***
Учи меня в том, что может быть сказано мной. Учи меня — слова безразличны, как нож. — То есть мы просто согласились пожениться и родить ребенка? — задумчиво спрашивает Кроули, сидя у себя на кухне. Напротив него Азирафель рассматривает акварельные наброски свадебных украшений. Как оказалось, Анафема недурно рисует. И, как оказалось, хорошо разбирается в организации свадеб. В голове у демона непрерывно шумит что-то напряжённое и активное, но сам он чувствует себя отстраненно. Как будто затянутый прочной, но невероятно тонкой пленкой, ограждающей его от бьющих со всех сторон потоков сухого и резкого песка. — Ангел. Может, поцелуемся? — спрашивает он, кладя голову на сложенные перед собой руки, подобно сторожевой собаке, ожидающей, когда хозяин одарит его лаской. — Конечно, если ты хочешь, дорогой, — Азирафель смотрит на него и улыбается, держа в руках картонки с набросками. — Да нет, не хочу, просто предложил, — голова демона забавно приподнимается во время произнесения слов, ведь нижняя челюсть упирается в тыльную сторону его ладоней. Вернувшийся к сравнению набросков, ангел выглядит спокойным. Смотря на Азирафеля демон решает, что они все же не в песчаной буре, а в середине торнадо. Той самой замершей зловещей точке, где тебя не переламывает несущийся ветер. Шаг в сторону — и их завертит, им вырвет из суставов крылья, повернет голову на 360. Ангел же, казалось, ничуть не волнуется из-за Рая, Ада и предстоящей авантюры. А вот Кроули ощущает что-то похожее на панику.***
Они едут в милую пригородную деревеньку недалёко от Лондона. Ведет Кроули, а Азирафель выполняет роль штурмана. Пока ангел осматривает парк, где планируется церемония, Кроули медленно поправляет очки и замирает, ожидая его. Он прекрасно умеет ждать и сохранять недвижимость. Через некоторое время ангел возвращается и просит его сделать несколько фотографий для Анафемы. Сам Азирафель мобильным практически не пользуется и постоянно забывает взять его с собой. Кроули фотографирует несколько живописных деревьев, полянку (с двух ракурсов) и тропинку (тоже с двух). Потом, коротко закусив губу, он включает фронтальную камеру и мягко притягивает к себе улыбнувшегося ангела. На память у них остается несколько фотографий. На обратном пути Азирафель берет его телефон и делает несколько пролистывающих движений, после каждого из которых на его колени опускается матовая фотография. Он складывает все фотографии в бардачок Бентли и возвращает Кроули телефон. Наблюдавший за этим через солнцезащитные очки демон неожиданно горько понимает, что ангел не оставил себе ни одной фотографии. Он прибавляет газу. Паника давит не только из-за авантюры.***
Неофициальным, разумеется, местом встречи представителей Неба и Ада был небольшой коттедж в одном из засушливых американских штатов. Перед тем как появиться в комнате сквозь дощатый пол, Вельзевул подтянула носок и прикрыла муху на макушке ладонью. Что ж, в этот раз появление прошло спокойно, но она все же поставила посередине комнаты стул и села в кресло, стоящее у камина, повернутое в сторону входной двери. На огонь она могла посмотреть и Там, а здесь она находилась со вполне понятными целями. — Я бы предпочел что-то более пустынное, но ради такого шоу… — Вельзевул с удовольствием наблюдала появление архангела. В целях маскировки тому пришлось обходиться без цветных молний, сияния и сопутствующих вспышек небесной Благодати. Гавриил просто появился посередине комнаты и наткнулся коленом на стул. — Во имя Господа! — в сердцах воскликнул он. — Вы хотели обсудить отступников? — спросила Вельзевул, давя улыбку на корню. — Предателей! — грозно поправил архангел, обходя стул, и садясь напротив Лорда Ада. — И что вас взволновало? — деланно незаинтересованно спросила демон, переводя взгляд в окно. Наискучнейший степной вид, скажу я вам. — А вас? — спросил в ответ ангел. Помолчали, пялясь друг другу в глаза. — Они не трезвеют, — демон криво усмехнулась, обезображивая милое, в целом, лицо, — в отличие от вашей стороны, наша прекрасно разбирается в психологии. Мы ее придумали, — архангел приподнял брови, мол, «брешешь и не краснеешь», — и после их выходки с Апокалипсисом логично было бы напиться и не просыхать. А они не трезвеют. Здесь что-то не так. — Так может они не трезвеют, потому что пьяны все это время? — архангел выглядел довольным своей догадкой. «Какой же идиот». Веки Вельзевул оставались закрытыми буквально на мгновение дольше, чем обычно, но больше она ничем не выдала своего настроения. Она давным-давно поняла, что ее противник прямолинеен и твердолоб. — Почти полгода? — Сверхъестественные существа, — многозначительно сказал архангел. — Человеческие тела. И печенки, — парировала Вельзевул. — И что ты предлагаешь? — Гавриил перешел на более личный тон, но, кажется, даже не заметил этого «ты». Лорд Ада подавила очередной смешок. За все эти тысячелетия архангел так и не изменился. Меняются люди, их Земля, меняется то, у чего короткий и обозримый срок. Они же оставались такими, какими были всегда. Она сказала: — Наблюдение. Поочередное. От обеих сторон. — Я думаю, что лучше парное. «Умел бы ты еще думать», — Вельзевул скрипнула зубами, — «придурок». — Это не приведет ни к чему продуктивному. — Но даст равную информированность, — архангел был непреклонен, а потом задал тот самый вопрос, — почему вы обратились к нам? Лорд Ада не собиралась сообщать противоборствующей стороне, что они не могут обнаружить демона Кроули последние два месяца. Надежды на то, что ангелы уничтожили его и решат сообщить ей, не было, но вот на то, что Гавриил чем-то себя выдаст — да. Она решила кое-что проверить. И отвлечь ангела от его ровного рабочего тона. Вельзевул сказала: — Играем честно. Чтобы покарать предателей. Она закинула ногу за ногу, из-за чего обнажилась затянутая в сетчатый носок щиколотка. Брови архангела вскинулись, сиреневые глаза остекленели, а мысли, поняла Вельзевул, унеслись отнюдь не в эдемские кущи. Помнит. — Играем честно, — с укором сказал Гавриил и встал, оправив свое пальто. — Тогда оформляем наблюдателей, — улыбнулась Вельзевул. Архангел одиночно кивнул и, по забывчивости ли, в сердцах ли, исчез во вспышке бледно-голубой молнии. Сверхъестественными были не только тела, но и бюрократия. Демоны страдали от своего же изобретения, так что в ближайшие месяцы, пока несгораемые бумажки не пройдутся по всем кругам ада и не замусолятся до полной нечитаемости, наблюдателей можно не ждать. Демон откинулась в кресле и задумчиво посмотрела в окно, за которым были унылейшего вида поля. По стеклу медленно ползла зеленоватая муха. Повелительным жестом Вельзевул приказала той перелететь поближе и подставила руку. В то же время с улицы, протискиваясь серыми тельцами под дверью, из всех углов, из комнат второго этажа к ней слетались мухи. Сложив ладони лодочкой, она широко провела по насекомым языком, смачивая тех кисловатой слюной, после чего встряхнула руками. Мухи закружили в воздухе, создавая успокаивающий их повелительницу гул, в который ровно вписался приказ: — Найдите их.***
За одиннадцать дней до свадьбы они решили съехаться. Кроули в своей квартире держала только оранжерея, поэтому одна из двух комнат в квартире Азирафеля была перестроена под растения. В свободной комнате была спальня ангела, а между ней и оранжереей располагалась кухня. Без цветов жилище демона как-то сразу вымерло. Он походил по опустевшей комнате, присел на край стола, подергал шнурок жалюзи, закрывая путь свету. Напоследок он выпил воды из-под крана, как бы прощаясь с квартирой. За два дня до свадьбы приехала Анафема, чтобы помочь с последними приготовлениями. Девять дней между переездом и прибытием ведьмы, Кроули провел, свернувшись в человеческом облике между растениями, и вставая раз в день, чтобы опрыскать их. Из-за непривычной тишины листья у цветов пожухли, а стебли накренились. Демон наблюдал за их медленной деформацией с пола и молчал. За стенкой неторопливо перемещался ангел, кому-то звонил, по утрам ходил открывать магазинчик, по вечерам — закрывать его. Ночами Азирафель сидел на кухне и пил какао, читая что-то из своей коллекции. Хоть демон почти и не двигался, он внимательно наблюдал. Это неиронично была ночь накануне свадьбы. Весь вечер Азирафель ходил загадочный и улыбался, переговариваясь о чем-то с Анафемой по мобильному. Ближе к полуночи ангел переместился на кухню. Он уже был без телефона и намеревался подкрепить свое приподнятое настроение чем-нибудь из холодильника. По небесному стечению обстоятельств Кроули в это время тоже оказался на кухне. Он пил воду, набранную из-под крана, и сравнивал ее с той, что текла у него в старой квартире. Азирафель подошел к холодильнику, но, не открывая его, провел по гладкой белой поверхности ладонью и замер. Демон выглядел слишком тихим. Ангел спокойно, даже с радостью относился к моментам, когда Кроули шумел и бежал куда-то, подстегнутый очередной идеей; когда тот язвил, Азирафель это игнорировал — все же его друг пережил неприятные изменения 6000 лет назад не просто так, но вот когда демон был тихим… Это значило либо то, что он занят сооружением очередного ответа Вниз, либо то, что ему грустно. Азирафель повернулся к другу. Все же завтра их свадьба, а это довольно радостное событие. Он улыбался, делая три плавных шага и наклоняясь к Кроули. Он улыбался, мягко целуя его в щеку, практически в уголок поджатых губ. Он продолжал улыбаться, пусть и немного растерянно, когда демон сказал: — Где едим, там и блядим? — Что? — Да ничего, — демон приподнял голову, направляя стёкла очков на ангела, — зачем это? Ты это сделал зачем? Ангел чуть прикрыл глаза, сохраняя на лице погрустневшую улыбку. — Дорогой мой, что случилось? — Ничего. Абсолютно ничего, — демон передёрнул плечами, проводя по ободу стеклянного стакана пальцем. Опустив голову, он чувствовал терпеливый взгляд Азирафеля. Он хочет сказать, что ему не все равно? Стакан мгновенно оказался стиснут в его руке и тут же полетел в сторону холодильника. — А знаешь что? Слушай! Ты же меня не любишь! Ты сказал об этом! Тебе все равно? Почему ты такой спокойный, ангел? Ты это делаешь просто потому, что я попросил? Свадьба, дети? Если да, то скажи прямо. Столько лет мы «дружим», и ты просто так согласился пожениться? Зачем поцеловал сейчас? Тебе, типа, не все равно, или ты решил, что так правильно? Ты выполняешь все приготовления, ездишь по деревням и сравниваешь глупые рисунки ведьмы. Зачем? Что ты вообще делаешь, небеса тебя побери?! Я тебе не нравлюсь, да? Скажи мне честно, что ты просто такой ангельский и поэтому согласился на это все, и я пойму. Ну? Дослушав местами несвязную, но, безусловно, эмоциональную, от сердца, речь друга, Азирафель потянул воротник домашней рубашки вниз, показывая беззащитную шею, и сказал: — Мой дорогой. Прикованный к его шее змеиный взгляд демона чувствовался даже сквозь очки. Ангел продолжил, поняв, что гипноз его действий сделает слова убедительными: — Я согласен участвовать в твоих затеях, я согласен слушать тебя, говорить с тобой, быть рядом. Я не такой быстрый, как ты, но мне хочется двигаться рядом с тобой. Двигаться, может, не в такт, но уравновешивая тебя. Я не задавал тебе вопросов, потому что я согласен с тобой. Кроули в ступоре молчал, но по складке на его лбу было понятно, что он обдумывает слова ангела. Потом Азирафель спросил: — Может, блинов? Через несколько минут, разогрев блины, ангел смотрел, как Кроули, свернув блин трубочкой, макает его в малиновое варенье. Из-за излишней торопливости демона варенье капало, но ангел пододвинул тарелку к нему поближе, чтобы скатерть осталась чистой. Он тихо сказал: — Тот, кто ест блины с вареньем, не может быть так уж жутко опасен.* Низко опустив голову со встопорщенными от долгого лежания на полу волосами, демон жевал блины. Он был готов признать, что человеческая еда хорошо помогает справляться с волнением. Закончив с первыми двумя блинчиками и немного придя в себя, он уточнил: — Так ты меня любишь? — Конечно, — с улыбкой ответил ангел. — Хорошо. Да. Спасибо, мне легче, — демон задумчиво ел, осмысляя слова жениха. — Заканчивай ужин и ложись спать, я дам тебе матрас — завтра важный день. Коротко коснувшись сладких от варенья ладоней демона, Азирафель ушел в свою комнату. Кроули посмотрел на блинчик и понял, что чертовски влюблен. А тот, кто хочет любви, беззащитен вдвойне, И не зная тебя, движется словно впотьмах — И каждый говорит о любви в словах, Каждый видит прекрасные сны, Каждый уверен, что именно он — источник огня, И это — тема для новой войны.**