Изменить будущее

— Земля вызывает Гермиону, Земля вызывает Гермиону, — Лили помахала у подруги перед носом, стараясь привлечь ее внимание. — Прости, что ты сказала? — Гермиона пару раз моргнула и теперь старалась сфокусироваться на разговоре. Лили закатила глаза и откинулась на спинку кресла. — Я спросила, почему ты сегодня так рассеяна. Ты все утро ведешь себя как-то странно, — Гермиона медленно кивнула, сегодня ее действительно как будто подменили. За весь урок она ответила всего на два вопроса, что было очень на нее непохоже, а сейчас собиралась начать урок Окклюменции с Лили, но абсолютно не могла взять себя в руки и сосредоточиться. — Просто есть над чем подумать… После завтрака Драко пригласил меня на Рождественский бал, а потом я встретила Родольфуса в коридоре, и он сказал, что всей нашей группе шпионов было поручено явиться на встречу. Это первое собрание Пожирателей с тех пор, как Драко пытали. Меня беспокоит то, что Волдеморт планирует делать дальше. — Так, давай с самого начала. Драко позвал тебя на бал? — Гермиона кивнула, и Лили удивленно вскинула брови. — Когда он успел? — Прямо на выходе из Большого Зала, я шла в библиотеку после вашего объявления, — поясняла девушка, глядя в окно. — Он подошел, пригласил меня, даже в щеку поцеловал. Что-то с ним не так. — В ответ на эти слова Лили просияла. Она уже говорила Джеймсу, что Драко непременно позовет Гермиону, да и вообще ей всегда казалось, что «предполагаемая дружба» ее сокурсников была невероятно милой. — Ты ему нравишься. Я имею ввиду прямо нравишься-нравишься. — Гермиона закатила глаза, но почувствовала, как в животе начали оживать предательские бабочки. Неужели она и вправду ему нравилась? — А что касается его странного поведения — скорее всего это из-за того, что сейчас, кажется, впервые за всю его жизнь рядом нет отца, который приказывает ему, что делать, или Ты-Знаешь-Кого. Он просто расслабился и старается получать удовольствие. — Либо это, либо он что-то задумал. Лили неодобрительно покачала головой. — Не думаю, что он что-то скрывает. И раз уж я решила, что с ним все в порядке, значит и ты должна расслабиться. А теперь по поводу другой проблемы. Ты сказала, сегодня состоится встреча Пожирателей? — Да, наши слизеринцы уже там, я видела, как они трансгрессировали. Лили, что если Волдеморт будет пытать их, чтобы получить нужную информацию? Они еще не готовы закрыть свое сознание, он запросто может пытать их, а потом убить. Я здесь только для того, чтобы защитить их, но как мне это сделать, если они Мерлин знает где и постоянно в опасности? — С ними все будет в порядке, Гермиона, вот увидишь. Они крепче, чем кажутся, и гораздо умнее. Если что, они могут сказать, что понятия не имеют, кто ты, не переживай так, мы справимся. — Надеюсь, что ты права, но меня это довольно сильно волнует. — Постарайся не зацикливаться на этом, Гермиона, ты только усложняешь себе жизнь, — та в ответ кивнула и закрыла дверь за подругой. — Ну что, ты готова? — Лили неловко улыбнулась и приготовилась защищать свой разум от проникновения Гермионы. — Легилименс! ...— Тунья, отдай это мне! — кричала Лили, пытаясь на цыпочках дотянуться до куклы, которую сестра сжимала в руке. Рыжеволосая девочка нахмурилась еще сильнее и постаралась подпрыгнуть, чтобы достать до любимой игрушки, но Петунья только подняла ее еще выше. — А ты скажи волшебное слово, — язвительно пропищала Тунья, помахав куклой в воздухе. — Мамочка! — захныкала Лили. — Петунья! — послышался голос матери, и девочка с явным недовольством протянула игрушку младшей сестре, затем резко развернулась и понеслась прочь... ...— Она слышала, как все вокруг насмехаются над ней — девочка еле сдерживала слезы, пытаясь прикрыть испорченное платье. Насквозь промокшая одежда была покрыта толстым слоем грязи, книги также были испорчены. Одноклассники смеялись над ней, потому что выглядела она, в общем-то, неважно. — Лили вся в грязи! Лили вся в грязи! — запевали два мальчика, наблюдая, как она старательно вытирает одежду. Затем она подошла к одному из них и сердито толкнула его в плечо. — Замолчите! Перестаньте! — кричала она, и вдруг позади послышался скрежет, и металлические качели с грохотом упали на землю. — Дети перестали разговаривать и удивленно повернулись. — Это ты сделала? — та покачала головой, но одноклассники, испуганно переглянувшись, уже бежали в сторону школы. Шмыгая носом, Лили подняла свои книги и, прижав их к груди, медленно поплелась домой. Слезы тихо сползали по ее подбородку... ...Повзрослевшая Лили теперь бежала по коридору, на бегу окликая темноволосого мальчика, появившегося на лестнице. — Северус, ты уже начал выполнять задание по Чарам? Оно такое трудное! — парень отрицательно пожал плечами, и они вместе пошли к теплицам. Вдалеке послышались голоса Мародеров, а вскоре и их лица показались из-за поворота. — Нюниус! Ой, да это же Нюниус! — пропел Сириус, приближаясь к месту, где остановились Лили и Северус. — Оставь его в покое, Блэк! — огрызнулась девушка, загораживая друга грудью, но тот оттолкнул ее, подходя ближе к Сириусу. — В чем твоя проблема, Блэк? У тебя нет других важных дел, кроме как оскорблять всех подряд, или это единственное, на что способен человек с твоим уровнем интеллекта? — Сириус! — взвизгнула Лили, когда тот буквально подскочил к Северусу, и оба повалились на землю, колошматя друг друга что есть мочи. На крики Эванс сбежалось еще несколько школьников, а вслед за ними появилась и профессор Макгонаглл. Она быстро разняла парней и теперь уводила их в сторону школы... — Лили, ты должна сопротивляться, — девушка тяжело дышала, и сейчас смахивала со лба выступившие капельки пота. — Я пытаюсь, Гермиона, но это совсем не просто, — сказала она. Гриффиндорка понимающе кивнула и приготовилась снова проникнуть в разум подруги. — Легилименс! ...Лили громко смеялась, наблюдая за Мародерами в общей гостиной. Фрэнк покрасил свои волосы в черный цвет и заставил их поверить, что с их волосами тоже не случится ничего противоестественного. Сейчас же он с противоестественной скоростью пытался скрыться от четырех друзей с весьма замысловатыми прическами. — Так им и надо, пусть отведают собственного лекарства, — эта ситуация Алису тоже очень забавляла, и она с любопытством наблюдала за тем, как Сириус все же догнал Фрэнка и повалил его на пол. Лили рассмеялась еще громче, когда Фрэнк, наконец, начал молить о пощаде. Однако он также не мог прекратить потешаться над неразлучной четверкой друзей, волосы которых теперь были окрашены во все цвета радуги с вкраплениями розового и темно-пурпурного цветов... Гермиона с улыбкой покосилась на подругу — Мародеры и впрямь выглядели глупо, и Лили ухмыльнулась ей в ответ. — Тот день действительно был очень веселым, — смеясь, начала объяснять она. — Джеймс и Сириус подшутили над Фрэнком за неделю до этого случая, и он нашел прекрасный способ отомстить им. Проснувшись, они обнаружили, что кто-то покрасил им волосы, и краска не смывалась несколько дней, а ведь Фрэнк так и не сказал, как от нее избавиться, — Гермиона удовлетворенно кивала головой — то же самое она хотела сделать с Фредом и Джорджем. Это была бы прекрасная месть за все те шутки, которые они разыгрывали! В течение следующего часа Гермиона продолжила атаковать разум Лили, и только один раз девушке удалось поставить защиту. К концу занятия она вся покрылась потом и сейчас старалась хоть как-то перевести дыхание. — Я сделала это! — практически задыхаясь выдавила она, но ее лицо озарила лучезарная улыбка. — Ты на правильном пути, сегодня был переломный момент. Отличная работа, Лили! — та в ответ лишь просияла еще больше и поднялась с кресла. — Думаю, мне катастрофически необходим душ, — торжественно произнесла она и пулей выскочила из комнаты — ее единственным желанием было принять ванну и завалиться спать по крайней мере до завтрашнего дня. Уроки Окклюменции давались ей довольно тяжело, и девушка уже чувствовала небольшую головную боль. К великому сожалению Гермионы, сон пока что не входил в ее планы на дальнейшие несколько часов. Покинув комнату, она пошла в сторону кабинета директора, желая непременно получить хоть какие-то новости о встрече Пожирателей и судьбе сокурсников. От них пока не поступало вестей, и девушка не видела ни одного из них в коридорах, но это еще ничего не значило. Повернув к очередному лестничному проему, она вдруг увидела Родольфуса. Заметив ее, он тоже остановился, и уже по одному взгляду на него можно было понять, что что-то не так. — Родольфус, все в порядке? Ты не ранен? Что произошло? — в ответ парень лишь вздохнул и прислонился к стене. — У тебя были все основания беспокоиться о нас сегодня, Гермиона… Поток его вопросов было не остановить, он все спрашивал и спрашивал о тебе и Драко. Ему нужно было знать все, и мы как могли пытались скрыть правду. Я думаю, он видит в вас некоторую угрозу. Однако больше всех досталось Белле, она слегка замешкалась, отвечая на вопросы о вас, и он применил к ней Круциатус пару раз. Нас послали обратно в Хогвартс с указанием добыть побольше информации о вас двоих. Через неделю мы должны будем вернуться и доложить обо всем, что узнали. — Гермиона машинально кивнула, пытаясь осмыслить услышанное. — А где Беллатрикс сейчас? Как она себя чувствует? — Родольфус неопределенно провел рукой по волосам. — Она крепкий орешек, но я все равно отправил ее в Больничное крыло. Наша новая целительница мадам Помфри хочет убедиться, что все точно в порядке, поэтому Белла проведет там всю ночь. — Хорошо, я обязательно проведаю ее. Не беспокойся о миссии Волдеморта, я обсужу это с Драко и с Дамблдором, и мы придумаем вам какую-нибудь историю. — Спасибо. Темный Лорд казался слегка обеспокоенным, поэтому, я думаю, он может изменить места расположения своих крестражей или хотя бы проверить, все ли с ними в порядке. В процессе он может не заметить чего-нибудь, и нам удастся разузнать, где он хранит хотя бы один из них. — Надеюсь, так и будет. Большое спасибо тебе, Родольфус, то, что вы делаете, требует отваги. — Парень едва заметно улыбнулся и оттолкнулся от стены. — Не переживай обо мне, Грейнджер, я знаю, что делаю, — девушка в ответ улыбнулась и ободряюще пожала ему руку, на что получила вполне искреннюю улыбку. — Спокойной ночи, Грейнджер, — шутливо отсалютовав гриффиндорке, он развернулся и пошел по коридору. Как только он скрылся, улыбка Гермионы тут же померкла — встреча с Родольфусом освободила ее от необходимости визита к директору, но теперь у нее в голове возникла другая идея. Развернувшись в противоположную сторону, она направилась в Больничное крыло. Было уже поздно, и мадам Помфри поблизости не было видно, так что Гермиона тихонько пошла вдоль коек, пока не увидела темную копну волос, разметавшихся по подушке. — Привет, — прошептала она, и Беллатрикс тут же повернула к ней лицо. — Грейнджер? Ты что тут делаешь? — слегка поморщившись, она приподнялась на локтях. — Посетителям запрещено приходить в такое позднее время, сказала девушка, но Гермиона лишь пожала плечами. — Я встретила Родольфуса, и он рассказал мне, что произошло. Как ты себя чувствуешь? — Как после Круциатуса, — бесцветным голосом ответила та. — Казалось бы, боль должна отступать, когда действие заклинания заканчивается, но, как ни странно, она никуда не уходит, — пробормотала Гермиона. — Да, болит, сволочь, ужасно, а когда заклятие снимают, оно как будто продолжает издеваться над тобой. Как долго ждать, пока все побочные симптомы исчезнут? — Дрожь в руках прекратится где-то через пару дней, но голова будет болеть еще добрых две недели, — Беллатрикс в ответ кинула головой. — Буду знать… Да, кстати, прости, что пытала тебя, — сказала она, наблюдая за своими дрожащими пальцами. — Я, вообще-то, не совсем поверила тебе, когда ты рассказывала нам все эти истории несколько недель назад… Но увидеть это собственными глазами… В общем, я действительно сожалею. Думаю, я заслуживаю провести эту ночь в больничной койке. — Пока нет. — Гермиона глядела прямо ей в глаза, и девушка, нахмурившись, немного подвинулась, беззвучно предлагая подруге сесть. Усаживаясь на край постели, гриффиндорка улыбнулась и уставилась в противоположный конец комнаты. — Твои будущие поступки действительно ужасны, но ты не обязана их совершать, — объяснила Гермиона. — Никто не заставит тебя становиться «тем» человеком, — Беллатрикс потупила глаза, на что Гермиона нахмурилась. — Хочешь чем-то поделиться? — спросила она. Помолчав с минуту, Белла, наконец, обратилась к сидевшей рядом ведьме. — Мой отец — старый друг Темного Лорда, еще со школьных времен. Он пообещал отдать своего первого сына ему в услужение, но сын у него так и не родился, — тихо произнесла она, отчего брови Гермионы непроизвольно поползли вверх. — После того, как Андромеду изгнали, эта честь обрушилась на мои плечи. При любом раскладе мне было суждено пополнить ряды Пожирателей, даже если бы ты не появилась у нас. — Это просто ужасно! Неужели ты никак не могла сказать ему, что не желаешь подобной участи? — В том-то и дело, Грейнджер, я хотела этого. Я хотела присоединиться к ним, потому что верила во все это. Мне с детства промывали этим мозги. Превосходство чистокровных, маглы и маглорожденные всегда на ступень ниже… Я росла с этим. Я помню, как предвкушала свою первую поездку в Хогвартс, и как мать посмотрела мне в глаза, лишь приказав не разочаровывать ее. Я знала, что она имеет в виду — единственным факультетом для меня должен был быть Слизерин и только Слизерин. — Но ведь Сириуса распределили в Гриффиндор, — в ответ Беллатрикс кивнула и улыбнулась собственным мыслям. — Я помню, как сильно была напугана. Меня только что распределили в Слизерин, и я ждала, когда Сириус присоединится ко мне, но этого не произошло. Наша тетушка Вальбурга была в ярости, она даже потребовала перераспределения, но Дамблдор отказал ей, сославшись на то, что Шляпа знает лучше, на каком факультете следует учиться тому или иному ученику. С тех пор все изменилось. — Как ты думаешь, что бы сделала твоя мать, если бы тебя распределили на другой факультет? — Думаю, из-за Рейвенкло она бы не стала горячиться, но Гриффиндор и Хаффлпафф явно даже за возможные варианты не считались. Боюсь даже представить, что бы она сделала… — Сириус, которого я знала, редко говорил о своей семье. Он описывал тебя как свою безумную кузину, Регулуса как брата, которому промыли мозги, а от имени матери только морщился. Ни о ком другом он даже не упомянул ни разу. Беллатрикс на мгновение застыла, уставившись в одну точку. Казалось, будто она вдруг вспомнила о чем-то. — Однажды он спас мне жизнь, — вскоре тихо промолвила она. — Мой отец — очень жестокий человек, и однажды мои оценки сильно разочаровали его. Это было тем летом, когда Сириус сбежал, но в тот день он был еще дома. Отец ударил меня по лицу, и его фамильное кольцо глубоко поцарапало мою щеку. Потеряв равновесие, я упала на пол и ударилась головой о стену. Очнулась уже в Больнице Святого Мунго спустя пару часов, — сказала девушка, прикоснувшись рукой к едва заметной отметине на щеке. — Позже Нарцисса рассказала, что Сириус вступился за меня и напал на отца, столкнув того с лестницы. Затем он поднял меня с пола и понесся в больницу. Отец выжил, но сломал несколько ребер, а мне… Мне повезло, что Сириус успел вовремя. Врачи говорили что-то про отек мозга. В общем, если бы не Сириус, я могла бы умереть. Гермиона закрыла глаза и покачала головой. Она не могла представить, каково это было расти в доме, постоянно чувствуя себя не в безопасности. Она знала, что у Северуса дома была ужасная обстановка, потому что видела это своими собственными глазами, когда проникала в его сознание. Но сейчас она поняла, что у Беллатрикс и Нарциссы ситуация была не лучше. — Я терпеть не могу свою сестру, Андромеду, и на это есть причина. Мы были так близки в детстве, держались вместе, чтобы защищать друг друга, а потом она вдруг сбежала с этим маглом, вышла за него замуж и оставила нас одних. Ей было наплевать на нас. Она сбежала от отца, а нас бросила ему на растерзание. — Она выплевывала каждое слово с новой порцией яда в голосе, и тут Гермиона начала понимать — Беллатрикс ненавидела сестру не из-за того, что та вышла замуж за магла, а из-за того, что Андромеда сбежала, не желая больше жить в этом аду. — Спустя несколько недель моя семья отреклась от Сириуса, и больше я его не видела вплоть до начала учебного года. Он так ничего и не объяснил, но просто продолжил жить, показывая всем видом свою ненависть ко мне и ко всей нашей семье. А я просто отвечала тем же. Но твои слова о том, что именно я убью его, шокировали меня. — Могу себе представить, — отозвалась Гермиона. Она поджала колени к груди и сейчас внимательно всматривалась в лицо Беллатрикс. — Как ты думаешь, могли ли какие-то события в дальнейшем оказать дополнительное воздействие на твою травму мозга? Белла поежилась: — Возможно. Ты же знаешь, что говорят: Круциатус может свести с ума и того, кто часто его применяет… Да и на мне самой его применяли довольно часто, плюс ко всему заключение в Азкабане, пытки Фрэнка и Алисы. Думаю, к тому времени, я окончательно сошла с ума. — Да, это кажется вероятным. Мне говорили, что ты не всегда была такой сумасшедшей — жестокой, да — но не психопаткой. Думаю, твоя травма отчасти превратила тебя в то, кем ты в итоге стала. — Так значит, никакой надежды для меня уже нет? Мне просто суждено стать монстром. — Нет, я не это имела в виду. Если мы уничтожим Волдеморта, вся твоя жизнь уже не будет состоять из этих ужасных событий, а значит и эффекта такого не должно быть. Нам просто стоит уделять повышенное внимание твоему поведению. Беллатрикс кивнула, и их разговор понемногу сошел на нет. Они посидели еще пару минут в тишине, прежде чем девушка, слегка поколебавшись, спросила: — Можно посмотреть на твою руку? — наконец, спросила она, и Гермиона, вскинув брови, закатала рукав. Белла подалась вперед и протянула вперед дрожащие руки, молча спрашивая у Грейнджер разрешения дотронуться. Та кивнула в ответ, и Лестрейндж аккуратным движение легонько провела по ее запястью. Гермиона тут же напряглась, но руки не отняла, лишь незаметно наблюдая, как на лице собеседницы отражается целая палитра эмоций. — Мне действительно очень жаль, — хрипло прошептала девушка, отрывая руку. — Я будто стала копией своего отца — ему всегда нравилось смотреть на пытки, — обняв себя за плечи, она уставилась в темноту. — Мне кажется, тебе не следует думать обо всем в таком ключе, это не пойдет на пользу твоей психике, — она подалась вперед и сжала своей ладонью холодную руку Беллы. — Больше всего я боялась, что не смогу изменить именно твою судьбу, но теперь я вижу, что не все потеряно. Думаю, у нас есть все шансы изменить все к лучшему. — А я просто надеюсь, что смогу в то же время защитить Нарциссу и Регулуса, — ответила девушка, и Гермиона непроизвольно улыбнулась. — Не Сириуса? — Парень и сам может о себе позаботиться, — саркастично откликнулась Беллатрикс, махнув рукой. — Да и вообще, если бы мне понадобилась помощь, я уверена, что он бы мне не отказал. Мы пока что не настолько сильно отдалились. — Да, ты права. Сириус точно попытался бы защитить тебя. Думаю, вам четверым стоит держаться вместе, семейные узы должны преобладать над отношением к чистоте крови или другой подобной чуши. Семья только одна, и когда никого из нее не останется, и мы будем предоставлены самим себе, тогда-то мы и поймем, что было бы лучше не принимать поспешных решений. — Беллатрикс внимательно следила за Гермионой, понимая, что та права. В будущем в живых остались только Андромеда и Нарцисса, а она сама, Сириус и Регулус погибли, и было совсем неважно, какого мнения они все были друг о друге. Они — часть одной семьи, а это значит, что держаться вместе — это единственное верное решение. Белла также задумалась, как Нарцисса поступила бы с Андромедой после войны — пошла бы на примирение? Гермиона провела в Больничном Крыле еще полчаса, потом подруги пожелали друг другу спокойной ночи, и гриффиндорка поспешила в общую гостиную. Лежа в кровати, Гермиона слушала мерное сопение Алисы, доносившееся с противоположной стороны комнаты, и улыбалась. Разговор с Беллатрикс приоткрыл ей завесу тайны одной из самых загадочных и могущественных чистокровных семей, а также показал совсем иную сторону Беллы, которую она никогда не видела раньше. Размышляя о светлом будущем, Гермиона быстро заснула.