***
В сад вела круглая арка. На вершине ее пышной шапкой лежали крупные фиолетовые цветы, гибкими побегами спускающиеся до самой земли. Наруто толкнул двустворчатую резную калитку, прошел внутрь. По правую сторону от дорожки, словно собранной из кусочков разноцветной мозаики, раскинулись яркие клумбы и нарядные кусты. Здесь цвел лимонно-желтый золотарник, мирно соседствующий с кустарниковой астрой, чьи цветочки были словно мелкие звезды с золотой серединкой. То там, то сям виднелись шарики бархатца – оранжевые, как закатное солнце. Вверх стремилась пурпурная канна; ее гладкие лепестки усеивали темные крапинки. Пестрели мелкие цветки вербены, отдаленно напоминающие Наруто кисти сирени. У самых ног стелилась полосатая газания, с узкими стрельчатыми лепестками. В узорчатых горшочках цвела нежная настурция, робко выглядывающая из широких, темно-зеленых листьев, как из-под зонтиков. По левую сторону раскинулись грядки с круглыми тыквами, усеивающие землю до самого забора. Напоминающие своим видом о Хеллоуине. До которого оставалось больше двадцати дней, тогда как монстры уже бродили среди живых. А раньше Наруто любил этот праздник. В саду преобладали жизнерадостные оранжево-желтые краски – самые осенние цвета. Они ассоциировались с приятными вещами – солнцем, светом, радостью и надеждой. Здесь Наруто стало легче дышать. Обручи, сдавившие грудную клетку, словно спали немного. Зато ком, стоявший в горле, никуда не делся. Он не за себя боялся. Ему просто хотелось, чтобы больше никто не умирал. Чтобы больше никому не пришлось бороться и совершать вещи, после которых не спят ночами. Наруто двинулся дальше, туда, где виднелись прозрачные стены теплицы, позади которой раскинулись плодовые деревья. Неужели этот прекрасный мир никто больше не хочет спасать? Они что, так и умрут все – разобщено и думая каждый только о своей заднице? К черту, ожесточенно подумал Наруто. Он не сдастся так легко. Только не он. – Ты гармонично здесь смотришься. Мадара стоял позади, сунув руки в карманы куртки, и смотрел на него. Волосы его трепал легкий ветер, вносивший прохладу в душный, пропахший цветами воздух. Наруто покосился на свою потрепанную, грязную толстовку вырвиглазно-оранжевого цвета. На красные припыленные кроссовки. – Я бы назвал тебя осенним духом, если бы не кровь на твоей одежде, – Мадара вытащил из кармана пачку сигарет. Щелкнул колесиком зажигалки. – Я кровожадный осенний дух. – Наруто свернул к скамеечке рядом с нежно-белыми хризантемами, опустился на нагретое солнцем сиденье. Откинулся на спинку, затылком касаясь цветов. Словно с головой окунулся в одуряюще яркий аромат. Мадара устроился рядом с ним. Он молчал, изредка затягиваясь. Взгляд его был устремлен в небо, на медленно плывущие облака. Дым, что он выпускал изо рта, поднимался вверх и словно бы смешивался с ними, уплывая прочь. – Злишься на меня? – спросил он, нарушив звенящую тишину. Наруто сел ровнее, скрестил ноги в лодыжках. Сорвал резной лист хризантемы, покрутил в пальцах. – Нет. Я не злюсь. – Он вздохнул. – Просто, – замялся, подыскивая слова, – слишком много всего за один день. А если быть точнее, то слишком много всего произошло вообще за эти дни. Мадара хмыкнул. Они помолчали еще немного, прежде чем Наруто вновь спросил: – Так почему ты молчал-то? Сказал бы сразу. Зачем вообще нужно было скрывать такие вещи? – Думаешь, я просто так языком треплю перед незнакомцами? – Мадара затушил сигарету, выкидывая бычок в кусты цветов. – В каком это смысле? – Наруто непонимающе уставился на него, неодобрительно покосившись на улетевший прочь окурок. Сакура тут огромный сад забабахала, а он мусорит. – В прямом, – коротко ответил Мадара. И пояснил. – Я доверяю тебе, потому и рассказал то, что вообще-то является секретами нашей общины. И я хотел бы, чтобы ты тоже держал это в тайне. Налетевший порыв ветра взметнул его волосы, хлестнул по лицу тяжелыми прядями. Что-то вокруг неуловимо изменилось. Как будто кто-то приглушил все краски, наложил на пространство неяркий фильтр. Солнце скрылось за облаками, а духота, казалось, даже усилилась. Ветер, задувший сильнее, не спасал от нее. – Идем в дом? – предложил Наруто, поднявшись на ноги. – Проверим, как там Какаши. Мадара кивнул. Они медленно побрели к выходу, любуясь буйством зелени вокруг. Возле арки Мадара повернулся к Наруто, привлек его к себе. Мягко поцеловал, оставляя на губах горький привкус табака. Наруто почувствовал, как его щеки залил обжигающий румянец. Он хотел уже было ответить, углубить поцелуй, но Мадара отстранился. Ласково погладил его по щеке, отчего Наруто утомленно прикрыл глаза. Ему хотелось, чтобы время на мгновение остановилось. В этот ярком умирающем саду, лицезреть который им не получится слишком долго. Скоро они уедут. Снова сядут в машину и уедут. Как много дней до этого. Вздохнув, Мадара разрушил очарование момента. Улыбнувшись напоследок, он ушел; калитка за ним мягко закрылась. Наруто продолжил стоять, пялясь на фиолетовые кляксы растения, оплетающего своды арки. Он попытался сдержаться, но глупая улыбка все равно отразилась на его губах.***
Изящная вышивка, украшающая бордовую, прохладную на ощупь скатерть, была почти незаметна глазу. Особенно в неверном, дрожащем свете свечей. Только они и развеивали мрак, сгустившийся в столовой с приходом ночи. Сакура заявила, что экономит электричество, и без весомой причины генератором, установленном в подвале, не пользуется. Зато у нее имелся годовой запас свечей. Простых и ароматизированных. Покрытых разноцветными блестками и стразами. Фигурно вырезанных и задрапированных в кружево. Тематически украшенных под разные праздники. Наруто, которого послали за ними в кладовую, оценил все это богатство, громко присвистнув. Ему сразу вспомнилась мама. Ей нравились чайные свечки. Когда они горели, расставленные по дому, то напоминали волшебные огонечки. Особенно те, что были с цветным пламенем. Набрав нужное количество свечей, он отступил назад, споткнувшись обо что-то, загремевшее в темноте. Присев, он пошарил рукой по полу. Пальцы его наткнулись что-то холодное, закатившееся под нижнюю полку. Вытащив странный предмет, он, наконец, разглядел, что это. Использованный баллончик аэрозольной краски. Еще несколько стояли скромно в углу. Преимущественно желтого и красного цветов, насколько он понял, когда осмотрел их. В памяти всплыла разбитая машина, которую он видел в поселке. Нахмурившись, Наруто убрал баллончик на место, возвращаясь в столовую, где все уже было готово к ужину. Ему лишь оставалось надеяться, что Сакура не тронулась умом и не перережет их всех ночью. В конце концов, у каждого есть свои причуды. Ну подумаешь, разрисовывает она брошенные машины. Это ведь ничего не значит. Но глухая тревога никуда не делась. Да еще и накатила серая мерзкая тоска. Ощущение, ставшее почти привычным. К тому же и атмосфера не располагала к веселью. От зажженных свечей тошнотворно воняло вишней и ванилью. Сакура монотонно бубнила что-то, сидя во главе стола. Ее глаза были закрыты. Наруто тоскливо смотрел вниз, на свою тарелку с консервированной ветчиной. Правую его руку сжимал Мадара – с непроницаемо серьезным лицом, за левую держался Какаши, малость оправившийся, но все еще бледный как смерть. Хозяйка дома наотрез отказалась приступать к ужину без молитвы. Она объяснила, что родители с детства приучили ее, и менять свои привычки она не собирается. И если уж они являются гостями этого дома, то им придется принять эти правила. Поэтому им осталось лишь взяться за ручки, как примерным школьникам, и терпеливо ждать, пока она закончит говорить. Не то, чтобы Наруто был атеистом. Однако за всю свою жизнь он привык полагаться на себя, а не на неведомые чудеса. И вообще, если бы боги существовали, хоть какие-то, разве бы они позволили такой херне, как этот ебучий апокалипсис, произойти? Если они не конченные садисты, конечно. Типа того существа, которому поклонялся Хидан. Исправно приносил ему жертвы в виде зомбаков. Наруто искренне надеялся, что существо это не потребует однажды человечинки. Однако Сакура пугала его не меньше бывшего лидера. Он начал припоминать, что всюду в доме висят распятия. Наруто никогда не был шибко внимательным, и на эту странность ему указал Мадара, еще до ужина. Их было действительно больше, чем в обычных домах. Темные кресты украшали собой стены в каждой комнате, которые они успели увидеть. А на столике в гостиной лежала истрепанная, явно зачитанная Библия. Хотя, поспешил он утешить себя, домом ведь владели крайне религиозные люди, успевшие привить дочери горячую веру. Да и, в конце концов, в эти нежданно наступившие полные хаоса дни каждый успокаивает себя, как может. Нельзя винить людей в растерянности и желании обнадежить, найти опору в чем-то простом для них и понятном. Сакура тем временем закругляться не планировала. Говорила и говорила, нудно и на одной ноте. Ее молитва напоминала Наруто крайне длинную и неинтересную лекцию, от которых его всегда тянуло в сон. Украдкой вздохнув, он вновь бросил печальный взгляд на еду. И едва не подпрыгнул на месте от неожиданности, когда Мадара погладил пальцами внутреннюю сторону его ладони. Приятно и щекотно до мурашек. Сжав губы и нахмурившись, чтоб не прыснуть, Наруто строго посмотрел на него. Тот сделал вид, что вообще не при делах. Задумчиво рассматривал многочисленные свечи, изредка кивал. Лицо его было серьезным и сосредоточенным, будто он внимает молитве как самый верующий человек на этой грешной земле. Тогда Наруто наступил на ногу Мадаре под столом, пользуясь тем, что никто этого не заметит. В ответ его пальцы больно сжали. Наруто готов был поклясться, что услышал хруст собственных суставов. Инстинктивно он стиснул руку Какаши; тот слабо зашевелился, пытаясь отнять ладонь. Еще немного, и возня за столом привлекла бы внимание Сакуры, но, к счастью, она как раз закончила молитву: – Аминь, – и приступила к еде, ни на кого не глядя. Мадара тотчас выпустил руку Наруто, взял вилку, наколол на зубчики кусочек ветчины. Отправил его в рот и прикрыл глаза, словно великий гурман. Улыбнулся, якобы наслаждаясь вкусом. Наруто вновь захотелось оттоптать ему ногу. Украдкой потерев пальцы, которые все еще ныли, он метнул недовольный взгляд на Мадару. Тот проигнорировал его самым бессовестным образом, продолжая неспешную трапезу. Ужинали в полной тишине. Сакура вообще была неразговорчива, о себе почти ничего не рассказала. Только лишь то, что родители ее мертвы, садовник и домработница сбежали к своим семьям, а других близких у нее нет. Вот и живет одна в этом огромном доме. Мадара тоже был не из болтливых, Какаши еле хватало сил, чтобы ровно сидеть, так что беседу, что завел Наруто, никто не поддержал. …Едва слышно потрескивали свечи, звякала посуда, изредка кто-нибудь кашлял или ерзал на стуле. Тени плясали по стенам уродливыми очертаниями, пародиями на человеческие фигуры. Наруто разглядывал их, раздумывая о том, что делать дальше. Вероятно, им придется задержаться в этом доме еще на день или даже два. До тех пор, пока Какаши не будет готов к длинной дороге. Радовало то, что большую часть пути они уже преодолели. Не пройдет и недели, как они прибудут в Коноху. Интересно, живы ли его друзья? Хоть кто-то из них должен находиться в общине. Скорее всего, Киба находится там, вместе с неунывающим Акамару. Может быть, еще Шикамару. Наруто верил, что увидит их. Встреча со старым знакомцем Киллером Би вселила в него надежду. Покончив с ужином, Сакура аккуратно вытерла рот салфеткой. Встала, поправляя платье мятного цвета. Она, принарядившаяся для гостей, выглядела странно в этой мертвой гостиной, пропахшей ванилью. Наруто все никак не мог подобрать слово для ощущения, которое испытывал в розовом доме. Теперь он понимал – ему казалось, что он очутился не просто в сказке, как решил впервые, а в искривленной ее версии. Приторно милые элементы повсюду лишь подыгрывали этому впечатлению, а религиозные символы нагоняли жути. – Вы будете спать наверху, – сказала Сакура. – Идемте, я покажу вам вашу комнату. Платье ее шуршало, когда она двигалась. Наруто шел следом за ней, упершись взглядом в ее затылок. Из прически выбивались трогательные завитки волос, спускающиеся на открытую шею с молочно-белой кожей. Она повела плечами, будто сбрасывая с себя чужой взгляд. Оглянулась, посмотрев на Наруто. Он улыбнулся ей, отчего Сакура поспешно отвернулась. С таким лицом, будто бы увидела самого Теда Банди. Наруто поймал себя на забавной мысли, что пока он сравнивал дом с обиталищем чудовищ, хозяйка его очевидно опасалась их и даже боялась. Но все же доверилась им. Наруто умел ценить чужое доверие. – Нам сюда? – спросил он, когда они преодолели лестницу и оказались в длинном темном коридоре. Шагнул вправо и почти успел положить ладонь на ручку двери, как Сакура нервно выпалила: – Нет! Не открывай. Наруто отдернул руку, посмотрел на нее удивленно. Та пояснила: – Это комната моих родителей. Они покончили с собой. – Они что, – севшим от страха голосом спросил Наруто, – до сих пор там? – Вот не зря ему казалось, что этот дом – оживший ночной кошмар. Он нервно переглянулся с Мадарой. – Ты видимо переутомился, – Сакура бросила на Наруто долгий внимательный взгляд. – Конечно они не там. Но это их комната, поэтому я не вхожу туда и ничего не трогаю. Только убираюсь раз в неделю. Наруто выдохнул. Он порядком устал от сюрпризов, что жизнь подкидывала ему в последние насыщенные дни. Поэтому, узнай он, что в доме реально лежат два трупа, то нисколько бы не удивился. В спальню, выделенную Сакурой, он вошел с опаской. Огляделся. Комната как комната, мрачноватая правда. И тоже пропахшая насквозь, только не ванилью, а розами. – Если что понадобится, я сплю дальше по коридору. Мадара кивнул Сакуре, и та ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Наруто опустился в глубокое кресло, откинул голову назад. Его тянуло в сон, мысли путались и расплывались, как бензиновые круги по воде. И немного подташнивало от консервированной ветчины. А может, от мерзких приторных ароматов. – Надо проветрить здесь, – Мадара словно услышал его мысли. Скрипнула открывшаяся створка, впуская свежее дуновение в тяжелый застоявшийся комнатный воздух. – Мне здесь не нравится, – Наруто одним глазом наблюдал за Мадарой, что раздевался, стоя у окна, из которого струился лунный свет. – Мне тоже, – пожал плечами тот, заваливаясь на кровать. Та скрипнула под его весом. – Поскорее бы Какаши стало лучше, – скинув одежду кучкой на кресло, Наруто тоже забрался под одеяло. Покрутился, пытаясь устроиться удобнее. – Угу, – раздалось со стороны Мадары. Через считанные минуты он ровно задышал, вытянувшись во весь рост и уткнувшись лицом в подушку. С завистью покосившись на него, Наруто уставился в потолок. Ночь обещала быть длинной.***
Наруто никак не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, пытаясь найти удобное положение, но всегда что-то мешало. Под одеялом было душно, без него холодно, пружина от матраса давила то в бок, то в спину. Подушка была слишком низкой, плоской, как блин, еще и комковатой местами. Он взбивал ее кулаком, укладывался, чтобы минут через пять, тихо ругаясь под нос, опять поднять голову, которая от неудобного положения начинала ныть. Мадара, лежащий рядом на животе, не шевелился. Тишина и темнота вокруг давили, незнакомая комната казалась мрачной и тесной, как гроб. Впечатление усиливалось из-за темно-красных обоев и коричневого потолка под дерево. От постели траурно пахло завядшими розами. Устав вертеться, Наруто со вздохом выпутался из одеяла, облегченно откидываясь спиной на изголовье кровати. Взъерошил волосы на затылке. Пряди были слегка влажными, и теперь прохлада приятно касалась обнаженной кожи, остужая нагретое тело. Из окна виднелся край звездного неба, расчерченный металлической решеткой. Устало уткнувшись лбом в колени, Наруто замер. Дело было не в неудобной постели. Спать мешали мысли, удушливой волной затопившие сознание. С Мадарой он так и не поговорил толком. Убитые ребята, его молчание о вакцине, поведение в целом – все смешалось. Наруто хотел бы знать, как отреагировать правильно. Что сказать ему? Как поступить? Как будто в ответ на его размышления, по оконному стеклу застучали редкие капли. Недаром весь день было так душно. Порывы ветра усилились, и дождь довольно скоро перерос в настоящий ливень. Казалось, что кто-то горстями швыряет воду в окно, с таким оглушительным звуком били капли по стеклу и подоконнику с той стороны. Вскоре сверкнула молния, на мгновение стало светло, как днем. В отдалении грянул гром. Наруто обнял колени, дернул к себе одеяло, закутываясь в него. Мадара зашевелился, потревоженный этим рывком. – Чего ты? – Голос его был хриплым. Он приподнялся, черные пряди упали ему на лицо. Он сонно поморщился, убирая их рукой. – Гроза началась, – шепотом ответил Наруто. Последующее молчание под шум непогоды он мог бы назвать уютным, если бы не висели между ними невыясненные вопросы. Как нечто материальное, осязаемое. Поэтому неожиданно даже для себя выпалил то, что вертелось на языке. – Почему ты убил их? Было слышно, как тикали часы на каминной полке. Как бушевал ливень. Как стучал он по крыше. Хлопнула дверь, и по коридору легкой поступью прошла Сакура. Где-то внизу закашлял Какаши. Кровать скрипнула. Мадара лег на спину. Наруто перевел взгляд на него. Он смотрел в потолок. Глаза его под тяжелыми веками тускло блестели, как необработанные минералы. – Я знаю таких людей, – наконец сказал он. – Нам в любом случае пришлось бы принимать решение. Мне проще было сделать это сразу, а не ждать, пока вы с Какаши раскачаетесь. Я и так опоздал. Вновь блеснула молния, осветив резкие черты его лица. – Тебе не было их жаль? – В жалости есть смысл? – хмыкнул Мадара, поворачиваясь на бок, лицом к Наруто. – Я не знаю, – Наруто отчаянно хотел доказать то, что он чувствовал сердцем, но не мог высказать словами. – Чтобы сохранить человечность? – Давай без дешевого пафоса, – Мадара устало прикрыл глаза. – Ты не знаешь, о чем говоришь. – Расскажи мне, – настойчиво попросил Наруто, укладываясь рядом. Протянул руку, касаясь пальцами чужого плеча, прикрытого лишь спутанными волосами. – Невозможно рассказать о том, что лучше всего познается на собственном опыте, – Мадара перехватил его руку, легко сжал пальцы. Губами коснулся центра раскрытой ладони. Наруто даже забыл, как дышать. Он слышал теперь только, как бьется собственное сердце – заполошно, дикими толчками. Мадара невесомо целовал запястье, осторожно прихватил зубами кожу. Наруто потянулся вперед, отнял свою руку, чтобы приложить ладонь к чужой щеке. Гладкой, недавно выбритой. Дождь слышался где-то на периферии сознания. На секунду все сомнения и страхи перестали иметь значение. Звуки стрельбы взорвали тишину ночи, отдаваясь в ушах. Наруто вскочил было на ноги, но оказался прижат лицом к постели. Забарахтался, пытаясь вырваться. Держали его крепко, уверенной твердой рукой. Внизу звенело стекло, отчетливо вскрикнула Сакура. Пальба затихла так же внезапно, как и началась. Воцарилась гнетущая тишина. Наруто приподнял голову, ошеломленно оглядываясь. Мадара шикнул на него, подтолкнул в бок. Они оба скатились с кровати на пол. Следующая очередь прошлась уже по окнам на их этаже. Наруто прильнул щекой к ковру, прикрыл руками голову. И пытался понять, что вообще происходит. Кто-то напал на особняк? Может быть, мародеры. Но зачем так шумно и демонстративно? Сыпалась штукатурка, во все стороны летели деревянные щепки от двери. Пули свистели над головой, впиваясь в стены, уродуя их, оставляя безобразные дыры. Одна из них попала в распятие, висевшее у входа и то, крутанувшись, со звоном упало на пол, совсем рядом с головой Наруто. Он зажмурился, вздрогнув, и зарылся лицом в длинный ворс ковра, пахнущий пылью. В носу тут же защекотало, нестерпимо захотелось чихнуть. Что он и сделал, до звона в ушах. – Будь здоров, – мрачно ответил Мадара. Его голос странно громко прозвучал в воцарившейся вдруг тишине. – Что это было? – прошептал Наруто. В голове все еще раздражающе шумело. – Сейчас, – Мадара сделал вид, что задумался, – дай-ка погадаю на хрустальном шаре. На Наруто накатила злость: – Что ты придуриваешься? – Он встал на ноги, инстинктивно пригибаясь, готовый в любую минуту вновь упасть на пол. – Откуда мне знать, что произошло, – спокойно ответил Мадара, поднимаясь вслед за ним. В руках он держал пистолет. Наруто лишь подивился тому, когда тот успел забрать его со своей тумбочки. Наверное, в краткий момент перед тем, как скатиться с кровати. С первого этажа раздался характерный треск, как если бы ломалось что-то деревянное. Вслед за этим загрохотал гром, и сверкнула ослепительно-яркая молния. – Нужно узнать, как там Какаши и Сакура, – Наруто ринулся было в коридор, но его успели поймать за руку. Больно сжав ее выше локтя, Мадара прошипел: – Что ты творишь? Спешишь по акции на тот свет? – Нам нужно проверить, живы ли они! – возмущенно прошептал Наруто, вырываясь. – С этим никто не спорит, – рявкнул Мадара, отпуская его. – Возьми оружие, и идем. И прежде пользуйся мозгами, они тебе даны не для галочки. Наруто сердито посмотрел на него, но промолчал. Ответить было нечем. Цапнув беретту, которую небрежно оставил на комоде у двери, он вылетел в коридор. Вниз по лестнице он практически бежал, не чуя под собой пола. У входа на кухню замер, не веря открывшей глазам картине. На столе у окна, том самом, через которое Наруто пробрался в дом, распластался человек, бессильно раскинув руки в стороны. Дождь лупил по подоконнику, заливая его ноги, торчащие в открытый проем, который еще днем наскоро прикрыли фанеркой. «Нужно было заколотить окно досками», – мелькнула у Наруто запоздалая мысль. – «Так было бы надежнее». Рядом со столом стояла Сакура, в смешной напряженной позе, держа в поднятой руке отбивной молоток. На темный ламинат с разбитой головы незнакомца капала кровь, смешиваясь с водой из вазы, упавшей на пол и разлетевшейся на осколки. Розы в беспорядке рассыпались по полу, усеяв его белыми лепестками. Мадара отодвинул застывшего в дверях Наруто в сторону, подошел к неудачливому захватчику, поднял голову за пряди на затылке. Рассматривая запрокинутое вверх бледное лицо с плотно прикрытыми глазами, он задумчиво протянул: – Кого-то этот тип мне напоминает. Наруто присел на корточки, пригляделся внимательнее к незнакомцу, пытавшемуся ворваться к ним в дом. – И правда, – пробормотал неуверенно, нахмурившись в попытке вспомнить. Нужные слова буквально вертелись на языке, образ мелькал перед глазами, расплываясь в неопределенно-мутное пятно. Почему этот парень кажется таким знакомым? – Неважно, – Мадара отпустил его голову, вытер окровавленные пальцы об кухонное полотенце. – Нужно допросить его. Вполне может статься, что он не один. – Думаешь, он действует с кем-то? – спросил Наруто, оглядывая вторженца. Вид несчастного вызывал в нем жалость. Изможденное лицо, узкие сухие губы, синева под глазами – может быть, он просто отчаялся, вот и попытался отбить дом. – Если он был с кем-то еще, то где они? Почему он напал в одиночку? Мадара пожал плечами, задумчиво хмурясь. Незнакомец на столе тем временем вдруг застонал, неуклюже пошевелился. Попытался привстать, но обессилено обмяк, склонив голову к низу. Сакура резво открыла ящичек, в котором вперемешку валялась различная мелочевка, и выудила оттуда моток бельевой веревки нежно-голубого цвета. – Вот, держи, – она протянула его Мадаре, не сводя настороженных глаз с незнакомца, который больше не подавал никаких признаков жизни, кроме тяжелого рваного дыхания. Мадара ловко стянул сложным узлом руки их временного пленника, пока тот все еще пытался прийти в сознание, затем без особых усилий стащил его со стола, усаживая на стул. Быстро ощупал его, обыскивая карманы, присел на корточки и провел ладонями по ногам, не пропуская ни сантиметра. Бросил на пол найденный под штаниной нож, вынул пистолет из кобуры, проверил количество патронов, прежде чем отдать его Наруто. Больше никакого оружия не нашлось. Оттянув голову пленного за волосы, он похлопал его по щекам, приводя того в чувство. Незнакомец вновь застонал. Попытался пошевелиться, но лишь безуспешно дернул руками. Медленно открыв мутные глаза, он оглядел людей, стоявших перед ним. Сначала на его лице было тупое бессмысленное выражение. Ни проблеска чувств, ни намека на узнавание. Он лишь морщился, мотал головой, жмурился, облизывал губы. – Кто ты такой? – Мадара встряхнул его. – Где твои дружки? Никакого ответа не последовало. Пленный лишь беспрерывно стонал, роняя голову на грудь, и чуть ли слюни не пускал. Мадара отвесил ему еще одну затрещину. – Погоди, – Наруто сунулся вперед. – Ты сейчас из него последние мозги вышибешь. – Может, просто добьем его? – вдруг робко подала голос Сакура. Она переводила взгляд с одного на другого, по-прежнему крепко сжимая молоток в кулаке. Меж бровей у нее залегла тревожная складка. Наруто подавил желание воскликнуть, что верующие явно должны быть более мирными. Уж точно не предлагать добить раненого, который еще и двух слов не связал. – Может, лучше подождем, когда он придет в себя? И спросим, какого черта он вообще напал на нас. Но вопросы им задавать не пришлось. Напоследок сильно мотнув головой, незнакомец вдруг уставился на них широко распахнутыми, чуть расфокусированными глазами, и лицо его исказила ненависть. – Вы! – выплюнул он. – Уроды! – Чего? – растерялся Наруто. С горячностью выпалил в ответ. – Сам ты урод! Палил по окнам, мог кого-нибудь убить! – Это вы убили моего брата, – взревел тот в ответ. – Моих друзей! – Вот кого он мне напомнил, – сказал Мадара. Лицо его помрачнело. – Того типа, что хотел убить тебя, – нахмурившись, он посмотрел на Наруто. Наруто охнул. Он вспомнил искаженное злобой лицо, сверкающее лезвие ножа в чужой руке. Дело принимало скверный оборот. С другой стороны, теперь вроде как стало понятно, что действовал он в одиночку. Всю остальную банду Мадара уже порешил в лесу. – Вы про кого? – спросила их Сакура. Она требовательно смотрела на Наруто, но ответ получила не от него. – Они убили моего брата, – прошипел пленный, раскачиваясь на стуле. – Я этого так не оставлю, я убью всех вас. Вы пожалеете о том, что сделали. Наруто покосился на него: – Не уверен, что ты в том положении, чтобы угрожать. – Он встретил взгляд Сакуры уверенно. Им скрывать было нечего. И стыдиться тоже. – Это его дружки пытались отнять у нас машину. И выкололи глаз Какаши. – Понятно, – кивнула та. По лицу ее скользнула тень сомнения. Лишь тень. Решительно вскинув голову, она с размаха всадила молоток в висок пленника. Череп прогнулся, как пластилиновый. Незнакомец дернулся, дрыгнул ногами. Глаза его закатились, и он обмяк на стуле. Быстро – вот как все произошло. Что тот мертв, Наруто осознал не сразу. Несколько мгновений он переваривал случившееся, разглядывая вмятину на виске трупа. Он уже видел такое. Он уже видел. Мысли навалились на него разом, роем разноцветных жужжащих пчел. Кости черепа очень твердые, но есть несколько слабых мест, удар по которым приводит к мгновенной смерти. Кому, как не медику знать, куда прицельно стоит бить, чтоб избавиться от человека быстро и без проблем? Что вообще произошло с миром, где невинно выглядящие девушки, в доме, увешанном распятиями, без особых раздумий устраняют людей, где бывшие полицейские, которые должны сохранять порядок, не терзаясь угрызениями совести, решают проблемы убийством? Кто вообще пугал больше: люди или зомби? Наруто в ужасе уставился на Сакуру. Та пожала плечами, отвечая на его невысказанный вопрос: – А что еще было делать?***
Тело ощущалось как чуждое, неловкое, деревянное. Руки висели плетьми, а ноги еле удавалось передвигать. Каждая весила не меньше тонны. Но Наруто нужно было уйти. Жизненно необходимо. Все его существо взывало к тому, чтобы спрятаться и переждать внутреннюю бурю. Он шел медленно. Настолько, что и до подножья лестницы дойти не успел, когда Мадара догнал его. Схватил за плечи и развернул к себе, тревожно вгляделся в глаза: – Успокойся, хорошо? – И неожиданно обнял. Наруто уткнулся лицом в его обнаженное плечо. Повернул голову, прижался щекой к теплой коже. Уставился куда-то во тьму коридора. Все звуки слышались будто сквозь толщу воды, смазанно и тихо. До сознания они добирались с опозданием, как поезд в лютую метель. – У тебя шок. Это нормально, – Мадара продолжал говорить, поглаживая его по спине. – Сейчас пройдет. Наруто заторможено кивнул. Неловко отстранился. Он слышал голос Сакуры и ее шаги, поэтому ему по-прежнему хотелось уйти. Мадара, кажется, понял его, потому что сразу же повел по лестнице. Терпеливо, не подталкивая, хотя Наруто плелся, как черепаха. Словно преодолевал сопротивление воздуха, который неожиданно стал густым. Но ощущение теплой руки на пояснице, чужое спокойное дыхание рядом держали, будто на плаву. Мадара так и проводил его до комнаты, бережно поддерживая. Наруто тянуло рассмеяться, назвать его нянечкой. Но язык отказывался слушаться. Он раскрыл губы, но не издал ни звука. Как в кошмаре, когда кричишь, а никто не слышит. В спальне его усадили на кровать. Закутали в теплое одеяло. Наруто зарылся в него инстинктивно, прячась, как в коконе. Комната была выстужена, и хотя дождь уже утих, через разбитые окна ощутимо тянуло холодом. – Слушай меня. Ты слышишь? – Наруто скорее почувствовал, чем увидел теплые, с грубоватой мозолистой кожей, ладони на своих щеках. – Слышишь? – Да, – наконец уронил Наруто. Сглотнул. Слюна была вязкой, противной. – Слышу. – Голос его казался чужим. Пустым и неприятным. – Повторяй за мной. – Мадара говорил медленно. А самое главное, четко и убедительно. – Вдох. – Вдох, – послушно повторил Наруто. И вдохнул. Воздух ворвался в легкие. – Выдох, – его руку крепко держали, успокаивающе поглаживая подрагивающие пальцы. Наруто выдохнул. В голове немного прояснялось. Зато напал озноб. Его начало потряхивать, как при лихорадке, а ноги и руки ощущались жутко замерзшими. Просто как ледышки. Мадара согревал его ладони, тщательно растирал кожу, продолжая дышать вместе с ним. – Вот так. – В этом ровном тоне неуловимо слышались участливые, теплые нотки. Кажется, Наруто стал лучше разбираться в оттенках голоса Мадары. –Хорошо. Наруто кивнул. Он сам толком не успел понять, что с ним происходит. Перед глазами, как кадры кинопленки, вспыхивали картинки. Самым страшным из них было лицо того парня. Бледное, с вмятинкой на виске. Лицо в обрамлении золотистых прядей. Наруто распахнул глаза. «Нет, не золотистых. У того парня волосы пепельные, не такие яркие, как были у…» – Подожди меня здесь, – Мадара отпустил его руки, и Наруто сразу стало холодно. И страшно. – Я скоро вернусь. Сколько он отсутствовал, Наруто не смог бы вспомнить. Все то время, что он был один, он старался дышать, как сказал ему Мадара. И не думать о произошедшем внизу. И о том, что случилось три с половиной месяца назад. Он сосредоточился на дыхании, на этом механическом простом действии. Прикрыл глаза, слушая ровные вдохи и выдохи. К тому моменту, когда Мадара вернулся, Наруто понял, что его отпускает. Он взял в руки исходящую паром кружку, которую ему протянули. Обхватил ладонями теплые керамические бока. Отпил немного. Вода отдавала сахарной сладостью, приятно растекаясь на языке. – Пей еще, – Мадара сел рядом. Его внимательный взгляд скользнул по лицу Наруто. Он понял. Естественно, не в деталях, но понял. Наруто видел это по его глазам. Есть чувства, которые, пережив сам, начинаешь замечать в других. Как печать, еле уловимая, невидимая для несведущих. Притаившаяся в скорбных складках, в тонких морщинках, а иногда прячущаяся в самой глубине взгляда – там, где и не сразу приметишь. – Это случилось в тот самый день, когда началась вся заварушка с зомби, – начал Наруто, когда допил горячую воду, приятным теплом осевшую в желудке. Мадара молча слушал. Фразы получались рублеными, неловкими. – Я услышал по новостям и сразу понял, что это не шутка. Не прикол. Я хотел успеть домой. Хотел предупредить папу и маму. Я до сих пор не знаю, моя ли вина, что я не успел. Может, я был недостаточно быстрым. Понимаешь? – Понимаю, – сказал Мадара. Голос его отдавал знакомой горечью. – Они покусали его. Моего папу. – Наруто сглотнул. Во рту был привкус сладкой воды. – Как бы я хотел забыть это дерьмо. – Он склонился, сжимая голову руками. – Струсил. Я струсил. Я бы позволил убить себя, но не смог бы убить его. И маме пришлось… – Наруто замолк. – Ей пришлось. Молотком. Я вспомнил сейчас. Его крепко обняли, прижали к груди. Рука Наруто с зажатой в ней пустой кружкой бессильно свесилась вниз. Он даже не мог обнять в ответ. – Мой друг умер у меня на глазах, – сказал вдруг Мадара. Наруто замер, вслушиваясь. – Хаширама. Ты видел его на фото. Он был необыкновенным. С большим и чистым сердцем. Из тех, кто никогда не пройдет мимо нуждающегося в помощи, не отвернется, стыдливо пряча глаза. И что бы ни случалось, он не терял веры в добро. Я таких, как он, никогда не встречал. Ни до, ни после. Когда все это началось, он не поддался панике. Искренне верил, что не все потеряно. Я знаешь, – голос Мадары прозвучал потерянно, словно бы он сам удивлялся своим словам, – очень его любил. Именно он убедил меня, что нужно помочь людям. Я вообще собирался бросить все и уехать, а он настоял на том, что ему нужна моя помощь. Он говорил серьезно. И я не мог оставить его одного разгребать эту кашу. Хоть он и не был один. У него были братья, Итама и Тобирама. С последним отношения у нас сложились не самые лучшие. Я бы не назвал его полной противоположностью Хашираме, но он отличался. Был гораздо скрытнее, подозрительнее. Тем не менее, я желал помочь своему другу. Защитить его, прежде всего от него самого. Его доброта, думал я, когда-нибудь обернется бедой, – Мадара замолчал. Неловко подняв руки, Наруто в бессловесной поддержке крепко обнял его в ответ, прижимаясь еще ближе. Он и подумать не мог, что однажды услышит от него что-то настолько личное. За окном шумел ветер, по коридору, скрипнув досками, прошла Сакура, вернувшись в свою комнату, а Мадара продолжил рассказывать. – Первая община в Конохе тогда только-только образовалась. Мы вчетвером стали одними из первых ее жителей. Довольно ценных жителей, на самом деле. Особенно Тобирама. Он врач, а они в нелегкие времена всегда нарасхват. У него был даже свой медпункт, с большим запасом лекарств и всего того, что могло бы пригодиться раненым и больным. В тот злополучный день мы с Хаширамой принимали новеньких. Один из них выглядел подозрительно. Он трясся, не смотрел никому в глаза. Был настолько бледным, что мог бы слиться со стеной. Я хотел проверить его, как обычно, однако новенький вдруг осел на землю. Стал жаловаться на резкую боль в животе. Хаширама настоял на том, что ему необходимо помочь. Что если продержать его еще, то он умрет, и его гибель будет на нашей совести. И я сам, собственными руками, привел смерть своего друга в медпункт. Хаширама шел с нами, успокаивал этого парня. Уговаривал потерпеть немного. Говорил, что ему непременно помогут. Я втайне надеялся, что упрямый Тобирама воспротивится. Он всегда был строгим поборником правил, и я лелеял надежду, что он, как обычно это случалось, упрется и потребует увести постороннего прочь. Как ты уже понял, этого не произошло. Тобирама даже ворчать не стал. Лишь молча принялся за работу. В общем, если перейти сразу к сути, новенький узнал о том, что у нас есть медпункт, понял, что и медикаменты имеются, и решил украсть наркотики. Хотел убить Тобираму, но попал в моего друга. Выстрелом в голову уложил, сразу же. – Мадара сжал кулак. Замолчал. Наруто слышал только его тяжелое дыхание, и как быстро билось его сердце. – Это моя вина. – Слова были выстраданные, тысячу раз обдуманные. Наруто чуть отстранился, посмотрел на Мадару, словил взгляд его черных глаз. Уставших и пустых. – Я должен, обязан был проверить наличие у него оружия. Обязан был успеть убить его раньше. – Ты не виноват, – горячо прошептал Наруто, обнимая его лицо ладонями. Ласково погладил скулы подушечками больших пальцев. – Дерьмо случается. Это тот человек оказался подлецом, ты здесь ни при чем. – Нет, – веско ответил Мадара. Убрал его руки от лица, сплел свои пальцы с пальцами Наруто, крепко сжал. Взгляд его обрел прежнюю твердость. – Это ты не виноват. Ты не смог убить родного человека. И сказать по правде, я бы тоже не смог. Что-то в груди Наруто словно бы толкнулось наружу. Торопливо, глотая слова, он вывалил всю правду до конца: – Моя мама оказалась заражена. Папа успел укусить ее. И да, я не смог ничего сделать. По ее просьбе я запер ее в кладовке, с запасом еды и воды. У меня была одна надежда, что существует лекарство, что ей можно будет помочь. Но после я узнал, что люди обращаются очень быстро. И я жил с осознанием того, что она обратилась почти сразу же, вероятно, на следующий день. Но потом ты сказал, что вакцина есть. И мало того, она в Конохе! Так близко к ней, и одновременно так далеко. Если бы я знал раньше, – он сжал кулак, задыхаясь от боли и чувства потери, вновь накативших на него, накрывших с головой. – Но ты не знал, – мягко сказал Мадара. И обнял так крепко и так бережно, что Наруто всхлипнул. Усилием воли сдержав слезы, он глубоко вдохнул. Ему хотелось теперь знать лишь одно. – Скажи… Может ли вакцина помочь ей сейчас? Мадара ответил не сразу. Голос его, пропитанный сочувствием, тем не менее резанул по сердцу: – Нет. Я полагаю, что нет. В повисшей тишине слышалось только тоскливое завывание ветра. Наруто опустил голову. Он хотел бы что-то сказать, но понимал, в словах не было никакого смысла. Его маме нельзя было помочь. С того самого момента, когда ее укусили. Но что, если все же она еще жива? Насколько глупо надеяться? И есть ли у него шанс, хоть самый крохотный? Мадара вдруг отстранился, встал с кровати. Под вопросительным взглядом Наруто поднял свои джинсы, вытащил из кармана знакомую подвеску с голубым кристаллом. Оглядев ее, улыбнулся ласковой, грустной улыбкой. Сжал в ладони, постоял немного, думая о своем. Подойдя к Наруто, он вложил подвеску в его руку: – Держи. Это твое по праву. – Что? – Наруто удивленно моргнул. Уставился на украшение, лежавшее в его ладони. – Она принадлежала Хашираме. Он подарил ее мне. А я отдаю тебе. Как человеку, который лучше меня. – Но я, – смущенно промямлил Наруто. – Это как-то.. – На него внезапно напало косноязычие. Мадара вдруг неловко добавил: – Это аквамарин. В старину считалось, что он отгоняет навязчивые страхи. Наруто поднял голову, встречаясь с ним взглядом. В груди потеплело, а к глазам неожиданно подкатило. Он растроганно улыбнулся, сжимая подарок в руке, и искренне сказал: – Спасибо, Мадара. Спасибо.***
Наруто проснулся, когда за окном уже вовсю разгорался день. Хотя вчера его эмоционально протащило по камням, сегодня он чувствовал себя бодро. Потянулся, зевая. Скользнул пальцами по груди, нащупывая подаренную подвеску. Сжал ее в ладони. На губах расцвела глупая влюбленная улыбка. Там, где любви не было места, она, будто бы вопреки запретам и здравому смыслу, ощущалась ценнее и ярче, чем в самые мирные дни. Наруто теперь мог быть честен перед самим собой – он влюбился в Мадару. Как последний дурак. Что было хуже всего, все между ними было взаимно. Оставалось только уповать на удачу, которая могла поспособствовать лишь тому, чтобы они потеряли друг друга не слишком быстро. Выпутавшись из одеяла, Наруто сел на кровати и поежился. Из-за прошедшего ночью дождя было очень холодно, будто бы природа решила разом наверстать упущенное. И вместо той душной жары, царившей весь сентябрь и самое начало октября, воздух сковало промозглой прохладой. Натягивая штаны, Наруто на одной ноге проскакал к окну. Осколков от стекла и прочего мусора на полу не оказалось, и можно было без опаски ходить босиком. Еще одна грань характера Мадары, которую Наруто с удивлением в нем обнаружил – заботливость. Вчера было не до того, чтобы осмыслять трезво, теперь же до Наруто дошло в полной мере – Мадара позаботился о нем. Был рядом в нужный момент, тактично и осторожно вытянул из состояния шока. И впервые раскрылся. Глядя в хмурое, облачное небо, Наруто думал о том, что довольно странно самому себе давать обещание не сдохнуть. Но он не имел на это право. Больше. Хватит с них обоих потерь. Несмотря на серость, залившую мир за окном, Наруто улыбался. Взор его был устремлен внутрь себя, а там наступило лето. …За кухонным столом, на котором стояли свежие цветы в новой вазе взамен разбитой старой, обнаружился только Мадара. Он пил кофе и курил, задумчиво читая толстую книгу. Наруто сел рядом. Покачался на стуле, неприлично счастливый. Вспомнил, что именно на этом стуле вчера сидел пленный, и улыбка сползла с его губ. Он не знал, что случилось с трупом, и не горел желанием расспрашивать. Втайне побаивался, что странный приступ повторится, а он и так уже достаточно опозорился. Мадара бросил на него внимательный взгляд. Затянувшись в последний раз, он затушил сигарету и оставил ее в пепельнице. – Можешь об этом не беспокоиться. – Что? – растерянно спросил Наруто. – О том парне. Можешь не беспокоиться. – От Мадары знакомо и успокаивающе пахло табачным дымом. Наруто кивнул и поспешил перевести тему: – Где Сакура и Какаши? – Какаши лежит у себя. Отдыхает. Сакура возится в саду. А у нас с тобой впереди день, полный самых занимательных и интересных заданий. – Каких еще? – проворчал Наруто. Не успел встать и позавтракать, как уже нагружают работой. – Нужно забить окна досками, во избежание похожих инцидентов, и починить ворота. Ты поешь, хорошо и плотно. День будет плодотворный. Это я тебе обещаю. У Наруто мелькнула мысль, что его хотят занять чем-нибудь полезным, чтобы он не грузил себя бессмысленными сожалениями. И был благодарен за это. – Слушай, – он замялся. Стиснув пальцами край стола, твердо спросил, взглянув Мадаре прямо в глаза. – Мы могли бы заехать ко мне домой? Прежде, чем приедем в общину? – Хорошо, – Мадара ответил сразу же. Словно знал, что Наруто попросит об этом. – Я думаю, тебе стоит закончить свое дело. Наруто кивнул. Коснувшись кончиками пальцев подвески, он пробормотал, ведомый желанием расставить все точки над i, чтобы между ними не осталось никаких невыясненных тайн: – Кто был оторван на той фотографии? – Тобирама, – Мадара поднялся на ноги. Зевнул и потянулся, хрустнув суставами. – Почему ты спрашиваешь? – Если честно, – смущенно признался Наруто. – Мне показалось, что ты себя оторвал. – И зачем бы мне это делать? – Мадара оперся рукой о стол, склоняясь над ним. На его губы легла несколько лукавая улыбка. Тем смешнее стало Наруто, когда от следующих слов его лицо забавно вытянулось. – Я подумал, что у вас с другом была какая-то любовная драма. Ну знаешь, он священник, ему нельзя, у него целибат, и вы страдали. А потом он умер. Ну правда, ты так ласково гладил фото, и так бережно хранил кулон, что вольно-невольно напрашивались такие мысли. – Какой ты у меня дурачок, – фыркнул Мадара, касаясь губами его виска. – Представляешь, иногда люди просто дружат. – он отстранился как раз в тот момент, когда Наруто уже размяк в его объятиях. – Ладно, хватит болтать. Вперед, солнце еще высоко. Работать и еще раз работать. Наруто застонал. Он чувствовал, что Мадара решил загонять его до полного исчезновения дурацких стремных мыслей. Хотя, возможно, это и было к лучшему.***
Следующие две недели пролетели, как осенний лист, сорвавшийся с дерева порывом ветра. Сакура неожиданно раздобрилась и позволила им остаться подольше, пока Какаши совсем не поправится. Однако чем лучше ему становилось, тем чаще они с Сакурой подолгу гуляли под ручку по саду, чтобы вечером допоздна засиживаться в гостиной у жарко растопленного камина, прижимаясь друг к другу под большим клетчатым пледом. А по утрам так старательно делали вид, что спали раздельно, что у Наруто не осталось никаких сомнений – Какаши с ними не уедет. Но Наруто замечал это все вскользь и только потому, что их развивающийся бурный роман не заметил бы разве что слепой. Он сам переживал первую настоящую в своей жизни влюбленность. Ранее смеявшийся над романтической чушью, он перерыл все книги в библиотеке Сакуры, выбирая понравившиеся стихи, чтобы потом зачитать их Мадаре, ощущая себя при этом полным придурком. Наруто давно не чувствовал себя таким счастливым. Они практически не расставались, проводя вместе каждую свободную минуту. Как же Наруто ошибался, считая Мадару холодным и сдержанным. Таким он был с теми, кого знал плохо. Кого не желал подпускать к себе. Наедине же он вел себя совсем иначе. Поначалу Наруто тушевался, когда его тискали и обнимали, жарко целуя. Но он быстро втянулся, с удовольствием позволяя себе любые проявления нежности. Мадара много рассказывал. О своей семье, о работе, о друзьях. Так Наруто узнал, что у него был брат, погибший в автокатастрофе задолго до нашествия зомби. И что с Хаширамой Мадара дружил со школы. И сам щедро делился школьными и университетскими байками. Больше всего Наруто радовало, как Мадара смеялся над самыми удачными историями. У него оказался красивый заразительный смех. День рождения Наруто справили весело, в сложившейся теплой компании. Даже испекли пирог, и позволили себе выпить немного вина. Вечером они с Мадарой отметили праздник отдельно, да так, что Наруто потом прятал руки со следами укусов. «Как будто бешеный зомби покусал» – ворчал он, натягивая рукава кофты до самых кончиков пальцев, на что Мадара лишь смеялся. Порой Наруто казалось, что у него едет крыша, и все происходящее ему только снится. Он больно щипал себя, иногда до синяков. Но реальность не исчезала. Тем не менее, все имеет свойство заканчиваться. Как не было печально расставаться с новоприобретенными друзьями, но дорога звала их с Мадарой вперед. Снова в путь они выдвинулись ранним утром, когда легкий морозец сковал листья на деревьях в прозрачные панцири, а дыхание оборачивалось белым облачком. До Конохи оставалась пара дней пути.