В октябре все возвращаются домой

– Вопрос доверия слишком сложен, чтобы ответить на него однозначно. Тем не менее, прожив длинную и не самую приятную жизнь, могу сказать следующее – верить нельзя никому, а порой стоит и в себе сомневаться. Ты говоришь, что видишь в людях хорошее, стараешься во всяком случае. Я поступаю иначе. Сразу ищу в окружающих то, что они тщательно прячут за масками. Все те черты, что показывать невыгодно. И обычно нахожу. В большинстве случаев. Это помогает хорошо в людях разбираться. Предательство, ложь, изворотливость, – медленно, выделяя каждое слово, перечислил Мадара. – Эти понятия и человек неразделимы. – Ну что-то ты совсем жестко судишь, – поразился Наруто. – Люди они, блин, – он поерзал, беспокойно жестикулируя, – иногда такие классные, короче. Добрые, нежные, милосердные, а ты их так. Нехорошими словами. – Ключевое слово – иногда, – Мадара, в противовес ему, был очень спокоен. – Так ты никому не доверяешь? Совсем? – в голосе Наруто слышалось искреннее недоумение. Он повернулся к собеседнику и заинтересованно уставился на него. – Если бы я доверял всем и каждому, то не дожил бы до этого момента, – резонно заметил Мадара. – Но я ведь дожил! – И я каждый раз не перестаю этому удивляться. Но народная мудрость как раз на твой случай припасла пословицу. – Какую еще пословицу? – Дуракам везет. Наруто вспыхнул: – Иди ты к черту! Мадара хмыкнул, улыбаясь. – Сам ты дурак. – Наруто надулся, отворачиваясь и складывая руки на груди. – Столько наверное друзей потенциальных потерял, пока буку из себя строил. – Не в моей привычке из себя строить. Я всего лишь следую выводам, которые вынес из жизненных уроков. – Но ведь они не бывают только отрицательными. А как насчет других уроков? Сколько было таких случаев, когда неравнодушные люди приходили на помощь, спасали, подвиги совершали, если хочешь, – все еще горячился Наруто. – Я не спорю с тем, что людям свойственны доброта и милосердие. Но мы ведь сейчас говорим о доверии. Так вот, прежде чем слепо довериться, нужно узнать человека ближе, а не верить априори. – Хорошо-хорошо. – Наруто немного успокоился. – А что думаешь насчет второго шанса? Вот ты доверял человеку, а он оступился. Простил бы ты его? – Нет, – кратко ответил Мадара. – Но почему? Все ошибаются, идеальных не бывает. – Если человек раз допустил, что имеет право на предательство, то это конец. И когда его простят, он решит, что его простят еще раз. И еще. Поэтому либо будь верным всегда, либо не обманывай ни себя, ни других. – Ты вот как-то рассуждаешь так, в очень узких рамках. – Пусть так. – Мадара пожал плечами. – Меня мое видение мира не подводило еще. Поэтому меня все устраивает. – А я думаю, что второй шанс давать необходимо. Оступиться всякий может. В этот момент лучше поддержать, плечо подставить. – Это чтобы предавшему было легче на шею залезть? – осведомился Мадара. – Ну тебя, – отмахнулся Наруто. – Я к тому, что человек может и предавать не хотел. А так вышло. – Как же удобно быть твоим другом. – Ты это к чему? – К тому, что ты сам оправдания придумаешь. Даже стараться не нужно, Наруто сам все сделает. – Да блин, – воскликнул Наруто. – Невозможно с тобой спорить! – И снова отвернулся, уставившись в окно. Чтобы уже в следующую секунду испуганно подскочить от громкого хлопка. Машину затрясло и повело в сторону. Раздался жуткий скрежет, резко ударивший по ушам. Наруто вцепился в сиденье и зажмурился, внутренне готовясь к худшему. Но ожидаемого столкновения не случилось. Кратко выругавшись, Мадара смог выровнять автомобиль. Он не отрывал взгляда от дороги, сжав губы в узкую линию. Так они и ехали, постепенно сбрасывая скорость, под аккомпанемент загробного скрежета и тихой молитвы Наруто, которую тот даже смог вспомнить от страха и неожиданности. Медленно съехав на обочину, машина остановилась. В наступившей благословленной тишине раздался полный облегчения вздох Наруто. – Боже, я думал, все. Приехали, – он с трудом заставил себя отцепиться от сиденья. Пальцы его подрагивали от напряжения. Он смотрел на свои руки как завороженный. Мадара отпустил руль. Откинулся назад, на спинку. Встрепенувшись, Наруто наконец спросил у него: – Что случилось-то? – Колесо, – Мадара был, как обычно, краток. Он выбрался из машины и Наруто поспешил за ним. Они оба в полном молчании полюбовались на спущенную шину. Вокруг шумело безмятежное зелено-желто-красное море, дорога уходила в таинственную серо-стальную даль, а они застряли под хмурым неприветливым небом. – Замечательно, – вздохнул Наруто. – Принеси мне два камня. Любых, – Мадара снял куртку, забросил ее в салон. Закатал рукава рубашки. – Хорошо, – кивнул Наруто. Спустился вниз, с дороги. Под ногами хрустели ветки, тихо шелестела трава. Пахло хвоей и морозом, и на Наруто некстати нахлынуло новогоднее настроение. Совсем скоро земля покроется снегом, задуют холодные ветры, в воздухе запляшут резные снежинки. И кто знает, как стужа повлияет на зомби? Мечталось, конечно, что она затормозит этих тварей. Они станут неповоротливыми, легко уязвимыми. И к началу весны все вымрут, и наконец вернется привычный мир, с его бедами и горестями, радостью и надеждой. А все происходящее сейчас забудется, как страшный сон. – Ты долго там копаться еще будешь, юный мечтатель? – окликнул его Мадара. – Мне нужны подставки под колесо. Шевелись. – Сейчас, – крикнул Наруто в ответ. Побродил еще, распинывая в стороны лесной мусор, стараясь не отвлекаться на заполонившие голову мысли. Слой опавших листьев и хвои ощущался под ногами как толстый пружинящий ковер. То там, то сям торчали из-под земли плоские шляпки неизвестных Наруто бледных грибов, валялись шишки с раскрытыми чешуйками. Кое-где среди обломанных веток, пожелтелых листьев, сухих хвоинок и прочего сора виднелись островки ярко-зеленого мха, напоминающие пушистые подушки. Найдя два подходящих камня, он вернулся к хмурому напарнику, который одарил его неласковым взглядом. – Да-да, меня только за смертью посылать, я знаю. Мама всегда так говорила. И не надо на меня так смотреть. – Будешь зевать, мертвец укусит за бочок, – предупредил его Мадара, подпихивая камни под колесо. – Оглянуться не успеешь, как станешь бродить вокруг и пожирать людей. – Хватит уже, – отмахнулся от него Наруто. – Я ж не дурак. Я посматриваю по сторонам. – Ну - ну, – многозначительно протянул Мадара. Поднялся на ноги, отряхнул руки. – Подай домкрат. – Я иногда думаю, что ты подобрал меня только для того, чтобы заполучить себе слугу, – проворчал Наруто. – Ты подозрительно догадлив. Наруто закатил глаза, подавая инструмент. – Добби хочет быть свободен. – Возьми носок из машины, – пожал плечами Мадара, устанавливая домкрат под машину. – Какой еще носок? – Ну, его же носком освободили? Если я правильно помню. – Тьфу ты. Я думал, тебе носок для чего-то понадобился, – фыркнул Наруто. – Я, кажется, поспешил называть тебя догадливым, – Мадара крутил ручку домкрата, насмешливо поглядывая на него. Наруто в ответ скорчил смешную рожицу. Попрыгал немного на месте, ежась от резких порывов ветра, обхватил себя руками: – Вот, кстати, Добби. Хороший пример верности своим друзьям. – Ты все о своем, – пробормотал Мадара. – Я же говорю, удобно таких друзей иметь. Подвиг совершат ради тебя, оправдают во всем и умрут еще, прикрыв задницу. – Какой ты черствый, – посетовал Наруто. Окончательно замерзнув, он залез в салон, где на заднем сиденье валялся свернутый клетчатый плед. Расправил его, деловито закутался, набросив на плечи и подвязав у горла. Достал новенький блестящий термос, лежащий меж передними креслами. Его им в дорогу подарила Сакура. Сказала, что на долгую память о ней. Наруто так удивила ее внезапная сентиментальность, что он даже растрогался, на что она назвала его дурачком. Но на прощанье крепко обняла. Потом еще и плед принесла, расщедрившись. При одном воспоминании об этом его тянуло улыбнуться. Открутив крышку, которая и являлась своеобразной кружкой, Наруто плеснул туда горячий травяной чай, по семейному рецепту, как сказала Сакура. Салон заполнился нежным запахом мяты, имбиря и корицы. Немного согревшись, он вернулся к Мадаре, осторожно потягивая обжигающий напиток. Отфыркиваясь и звучно прихлебывая, встал позади, наблюдая за тем, как Мадара неспешно откручивает гайки, аккуратно складывая их рядом с собой. Налетающий ветер трепал отросшую челку, отделанные бахромой полы коричневого пледа. Чай замечательно согревал изнутри, отчего Наруто изредка мычал от удовольствия. Мадара бросил на него пару коротких взглядов, не возымевших никакого эффекта. Сняв пробитое колесо, он откатил его в сторону. Выпрямился, посмотрел на Наруто. – Чего? – спросил тот. – Ты не мог бы пойти и похлебать свой чай в другом месте? Ты меня отвлекаешь. – Ой надо же, какие мы важные, – Наруто по-детски показал ему язык и ушел вперед. Облокотился на капот, задумчиво уставился в даль. Мысли его вернулись к прерванному разговору. Ему хотелось придумать такие аргументы, чтоб переспорить Мадару. Чтобы доказать, что мир вокруг не такое дерьмо, каким может показаться на первый взгляд. Если разобраться глубже, проникнуть за наносную шелуху, то вполне реально увидеть за сложными и неоднозначными поступками истинную натуру любого человека. Ему до странного всегда удавалось понимать других. В каждом он видел отражение себя, что-то, что роднило его с абсолютно любым человеком. Наруто всегда думал, что люди похожи на моллюсков, которые прячутся в твердых раковинах. С виду такие неприступные, внутри все на самом деле были очень мягкими и легкоранимыми. Порой стоило подпустить человека ближе, дать ему время раскрыться. То, что многие показывают миру, на деле смесь привычки и стереотипов, так Наруто считал. Чтобы действительно узнать кого-то, нужно больше, чем пара незначащих бесед. А иногда и года не хватает, чтобы уяснить суть. Настоящий человек он там, глубоко, в своей раковинке. И тот момент, когда Наруто рассказывали то, о чем стеснялись говорить раньше, он запоминал так крепко, что мог бы, наверное, по словам пересказать. В этом был один минус – он врастал в таких людей. Однажды назвав кого-то другом, не мог забыть его. И знал, что простил бы любое предательство. Но, в отличии от Мадары, он не видел в этом ничего забавного. Испугавшийся Петр трижды отрекся от Христа, но был прощен. То, что люди вынуждены делать от страха, от отчаяния, Наруто не мог причислить к предательству. Именно это он хотел бы рассказать Мадаре. После того, как он все-таки поменяет колесо. Запрокинув голову, Наруто допил остатки остывшего чая, прикрутил кружку обратно к термосу, задумчиво постучал пальцами по его круглому металлическому боку. Со смешком подумал о том, как Мадара выйдет, совсем как в клипах или фильмах, с обнаженным торсом, вытирающий запачканные руки тряпкой. Как будет блестеть его кожа, и развеваться волосы от порывов холодного ветра. Сексуально подмигнув, он подойдет ближе, и… К нему подошел Мадара, тряпкой оттирающий руки от грязи. В своей клетчатой рубашке с закатанными рукавами, с волосами, небрежно убранными в неаккуратный пучок. Такой привычный, с усталым взглядом и губами, сжатыми в тонкую линию. Подняв голову, он вопросительно посмотрел на Наруто, который молча пялился на него, словно впервые увидел. – Хоть с чем-то я угадал, – выдал Наруто, прежде чем до него дошло, что он говорит это вслух. – Что? – Наруто помотал головой, и Мадара продолжил. – Я закончил, можем ехать. – Да, конечно, – рассеянно ответил Наруто. Забросил термос в салон, и только собрался сесть на свое место, как в его голову пришла шальная идея. Они стояли на дороге добрых полчаса, и за это время мимо не проехало ни одной машины. Мало того, их покоя не потревожило ничего, даже птиц не было слышно. Словно они остались одни во всем мире, посреди раскинувшегося необъятного леса, под огромным молчаливым небом. Стоило воспользоваться таким случаем, ведь кто знает, выдастся ли еще возможность побыть наедине. Впереди ждала неотвратимая неизбежность, тогда как настоящее принадлежало только им двоим. – Мадара, – позвал его Наруто, схватив за руку и сплетая вместе пальцы. Он выдал свое беспокойство излишне поспешным жестом, хотя желал проделать все плавно и романтично. Совсем как в красивых голливудских фильмах, когда герои поддаются внезапным чувствам, сплетаясь в жарких объятиях, и мир вокруг них замирал, не в силах разрушить момент единения. В реальности же Мадара только лишь и посмотрел на него удивленно, не спеша набрасываться с жадными поцелуями. – Ты чего? – Он недоуменно нахмурился, когда Наруто прильнул к нему и ласково коснулся ладонями щек. На них уже успела выступить легкая щетина, практически незаметная глазу, но ощутимо покалывающая кожу. Сделав это, Наруто притих, ожидая реакции с замиранием сердца. Никогда прежде он еще так откровенно открыто не касался Мадары, в столь интимной ласке, из рода тех, что не должны покидать пределов спальни, тех, что никто чужой не должен видеть, а если бы и увидал, то отвел бы глаза, настолько личным бы ему это показалось. Есть вещи, что гораздо глубже секса, вещи, которых ранее Наруто не ведал. Он только слышал о них, когда его друзья шепотом, с сияющими глазами, кратко и без подробностей делились своим счастьем. Теперь оно стало доступно и ему, словно приоткрылась дверца на иной уровень – уровень безусловного доверия и моментов настигающей без предупреждения нежности, уровень верности без клятв и непреодолимого влечения к другому человеку. Мадара замер, словно решая что-то про себя, что-то несомненно важное. Меж его бровей на мгновение залегла складка, чтобы почти сразу исчезнуть без следа. Расслабившись, он прикрыл глаза, полностью вверяя себя на волю Наруто, чем тот непременно воспользовался. Прижался губами к его губам, твердым и неподатливым, в мягком поцелуе. Большими пальцами он ласково поглаживал его острые скулы, млея про себя от странной нежности, которую он испытывал к Мадаре. Его хотелось зацеловать, хотелось стереть мягкими прикосновениями с его лица любые следы усталости. Хотелось вдохнуть в него сил. Он столько времени провел в дороге, и не спал с самого отъезда от дома Сакуры. Наруто уже понимал, что его нельзя отговаривать взваливать на себя ответственность, поэтому решил так – если Мадара будет загоняться, то он, Наруто, будет его мягко тормозить. Мог ли он представить тогда, несколько недель назад, что сам с радостью станет заботиться о своем ворчливом спутнике? – Идем, – прошептал Наруто, потянув его за собой. Они забрались в салон, на заднее сиденье, где тут же стало слишком тесно, но Наруто готов был мириться с любыми неудобствами, пока Мадара рядом, пока он с ним, пока он может слышать его дыханье и биение его сердца, что из размеренного и спокойного вдруг сбилось в рваный частый ритм. Прежде ведомый Наруто, тот перехватил инициативу, и повалил его на спину, прижимаясь сверху. Наруто крепко обнял его руками, вжался губами в его ухо, тихо выдыхая, пока Мадара целовал его шею. Они двигались плавно, подаваясь бедрами навстречу друг другу. Сжимая пальцами его рубашку на спине, Наруто хрипло выдыхал, и сердце его замирало от восторга, переполненное любовью до краев. Мадара приподнялся над ним, упираясь руками в сиденье, и заглянул ему в глаза. Лицо его было странно ласковым – редкое выражение из его арсенала показываемых эмоций. Он позволял его себе лишь наедине, в те особые интимные моменты, когда они оба бывали максимально открыты друг другу. Большая часть из них происходила в доме Сакуры, в том маленьком островке спокойствия посреди бушующих штормов. Словно сама судьба щедро даровала им передышку после череды перенесенных не самых приятных приключений. Но даже там, где никто не помешал бы им, где, казалось, были самые подходящие условия, настоящего секса у них не было. Мадара сам отговорил его, убедив в том, что это не самое важное в отношениях, и что когда Наруто будет полностью готов, то все непременно случится. И случится, как надо, не в дикой спешке, не в страхе куда-то не успеть. В глубине души Наруто был рад этому. Ему наивно и глупо хотелось особенного первого раза, чтобы он смог основательно подготовиться, чтобы все произошло идеально. В условиях краха мира это казалось почти невозможным, но все же, все же. Запустив пальцы в длинные густые волосы Мадары, он потянул за них, заставив того откинуть голову и открыть светлую шею, с четко выделившимся кадыком. Кончиком языка Наруто провел по резкому контуру челюсти, вобрал в рот мочку уха, посасывая ее. Жарко выдохнув, мелкими поцелуями он перешел ниже, на шею. Накрыл губами кадык, слегка прикусил его, отчего Мадара крупно сглотнул. Наруто тихо рассмеялся, вновь целуя его в губы. В поцелуе они некоторое время боролись за лидерство, пока Наруто не сдался, позволяя Мадаре вести. Он целовал грубо, прихватывая зубами губы, глубоко проникал языком, насаждая свой ритм и темп. От одной мысли о том, что трахается он наверняка так же горячо, так же властно, заставляя подчиняться себе, прогибаться под ним, следовать его непреклонной воле, у Наруто сладко и приятно свело низ живота. Он невольно застонал в поцелуе, особенно когда Мадара просунул ладони под его ягодицы и крепко стиснул их, уверенным хозяйским жестом сминая их пальцами. Приподняв его над сиденьем, он вжался пахом в пах Наруто, потираясь твердым членом о его – плавными сильными движениями. Наруто сжал коленками его бока, часто выдыхая и подаваясь бедрами навстречу, в яростном желании стать еще ближе, влиться в него, раствориться в нем, остаться его неотъемлемой частью. Было тесно, было неудобно, было так чертовски хорошо, что Наруто не сразу осознал, что Мадара остановился. Разочарованно застонав, он боднул его лбом и нетерпеливо двинул бедрами, вынуждая продолжить. – Тшш, – Мадара смотрел поверх его головы. Выражение его глаз стало острым, напряженным. С игривого возбужденного настроя он резко переключился на свой привычный – вечной готовности атаковать, вечной готовности к чему-то опасному. Наруто медленно запрокинул голову, чтобы в следующую секунду замереть. В окно на них пялился зомбак – с лицом, основательно тронутым разложением, обломками гнилых зубов и гноящимся глазом. Второй у него отсутствовал, и в пустой глазнице копошились личинки. Впервые Наруто видел мертвяка столь близко, имея возможность рассмотреть в подробности все следы смерти, что оставило на нем беспощадное время и жаркое солнце. «Лучше бы, – кисло подумал Наруто, – мне такой возможности не выпадало». – Что будем делать? – шепотом спросил Наруто. – Чего он смотрит? Разве они могут…ну... – он смущенно замялся, – подглядывать?... – Думаю, – хмыкнул Мадара, – что он просто оценивает количество еды, привалившей ему столь щедро и внезапно, и прикидывает, как бы выцарапать вкусняшку из консервной банки. – Отвратительно, – Наруто заерзал, и Мадара вдруг шикнул, прижимая его бедра к сиденью. Голос его, густой и низкий, был все еще пропитан возбуждением. – Перестань. Дай мне время успокоиться. – Блять, – простонал Наруто, заливаясь обжигающим румянцем. Уткнувшись лицом в плечо Мадары, он принялся медленно и размеренно дышать. Он слышал, как его сердце перестает стучать быстро и отчаянно, возвращая свой прежний спокойный ритм. По всей видимости, мертвец его совсем не напугал. А вот из кирпичей Наруто, которые образовались при одном взгляде на это уебище, вполне хватало на постройку целого коттеджа. А что, забабахать такой посреди леса, и будут они с Мадарой жить-поживать, зомбаков гонять. И что только за чушь лезет ему в голову? Мадара, тем временем, приподнялся и устроился на сиденье. Наруто подогнул ноги, освобождая ему больше места. Не сводя глаз с зомби, он медленно вытащил нож из ножен на поясе и отворил дверцу с противоположной стороны. Двигался он плавно, не спеша. Сначала опустил ноги на землю, затем покинул салон и направился вокруг машины. Зомбак отчего-то не обратил на это внимания. Он смотрел на Наруто своим единственным глазом, скалясь гнилой пастью. Пальцами он изредка царапал стекло. Возможно, Наруто казался ему вкуснее. Или не таким опасным. Черт знает, чем думают эти твари и как они это делают. Если мышление вообще им доступно. Наруто показал ему средний палец, чтоб тот не обольщался. На появление Мадары рядом с собой он отреагировал с опозданием. Неуклюже развернулся и ловко словил блеснувшее на свету лезвие ножа в глаз. Пошатнувшись, мертвец медленно стек на землю, где Мадара его и добил. На всякий случай. Брезгливо оглядев труп, Мадара вытащил свой нож из его черепушки и вытер запачканное лезвие тряпицей. К тому моменту, как он устроился за рулем, Наруто уже успел перебраться на переднее сиденье. Некоторое время они сидели в молчании, глядя на дорогу перед собой, расстилающейся в серую размытую даль. Лес вокруг них тихо шумел, незыблемо-спокойный. Наруто досадливо потер лоб. Все шло так хорошо, пока им не помешал заблудший мертвяк. Вот чего он вообще шатался рядом, один-одинешенек, отбившийся от стада, тощий от голода. Шел бы мимо по своим делам, хватал бы дичь, в самом деле. Испортил все, гнилая зараза. А, к черту, решил вдруг Наруто и резко развернулся к Мадаре. Тот вопросительно глянул на него и негромко зашипел, когда чужая рука внезапно оказалась меж его ног. – Знаешь, я все-таки хочу довести дело до конца, – хрипло проговорил Наруто, поглаживая его пах и легонько сжимая его пальцами. – Ты же не против? – Отнюдь, – Мадара усмехнулся. – Кто ж отказывается от таких предложений? – Он чуть раздвинул бедра, приглашая Наруто к дальнейшим действиям. Наруто лукаво улыбнулся. Встав коленом на свое сиденье, он решительно потянул задний рычаг, опуская спинку кресла Мадары и нависая над ним. Тот и удивиться не успел, когда Наруто впился долгим страстным поцелуем ему в губы. На столь быстрые действия его толкало скопившееся напряжение и подавленное желание, теперь требовавшие немедленного выхода. Одной рукой он опирался о спинку, а другой поглаживал Мадару по внутренней поверхности бедра, надавливая пальцами в опасной близости от паха. Сердце его дико колотилось в предвкушении, и он с упоением целовался, изредка прерываясь, чтобы вдохнуть воздуха. Они не отстранялись друг от друга, продолжая даже во время вынужденных пауз касаться губами, ловя чужое сорванное дыхание. Мадара бережно придерживал его за затылок, легко массируя пальцами, отчего Наруто хотелось замурлыкать, словно кот. Осторожно прихватив зубами его нижнюю губу, он накрыл ладонью его пах, мягко надавливая. Мадара хрипло выдохнул, толкнувшись бедрами навстречу, отчего Наруто пришел в полный восторг. Звякнув пряжкой ремня, он расстегнул его джинсы, приспуская их ниже и проникая рукой внутрь. Коснулся подушечками пальцев влажной горячей головки, потер ее, слегка надавливая на отверстие уретры, завороженно глядя на Мадару, который кусая губы и прикрыв глаза, едва слышно вздыхал от наслаждения. «Какой же ты красивый» – подумал Наруто, наблюдая за сменой эмоцией на его лице. – «И весь мой». Вынув его член, напряженный, с алой от прилившей крови головкой, он широко лизнул ладонь, прежде чем плотно охватить его. Мадара сдавленно застонал, непроизвольно подаваясь бедрами вперед, за его рукой. Наруто чувствовал нетерпение, густо смешанное с волнением и толикой страха. Он еще не очень преуспел в том, что собрался делать. Там, за несколько миль отсюда, в доме Сакуры, они провели волшебное время, что одновременно казалось долгим, словно сама жизнь, и коротким, как миг до смерти. Жадно стремились они изучить друг друга, пока это еще было возможным. Разговоры сменялись ласками, а ласки – разговорами. Наруто многое узнал от Мадары, впитывая все, что тот давал ему постичь. Особенно в сексуальном плане. Наруто казалось, что это очень важно – уметь удовлетворять любимого человека сполна, поэтому впитывал каждую мелочь, запоминал, что нравится Мадаре, отчего тот теряет голову, как реагирует на нежности, что заставляет его стонать и шипеть от наслаждения. Конечно, до совершенства ему еще было далеко, хоть Мадара и говорил, что его все устраивает. Что такая подкупающая чистота и искренность лишь заводят больше, и что Наруто не о чем волноваться. Он уверял, что у них впереди все время мира, и впервые на памяти Наруто пообещал быть рядом так долго, насколько ему позволит судьба. Несмотря на эти слова, Наруто до трясучки боялся облажаться. Однако думать об этом можно было бесконечно долго. Откинув беспокоившие его лишние мысли, Наруто склонился ниже, одной рукой лаская его член, а другой упираясь в подлокотник. Кончиком языка коснулся головки, собирая сочащуюся смазку, терпкую на вкус, вобрал ее в рот, плотно обхватив губами. Под его ласками – не слишком уверенными, но жаркими и искренними, член налился кровью, став еще тверже и больше, и Наруто охватывал странный восторг. Что это он вызывает такую реакцию, что именно его старания так возбуждают. Плавно двигая головой, он заглатывал член настолько, насколько мог, пытаясь при этом не задеть его зубами. Однажды он сделал это, и они с Мадарой даже посмеялись потом, но больше Наруто не хотел так оплошать. Ритмично двигая кулаком, он насаживался ртом на член. Получалось пока не очень глубоко, но Наруто старался. Ласкал его внутри языком и плотно сжимал губами, жарко выдыхая носом и негромко причмокивая. Рукой он гладил мошонку, мягко перебирая подобравшиеся яички. Осторожно перекатывал их пальцами, легонько массируя самими подушечками. Хоть с каждым разом у него и получалось отсасывать дольше, тем не менее, с непривычки его челюсть все еще уставала довольно быстро. Притомившись, он чуть отстранился, выпуская член изо рта с забавным звуком, отчего даже немного смутился. Прикрыв глаза, сосредоточился на головке, обрабатывая ее языком, плотно охватывая губами и посасывая. Слюны он не жалел, тщательно увлажняя крайнюю плоть, забираясь под нее кончиком языка, слегка оттягивая и пощипывая – совсем немного, чтобы не причинить боль. Мадара над его головой тихо постанывал, сжимая пальцами пряди на затылке Наруто. Изредка он направлял его, безмолвно подсказывая, но особо не давил, позволяя Наруто делать то, что ему хочется. Вскоре его член слабо запульсировал прямо у Наруто в руке, и он, высунув язык, слегка постучал по нему головкой, игриво глядя Мадаре в глаза. Он немного дернулся, когда сперма выплеснулась ему в рот, частью попав на лицо, и неловко рассмеялся, облизывая губы и сглатывая ее. Мадара смотрел на него, и взгляд его, острый, жадный, метался по его лицу, особенно задерживаясь на припухших, саднящих губах. Зрачки залили всю радужку, отчего его глаза казались безумно, беспросветно-черными. Больно сжав пальцами его щеки, он привлек Наруто ближе, грубо целуя его и глубоко проникая языком в его рот. Словно ему было мало того, что он уже трахнул его своим членом. Наруто застонал, и резкое возбуждение поддернуло туманом его голову. Мадара широкой ладонью сжал его пах, стиснув напряженный член. Наруто пробила нервная дрожь, ему хотелось поскорее кончить, и словно угадав его желание, Мадара вытащил его член из тесных джинсов. Рука у него была грубоватая, мозолистая, но от того его ласки были еще приятнее. Наруто толкался в его кулак, сжимая пальцами его кожаную куртку и кожаную же обивку сиденья, хрипло выдыхая в его жаркий, требовательный рот. Кончил он внезапно даже для себя, залив руку Мадары горячей густой спермой. В голове словно что-то лопнуло, и перед глазами заплясали разноцветные шарики. Со вздохом опустившись на свое сиденье, Наруто какое-то время просто сидел, опустошенный и такой счастливый. Сердце его колотилось, словно внутри кто-то лупил со всей дури в барабан. – Может, все-таки уберешь член в штаны? – со смешком спросил у него Мадара, вытирая свои руки влажной салфеткой. – Ага, – протянул Наруто, не особо вникая в то, что он сказал. Не глядя, забрал свою салфетку и тщательно вытерся. Скомкал ее и выбросил в окно рядом с зомбаком, который все еще валялся на земле, задумчиво пялясь в небо тем, что осталось от его глаз. Застегнув джинсы, он кашлянул, подвигал челюстью, что еще немного ныла от столь интенсивных упражнений, и перевел взгляд на Мадару. Тот вытащил сигарету из заметно опустевшей пачки, охватил фильтр губами и потянулся за зажигалкой. – Я прикурю тебе. – Наруто перехватил ее прямо перед его носом. – Хорошо, – Мадара смотрел на него с невыразимо лукавым выражением в глазах. Он ничего не говорил, но взгляд его сообщал больше слов. Смущенный, Наруто чиркнул колесиком зажигалки и поднес его к концу сигареты Мадары. Тот затянулся, втянув щеки и продолжая пялиться на Наруто с улыбкой в глуби темных глаз. – Чего ты пялишься? – не выдержал Наруто. – Сказать что-то хочешь? – Хочу, – Мадара выпустил дым прямо из ноздрей. – Хочу сказать, что я тебя люблю. Наруто вылупился на него так, будто впервые увидел. Помолчав и собравшись с мыслями, он буркнул, скрывая за недовольством смущение: – Ты всем так говоришь после того, как тебе отсосали? – Нет, – Мадара небрежно стряхнул пепел на дорогу. И спокойно добавил. – Ты первый.

***

За окном одной размытой разноцветной полосой мелькал лес. Над кронами деревьев кружили одинокие стайки птиц, из тех, что еще не успели улететь ближе к теплу. Возможно, там, в других краях, их ждала лучшая жизнь. Жизнь без оживших мертвецов, без страшного вируса, уничтожающего человечество. Хотя птицам ничего и не угрожало. Осталось ли место в мире, где было безопасно? И как узнать о нем, если оно действительно существует? Они бы тогда уехали туда. Вот так, вдвоем. Оставив позади умирающие поселения и города, общины и братства, коммуны и банды. И зомби – толпы гниющих мерзких зомби. Наруто едва слышно вздохнул. Эгоистичное и недостойное желание. Они не должны бежать от опасности. Они должны ее победить. И они справятся. Он верил в это, действительно верил. Вместе у них получится. Он бросил короткий взгляд на Мадару, который не отрывал глаз от дороги. Сосредоточенный и серьезный, он всматривался в серую даль. Меж его бровей залегла глубокая морщинка, а губы он по старой своей привычке сжал в тонкую линию. С момента его неожиданного признания Наруто не проронил ни слова. Обычно ему всегда было что сказать, но теперь он сидел рядом и отчего-то страшился встретить его прямой и открытый взгляд. Встретить и сказать, что тоже любит, всем своим сердцем, как бы глупо это не звучало. Они знали друг друга так недолго и в былое время Наруто не стал бы спешить с отношениями. Но не теперь. Не теперь, когда мир застыл на краю пропасти, и в любой момент мог рухнуть вниз, погребя под обломками их жизни, их хрупкое счастье, их зародившееся юное чувство. Но он молчал, а Мадара не требовал ответа. Ни в его жестах, ни в его глазах не промелькнуло и тени упрека. Он лишь мягко улыбнулся, когда Наруто, по-дурацки вспыхнув, отвернулся к окну. Если бы кто-то сказал ему, что такой человек, как Мадара, вдруг прямо и ясно выскажет свои чувства, он бы не поверил. Ему казалось, что признание – то, чего от него никогда не дождаться. И это определенно не было минусом или чем-то плохим. Наруто и не ждал бы от него нежностей. И без слов он видел, а точнее, чувствовал на себе его неусыпную заботу, его искреннее страстное влечение, его крепнущую день ото дня привязанность. Ему хватало этого, он мог обойтись и без клятв в вечной любви. Взгляд Мадары – острый, жадный, пробирающий до дрожи, его руки, дарящие ласку, его сбивающееся дыхание и частое сердцебиение говорили громче слов. А полчаса назад он взял и произнес вслух то, что давно витало в воздухе. Наруто должен был сделать это. По всей логике, по его внутреннему самоощущению, по тому, как он знал себя и узнал Мадару. Но теперь он, тот, кто должен был сказать эти гребаные три слова первым, сидел и молчал, переваривая случившееся и не в силах поверить, что жизнь щедро отсыпала ему такой дар. Дар, что он обязался бережно хранить. Он поклялся себе, что никто больше не умрет. Мадара не умрет. Он не даст ему уйти. И для этого он готов совершить невозможное. К ночи они подъехали к зданию придорожного кафе, фасадом развернутого к дороге. Раньше оно наверняка горело призывными огнями, обещая ночлег, чистую кровать и вкусную пищу. В данный момент темное брошенное здание, увенчанное багрово-алой крышей, навевало лишь мысли о бренности сущего. И о том, что где-то поблизости могут ходить зомби в поисках того, кем бы подкрепиться. Пока Мадара загонял машину под навес, Наруто обошел кругом площадь перед кафе. Пейзаж взгляд не радовал – голые равнины, покрытые пожухлой травой, и только одинокое деревце маячило у заднего входа. Входов в это одноэтажное здание невзрачного бежевого окраса всего-то и было два. Наруто вошел с парадного. Все равно внутри, если судить по обзору через панорамные окна, было пусто. Однако биту он держал наготове. В эти нежданно наступившие нелегкие времена могло случиться все что угодно. Обеденный зал, маленький и уютный, встретил его полным отсутствием и живых, и мертвых. Аккуратно накрытые столы были расставленные по всему периметру, у окон по правую сторону от дверей расположились округлые столики с мягкими коричневыми диванами. Стойка, конечно же, была разграблена. Наруто прошел по всему залу, проверил каждый уголок, заглянул под каждый стол. Постучал битой по стенам, но и на звук никто не явился. Не считая Мадары, вынырнувшего из коридора, который вел, по всей видимости, в помещения для персонала. – Все чисто, – сказал он. – В цеху была парочка мертвых, но я с ними разобрался. – Черт, – Наруто выдохнул. – Ты напугал меня. – Прости, солнце, – он улыбнулся, подходя ближе и растрепав ему волосы. – Здание нужно было хорошенько проверить, чтоб избежать неприятных сюрпризов. Наруто кивнул, не сводя с него внимательного взгляда. Он ведь не обижается, что не получил никакого ответа? Может, все-таки стоит сказать ему сейчас? Это будет глупо. Молчал-молчал всю дорогу, и выпалил в заброшенном пыльном кафе признание, как последний тормоз, спустя несколько часов. Вместо этого он крепко обнял Мадару, стискивая его руками. Он поймет, что Наруто хочет ему сказать. Его дыхание, теплое и размеренное, касалось прядей на макушке. Склонившись, он вдруг поцеловал Наруто в висок и обнял в ответ. В полной тишине они стояли, прижавшись друг к другу, словно единственные выжившие на тонущем корабле. Может, так оно и было. Может, они остались одни в пространстве бесконечных дорог и заброшенных зданий. Вот бы так и было, вдруг подумал Наруто. Путешествие в вечности с тем, кто пришелся по сердцу. Именно так было бы правильно. – Чего-то приуныла моя тыковка, – Мадара рассмеялся. Наруто почувствовал его смех еще в самом начале, когда он только зародился в груди. Прикрыв глаза и улыбаясь, будто придурок, он слушал его, словно самую дивную на свете музыку. – Я не приуныл. Я просто спать хочу, – буркнул он. Мадара не отпускал его, а Наруто и не собирался отстраняться. – Всю дорогу продрых, и спать хочешь? – Мадара вдруг укусил его за ухо. Не больно, лишь прихватил зубами за хрящик и потянул. – А тебе не хочется? – Наруто фыркнул. Поднял голову, посмотрел на него. Их взгляды встретились. Мадара мягко улыбался. Его лицо словно было освещено сиянием изнутри, а глаза светились добротой и участием. Таким он был потрясающе красив. Наруто вбирал его образ в память, чтобы сохранить навсегда. Чтобы потом вытаскивать из глубин подсознания и любоваться. Чтобы напоминать самому себе, что он может быть и таким, а не только занудным ворчливым дедулькой. Спать решили устроиться в обеденном зале. Оттуда был хороший обзор, выход близко, а в случае чего планировали сбежать через служебный коридор. – Кто будет дежурить первым? – поинтересовался Наруто, помахивая своей битой. – Я, – Мадара огляделся. Осмотрел столы, расставленные в шахматном порядке, ряд диванчиков у окна. И направился к ним. Наруто шел следом, будучи настороже. После зомби, что который подглядывал за их развлечениями в машине, он все время ждал какого-нибудь сюрприза. Если среди них есть вуайеристы, может и ниндзя тоже бывают? Как подкрадется сзади, да как вцепится в шею, не хуже заправского вампира. Лучше быть начеку. – Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Наруто, тыкая Мадару концом биты чуть пониже спины. – Ты не спал всю дорогу. Давай лучше я подежурю всю ночь. А завтра свое досплю. Мне все равно делать нечего, как дрыхнуть. – Ты вроде как спать хотел, – Мадара усмехнулся. Аккуратно смахнув пыль и сор с одного из диванчиков, он устроился на нем, вытянув длинные ноги под стол. Откинув голову на спинку, он утомленно прикрыл глаза. Устал все-таки. А вид делает такой, будто бы из железа сделан. Наруто, наблюдая за ним, лишь фыркнул. Нашел перед кем хорохориться. Еще и даже посреди всякого говна ведет себя, как чистюля. Сам Наруто не стал заморачиваться. Сел напротив, забравшись на сиденье с ногами. Биту положил рядом, пальцами касаясь ее рукояти. Готовый в любую минуту пустить ее в ход. – Ну хотел, и что? Меня разморило просто. Я не усну, можешь мне довериться. Если что, буду грызть пальцы. – Погрызи лучше это, – Мадара вытащил из кармана зерновой батончик и толкнул через стол к нему. – А пальцы оставь на потом. Мало ли, всякое может случиться. Вдруг пригодятся еще. Говорят, вкусно, как дамские пальчики. Наруто закатил глаза. Все со своими шуточками. – Ну тебя к черту, – он развернул обертку. Вытащил кирпичик из слипшихся хлопьев, воздушного риса и изюма. Понюхал его. Пахло приторно-карамельной сладостью. Лизнул на пробу. Мадара, наблюдая за его манипуляциями, поднял бровь. – Что ты делаешь? – На самом деле, не очень люблю такие батончики, – Наруто принялся выковыривать из него изюм, складывая его горкой. Самое нелюбимое из всего состава. Он бы с удовольствием съел вместо этого рахат-лукума горячий свежий рамен по рецепту мамы, да не одну тарелку, а сразу несколько. В желудке тоскливо заурчало. Зря он вспоминает, конечно. Его мама изумительно готовила. Что с ней сейчас? Мадара сказал, что ее придется убить. Готов ли он на самом деле к встрече с той, что любил больше всего на свете? Он не может позволить Мадаре проделать всю грязную работу за него. Это его долг, и только его. Однако если разум говорил одно, сердце продолжало терзаться дурными предчувствиями. Мадара вздохнул. Повел плечами, разминая шею. Он выглядел заебанным и в край уставшим. Наруто даже немного устыдился. Нужно было все-таки заставить его уступить место водителя. Он несколько часов провел за рулем, не смыкая глаз, а теперь вынужден сидеть и слушать его нытье о невкусных батончиках. – Любишь или не любишь, но съешь его, будь добр. На одной белковой диете далеко не уедешь, – вдруг брякнул Мадара. Наруто непонимающе уставился на него. Задумчиво почесал плечо, размышляя, о какой диете речь и при чем здесь белок. Дошло до него не сразу. Вспыхнув, он пульнул в Мадару выковырянным изюмом. Тот, смеясь, уклонился от снаряда. – Мадара, мать твою! Вот что ты несешь? – Щеки горели, как у лихорадочного. Зло зыркнув, Наруто откусил сразу половину батончика. Шутник херов. Зато мысли о маме отлегли. Он что, этого и добивался? Они вновь встретились взглядами. Мадара подался вперед, поймал его ладонь. Крепко сжал ее. – Успокойся. – Наруто успел полюбить этот тон. Низкий, прокуренный, но такой ласковый. – Не накручивай себя. На месте разберемся. Я ведь буду рядом. Наруто кивнул, стискивая пальцами его руку. Погладил шероховатые на ощупь наружные швы перчатки. Мадара почти не снимал их. Немного потрепанные, слегка выгоревшие на солнце, они хранили тепло его кожи. Стало чуть спокойнее. Когда Мадара рядом, ничего не страшно. Интересно, другие люди так же чувствовали себя, будучи с ним? Это у него профессиональное, или Наруто просто влюбленный баран? – Мадара, – он тихо позвал его. Тот посмотрел вопросительно, поощряя взглядом говорить дальше. – А почему ты пошел в полицию? – Я знал, что когда-нибудь ты это спросишь, – он улыбнулся. А раньше Наруто не замечал, что у него есть ямочки на щеках. Едва заметные, правда. Но все же они были. – Я порой тоже задаюсь этим вопросом, – продолжил тем временем Мадара. – Какого черта я выбрал профессию, от которой одни нервы и геморрой. Целыми днями окружен ублюдками, начальство сволочное, коллеги идиоты, иной раз времени нет, чтоб сходить отлить. Перекусываешь на ходу, рискуя заработать язву желудка, домой приходишь поздно, сил хватает на душ и кофе. Лишь бы до постели доползти. А с утра наша песня хороша, начинай сначала. Никакой личной жизни как приятный бонус прилагается. Звереешь только от этой бешеной круговерти. А потом сидишь, думаешь, а какого хрена ты сопли на кулак мотаешь. Тебе же блять нравится это. Куда ты пойдешь-то? В охранное агентство, на заднице просиживать? Или может преподавать? Так нет, я детей вообще не люблю. Вплоть до их двадцати лет. Сопливые уебки. Наруто поджал губы, сдерживая смех. Вот так исповедь. – Мне, между прочим, немногим больше двадцати. Ну чтоб ты знал. – А то я не в курсе, – Мадара отпустил его руку. Постучал пальцами по столу, глядя в темное окно. – Нравилось мне это, Наруто. Я с детства мечтал о том, чтобы людям помогать. Не смейся, я серьезно. Все думал, бывало, ночами – что с этим человечеством не так? Почему люди не могут просто жить мирно, стать друг другу братьями. Ведь мы все братья и есть. И по духу, и по крови. Простая вроде мысль, а в голову никому не приходит. Или приходит, но вместе с ней и понимание, что на данный момент времени невозможен мир во всем мире. Как бы пафосно это не звучало. Люди не меняются. Они не готовы отказаться от кровопролитных войн, они хотят легкой наживы. Им плевать на чужое горе, пока их задница в тепле. Был бы какой способ прекратить это все, я бы так и поступил. Но мечтать можно о всяком. Слова и мечты - это хорошо, но нужно что-то более действенное. Так я и решил, что пойду в полицию. Начну с себя. Буду достойным человеком, и мир хоть чуточку, а станет лучше. Если даже и на капельку, так ведь тоже хорошо. Прав я или нет? Наруто серьезно смотрел на него. Какие же они с ним похожие, аж сердце сжимается. Он тоже мечтал о глобальном человеческом братстве. Чтоб все люди были друзьями. Чтоб не проходили мимо чужой беды. И он тоже старался соответствовать. На журналиста вот пошел, чтобы освещать важные темы. Пока все не рухнуло, вместе с мечтами и целями. – Что если это наказание? – Он тоскливо посмотрел на недоеденный батончик в своей руке. – За нашу гордыню. Нашу слепоту. Нашу жестокость. – Я не верю в высшие силы, – пожал плечами Мадара. – С этим тебе бы с Хаширамой поговорить. Тот все вещал, что кара небесная на нас обрушилась. Тоже верил в лучшее, пока… – уголок его губ дернулся. Замолчав, он откинулся назад, мрачно уставившись вниз. – Тебе бы поспать, Мадара, – осторожно предложил Наруто. – Хреново выглядишь, серьезно. Я посторожу пока. – Хорошо, – его взгляд потеплел. – Надеюсь, я не проснусь наполовину объеденным. Ты, знаешь ли, не уточнил, чьи пальцы будешь грызть. – Спи давай, – буркнул Наруто. – Устроил тут шоу Бенни Хилла. – Вот польстил, так польстил. Что, я так хреново шучу? – Мадара облокотился о свою руку. Прикрыл глаза, продолжая улыбаться. – Офигенно шутишь. Оборжаться можно. А теперь спи и не бухти. – Строгий папочка, – пробормотал Мадара. – Как скажешь. Только не наказывай. Впрочем, можешь отшлепать, только позже. Договорились? Наруто смущенно моргнул. В наступившей тишине он сидел, доедая припасенное для него лакомство, стараясь не сильно шуметь. Сквозь окно струился бледный призрачный свет. Все вокруг словно замерло, окрашенное черно-белым, как кадр старой кинопленки. Мадара размеренно дышал, лицом уткнувшись в свои скрещенные руки. Ни дать ни взять, герой из нуарных фильмов, попавший в передрягу, уставший от мира, одиночка, бросающий вызов всем и каждому. Наруто фыркнул. Его позабавил тот факт, что все герои таких фильмов обычно работали в полиции. Но Мадара не очень-то походил на них. Мадара, в отличие от них, был целым. Не без внутренних пережитых драм, конечно, но не сломанная вещь. Протянув руку, Наруто замер. Ему захотелось коснуться его волос. Намотать гладкую прядь на палец. Пригладить эту растрепанную копну – ласково и нежно. Но он не знал, спит Мадара или просто сидит в попытках заснуть. Тронуть его сейчас – помешать выдавшемуся отдыху. Поэтому он лишь сжал ладонь в кулак и отстранился. Пускай отдохнет. Упершись в мягкую спинку дивана, Наруто обратил свой взор сквозь замызганное пыльное стекло на улицу. Красная пятнистая луна огромным слепым глазом висела в тускло-темном небе. Ночь выдалась странная, отчего-то напомнившая о детских кошмарах, прячущихся под кроватями, о тенях, клубящихся в глубинах одежных шкафов. О страхах, омрачающих спокойные светлые сны, стискивающие сердца холодными когтистыми лапами. Еще и, как назло, всюду чудились шорохи. Едва уловимые, на той самой грани, когда точно не уверен, слышал что-то или принял за шум стук собственного сердца. Наруто даже старался дышать как можно тише, постоянно прислушиваться. Каждый порыв ветра за стенами кафе заставлял его вздрагивать и панически оглядываться в поисках невидимых врагов. Вскоре он так себя накрутил, что ему всерьез показалось, будто бы по потолку кто-то ходит. Шаркает подошвами ботинок, как еле бредущий зомби. Они так и передвигались, не поднимая ног, подволакивая их и упрямо тащась вперед, ведомые черт знает какой целью. «А что если их там много?» – пришла в голову жуткая мысль. В памяти тут же всплыли все просмотренные фильмы ужасов, особенно те, что с мертвецами. Что если толпа мертвых бродит сейчас по потолку, смотрит слепыми глазами во тьму, шарит гнилыми руками в надежде ухватить нечто теплое, нечто живое. И в какой-то момент балки перекрытия не выдержат, и вся эта кишащая масса свалится прямо на них. И они не успеют убежать. Вцепившись пальцами в край стола, напряженный Наруто вслушивался в ночную тишь. Уж не треск ли он слышал только что? Спящий Мадара вдруг зашевелился, заставив его подпрыгнуть от дикого ужаса. Сердце колотилось об грудную клетку, причиняя настоящую боль, а дыхание сперло. Горло будто заиндевело, и он не смог даже слова произнести. Отпустило его не сразу. Некоторое время еще потряхивало от адреналина, ядом разлившегося по венам. Никогда прежде он так не боялся. Постаравшись привести себя в порядок, Наруто медленно успокоился. Панический страх лишь мешает. Он принялся размеренно дышать, как учил его Мадара. Вдох. Выдох. И так несколько раз подряд, пока не стало ощутимо легче. Хорошо, что Мадара не видел его дурацкой перепуганной рожи. Было бы, над чем посмеяться. Наруто удержал хихиканье. Жаль даже, нельзя поглядеть на себя со стороны. Испугался как придурок. Напряжение отпустило окончательно, и он расслабился, вновь вернувшись к своим спокойным мыслям. Часы на запястье Мадары мерно тикали, отсчитывая спешащие в никуда мгновения. Когда Наруто был маленький, он часто лежал в своей кровати, пытаясь уснуть, и слышал, как медленно двигается вперед секундная стрелка. Крепко закрывая глаза, он представлял себе ночь как плотное, расшитое бисером одеяло, накинутое на мир. И что с каждым новым тиканьем оно сползает с кругленьких боков планеты, и солнечные лучи проникают внутрь, расцвечивают пространство красками, принося с собой светлый день. «Каким все простым казалось в детстве» – со вздохом подумал Наруто. И решения, и мечты. Взрослея, начинаешь понимать, что мир устроен куда сложнее. Вливаешься в общество, узнаешь людей. Сам становишься иным, теряя детскую чистоту, но приобретая полезный опыт. Иногда Наруто казалось, что все взрослеют только внешне. Тянутся потом друг к другу, в поисках похожих душ. В поисках тех, кто поймет тебя. Кто пройдет с тобой длинный жизненный путь, невзирая на то, сколь тернистым он окажется. Вот и он нашел такого человека. Роднее никого уже не будет. Тех, кто был, он умудрился потерять. Сердце вновь заныло при этих воспоминаниях. Стиснув худи на своей груди, Наруто нахмурился. Не время сейчас мечтать и предаваться тоске о былом. Он должен быть начеку. Так и прошло несколько часов. Мадара не шевелился. Лишь дышал ровно и тихо. Наруто, убедившись, что он спит, неслышно выскользнул из-за стола. У него изрядно затекли ноги, и он отсидел задницу, поэтому принялся нарезать круги. Не отходя, впрочем, далеко и держа биту под рукой. Странная ночь медленно подходила к концу. Где-то вдалеке забрезжил рассвет. Край неба едва-едва окрасился багрянцем. Оно еще оставалось темным, но звезды уже побледнели, а розовеющая луна медленно опускалась вниз, истаивая чуть ли не на глазах. Наруто сунул ладони в карманы. Побрел к диванчику, вновь усаживаясь на него. Мадара вдруг поднял голову. Посмотрел на него, сонно хмурясь. Выпрямившись, сладко потянулся, разминая уставшие мышцы. Хрустнул шеей и пальцами, покрутил плечами. Деловито поправил волосы, вновь скручивая их в практичный пучок. Движения его из замедленных, дремотных, постепенно обрели прежнюю ловкость и точность. – Прости. Я разбудил тебя? – Нет. – Мадара зевнул. – Скоро нужно выдвигаться. Предлагаю вздремнуть тебе полчасика. Наруто упрямо помотал головой. Он и так наспится в дороге. Нечего тратить время на ерунду. – Ну смотри сам, – Мадара вынул из кармана смятую пачку. Снял перчатку с одной руки, бросив ее на столешницу, и неспешно затянулся, чиркнув колесиком блеснувшей серебристым отсветом зажигалки. В воздухе повис стойкий запах крепкого табака. – Быстрее бы рассвет, – Наруто принялся ковырять пальцами кожаную обивку дивана, вытаскивая из-под нее желтоватый мягкий наполнитель. – Чего так? – Мадара небрежно смахнул пепел прямо на покрытый бежевой плиткой пол. – Да ночь какая-то стремная была. Знаешь, словно бы ненастоящая. Я как будто в фильме каком очутился. Не в самом приятном. Вроде триллера или типа того. – Это твои переживания. Ты весь извел себя, Наруто. Выдохни, подумай о чем-нибудь хорошем. Ну-ка, иди ко мне, – он поднял руку, приглашая его к себе. Наруто от приглашения не вздумал и отказываться. Мигом пересел к Мадаре, прижавшись щекой к гладкой коже его куртки. От него пахло сигаретами и одеколоном. Дорогой и пылью. И немного им самим – запахом, к которому Наруто успел привыкнуть. – Ты не замерз? – Не-а, – приврал он. Утро выдалось прохладным. Холодок струился по полу, забирался под одежду, выстужая тело. Еще и от окна тянуло сквозняком. – Только если совсем немного. Мадара взял его за руку. Сплел пальцы воедино. И положил на свое колено, продолжая крепко сжимать его ладонь. Так они посидели еще немного, и Наруто даже успел пригреться и задремать. Взбодрили его первые лучики солнца, робко скользнувшие по лицу. Небо залило дымчато-желтым. Утро уверенно вступало в свои права, изгоняя тени и ночную прохладу. – Поехали, – Мадара похлопал его по плечу. Они выбрались наружу, постояли немного на крыльце, наслаждаясь запахом свежести и осени. Серый туман бесследно таял в воздухе. Клоки его кое-где еще виднелись, покоились в ложбинках и впадинках, словно слежавшаяся грязная вата. Легкая изморозь покрыла землю и желтые ломкие травинки пушистой белой пылью. Морозец приятно щипал за щеки. Наруто попрыгал на крыльце, обнимая себя руками. Вокруг царила звенящая тишина. Ее изредка прерывало хриплое воронье карканье и скрип старой вывески, покачивающейся на ветру. Буркнув Мадаре, что отойдет отлить, Наруто запрыгал по ступенькам. Тот чертыхнулся и велел быть осторожнее. Наруто отсалютовал ему, давая понять, что все услышал. Отойдя от крыльца, Наруто потоптался у редких кустов. Посвистывая незамысловатую мелодию, сделал свои дела и застегнул ширинку. Глянул в сторону и замер. На мгновение ему показалось, что на том самом одиноком деревце, которое он заприметил еще вчерашним вечером, висел силуэт, отвратительно напоминающий человека. Но голые его черные ветви, простирающиеся к небу, оказались пусты. И лишь высоко над ним горела, мерцая, одинокая бледная звезда. Единственная, не исчезнувшая с рассветом. «Дурное предзнаменование, – думал Наруто, возвращаясь к машине. Мадара уже ждал его, сидя за рулем. – Очень дурное предзнаменование».