Зимние экзамены ещё не скоро, не понимаю, почему ты переживаешь. — пренебрежительно ответил Хакен с полным ртом попкорна. — Забыл прошлый семестр? Когда я чуть не умер, потому что оставил всё на последний момент. Хакен прищурился, будто ему нужно вспомнить год исторического события. — Да, было так себе. — Мягко сказано. — добавил Тэгун и посмотрел на поле. Прошло уже пятнадцать минут от игры и команда Хонбина уже отставала на двадцать очков. Он и представить не мог, как подавленно ощущал себя Хонбин в такие моменты. Рефери назначил замену и Тэгун моргнул. — Смотри! Это тот ребёнок, который вырубился у меня на пороге и принес пиздецки огромную корзину с фруктами. Он только что вышел на поле. Воншик перестал следить за каждым движением Хонбина и обернулся на старших. — Там Санхек! — Да, там Санхек. — кивнул Тэгун. — Он хочет, чтобы я давал ему уроки игры на пианино. — Чтобы ты давал уроки? — Хакен хмыкнул с издёвкой. — Пожалуйста, не доводи его до слёз. Он милый. Тэгун нахмурился. — Почему ты считаешь его милым? — Посмотри на его бег, он такой счастливый. — Он не будет счастливым, когда игра закончится. — мрачно ответил Тэгун. Он оказался прав. Их команда набрала на сорок очков меньше, чем команда противника, и настроение Санхека заметно ухудшилось. Тэгун был уверен, что Санхек выложился на полную и старался изо всех сил, но его команда безнадёжна. Как только игра закончилась, люди начали покидать спортзал, и раскрасневшийся и тяжело дышащий Хонбин подошёл к месту, где они сидели. Рядом с Воншиком сидела девушка, которую Тэгун сразу заклеймил как действующую пассию Хонбина, и поспешил удалиться, чтобы не видеть печального лица Воншика, когда Хонбин подошёл к ней. Он поставил ведёрко от попкорна на колени Хакена и спустился с трибуны, где на скамейке сидел Санхек с человеком, которого он сразу узнал. — Не унывать. — сказал Тэгун Санхеку и кивнул в сторону Сондже вместо приветствия. — Ещё несколько поражений и ты перестанешь переживать по этому поводу. Посмотри на Хонбина — он звезда вашей хреновой команды и ему вообще плевать на результаты. Санхек поднял глаза и Тэгун понял, что переборщил, когда увидел его серьёзное лицо. — Я не хотел обидеть, я думал, ты знаешь, что ваша команда дерьмово сыграла. — Хочешь сказать, они всегда плохо играют и никогда не выигрывают? — с недоверием в голосе спросил Санхек. — Почти никогда. — с сожалением ответил Тэгун. — Отлично, — произнёс Санхек и закинул полотенце себе на плечо. — Тогда я уйду из команды. — Серьёзно? — возмутился Сондже и потянулся к руке Санхека, чтобы ударить его. Санхек увернулся и состроил издевательскую плачущую физиономию, прежде чем спрыгнуть с трибун. — А, хён! Ты ждёшь Хонбин-хёна? Тэгун неуверенно кивнул и бросил взгляд в сторону, где Хонбин сидит с девушкой и Воншик рядом снова похож на сдутый шарик. — Если у него не появились какие-то планы на вечер. — Можем вместе пойти в общежитие? — предложил Санхек с надеждой в глазах. — А? Да. Конечно. — затараторил Тэгун от неожиданности. — Хонбин будет рад, если кто-то присоединится к его послематчевому осуждению игровых навыков всех игроков. Или их отсутствия. — Хорошо. — улыбнулся Санхек и Тэгун удивился, как изменилось его лицо. — Встретимся здесь. Да, ребёнок действительно милый.