Что бы я ни натворил — я твой

Гавриил славился своим умением принимать плохие решения. Если можно так сказать, это было его коньком. Мадам Трейси и Азирафаэль более-менее смирились с этим, зная, что великовозрастного лба уже не переделаешь, а вот остальные люди переглядывались между собой и недоумевали. Как человеку, который фатальным магнитом притягивал к себе неприятности, продолжало так везти в жизни? Большинство забывало о том, что Гавриил многого добился упорным трудом. Глядя на его акулий оскал, можно было не сомневаться в том, что ничего хорошего эти блестящие жемчужинами зубы не предложат. Как и сейчас. "Михаил, должно сработать, ну правда! Ты же модель, так? Ты знаешь, как нужно подобрать человеку правильную одежду." "Почему ты не попросишь кого-нибудь с факультета искусств?" Гавриил нервно отхлебнул крепкого зелёного чая, не сводя глаз с экрана телефона. "Я там ни с кем не общаюсь. Ты — моя надежда." Несговорчивую Михаил нельзя было пронять высокими словами, к тому же, финансист в этом был далеко не самым лучшим. И всё же он старался как мог. "Куй железо, пока горячо," — самодовольно улыбнулся он, косясь в сторону коридора. От него кухню отделяла только деревянная арка, и он мог наблюдать за происходящим в доме, не сходя с удобной позиции за обеденным столом. Младший брат до смерти перепугал Гавриила, когда он вернулся домой. Этот пустой, безжизненный взгляд, подобный холодному пустому подземелью, потряс всё его существо, и староста впервые ощутил такую потребность помочь Азирафаэлю. Он знал, что тот не справится в одиночку. Чувство ненависти к себе было Гавриилу незнакомо, но он отлично знал, как заканчивают люди, недовольные своим телом. На фоне такой опасности, мигающей ноющим красным где-то в висках, пухлость младшего не значила ровным счётом ничего, и Гавриил за несколько секунд смирился с тем, до чего докапывался уже много лет. Настолько глубоко ранил его этот потухший взгляд Азирафаэля. И теперь именно на его плечи опустилась столь важная задача — вернуть ему уверенность в себе. Хотя он, конечно, этих проблем ни у кого не просил... Футболист снова отпил остывшего чая, перекатывая на языке его освежающую горечь, и взглянул в окно, на золочёные приближающимся октябрём листья. Время поджимало, нужно было действовать как можно скорее, пока Ази не успел погрузиться в засасывающий водоворот безысходной ненависти к себе, а Гавриилу очень хотелось спокойно обдумать всё, что закрутилось в его жизни. А подумать было над чем. Он опустил пустеющую чашку на гладкую поверхность стола и задумчиво нахмурился, почти бессознательно прислушиваясь к звукам в доме. Стоило бы рассказать это маме. Она бы точно нашла нужное решение. Но Трейси всегда так за них переживала, в силу своей энергичности и большой материнской любви, что не хотелось заставлять её нервничать лишний раз. И Азирафаэль замкнулся бы, встретив такую яростную заботу, поэтому Гавриил (как он думал), с его отстранённостью, подходил лучше. Ещё один глоток. Может, Вельзевул... Парень резко встряхнул головой, недовольно поджав губы. Сейчас нужно было думать об Азирафаэле, а с собой разберётся позже. Едва эта девушка появлялась в голове, как резкий всплеск волны в штиль на морском берегу, мысли путались, сбивались в пену. Контроль истончался на глазах, а Гавриил такое просто ненавидел. Тут нужно будет хорошенько обдумать всё на тренировке, а сейчас... Время близилось к шести вечера. Под присмотром Гавриила и мягкими (насколько он был способен) уговорами Азирафаэль съел пропущенный им обед — тушёные овощи и ветчину. Всё это время максимально незаметно староста искал в интернете признаки пищевого расстройства и, когда брат покинул кухню, внимательно прислушивался к звукам из туалета. К его огромному облегчению, после обеда Ази благополучно отправился в свою комнату делать домашнее задание. Примерно таким же образом Гавриил следил за младшим в детстве... Но сейчас не время было для ностальгии, и парень проморгался, возвращая концентрацию на мигнувший экран телефона. "А что мне за это будет?" Гавриил предвидел это. Михаил, несмотря на кажущуюся внешнюю любезность, никогда не помогала людям просто так. Это его сильно смущало, но дружили они не близко, и финансист молча пропускал эту неприятную черту мимо ушей. Хотя, может, это наоборот было проявлением ума? К счастью, он знал, чем может воспользоваться. "Я закрою глаза преподавателям на твои пропуски в те дни, когда ты подрабатываешь моделью." Гавриил довольно усмехнулся, определённо гордясь самим собой. Пост старосты давал много преимуществ, как и его уже заслуженная в университете репутация. Куратору он нравился, и беспокоиться было не о чем. "По рукам. Пройдёмся по магазинам, я подойду через полчаса." Облегчение затопило парня, как тягучая патока, и он с чистой совестью допил ледяной зелёный чай, чуть кривясь от самой горечи на дне кружки. Этим приёмом он планировал убить сразу двух зайцев. Азирафаэлю нужно было почувствовать себя увереннее. Он прекрасно видел, как брат тайком разглядывает себя в зеркале, или с некоторым колебанием смотрит на свою одежду, явно сравнивая её с одеждой сверстников; это всё казалось невинным и не заслуживающим внимания. До сегодняшнего дня. Угроза нависла неожиданно и вполне себе ощутимо, и Гавриил решительно кивнул сам себе, планируя помочь младшему. Слабый и мягкий Ази мог легко поддаться влиянию извне, как и своим убийственным мыслям, которые могли привести к серьёзному заболеванию. При своём внешнем равнодушии Гавриил об этом знал. Но помочь в выборе одежды было некому. Сам Гавриил всегда одевался с иголочки, намереваясь полностью соответствовать социальным стандартам, но подсознательно чувствовал, что Азирафаэлю это не подойдёт. Мечтательный юноша на его фоне выглядел ещё младше, чем на самом деле, и такая... Серьёзная одежда смотрелась бы на нём нелепо. Трейси же, со всей её любовью к цветастым юбкам в пол и вязаным пончо, тоже проходила стороной. Михаил, как он прекрасно знал, работала моделью, чудом совмещая это с учёбой. Причём как у младших, так и у старших курсов, и не только у дизайнеров, но и у художников. Глядя на её остро заточенное лицо с ястребиными глазами, Гавриил чувствовал себя маленьким и неумелым ребёнком. Но именно она могла помочь. Может, ещё... Староста почти подскочил из-за стола, заблокировав телефон и потирая веки ладонью. Нет, нет, нет. Нельзя о ней думать. Даже если допустить подобную мысль... Куча чёрной одежды с черепами и цепями — точно не в стиле воздушного и светлого, как безе, Азирафаэля. Другим ушастым зайцем был тот самый пункт, который Гавриил нашарил в мировой сети. Где ещё искать советов о том, как скромный и неуклюжий Азирафаэль может понравиться выёбистому придурку Кроули? Не у матери же спрашивать, как представлять собой романтический интерес. Точно решит, что Гавриил влюбился в кого-то. А ему такое счастье нафиг не сдалось, спасибо. Парень кивнул сам себе и поплёлся в коридор, оповещать Ази о их сегодняшней поездке в торговый центр. Кроули, кажется, большое внимание уделял внешности. Соответственно, Азирафаэлю нужно было сменить имидж. А сейчас предоставлялась такая удачная возможность! Может, накрасить братишку была не самая лучшая идея, но одежда — беспроигрышный вариант. Может, даже пухленький юноша в подходящем образе будет выглядеть отпадно? Гавриил осторожной кошкой поднялся на второй этаж, стараясь, чтобы под весом его могучих мышц не сильно скрипели ступени. Как бы не спугнуть. Как бы не спугнуть. Пока парень напряжённо размышлял о подборе нужных слов, из комнаты раздался голос: — Гавриил, это ты? Дёрнувшись, футболист едва не оступился. Он вовремя успел схватиться рукой за перила и подождал, пока с глаз спадёт тёмная пелена испуга. Переведя дух, Гавриил преодолел две последние ступеньки и занёс было руку, чтобы неловко постучать, но и в этом провалился. Азирафаэль решительно распахнул дверь, немного недовольно глядя на него, и даже скрестил руки на груди — поверх футболки с Томом и Джерри. — Я понимаю, что тебе это непривычно, — начал он, и его глаза засверкали. Гавриил открыл было рот, но брат тут же перебил его: — И ты, наверное, переживаешь, но я в порядке, уверяю тебя, и не настолько глуп, чтобы с собой что-то... — Да не в этом дело! — наконец выпалил староста. Ази умолк, очень внимательно изучая его взглядом с ног до головы, и парень вздохнул. Как же он не любил такое... — Точнее, в этом. Я волнуюсь, конечно, ты же мой брат, как ни крути... — Придётся смириться, — кивнул литератор с видом обиженной принцессы. Гавриил едва-едва удержался от того, чтобы закатить глаза до ноющей боли. Он знал, что Азирафаэлю сейчас очень плохо, и знал, что, несмотря на покладистый добрый характер, он умеет быть той ещё стервой, но он и так чувствовал себя ужасно неловко! Всю жизнь он скрывал своё беспокойство о брате, полагая это напрасным и глупым, а сейчас признал, и Ази ещё и что-то не нравится?! Уму непостижимо! В голове снова невовремя появилось сравнение с упрямой Вельзевул, которая так смешно дует губы, когда злится, и Гавриил заскрипел зубами. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Всё, как его учили на тренировках. Может, его жизнь превратилась в один длиннющий матч. — В любом случае, — тяжело дыша от злости, продолжил он, — я хотел поговорить. И всё. Азирафаэль недоверчиво на него посмотрел, так долго, что Гавриилу даже стало обидно. Он же всё-таки родной брат! Но он вскинул ладони вверх, доказывая, что пришёл безоружным: — Обещаю не давить. Постараюсь. Уж в чём-в чём, а в напористости Гавриилу всегда было не отказать. Он был твёрд, как скала, и пёр без остановки, как танк, напрямую, не обращая внимания на тех, кто попадался под ноги; высокий, широкоплечий, мускулистый и с железной волей, ему скорее было бы место на поле битвы, чем на финансовом факультете. И Азирафаэль знал, что брат ни перед чем не остановится, пока не сделает, что хотел. Поэтому он только обречённо вздохнул и отошёл от порога, молчаливо приглашая его в комнату. Обрадованный своей маленькой победой, Гавриил широко улыбнулся, стараясь привести себя в порядок. Он деловито опустился на край постели, примяв бедром белую подушку с цветочным узором, и приготовился. Ситуация ещё больше выходила за рамки привычного, так что ему нужно было хорошенько призвать к себе все свои силы, чтобы справиться. Азирафаэль прикрыл за ним дверь, прислушиваясь, не идёт ли мама, и вернулся на свою прежнюю позицию за рабочим столом. Гавриил только сейчас увидел, что на нём была разложена домашка, и недовольно нахмурился: не круто было отрывать младшего от такой важной работы, но деваться некуда. Здесь было задание поважнее. Может, они с Вельзевул и поссорились, но он не собирался оставлять идею со сводничеством. Вечеринка всё так кардинально изменила, разломала, как сухую печеньку, на неровные части, что Гавриил чувствовал некую ответственность за всё это. А отступаться он просто не умел. — Послушай, Азирафаэль, — начал он, сцепив пальцы рук в замок. Юноша приготовился слушать очень внимательно, с некоторой отстранённостью оглядывая старшего, и опёрся локтем мягкой руки на спинку стула. — Я не буду сейчас читать тебе нотацию о том, что тебе не надо худеть, потому что всю жизнь говорил обратное... И мне очень жаль. Сказать это оказалось легче, чем он думал. Гавриил почувствовал, как щёки тяжелеют от стыдливого румянца, но дышать стало легче, словно спали с щелчком железные цепи, стягивавшие грудь. Он всем существом ощутил то, что ему удалось это сделать, и он стал ещё чуточку лучше, чем был; это ощущение окрыляло. Глаза Азирафаэля изумлённо расширились, но прежде, чем он успел что-то сказать, смущённый всем этим Гавриил заговорил снова: — Просто пойми, что дело не в тебе, а в этом придурке Кроули. Ты же милый, точно понравишься какому-нибудь парню! Чего сейчас так убиваться? Брат резко дёрнулся, буквально отпрыгивая от него вместе со стулом, и вспыхнул румянцем по самые уши. Его красные щёки почти засияли от стыда, и Азирафаэль едва выдавил: — Но я же... Не говорил тебе... Гавриил отмахнулся, стараясь выглядеть как можно более непринуждённым. — Я сам понял. Он тебе нравится, так? В этом ничего такого! Я имею в виду, ты же гей, это нормально... От странного смущения оба парня начали сбиваться с мыслей и путаться с в словах. Ази отвернулся к столу, обречённо заламывая пальцы и страдальчески вздохнув, а Гавриил не знал, что ему делать. Деликатнее, стучало в голове. Мягче. Постарайся как можно мягче! И всё же он был так рад, что их план дал свои плоды, что даже на несколько секунд позабыл о том, что злился на Вельзевул, и первой его мыслью было поделиться с ней этой радостью. — Просто тебе сейчас нужно отвлечься и я хочу тебе с этим помочь, — нашёлся он. Может, тему парень прикрыл слишком неловко, скомканно, как использованную салфетку, но хотя бы попытался. Попытка не пытка, так? Глядя на поникшие плечи брата, Гавриил уже не чувствовал себя таким уверенным, как перед входом в комнату. Воцарилось молчание. Ази задумчиво постукивал ручкой по столу, а финансист изо всех сил старался терпеливо ждать ответа. Давить, как он привык, было нельзя; он мысленно похвалил себя за достойную выдержку, пока литератор собирался с духом. Наконец Азирафаэль устало вздохнул. — Ладно, — сказал он, оборачиваясь. Лицо его было грустным, но в глазах снова сиял знакомый оживлённый блеск, и Гавриил невольно улыбнулся. — Может, ты и прав. Нужно на что-то отвлечься. — Кроули не совсем безнадёжен, — ляпнул староста. — Просто имеет смысл немного подождать и... — Я не хочу о нём говорить, — покачал головой Ази. Он говорил тихо и мягко, но таким тоном, что Гавриил не в силах был возразить. Он давненько не видел таких опечаленных людей, и образ рыдающего на земле брата ещё стоял перед глазами, поэтому он просто кивнул. — Как тебе идея обновить гардероб? — ободряющим голосом воскликнул парень. — Не то чтобы это психологический приём или я недоволен твоей одеждой. Конечно, ты мог бы носить что-то посовременнее, но... — А вот теперь я тебя узнаю, — тихо сказал Ази, и из его груди вырвался лёгкий смешок. От слабой улыбки, появившейся на его лице, Гавриил снова ощутил прилив собственных сил, поэтому, решительно шлёпнув себя по бёдрам, вскочил с кровати. — Сходим в центр? Прямо сегодня? Я уже нашёл доверенное лицо, разбирающееся в дизайне... Азирафаэль почти комично округлил глаза. — Ты уже заранее договорился, не спросив меня? Стушевавшийся было Гавриил нашёлся сразу. — Я просто знал, что ты согласишься. Собирайся! Михаил поможет тебе найти что-то, что точно подойдёт, и ты почувствуешь себя увереннее. Ты же больше не собираешься худеть? Тяжёлый вздох. Ази, не удержавшись, закатил глаза, медленно вставая из-за стола. — Теперь ты от меня не отстанешь, так?... Гавриил давно не чувствовал настолько сильного и радостного облегчения. Ему казалось, что внутри переливаются золотистые искры, а на мрачном облачном горизонте забрезжил тонкой полоской молочный рассвет. Может, у них действительно получится всё исправить? Вельзевул вытянула шею, щурясь и пытаясь всмотреться куда-то между идущих студентов, но снова не увидела искомого. Сплюнув горькую слюну на асфальт, она затёрла её подошвой и снова посмотрела в экран телефона. "Ты идёшь?" Поднеся сигарету к губам, девушка затянулась ещё раз, прежде чем затушить окурок о мусорку, и длинно выдохнула щекочущий дым до ржавой цепи под рёбрами. "Да, я подойду с Гавриилом" Вельзевул обречённо зарычала, пугая проходивших мимо щебечущих девушек, и заблокировала телефон. Чувствуя, как внутри пульсирует кровь, она прислонилась спиной к стене здания и вскинула голову к светлеющему небу. Занимался рассвет; Лондон казался тихим и немного мрачным в утренних сумерках с точками горящих мёдом фонарей. К университету, как к большому улью, слетались жужжащие пчёлы-студенты, и Вельзевул с радостью затерялась бы среди них, если бы не хотела встретиться с Азирафаэлем. После всего случившегося их дружба стала ещё крепче, чему она не могла не радоваться. Они часто переписывались и вот теперь неусловно договорились встречаться в перерывах между парами. Ази держался хорошо, отвечая ей по-прежнему дружелюбно и радостно, но она всё равно переживала. То замечание о диете так напугало девушку, что Вельзевул не могла перестать об этом думать и твёрдо решила, что выкроит время каждый день сопровождать его в столовую, чтобы пресечь попытки на корню. Можно было бы попросить Гавриила следить за ним дома, но... Но при одной мысли о нём внутри всё вспыхивало от ядовитой тоски, как смутные огоньки на болотах. Азирафаэль не мог ей солгать. В этом вопросе ему было незачем это делать, даже если забыть тот факт, что юноша обезоруживающе честен. Значит, Гавриил на самом деле беспокоится о брате? Или просто хочет, чтобы она так думала? Или выдаёт желаемое за действительное? Вельзевул тяжело вздохнула, буквально чувствуя, как в лёгких ещё остался сигаретный дым, и в голову, как шампанское, ударила свежесть осеннего утра. Они с Кроули помирились, но проблема всё ещё сияла большим красным сигналом; хрен с ней, что они отключили противную сирену. Она всё ещё оставалась и капала на истончающиеся нервы. Что же делать? Нужно было убедиться, что Ази не будет худеть, продолжить план по сводничеству и вынудить Кроули по-человечески извиниться. Для двух пунктов из трёх требовался Гавриил, а гордая и упрямая Вельзевул изо всех сил противилась этому. Он ведь обвинил её в равнодушии к Азирафаэлю! Есть ли на свете парень тупее? Даже у Кроули затерялась между извилинами частичка ума. У Гавриила, как она была уверена, там просто шаром покати. "Ты можешь пока пойти в аудиторию, мы немного задержимся :(" Ветеринар задумчиво щёлкнула языком и, круто развернувшись, зашагала в сторону больших дверей. Она поглубже запустила холодные ладони в карманы чёрной куртки, немного ей великоватой и доходящей до острых коленей, и думала. Странные сообщения от Ази подогревали её интерес. Вчера он написал, что Гавриил пытается помочь ему развеяться, а сегодня вдруг собирался опоздать. И не один! Чем они таким занимаются? Ладно мечтательный и рассеянный младший, иногда он действительно опаздывал по этим же причинам. Но мистер "Я-идеальнее-всех"? Девушка была уверена на все сто, что он не опоздал бы даже в том случае, если бы приходившие вовремя попадали на гильотину. И поделом бы ему было, буркнула про себя она. Совмещённая пара философии проходила в огромной и хорошо освещённой аудитории на втором этаже, куда усиленно пытались впихнуть почти весь первый курс. Вельзевул ненавидела настолько крупные скопления людей, но деваться было некуда; посещаемость вознаграждалась зачётом. Проклиная желающих получить высшее образование за их множество и обязанность ходить на первую пару, девушка протиснулась в белоснежные двери и зашагала к свободным местам подальше от всех, перешагивая через длинную ступень по лестнице слева. Чем ближе был звонок на пару, тем медленнее тянулись минуты и сильнее подогревалось любопытство старосты. Она проверяла телефон каждые тридцать секунд, ожидая сообщения, но строка пустовала, и она с раздражённым вздохом убирала его обратно. Вдруг справа от неё с грохотом кинули на парту сумку с книгами, и Вельзевул почти подпрыгнула от испуга, чувствуя, как в животе всё перевернулось. Нарушитель спокойствия лихо перескочил через спинку скамейки, с громким стуком приземляясь на пол, и змеёй скользнул на место рядом с замершей девушкой. В секунду скрутив трубкой тетрадь с конспектом, Вельзевул от души хлопнула по рыжей голове. — У меня чуть матка не выпала, говнюк! Кроули только фыркнул, потирая ушибленное место, и принялся копошиться в сумке в поисках нужной тетради. — Не ори. Ты чё так рано? Я встал, тебя уже не было. — Потому что ты медленнее бухой черепахи. Я просто прихожу вовремя. — Не замечал у тебя раньше такого рвения к знаниям, — задумчиво протянул Кроули, скидывая сумку под стол и запихивая её ногами. Сегодня он был весь в чёрном — толстовка с капюшоном и надписью "Queen", одна из его любимых, и узкие джинсы с цепочкой на бедре. Даже серёжки выбрал, заметила Вельзевул, разглядывая металлические колечки в проколах. — Куда так вырядился? — с лёгким интересом спросила она. — Препода трахнуть, — огрызнулся брат, полностью утыкаясь в телефон и быстро набирая там какой-то текст. Ветеринар даже не стала заглядывать; смутное радостное ощущение согрело её изнутри, и она не сумела скрыть усмешки. — Ты хочешь извиниться перед Ази? Кроули неопределённо дёрнул плечом, мыча что-то неразборчивое. Он старался выглядеть естественно, но Вельзевул знала, что актёрский талант братца сходил на нет, когда он сильно нервничал. — Нужен больно, — пробормотал он. Оставалось четыре минуты до начала пары. Девушка от души ткнула его локтем в тощий бок и, не обращая внимания на возмущённый вскряк, обернулась к дверям аудитории. И очень вовремя, надо признать. Смущённо и так знакомо тепло улыбаясь, в зал вошёл Азирафаэль, сжимая лямки рюкзака, как младшеклассник; за ним следом вошёл Гавриил, от чего Вельзевул невольно нахмурилась. Она прислушалась к себе, но прежней злости в ней уже не было, остались только глухое раздражение и едкая, как лимонад на искусанные губы, обида. Ей не хотелось пока смотреть на его красивое серьёзное хлебало, поэтому девушка полностью обратила своё внимание на друга. Впрочем, ей даже стараться не пришлось. Азирафаэль выглядел — ни больше, ни меньше, — потрясающе. Он был одет в тёмную кофту, а сверху была накинута рубашка с коротким рукавом в красно-чёрную клетку. Такой выбор одежды и цветов казался очень необычным, но очень шёл Ази, оттеняя его молочную кожу и делая её ещё светлее. Тёмно-синие джинсы были достаточно узкими, чтобы красиво облегать его пухлые округлые бёдра, подчёркивая их. По сравнению с белыми и светло-коричневыми брюками, рубашками и свитерами, которые он всегда носил, выглядело более, чем необычно, и Вельзевул широко распахнула глаза, одновременно удивляясь и восхищаясь. Радостное возбуждение возникло внутри, когда она взглянула в лицо друга. Синяки под глазами немного прошли, и мягкое лицо не выглядело болезненно-опухшим или покрасневшим; Азирафаэль сиял чистотой улыбки и блестящими небесными глазами, свежестью юности нежных щёк и губ, и сложно было не обратить на него внимание. Так подумала не одна Вельзевул: почти все знакомые с филологического факультета обернулись ему вслед. Гавриил, похоже, проделал потрясающую работу. Девушка неуверенно поджала губы, покосившись в его сторону. Сам футболист выглядел как обычно — но от этого не менее прекрасно. На нём была белая рубашка с длинным рукавом и чёрные зауженные брюки, и несмотря на то, каким беспросветным дебилом и грубым мудаком он был, внешностью его Природа не обделила. Вельзевул заёрзала на стуле, чувствуя вдруг дискомфорт от того, насколько классно выглядело его стройное, подтянутое тело, что не скрывала даже официальная одежда (кто вообще так одевается в универ? Ну да. Он). Азирафаэль, кажется, увидел её. Его лицо осветилось более широкой улыбкой, и он поспешил к ней, оставляя брата позади. Вельзевул с нескрываемым удовольствием улыбнулась ему в ответ. Позади она услышала резкий вздох Кроули, и её настроение стремительно полетело вверх, быстро хлопая невесомыми крылышками. — Привет, — воскликнул Ази, чуть склонившись над её партой. Не удержавшись, девушка потянулась к рубашке, ощупывая её и дёргая воротник, словно желая убедиться, что перед ней не волшебное видение. — Привет, — сказала она. — Дьявол, выглядишь шикарно! Вельзевул, честно говоря, и присвистнула бы, если бы была уверена, что Азирафаэль не обидится. Юноша застенчиво улыбнулся, опуская глаза и делая вид, что не замечает Кроули, и староста всей душой поддерживала его игру. На то, как на пухлых щеках проявляются ямочки, можно было смотреть вечно. — Спасибо. Очень непривычно, — признался он, тихо хмыкнув. — Я тебе всё расскажу после пары, ладно? Хотел сесть поближе. — Конечно, — замахала руками Вельзевул. Было бы веселее, сядь он здесь, рядом с Кроули, но ботаник внимательно слушал все лекции, поэтому в этом не было ничего необычного. Азирафаэль весело подмигнул ей и пошёл ниже, осторожно продвигаясь к своей группе — ребята с филологического сидели неподалёку, так что их прекрасно было видно. Вельзевул невольно подалась вперёд, кладя подбородок на сложенные на парте руки, и не заметила, что Кроули продублировал её движение. Литератор подошёл к ним ближе, и со своего места подскочил какой-то юноша. Его тёмные волосы были стянуты в маленький хвостик, и он, приветливо улыбаясь, указал ему на место рядом с собой, попутно стягивая сумку с сиденья. Азирафаэль благодарно улыбнулся, осторожно проталкиваясь и занимая место; парень тут же сел рядом и немного взволнованно начал разговор. Вельзевул фыркнула почти с облегчением. Может, это поможет Ази почувствовать себя увереннее? Он же такой красивый! Как ему вообще в голову пришла мысль похудеть? Она не рассматривала его с точки зрения гетеросексуальной девушки, но считала, что именно его формы добавляли другу пикантности, а с умом подобранная одежда это лишь подчёркивала. Стоит сказать спасибо Гавриилу? Ветеринар хотела было обернуться к Кроули, взглянуть на его лицо — из детского восторженного интереса, — но её снова отвлекли. Рядом появился высокий силуэт со знакомым приятным парфюмом. — Здесь не занято? — спросил знакомый низкий голос. Вельзевул прикрыла веки и очень глубоко вздохнула. — Нет, — пожала она плечом и подвинулась чуть дальше, пихнув Кроули. К её удивлению, он даже не пикнул, а молча отодвинулся дальше, пихая следом ногой свою сумку под партой. Гавриил опустился рядом с безукоризненно ровной осанкой и вытащил из сумки конспекты. Краем глаза Вельзевул наблюдала за тем, как идеально прямо он складывает их, так, чтобы край подходил к краю; внешне девушка оставалась спокойной, но внутри всё взволнованно переворачивалось. Они ещё не разговаривали с той жуткой ночи, и она вдруг поняла, что соскучилась по этому кретину. Тупая нервозность вынудила её прикусить нижнюю губу и свести брови к переносице. Теперь она видела, что он сделал для Ази, и глупо было обвинять его в равнодушии, но думал ли он то же самое? Ей стоило извиниться? Чувствуя усиленное сердцебиение в каждой клеточке тела, Вельзевул открыла было рот, упрямо глядя куда-то в сторону, но Гавриил перебил её. — У меня для тебя кое-какие новости, — с напускной небрежностью сказал он. Его голос звучал дружелюбно и спокойно, и девушка замолкла, так и не выдавив из себя извинений. Набрав в грудь побольше воздуха, она подняла голову. Он смотрел прямо на неё, взглядом своих тёмных глаз, отливающих фиолетовым, и от него чертовски приятно пахло. Гавриил улыбался уголком рта, осторожно, словно боясь чего-то; может, он и правда чувствовал себя виноватым. Вельзевул не стала требовать извинений. — И какие же? — фыркнула она, отворачиваясь к конспекту. По зданию университета раздался оглушительный звонок, проникающий в каждую аудиторию, и на пару мгновений голоса студентов потонули в его шуме. Парень свободно расправил плечи, глядя перед собой, на доску, и раскрыл тетрадь. — Не здесь. Скажу после пары. — Тогда смысл было говорить сейчас? — раздражённо цыкнула Вельзевул. — Идиот. Она мгновенно покосилась на него, так, что глаза немного заболели. Гавриил улыбался. И улыбался так просто и спокойно, что она и сама ощутила это умиротворение, словно всё возвращалось в свою колею. Облегчение расслабило её напряжённые мышцы, и Вельзевул длинно выдохнула, оборачиваясь наконец к брату и пытаясь побороть головокружение. — Кроули? Парень её будто не слышал. Он чуть выпрямился, упираясь обоими локтями в парту, напряг острые плечи под чёрной толстовкой, и его скрытый солнцезащитными очками взгляд клинком впивался в картину впереди. Он сжал губы в тонкую полоску, и на шее его выделилась пульсирующая венка. Вельзевул проследила направление его взгляда. Тот парень с тёмными волосами о чём-то увлечённо беседовал с Азирафаэлем. Литератор смущённо улыбался, покачивая головой, и они сидели друг к другу очень близко, сверяя что-то в конспектах — то один перелистнёт страницу, то другой укажет нужную строку. Их голоса было почти не слышно, но видно — как на ладони. Раздался треск. Вельзевул снова повернулась к брату: в его длинных тонких пальцах хрустнул карандаш, переломившись пополам. Михаил, весьма довольная собой, грациозно спешила по коридору на следующую пару. Она будто плыла, мягко постукивая маленькими каблуками сапог, и присущая ей лёгкая сталь окрыляла стройный силуэт в светло-сером приталенном пальто. Она, конечно же, полюбовалась результатом своих вчерашних трудов. Младший брат Гавриила действительно выглядел превосходно; с её творческой точки зрения, из него вышла бы даже неплохая модель. Необычная уж точно. Что-то вроде представления чистоты и невинности или образа ангела... Когда она достигла поворота направо, за углом которого находилась нужная ей кафедра, перед ней как из-под земли выскочили двое парней, и она застыла. Железная выдержка Михаил не дала ей испугаться, но дыхание на несколько мгновений перехватило, и сердце соскочило с привычного ритма. Она быстро взяла себя в руки и с холодным вызовом взглянула на них. Темнокожий парень, волосы которого были скрыты странной вязаной шапкой, был одет в длинную тёмную куртку, и выглядел чуточку дружелюбнее и спокойнее, чем его приятель. Второй парень изучал её тёмными безднами глаз, в которые было жутко заглядывать даже Михаил; от него неприятно пахло, а по линии шва рукав куртки оторвался наполовину. Под мышкой он зажимал тубус с чертежами и угрюмо поджимал бескровные губы. — Мы ищем Кроули, — сказал темнокожий. — Ты знаешь, где он? Михаил думала ровно секунду. — Он учится на факультете искусств, — подчёркнуто вежливо ответила она. — Я видела его с Гавриилом с финансового и Вельзевул с медицинского. Это всё, что я могу сказать. Светловолосый, с сухим лицом и немытым гнездом на голове, прищурился. От гнева его ноздри раздувались, как у хищного животного. — С ними четвёртый, — хрипло сказал он. — Кто? Михаил с подозрением сощурилась на него в ответ и смерила долгим взглядом с ног до головы, и лицо её не выражало ни капли отвращения. — Младший брат Гавриила, Азирафаэль. Он учится на филологическом. Темнокожий мгновенно изменился в лице. Теперь мрачное пренебрежение сменилось на крайнюю степень удивления. Сухенький же довольно ухмыльнулся, и Михаил невольно проследила взглядом за пятном от графита на его щеке, дёрнувшейся из-за кривой улыбки.