Ведьма

Мелкая морось не прекращалась уже сутки. Дождь усилился лишь ночью, барабаня по крыше дома и создавая прекрасный саундтрек для сна. Спать в Форксе потрясающе, а вот просыпаться без солнца оказалось куда труднее. Я сидела на белоснежном стуле, стоящем на белоснежном кафеле в белоснежной кухне Джулс. Раньше я не замечала за ней ОКР, но белые шкафы, ковер и обивка мебели во всем доме заставляли меня задуматься о возможности развития синдрома. После нашего дома в стиле французского шале в Бель Эйр, отремонтированный коттедж Джулс напоминал версию выстиранного с отбеливателем магазина Икеа. Или психиатрическую лечебницу. Яркие детали в интерьере, например, фиолетовые и зеленые узорчатые подушки, стеклянные вазы и черная блестящая техника, немного скрашивали это впечатление. Но, честно говоря, все походило на проект дизайнера-выпускника, который открыто заявляет миру о своем перфекционизме. Черный блестящий чайник звонко цокнул. Я устало поднялась со стула, намереваясь налить себе чай. Кофемашины в доме не было. В моей семье все всегда старались завтракать вместе. Даже когда к нам приезжали гости, или Джулс оставалась на каникулы, мы объявляли общий завтрак в 10 утра. Но сейчас я одиноко ковыряла вилкой свою яичницу, пытаясь найти для себя уважительную причину, почему я должна наплевать на отсутствие аппетита и съесть ее. Может, это было волнение перед первым днем в новой школе, может стресс из-за переезда, но настроение было унылым. Предчувствие, что день будет далеко не знаменательным, разрасталось с каждым часом. Брат с энтузиазмом сбежал с лестницы, буквально подпрыгнул к холодильнику, достал сэндвич в упаковке и плюхнулся на стул напротив меня. - Выглядишь не очень, - заявил он, откусывая большой кусок сэндвича. – Я чувствую себя просто потрясающе, мне кажется, местный кислород куда лучше действует на тело, чем калифорнийский. Я не смогла сдержать смешок. Алекс умел быть несерьезным в нужные моменты, он легко угадывал настроение окружающих и подстраивал свое поведение под обстоятельства. А мне сейчас как раз очень нужен легкий и ненавязчивый разговор. - Да, я тоже спала отлично, - с улыбкой ответила я, попутно отправляя в рот кусок яичницы. – Волнуешься? - Да, есть немного. Все-таки другая школа и другие люди. И мы не в Калифорнии. У нас было правило, может, даже закон: мы говорим друг другу только правду, какой бы она не была. Мы не смущаемся и не стесняемся, мы защищаем друг друга, открыто говорим о недостатках и проблемах, обидах и плохих словах, сказанных в ссоре или на эмоциях. И уж тем более мы не врем о таких мелочах, как наши эмоции по поводу переезда и новой школы. - Потом, здесь все по-другому… - Очень неожиданное открытие! – я рассмеялась, доедая последний кусок яичницы. - Я про то, что люди тут живут иначе, - сгримасничал он. – Вот смотри, пока мы проезжали по городку к дому, я заметил лишь один «Мерседес», да и то у больницы. Вряд ли кто-то приедет к школе на «Порше» или «Мазерати», как было в нашей школе. Твой «Лексус» все же будет выделяться на парковке. - Ох, я не буду менять машину только из-за того, что кто-то подумает о нас как-то не так, - идея быть вне общества городка Форкс не очень меня обрадовала, но и слишком сильно заморачиваться мне не хотелось. – Я уверена, тут есть люди при деньгах, и их дети могут ездить на хороших автомобилях. И потом, через два месяца у тебя будут свои права, и ты можешь поменять свою новенькую «Ауди» на любой пикап, какой только захочешь. Алексу явно не понравилась эта идея. В начале марта у него будет день рождения, а машину он выбрал еще в сентябре. Черная «Ауди» протиралась им до блеска раз в неделю, да так, что я могла легко накрасить губы в отражении капота. Да и мне не казалось, что марка и цена машины может сыграть большое значение. Мы и так были новенькими в этом маленьком городке. Тут новый забор соседа обсуждают год или полтора, наша машина стала известна всем в округе в первые же двадцать минут пребывания в городе. Новость о прибытии двух богатых подростков из Лос-Анджелеса явно поинтереснее установки нового забора у соседа. *** За первую половину дня в школе ко мне подошло с приветствиями как минимум десять человек. Знакомство происходило по привычной схеме: вопрос о том, я ли Изабелла Свон, мой положительный ответ и сокращение имени до Белла, предложение проводить и приглашение сесть рядом. Было много типичных шуток про солнечную Калифорнию и сырой Вашингтон, на парочку из них я даже посмеялась. Я старалась мило улыбаться и терпеливо отвечала на их вопросы, реагировала на шутки и не стесняла общую заинтересованность моей персоной. Я была готова к повышенному интересу в свою сторону, даже кивнула на разрешение написать о себе в местной газете и ответила на пару вопросов о прошедшем уроке литературы. В моей прошлой школе меня знали если не все, то большинство. Я была членом большой и очень шумной компании, лидером которой был мой лучший друг Дэвид Стоун. Он старше меня на два года и с сентября переехал на Восток, так как поступил в Гарвард. Но его популярность и авторитет еще имели вес в школьном сообществе и позволяли мне получать все привилегии школьной элиты. Я с тоской вспоминала позитивный настрой Стоуна, оглядываясь по сторонам. Он точно знал, как надо было пошутить, чтобы я смогла расслабиться и почувствовать себя увереннее. Познакомившись с парой девушек, я мысленно представляла комментарии Сары, моей лучшей подруги и гордости прошлой школы. Ее критичность к окружающим порой забавляла меня, но позволяла смотреть на людей с меньшей наивностью. Она видела людей насквозь, распознавала лесть и манипуляции с первого слова, обращенного в ее адрес, и не позволяла мне идти на поводу у других. И сегодня я была благодарна за полученные от подруги уроки. Моя прошлая школа отличалась своей особенной программой, контингентом учеников и очень хорошей статистикой поступления выпускников в университеты Лиги Плюща. Все привыкли, что в нашей школе снимали репортажи каждую неделю, проходили соревнования и различные балы. В школе учились дети знаменитостей, политиков, высокооплачиваемых адвокатов и бизнесменов. Каждая благотворительная акция освещалась в газете уровня как минимум округа Малибу, иногда школа была на первых полосах газет и журналов Лос-Анджелеса. Руководство постоянно хвасталось в социальных сетях гостями из научного и профессионального сообщества, визитами политических деятелей и дипломатических делегаций. Школа города Форкс могла похвастаться лишь новостью о новой форме для команды пловцов и поездкой учеников старших классов в ботанический сад. Может быть я действительно сноб? Девушка, с которой я сидела на испанском, пригласила меня присоединиться к ней и ее друзьям за столиком на ланче. Меня представили всем сидящим девушкам за столом, двух парней я уже знала после английского: Майк Ньютон и Тайлер Кроули. Через два столика по правую руку от меня сидел Алекс с несколькими девятиклассниками. Он вел себя открыто и раскрепощенно, не показывая даже десятую долю скуки, которая охватывала меня. Накалывая на вилку очередную порцию салата, я даже не пыталась сосредоточиться на разговоре моих новых одноклассников о последней игре команды по волейболу школы. Мой скучающий взгляд блуждал по столовой и наткнулся на самый дальний столик у окна. Их было пятеро. Две девушки и три парня. И черт меня подери, в жизни не видела никого прекраснее. Издалека они казались похожими на мраморные статуи, совершенные своей красотой. Никто из них ничего не ел и не пил, хотя подносы были наполнены едой. Они ни на кого не смотрели, редко разговаривали друг с другом, и выглядели куда более скучающими, чем я. Меня заинтересовала вовсе не их отстраненность ото всех, в том числе и от моей персоны, хотя почти каждый присутствующий поглядывал либо на меня, либо на Алекса. Меня заинтересовало их обескураживающее сходство и различие одновременно. Они слишком явно выделялись на фоне остальных учеников школы. Кожа мертвенно бледная, бледнее любого студента самого пасмурного города в США. В Калифорнии, штате загорелых людей, они бы светились, словно люминесцентные лампы. Темные, почти черные круги под глазами казались огромными синяками. У них у всех были разного цвета волосы, но одинакового цвета глаза – черные, без малейшего намека на темно-карий. Но при этом они были не похожи друг на друга, даже слишком. Один парень, кажется, самый старший из них, будто бы перекачался в зале: чересчур мускулистый. Он напоминал медведя, и темные вьющиеся волосы только добавляли схожести. Другой – медовый блондин, выше и стройнее, но не менее мускулистый, чем первый. Они сидели с двумя девушками. Медведь держал руку роскошной блондинки, такой роскошной, что захватывает дыхание. Она была красивее всех актрис Голливуда, ее фигура казалась идеальной, даже в наш век идеальных тел и массового увлечения фитнесом и пластической хирургией. Миниатюрная брюнетка сидела рядом с блондином, облокотившись на его плечо, ее короткие волосы были уложены под модную прическу «пикси». Последний парень – высокий шатен сидел без пары. Его волосы не были уложены и отливали бронзой, он выглядел значительно моложе и больше походил на старшеклассника или студента первых курсов колледжа, когда остальные выглядели как старшекурсники или аспиранты университетов. И они были безбожно, беспрецедентно и безоговорочно красивы. Я выросла в городе красивых людей, киноактеров и актрис, моделей и блогеров. Я видела тысячи, десятки тысяч идеальных женщин и мужчин. Но они все меркли по сравнению с ними, их красоту просто никогда бы не отметили, если бы они стояли рядом с этой компанией. Да ничью красоту уже нельзя оценить, если эти люди находятся в той же комнате. Или штате. - Это Каллены, - внезапно сказала брюнетка, проследив за моим взглядом. Я же поворачиваться не спешила. – Приемные дети доктора Каллена, переехали в Форкс из Анкориджа пару лет назад. Шатен из этой странной компании поднял голову и посмотрел на меня и на мою новую знакомую. - Эммет, темноволосый парень, сидит рядом с Розали Хейл. Она сестра Джаспера, блондина, - брюнетка продолжила свой рассказ, - рядом с ним Элис Каллен, сестра Эдварда, тот который одиночка. Эдвард отвел взгляд и усмехнулся так, будто бы слышал ее рассказ. - Джессика уже пыталась с ними познакомиться, - сказала другая, светловолосая низкая и довольно симпатичная девушка напротив. - Да, но они сами по себе, - Джессика не думала расстраиваться. – Всегда вместе, ни с кем не общаются. Даже живут друг с другом. Джессика и блондинка, имя которой я так и не запомнила, вкратце рассказали мне последние сплетни об этой семье, которых было довольно мало для такого городка. Что же тут говорят о нас? Я не большой любитель сплетничать, так как в школе Малибу обо мне многое говорили за последние годы. А версии о бесплодности миссис Каллен, возможных близких отношениях совершенно незнакомых мне людей и общих болезнях этой семьи меня не забавляли, а скорее расстраивали. - В любом случае, это меня не касается, - сказала я, прервав блондинку, на середине предложения. Следующим уроком была биология. Анжела, одна из девушек за столом, предложила меня проводить. Она была единственной, кто не сказал ничего плохого о семье Каллен. Мы вошли в класс. Конечно же, единственное свободное место было рядом с Эдвардом Калленом. Возникло ощущение, что сейчас решится моя репутация. Главный холостяк школы и новенькая. Какая потрясающая сплетня… Отдав формуляр учителю, я прошла к своей парте, сдержанно улыбаясь остальным ученикам в классе. Когда я посмотрела с той же улыбкой на своего соседа по парте, то наткнулась на ледяной взгляд полный злости, даже ненависти. Почему? Не то, чтобы я испугалась, но сердце забилось еще быстрее, отчего я покраснела. Несмотря на мое непонимание его поведения, я спокойно села на стул и положила тетрадь и учебник на стол. Новая волна злости обрушилась на меня со стороны Каллена. Сильнейшая эмоция чуть ли не столкнула меня со стула. Он отодвинулся к самому краю парты, буквально испепеляя меня взглядом. Возникло чувство, будто бы он пытается прожечь мне дыру на макушке своим взглядом. Голова начинала гудеть. Что могло вызвать такую ненависть? Может он услышал те сплетни, что говорили Джессика и эта блондинка? Но я прервала их и сменила тему. Я вообще не видела его до сегодняшнего обеда. Подрезала на дороге? Нет, я была предельно осторожна на скользком асфальте. Толкнула? Наступила на ногу? Бред. Он сжал кулаки настолько сильно, что я отчетливо видела, как побелели костяшки его пальцев. Еще он морщился будто от очень неприятного запаха, однако я ничего не чувствовала, даже про парфюм забыла утром. Этот взгляд спровоцировал во мне очень странные ощущения, даже болезненные. Я всем своим нутром чувствовала нарастающую опасность, но исходящую не от него, а от меня. Мне казалось, что мои органы будто бы завибрировали, но этого не было видно. Ощущение покалывания, как от электрического тока, на пальцах усилилось, и я сжала руки в замок под столом. Последний раз со мной такое случалось два года назад и при совсем других обстоятельствах. Я не могла позволить себе сорваться здесь и сейчас, в первый день в городе, где нет ни одного человека, который бы помог уладить ситуацию. Я почувствовала как покалывание расходится по всей кисти, и натянула рукава кофты на пальцы, попутно стараясь глубоко дышать. «Магия – это контроль, Белла», - звучал в голове голос Мари. Эта волна ненависти и злости в мою сторону лишь вызывала во мне подсознательное желание атаковать, а ведьмовская сила была готова ответить на вызов. Медальон начал нагреваться, он переполнялся моей энергией. - Прекрати, - прошептала я, - прекрати, пожалуйста, так на меня смотреть, - без единой агрессивной нотки сказала я. Одна лишняя эмоция, и я взорвусь. Могу разнести этот класс в щепки. Или вытолкнуть парня в окно. Он отвернулся, но все еще сжимал кулак, схватив край стола второй рукой. Урок тянулся очень медленно, но Эдвард ничего не записывал, а я сидела с открытой тетрадкой, и казалось, что белый лист бумаги буквально светился на весь класс. Через секунду после прозвеневшего звонка Эдвард Каллен вскочил со стула и бросился вон из класса. Я сидела за партой, пытаясь подавить в себе этот неожиданный всплеск силы. Боясь прикасаться к ручке с металлическим колпачком, я просто смотрела на нее, будто ожидая, что она сама запрыгнет в сумку. Только спустя пару минут, я смогла унять сердцебиение и избавиться от ощущения покалывания в руках. Ко мне подбежал Майк Ньютон и предложил проводить до спортзала. Он тоже около семи лет назад переехал из Калифорнии, но не из Лос-Анджелеса. Его шутки про нехватку витамина D, калифорнийский загар и дешевый бензин звучали будто бы из-за плотной пелены, но я все-таки выдавила улыбку на его монолог. В конце дня мне нужно было только отнести формуляр в канцелярию, дождаться Алекса и наконец-то поехать домой. Погода больше подходила для триллера или фильма ужасов. Мокрый и очень сильный ветер дул прямо в лицо, раздражающая морось ощущалась как очередь мелкой дроби. Совсем не походило на теплый океанский бриз. Теплое и сухое здание администрации после пяти минут на улице показалось самым уютным местом. Но войдя в офис администратора, я увидела того самого Эдварда Каллена. Бронзовые волосы выглядели еще более спутанными, руки были сжаты в кулаки, спина напряжена. Вот только голос, мягкий и бархатный, тихо и вкрадчиво пытался убедить женщину за столом перенести его урок биологии на любой другой день. Я стояла в дверях и смотрела на парня, просто не понимая, как можно быть таким… уродом? Ну вот, что я могла сделать, чтобы вызвать такую реакцию? Сколько себя помню, всегда нравилась людям, очень редко кого-то раздражала или бесила. Со мной общались, любили пошутить и посмеяться. Я ни разу в жизни не вызывала ни у кого такую ненависть, особенно после часа за одной партой. Дверь в здание открылась и впустила новую порцию холодного воздуха. Каллен замер у стола администратора. Я видела, как напряглась его спины и руки, и как дернулась голова в мою сторону. - Ладно, ничего не поделаешь, - сквозь зубы процедил он. – Буду ходить на биологию. Развернувшись, он пошел прямо на меня, одаривая очередным ненавидящим взглядом. Да какого черта? Я лишь горделиво вскинула подбородок и прищурилась, не отводя от Каллена взгляда. - Белла, выпусти человека! – Алекс оказался позади меня. – Ты чего в дверях встала? Я моргнула и будто бы очнулась. Взгляд черных глаз переметнулся на Алекса. Вряд ли брат был готов к такому. Единственное, что он смог сказать, было тихое «fuck». Как только я отошла от дверей, Каллен стремительно покинул корпус. Раздражение охватывало меня с новой силой. Но я уже не ощущала нарастание своих ведьмовских сил, я ощущала злость. Простую женскую злость.