Изменить будущее

Две недели прошло без каких-либо вестей о том, жив Драко или нет, две невыносимые недели, полные ядовитой вины, горя и отчаяния, которые пришлось вытерпеть Гермионе. Она не могла решить, какая мысль хуже — о его заточении, пытках и балансировании на грани между жизнью и смертью или о том, что он, возможно, уже мертв. Дневник Реддла был спрятан и скрыт с помощью заклятий, и только она знала, где. До тех пор, пока она не удостоверится, что с Драко все в порядке, он останется лежать в своем тайнике, покрытый пылью и овеянный холодом. Гермиона теперь жила в своей собственной раковине, не желая реагировать на внешние раздражители. Они были там, в реальном мире, а перед ней стояла гораздо более сложная задача — побороть тех, что съедали ее изнутри. Она все также посещала занятия со своими сокурсниками, первой тянула руку, наизусть пересказывая целые параграфы, сдавала идеально выполненную домашнюю работу, но теперь все это казалось каким-то неживым, бездушным. За ужином она садилась отдельно ото всех, не желая участвовать в каких-либо разговорах. В общем, она продолжала существовать, но не жить. Свои бессонные ночи она проводила, задаваясь одним лишь вопросом — когда Драко Малфой стал для нее таким важным человеком? До этого проклятого путешествия в прошлое она ненавидела этого парня, который издевался над ней на протяжении всех шести лет обучения в Хогвартсе. Ей всегда было наплевать, жив он или мертв, увидит она его еще хоть раз в жизни или нет, но здесь, в этом мире, он был единственной частичкой родного дома, и именно поэтому значил для нее гораздо больше, чем она когда-либо могла предположить. — Я не знала, что вы с ним были так близки, — озвучила Лили свои мысли одним из вечеров, когда они вдвоем сидели около камина с пергаментами на коленях, перьями в руках и кляксами на подушечках пальцев. Через четыре дня нужно было сдать шестистраничное сочинение по ядам и противоядиям, и девушки с головой ушли в работу. — А мы и не были. Наоборот, ненавидели друг друга. Он дразнил меня все шесть лет в школе, а перед тем, как отправиться в прошлое, в последний раз я видела его в ту ночь, когда Беллатрикс пытала меня в мэноре. — Ну, ты знаешь, как говорится — от любви до ненависти один шаг. — Эта фраза застряла у Гермионы в голове, и она все никак не могла от нее избавиться. Любила ли она Драко? Ни разу за все семь лет эта мысль не посещала ее, так почему же она думает об этом сейчас? Точнее, возможно, он и казался ей слегка привлекательным на третьем курсе, когда перестал носить эту отвратительную зализанную прическу, и его платиновые волосы так красиво падали на серые глаза, но на этом все. Не считая четвертого курса, конечно, тогда, на Святочном Балу, он выглядел сногсшибательно в новой мантии, идеально сидящей на его фигуре. На пятом курсе Гермиона иногда посматривала на него во время Зельеварения — и он сидел с не заправленной рубашкой и взъерошенными волосами, сосредоточенно взвешивая все ингредиенты… Но все это не считается. В отличие от общепринятого мнения, Гермиона, вообще-то, смотрела на парней в школе, и многих считала очень привлекательными. Спрятавшись в лабиринтах библиотеки, она часто выписывала фамилию какого-нибудь красивого парня рядом со своим именем, но сразу же убирала надпись заклинанием на случай, если кто-нибудь заметит. Но она ни разу в жизни не писала «Гермиона Малфой», даже чтобы узнать, как это смотрится. Однако теперь эта мысль не давала ей покоя. Девушка часто слышала, как Парвати с Лавандой обсуждают это чувство бабочек в животе, которое они испытывали, находясь рядом с парнем, который им нравился. Она также знала о потеющих ладонях, внезапной бессвязности речи и невероятно сильном страхе опозориться перед предметом обожания. Но Гермиона миллион раз стояла рядом с Драко, и никакие насекомые не щекотали стенки ее желудка, ладони оставались сухими, как пергамент, а о бессвязной речи вообще можно не упоминать — любое их взаимодействие всегда заканчивалось спорами, оба краснели и готовы были прямо в коридоре пустить друг в друга парочкой заклинаний. Единственное, в чем она была готова признаться, это страх выставить себя идиоткой, да и то не потому, что Драко ей нравился, а потому что она не хотела давать ему лишнего повода для издевательств. Она никогда не любила Драко Малфоя, и он никогда ей даже не нравился, но сейчас Гермиона начала задумываться — были ли весь этот гнев и ненависть лишь прикрытием ее истинных чувств и эмоций? Что если ей всегда нравился этот бледный хорек с платиновыми волосами, а она об этом даже не догадывалась? Обреченно вздохнув, Гермиона отбросила книгу, которую читала, и опустила голову на стол, закрывая глаза. Пальцы сами собой потянулись к вискам, чтобы прогнать головную боль, возникшую от долгих раздумий над еще одним не отвеченным вопросом — нравилась ли она Драко? Его взгляд всегда выражал либо презрение, либо раздражение, он ни разу не сделал ей комплимент и даже не сказал хоть что-либо приятное в ее сторону, но вдруг все это тоже напускное? Случись все наоборот, и окажись она в плену у Волдеморта, сидел ли бы он сейчас вот так же, с опущенной на стол головой, переживая о ее сохранности, или мысли об этом испарились бы из его головы как капли росы после рассвета? Боже, Гермиона, забудь уже об этом. Какая разница, нравится он тебе или нет? Он может быть уже мертв. Подняв голову со стола, девушка провела рукой по волосам, а затем поднялась и пошла в сторону кровати, падая на нее с закрытыми глазами. Внезапный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть на месте от неожиданности. Неохотно открыв глаза, она оторвала свое тело от мягкого матраса и открыла дверь. У порога, как ни удивительно, стоял Альбус Дамблдор. — Что Вы здесь делаете, профессор? — Я пришел к Вам с новостями касаемо Драко. Могу ли я войти? — волна шока растеклась по ее телу. Прошло две недели с тех пор, как она слышала хоть что-то о Драко, и вот сейчас вдруг какие-то новости. Оцепенев, Гермиона кивнула и отошла на шаг, позволяя директору пройти. Он с интересом оглядел комнату, прежде чем занять один из свободных стульев. Он мягко ей улыбнулся, но девушка сосредоточенно смотрела ему в глаза, силясь отыскать в них знакомый огонек. Волнение в ее груди все росло, и она медленно опустилась на край кровати. — Что ж, хочу отметить, что вы, девушки, держите вашу спальню в удивительном порядке. Помню, когда я был мальчишкой, в наших комнатах всегда был жуткий бардак. По всему полу были разбросаны обертки от конфет, грязные носки и старые куски пергамента. — Прошу прощения, профессор, Вы сказали, что располагаете какой-то информацией о состоянии Драко? — Да, да, Вы правы. Аластор Грюм сообщил мне, что сегодня вечером состоится вторая попытка проникновения в Малфой-мэнор. По всей вероятности, Драко находится в подземельях, расположенных под замком. От Люциуса мы узнали, что сегодня его родители отмечают годовщину свадьбы и покинут поместье. Мы надеемся, что их отсутствие позволит нам беспрепятственно попасть в особняк, вызволить Драко и уйти незамеченными. Не могу сказать ничего точного по поводу состояния Драко. Мы думаем, он жив, но не знаем, что происходило с ним все это время. Будем надеяться, что его просто держали в плену, но, вполне вероятно, что он подвергся жестоким пыткам. — Он жив, — тихо пробормотала Гермиона. — Жив! — она никогда не чувствовала такого облегчения, как будто небо упало с ее плеч. Драко жив, с ним все будет в порядке, он жив! — Мы так думаем, — повторил директор, осторожно наблюдая за Гермионой. Спустя несколько дней после того, как он поведал историю Драко школе, к нему заходило немало преподавателей и учеников, чтобы выразить свою обеспокоенность насчет мисс Грейнджер. Известия о том, что она сама не своя, вызвали у него тревогу, и он решил незаметно наблюдать за ней издалека. Всего неделя прошла со дня операции, а девушка, к которой он так привык, постепенно растворялась. Дамблдор нанес визит Грюму, и все вместе они разработали план спасения. — В котором часу я покину замок? — спросила Гермиона спустя несколько минут. — Сколько человек будет участвовать в миссии? Мы встречаемся в Холлвэйс? Дамблдор сложил руки в замок и глубоко вздохнул: — Мисс Грейнджер, боюсь, Вы не будете участвовать в операции. Мы с членами Ордена решили, что и для Вас, и для Драко будет лучше, если Вы останетесь в Хогвартсе. В девушке медленно закипала ярость. — Вы не можете удерживать меня здесь, Дамблдор, Драко там из-за меня, и если Вы думаете, что я буду сидеть здесь сложа руки и ждать, то Вы ошибаетесь! — Гермиона, они уже покинули Холлвэйс. Прямо сейчас они уже, вероятно, находятся в мэноре, и если все пройдет гладко, то уже через час они будут в Хогвартсе. Мы уже потеряли Драко, и рисковать Вами было бы преступлением. Да, в поместье не будет четы Малфоев, но мы не знаем, кого они оставили присматривать за домом. Мы не можем потерять и Вас тоже. — Вы могли бы рассказать мне о ваших планах заранее, почему Вы ждали так долго? Я целыми днями корю себя за то, что случилось, ведь если бы я дождалась его, мы бы выбрались оттуда вместе. Целыми днями, Дамблдор! Это чувство вины просто невыносимо. Если с ним случится что-то серьезное, я буду чувствовать этот груз ответственности всю оставщуюся жизнь. Мне не следовало оставлять его одного… Мне…мне следовало остаться… — Гермиону пробила легкая дрожь, а кожа покрылась сеточкой мурашек. Она так долго старалась держать себя в руках и не поддаваться эмоциям, но новости о том, что Драко жив, разбередили прежние раны, и слезы предательски покатились по ее щекам. Шагнув навстречу, Дамблдор приобнял девушку за плечи. — Моя милая, это не Ваша вина. По правде говоря, я считаю себя виновным. Это я отправил Вас с мистером Малфоем в прошлое, подвергая ваши жизни такой большой опасности. Мне бы очень хотелось избавить Вас от страданий, но мы оба знаем, что единственный способ покончить с болью, это избавить Волшебный мир от Волдеморта, и только Вы с Драко можете это сделать. Если бы был хоть какой-нибудь другой путь, я бы выбрал его, но, к большому сожалению, его нет. Я знаком с мистером Малфоем всего несколько дней, но уверен, он не стал бы винить Вас за то, что произошло. И Вам не стоит. — Гермиона кивнула, попытавшись выдавить из себя самую правдоподобную улыбку, и откинулась на кровать. — Что мне делать до тех пор, пока они не вернутся? В голубых глазах старика промелькнул хитрый огонек: — Разумеется, Вы сможете найти другой способ избавиться от злости и разбитого сердца. — Развернувшись, он побрел к двери и, открыв ее, переступил через порог: — Мне всегда казалось, что лучший способ избавиться от гнева — это разрушить что-нибудь, как Вы думаете? — и с легкой улыбкой на губах он удалился восвояси. — Разрушить? — пробормотала Гермиона, опешив. — Разрушить что?.. разруш… Ох! — пошарив под кроватью руками, девушка быстро вытащила сумку, сняла с нее заклинания и постучала три раза палочкой, вытаскивая дневник и меч Гриффиндора. Как только два предмета соприкоснулись, девушка сразу почувствовала, как темная магия пропитала всю комнату. Крестраж уже начал свою борьбу, почувствовав опасность, и Гермиона вдруг ощутила знакомый холод. Это все твоя вина, ты позволила ему остаться… Если он умрет, ты будешь виновата, потому что это был твой план… — Заткнись! — закричала девушка, закрывая уши руками. — Это не моя вина, я бы никогда не оставила его там. Почему же? Потому что он тебе нравится? Ты влюблена? Он никогда не полюбит тебя, вонючую грязнокровку. Да кто вообще тебя полюбит? Он никогда не будет видеть в тебе что-то большее, чем просто дочь магглов, грязь на его подошве, отбросы, с существованием которых приходится мириться. Ты никогда не станешь для него чем-то большим. Драко Малфой ненавидит тебя, ненавидит…ненавидит…ненавидит… Закричав, Гермиона в бешенстве занесла меч над головой и с силой опустила на дневник, из которого тут же вырвался поток визжащего дыма, образующего силуэт мужчины. Он прошел сквозь Гермиону, повалив ее на пол, а затем закружил по комнате. Крики становились все громче и громче, но вдруг внезапно оборвались. Девушка открыла глаза: комната выглядела как обычно, кроме разрушенного крестража, валяющегося на полу. Легкая улыбка коснулась ее губ, и она повалилась на пол, тяжело дыша. — Два готовы, осталось всего четыре. Она так и осталась лежать на полу, считая линии, тонкой паутиной пересекающие весь потолок. Ей нужно было как-то отвлечься от мыслей о спасении Драко. — 121, 122, 123, 124… — громкий стук заставил Гермиону вздрогнуть от неожиданности, но через секунду она уже стремглав неслась к окну, чтобы впустить в комнату большую сову, которая, покружив у потолка, приземлилась рядом со столиком. Сипуха протянула лапку, и гриффиндорка быстро отвязала письмо, после чего сова сразу же вылетела в окно. Разорвав конверт, Гермиона разгладила пергамент и пробежала глазами одну единственную строчку. Драко в Больничном крыле. Никакой подписи не стояло, но девушка сразу поняла, кто прислал ей это послание — только один человек знал о спасении Драко и о том, как важно ей было бы узнать о завершении миссии как можно скорее. Письмо выпало из ее руки, и Гермиона понеслась по лестнице вниз, через гостиную, прямо к портрету, не обращая внимания на возгласы друзей. Она не могла думать ни о чем, кроме Драко. Коридоры были пусты, и она ускорилась, пропуская по несколько ступеней за раз. Пробежав еще один поворот, она увидела большие дубовые двери Больничного крыла и застыла. Ее появление прервало довольно эмоциональный разговор, которым были увлечены все присутствующие, но Гермиона не могла оторвать взгляд от Алостора Грюма, лицо которого выражало грусть и странную отрешенность. Страх сковал ее сердце, и каждый шаг по направлению к койке за ширмой давался ей все труднее. Гермиона уже видела силуэт фигуры за белоснежными занавесками, но не могла перебороть свой страх и раздвинуть их. — Гермиона, он жив, — она посмотрела в широко распахнутые глаза Дедалуса. Глубоко вздохнув, она отодвинула ширму и резко выдохнула. На глаза навернулись слезы. Все его тело было покрыто жуткими синяками, а из левой брови сочилась алая кровь. Несколько глубоких порезов украшали его руки и торс, а некоторые кости неестественно выступали из-под кожи. Он был сильно истощен, и тело все еще подрагивало — последствия многочисленных Круциатусов. Но самым ужасным были не все эти травмы, а две маленькие точки на его шее — смертельный поцелуй Нагини. Слезы бурным потоком хлынули из глаз Гермионы: — Мадам Помфри, какова вероятность того, что он выживет? Судорожно потирая руки, ведьма опустилась на стул около кровати Драко: — Его раны со временем заживут, но меня больше тревожит укус на его шее. Мне нужно будет провести медицинское обследование, чтобы понять, проник ли яд в его тело. Я уже попросила несколько зелий у профессора Слагхорна, но они все могут оказаться бесполезными. На данный момент нам всем нужно просто надеяться, что он продержится как можно дольше. Гермиона кивнула и медленно присела на краешек кровати, переплетая окровавленные пальцы Драко со своими. — Мне жаль, — шепнула девушка, зная, что ответом будет молчание.