***
Летелось быстро, легко. Кариэль привыкла к адскому небу, не терялась так, как впервые; она уверенно разрывала воздух крыльями. Встроившись в клин ангелов, Кариэль мечтала в полете об истинной свободе, жадным взглядом окидывая пустынный простор. Прикипела она к безбрежному горизонту, которого никогда прежде не видела — не водилось такой ужасающей красоты ни в мире людей, ни — уж тем более — в степенном и тихом Раю. Принявший командование Лахаил летел в голове клина (его различить было просто: намотал себе красный шарф на лицо, чтобы уберечься от летучего песка), Тадиэла отослали в хвост, бок о бок с Кариэль стремились другие солдаты, обнадеженные простым, спокойным полетом, избавленном от волнений из-за демонских отрядов, копошившихся кое-где внизу. Вдалеке снова шел бой; Ад уступал, а небесное воинство широкими громыхающими шагами (скорее уж — махами крыл) двигалось по пустыне, текло, преодолевая и заслон демонов, ложившихся грудью в родной песок, и их плюющиеся искрами заклинания. То было надежное прикрытие — алые болезненные всполохи, за которыми не замечали стремительный отряд. Скалился камень в небо. На подлете Кариэль впервые осознала, как много его, как мощны эти словно бы выкушенные из идеального камня, острые горы. От лагеря они казались крохотными, а так далеко залетал разве что Лахаил, который уверенно вел отряд, не отрываясь от проложенного курса. В кармане куртки лежали боевые амулеты, деревянные бусины, четки — все сплошь пропитанные чарами, от которых восковыми слезами станет рыдать камень демонской крепости. Иногда Кариэль казалось, что бок печет от их святой силы. Ветер, бивший ей в грудь, был холоден, но в груди пылало — и вот в кармане еще. «Снижаемся», — скрежетнул у нее в голове смурной Лахаил. Это было еще одно заклинание, обвязавшее их и позволившее общаться без слов. Неуютно встряхнув головой, Кариэль позволила ветру выдуть чужие слова. И стала снижаться вместе со всеми — как будто бросаясь грудью на камень. Пальцы нашарили нить с бусинами. Впереди замаячила крепость, почти неотличимая от остальных скал в такой-то темени. И потом что-то шурхнуло, и один из ангелов беззвучно ухнул вниз. Смазанная тень мелькнула в чернильной пустынной ночи, почти безлунной — они специально подгадывали день. В клине осталась проплешина, а на скалах, бывших близко, руку протяни, забегало что-то. Грянул крик. Остановившись, заметалась Кариэль, захлопала крыльями. На ее глазах кому-то длинной стрелой пробило горло. Они кинулись прочь от скал, но лишь подставили спины. Не думая, Кариэль ринулась назад — к Тадиэлу, выхватившему боевой амулет; тот, стиснутый в ладони, полыхнул яркой звездой, осветил его перепуганное лицо, показавшееся Кариэль чужим. В следующий миг он чаячьи вскрикнул, провалился: стрела попала в крыло, другая… Последняя отскочила, чиркнув по кольчуге, однако Тадиэл уже падал, сложив крылья. И Кариэль кинулась к нему, надеясь подхватить, вытащить. Строй смешался, вокруг кричали. Каким-то чутьем почувствовав перед собой движение, Кариэль отпрянула, громко хлопнув крыльями: скользнула стрела, впилась в руку, и она почувствовала вспышку боли. Вязкое закапало по пальцам… Бесполезно, испуганно тряхнув рукой, чуть насквозь не пробитой у самого запястья, Кариэль заорала еще громче. Растерянные ангелы метались. Поняли уже, что угодили в засаду, пытались развернуться. Им клялись, что не будет на скалах никого, отряд разведки высчитывал демонские караулы — но сегодня они поджидали, будто знали заранее… Отчаяние затопило Кариэль. Лилась в бездну кровь, а она порхала, потерявшись, не мысля, куда лететь и как спасаться. Из десятка выжило — горсть… Нигде не было видно Лахаила, а потом он появился перед Кариэль, белокрылый, лохматый и перепуганный, хватая ее и таща вниз, к земле. Разметавшийся в полете шарф огненно полыхал в осветившемся вспышками небе, загорелся будто. Они падали вместе, как комета. Боль оглушала, и Кариэль не могла сопротивляться, она позволила волочь себя… Когда уж они были далеко, встала на половину неба пылающая печать, и Кариэль испуганно кинулась прочь, уже не увлекаемая Лахаилом, а летящая с ним наравне. Позади разлетелся взрыв боевого заклинания. Вопль стерся в реве огня, а Кариэль, хотя и поджала крылья, почувствовала толчок в спину, выбивший из нее дух. Словно что-то сковало ее тело, не позволяло взмахнуть крыльями. Она падала.***
Очнулась Кариэль с громким криком, вскочила. Над ней чутко присел Лахаил, держа стрелу, густо перепачканную ихором; постанывая, она прижала руку к груди, баюкала. Человеческое оружие не могло причинить вреда ангелу, но демоны зачаровывали сталь. Ей казалось, наконечник остался внутри, разрывает ее. Голова болела — нагнал ее взрыв или Кариэль стукнулась оземь, она не знала. Крылья тащились за спиной, перепачканные, потерявшие белоснежный блеск. Оглядываясь, Кариэль по-прежнему едва различала направления: ночь не закончилась, не стала светлее. Над ними высилась почти отвесная скала. Меч остался в ножнах, а вот амулетов в кармане не было… — Повезло, кость должна быть цела, — сказал Лахаил, трогая кончик стрелы. — Как ты, можешь стоять? Тебя оглушило. — Могу, — сразу же рявкнула она. — Нужно вернуться в лагерь… Неужели кто-то устроил засаду? Привстав, Кариэль фыркнула, завозилась. Тело слушалось ее плохо, а в ушах что-то громко звенело, в волосы и перья набилось столько песка, что хватило бы на целую пустыню, и она принялась брезгливо отряхиваться одной рукой. Услышав шорох шагов, сразу же остановилась и зыркнула по сторонам. Напряженные лопатки сводило — крылья задрожали и едва не уволокли ее в сторону, подхваченные особо суровым порывом. Из-за чернеющих ночью камней показались тени, и в Кариэль все замерло: невозможно было не угадать демонов в этих рогатых фигурах, облаченных в одежду, похожую на ту, что носил Лахаил. Он же, стоявший над ней, не попытался ни взлететь, ни напасть, а спокойно рассматривал демонье, чуть заметно кивнул. В руках демонов было несколько факелов, и в причудливых отблесках Кариэль смогла рассмотреть их полузвериные морды. Лицо Лахаило не дрогнуло. В груди родился рык: Кариэль умела соображать скоро. — Ты! — заорала Кариэль, содрогаясь от ужаса, и у нее не хватило духу выдавить все те проклятия, которые огненно вспыхнули в ее душе. — Ты их убил! Демонов предатель! Лицо Лахаила помертвело, а в следующий миг она кинулась на него всем телом, слепо глядя на того, кого ненадолго посчитала другом, подвывая. Выдернув меч из ножен здоровой левой рукой, Кариэль неуклюже взмахнула им, а боль растеклась от пробитого предплечья до самой лопатки. Выхватив один кинжал, Лахаил подставил его под удар, и клинок Кариэль, звеня, проехался, а сама она пролетела мимо и позорно рухнула на колени в песок. Крылья шорхнули рядом. Демоны наблюдали и молчали, глазели на нее с той же опаской, что и она — на них. У многих Кариэль видела оружие, мечи, топоры, грубые булавы, но Лахаил сделал им знак ладонью. Ей казалось, если какой демон заговорит, она не поймет ни словечка, однако один вполне приятным голосом пророкотал Лахаилу: «Уверен?», и тот кивнул рывком, с надеждой глядя на высокого рогача. Тот помедлил, но поднял руку и тоже махнул своим солдатам. Сердце Кариэль колотилось где-то под горлом; они отступили каждый на пару шагов. Исподлобья она смотрела на Лахаила, поднялась. Если ее и собирались разорвать, смерть Кариэль желала принять не на коленях. Смело глядя на демонов, она не могла не отмечать, что они удивительно похожи на людские лица, только клыкастые и рогатые. Среди них было много молодых — один отвернулся, не выдержав ее пристального взгляда. — Она поймет, — пообещал Лахаил демону-командиру, доверчиво хлопая его по плечу, как старого приятеля, и в Кариэль что-то злобно перекрутилось. Обратившись к ней, он часто кусал губы и дергал пальцами — хотел, должно быть, закурить свое демонское зелье. — Мне дороги назад нет, это верно. Но мы вместе можем вернуться к Ризелю. Сказать, что крепость взять невозможно — это единственный наш шанс… — С чего бы мне это делать, предавать свой народ?! — взорвалась Кариэль, готовая снова драться, крича, сама себе напоминая отчаявшегося зверя. Демоны стояли плотным кругом, у многих были луки наготове. — Мы воюем с ними, Лахаил, или ты забыл, пока жил в Аду? И ты говорил… — Разве ты рассказываешь все первому встречному? — резко спросил Лахаил. — Идем с нами, я покажу, что творят ангелы. Клянусь своею душой, они тебя не тронут. — Нет у тебя души! — ощерилась Кариэль. Оглядевшись, она сглотнула. В ночи она потеряется, не найдет дорогу к лагерю, даже если сумеет взлететь и не собрать еще десяток стрел. Слишком свежа была память о Тадиэле, о золотых пятнах, расплывшихся на его крыльях. За это она ненавидела Лахаила всей душой — и ненавидела еще и потому, что он спас ей жизнь. Кариэль казалось, что она выменяла право дышать на истекшие ихором мечты мальчишки-художника… — Ты увидишь сама, Кариэль, — настойчиво убеждал Лахаил, несмело подступая к ней. — Этот перевал не выдержит осады, я убедил командование в крепости стен и щитов, потому они не решились наступать… Отказываться было бы самоубийством, а Кариэль, вопреки злости, вопреки безрассудной смелости, любила жизнь и не желала погибать безвестно — на красных клыкастых камнях. По указке демонов она сложила крылья, а после заставила их испариться — магия покалывала лопатки, окатила нудной долгой болью. Сложив руки за спиной, она позволила связать их грубой веревкой, оскалилась в лицо демону, кажется, склонившемуся, чтобы ее обнюхать. Клацнула зубами. — Мы похожи куда больше, чем ты думаешь, — сказал Лахаил, видя это. Он стоял поодаль с самокруткой и негромко беседовал с молодым патлатым демоном, указывавшим ввысь и тревожно шипящим. — Придется подниматься пешком — сдюжишь? — Да как-нибудь, — протянула Кариэль, хотя голова у нее уже прошла, а рана на руке не помешала бы ей ни забраться по выдолбленным в камне узким ступеням, ни попытаться бежать. Бредя к крепостным стенам, она возносила благодарности за то, что путь не пришлось проделывать днем, когда пустынное солнце жарило бы им спины. Рана излечивалась — ангельские тела сильны. Кариэль долго сомневалась, скидывать ли кольчугу, однако к середине пути взмокла настолько, что прокляла все и вся, и попросила, чтобы ей развязали на минутку руки. От брошенной стальной рубахи демоны отступили, опасливо глядя. — Значит, небесная сталь для них губительна? — спросила она у Лахаила, точно демонов не было рядом. Взлетая наверх без крыльев, легкими шагами, Лахаил вовсе не выглядел уставшим. — Не в той степени, как нам рассказывают, но неприятна, — ответил он. — Отдохнула? Не желая, чтобы ее посчитали слабой, Кариэль поспешила дальше. Растрепанные волосы падали на мокрый лоб. На грани между небом и песком растекалось розоватое сияние — близился рассвет. Крепостные стены наконец встали над ней, и Кариэль поняла, отчего словам Лахаила поверили: они выглядели внушительно, сделанные из той же красной породы, что и горы вокруг, но украшенные остроугольными демонскими печатями. Когда они подошли, один из демонов выступил вперед и послал вверх подсвеченную слабеньким заклинанием стрелу — она взлетела достаточно высоко, чтобы со стены ее увидели. Тяжелые деревянные двери медленно поддались, со скрипом раздвинулись, чтобы небольшой отряд смог просочиться внутрь. Затоптав самокрутку, Лахаил подошел к ней ближе, заслоняя собой. Внутри Кариэль часто заморгала, привыкая к свету факелов и магическому блеску, но не смогла сосчитать защитников крепости. Их было куда меньше, чем она рассчитывала, и демоны из отряда казались самыми сильными воинами — плечистыми, высокими. Настороженно оглядываясь, Кариэль почувствовала, как небо от нее что-то закрывает — тот самый щит, который они должны были пробить… Между ключиц заныло. Подле нее осталось лишь двое солдат, да еще Лахаил, с нетерпением высматривавший нечто в толпе завозившихся демонов. Голоса оглушали. Они носились, перетаскивали ящики ближе к стенам — готовились к осаде. Невдалеке пронзительно визжало и рычало, и Кариэль догадалась, что это воют адские лошади. Откуда-то пахло походной стряпней и очагом, и это болезненно напомнило Кариэль службу в мире людей. Навстречу Лахаилу выбежала демоница, одетая в свободные шаровары, на которые на поясе вдобавок были повязаны цветастые тряпки; тонкий стан перетягивали бинты — не рубаха, она беззастенчиво подставляла солнцу голые плечи. По смуглой коже растекались серебряные татуировки, в ушах висели тонкие кольца серег. Подвижный хвост с кисточкой и черные рога среди бесцветных волос ее ничуть не портили, как подумала вдруг Кариэль. Почему-то белые волосы демоницы навели ее на тоскливые мысли о Нираэль. О том, что происходило с ней, Кариэль не отважилась бы написать ни в одном письме. Лахаил и демоница остановились рядом, довольно урча, мурлыча, потираясь щеками, как дикие звери, ничуть не стесняясь остальных, и Кариэль отвернулась, скосив взгляд на крепкую крепостную стену. Тем временем демоница осторожно разматывала шарф, закрывавший лицо Лахаила, но лишь для того, чтобы ласково перебирать копну его волос, смеясь приятным, грудным женским смехом и касаясь носом его носа. Впервые Кариэль увидела его, язвительного предателя, слившегося с Адом, который он ненавидел, таким растерянным, но радостным. И продолжила зло сверлить его взглядом, мечтая выхватить меч и снести его голову одним махом. Поглядев на Кариэль, Лахаил сам помертвел взглядом, мягко отодвинул демоницу. Что-то зашептав, она крепко вцепилась в плечо, оскалилась на Кариэль. Потом она повела их обоих к крепости, уверенно прорезая внутренний двор, как серебряная стрела; перед ней уважительно расступались — даже самые рослые и грозные из демонов. — Куда? — спросила Кариэль у Лахаила, не спеша входить в темный коридор. — Я обещал показать, ради чего все это. Внутри Кариэль почувствовала, что ей стало дурно: запахи вдарили в нос, кислые, будто бы оседающие на коже, и ей захотелось выбежать прочь. Утершись подживающей рукой, Кариэль закашлялась в голос и постаралась не дышать. Дух стоял тяжелый — она уже поняла, чем так несет. Всем, что есть в демоне. Из темноты до нее донесся долгий звук, общий стон, исторгаемый из сотен глоток. Таким Ад представляли люди. Демоница уверенно перехватила кого-то, бредущего по коридору со стопкой белых тряпок, а потом пошла вдвое быстрее. Коридорчик, будто бы проеденный в камне, вывел их в большую залу, в которой могли бы обедать демонские лорды, но сейчас тут лежали сотни раненых, корчившихся на постелях, подвывающих в тяжелый потолок, проклинающих мир на лающем древнедемонском языке. Между ними сновали другие демоны, разносившие тряпки, амулеты и плошки с водой. Магический свет горел приглушенно, чтобы не терзать взгляд, и Кариэль порадовалась, что почти не видит их. Собственная рана показалась царапиной. Сребровласая демоница Лахаила дошагала до одного из демонов, лежавшего закутанным в тряпки, с серым земляным лицом и едва закрывшимися черными царапинами на лице. Скосив взгляд ниже, Кариэль увидела, как на его животе тоже липко чернеют бинты. Узнавать, что под ними, не хотелось, но она уже представила перекрученные полувывалившиеся внутренности, и ей захотелось закричать. Но демоница наклонилась к умирающему, нашептала ему пару слов, а потом возложила руки на грудь и принялась что-то напевать. Татуировки ее засияли ярче, осветились, и свет стал окутывать раненого, омывая лицо и возвращая ему немного красок. Это было так отлично от рассказов о кровавых шаманствах Ада, что Кариэль потеряла дар речи, зачарованная. Красота этого мгновения позволила ей забыть и про остальной ужас. К запаху она привыкла, но старалась не вертеть головой. Когда раненый забылся беспокойным сном, демоница погладила его между рогов, изящно поднялась и подошла к ним. — Достаточно, — сказала Кариэль, удивляясь сиплости своего голоса. — Я увидела достаточно. Тем же путем демоница отвела их и оставила у самого входа — у колонны, поддерживающей потолок. Наметанным глазом Кариэль увидела, что замок стар, затянут кое-где паутиной, а потому от пары крепких заклинаний свалился бы. — Когда-то здесь был госпиталь, куда свозили демонов со всего Южного фронта, — сказала демоница. — Удобно воевать в своем мире. Однако фронт прорвали, и мы оказались прямо на пути ангельского войска. — Крепости составляют большую защитную цепь, которая не пропускает Рай вглубь, — добавил Лахаил торопливо. — Но ее можно разомкнуть… — Гораздо важнее, — мрачно перебила демоница, — что ангелы не стали бы щадить раненых. Мы просили их о милости, но ответ был однозначен. Наши переговорщики не вернулись. Вдруг представив, как обваливается потолок от брошенных ей самой заклинаний, Кариэль почувствовала страх. Это была война, жестокая война на уничтожение, и она могла бы наблюдать за бойней внизу, взлетев над обычным сражением, но сравнивать это с налетом на госпиталь… Кариэль попыталась понять, знал ли капиталь Ризель, отсылая отряд, что именно им предстоит штурмовать. Знал ли кто-то из них… — Идем дальше, — повелела демоница, махнув хвостом. Кариэль с опаской следила за движением, таким же естественным, как если б она махнула рукой. — У нас здесь есть кое-кто. В общий зал не отважились класть. Проследовав за демоницей в крохотную комнатку, Кариэль не сразу осмелилась зайти. Лахаил мягко подтолкнул ее локтем, качнул головой. В тесной неосвещенной комнатушке на двух лавках настелены были тряпки и ковры, на которых лежали двое. Один — смутно знакомый солдат. В другом же Кариэль узнала Тадиэла — и едва не рухнула от облегчения. Половину его головы закрывали повязки, помокревшие от ихора; золотые кудри отстригли клоками, чтобы добраться до ран. Крылья валялись вокруг него, неподвижные и какие-то неправильные. — Не трогать, — прошипела демоница, дергая кисточкой хвоста; преградив Кариэль дорогу, не без помощи Лахаила смогла остановить. — У него сломаны крылья. Проще срастить позвоночник, чем такие легкие кости. — Он… не сможет летать? — ужаснулась Кариэль. Попытавшись представить ангела без крыльев, она захотела развернуть свои. — Коли доживет до утра. Подойти ближе ей не позволили, но Кариэль долго стояла и слушала дыхание своего друга, пока демоница разводила руками и нашептывала заклинания. Клинок Кариэль оставили, чтобы показать доброе расположение, но она и не думала им пользоваться: как глупо было бы кинуться на кого-то в замке, полном демонов. Более всего ее пугал крепкий магический купол, вставший над головой, заключивший Кариэль в тюрьму куда хуже той, в которой ей однажды привелось коротать ночь. Чем больше Кариэль наблюдала, тем больше убеждалась, что демоны — такие же существа из плоти и крови, пусть и отличной по цвету. Демоница, шипя, утирала бегущий по лбу пот, мотала головой и нервно моргала. Но дело она свое знала, а Тадиэлу вредить не собиралась. Много лет Кариэль провела на Земле, где люди убивали людей, и готова была принять, что демоны — не чудовища из детских сказок. Во внутреннем дворе она с легкостью нашла Лахаила: все узнавали его по ярко-красному шарфу, будто бы полыхающему в рассветных сумерках. Сереющий небосклон нагонял на Кариэль тоску, ей хотелось не заснуть, но проснуться — и обнаружить себя в Городе Архангелов в мраморных объятиях Нираэль, чему-то тонко улыбающейся во сне. — Как тебе удалось скрываться столько времени? — удивилась Кариэль. — Разве тебя не подозревали?.. — Я приносил им много голов. Преданность Раю исчисляется убитыми демонами. А то, что солдат может сойти с ума, убивая врагов Света, это бывает. Разве ты думала, что я стану защищать демонов, когда мы встретились? — усмехнулся Лахаил. — Половина считает меня тем, кто на себе носит трофеи, другая — безумцем. Но я кровью доказал Небесам, что мне можно верить. — Если этих демонов вылечат, они станут нашими врагами, они убьют нас, не задумываясь, — размышляла Кариэль. — Ты пытался найти наибольшее благо или наименьшее зло? — Я воин и знаю, что недостойно убивать того, кто не может встать с постели. Уверен, ты меня понимаешь. Если эти демоны выживут и смогут держать оружие, я выйду против них и сражусь за право жить — таковы законы этого мира. Изменить их не в силах никто. Пошатываясь, Кариэль поплелась обратно в каморку Тадиэла — в этой келье она чувствовала себя куда спокойнее, чем с волками глядящими демонами, и с ангелом, которому больше не могла доверять. — Ты хочешь спросить, на что это похоже, не так ли? — крикнул Лахаил. — Свобода. Кариэль уходила, не останавливаясь.