***
Она насчитала по меньшей мере дюжину различных узоров в бетоне, но каким-то образом она все еще находит больше. Шерил переводит взгляд с потолка на стену и тяжело вздыхает, избегая смотреть на решетку слева от себя, чтобы не вспоминать, где именно она находится. Продолжай дышать, Шерил, просто продолжай дышать... Прошло всего несколько часов, но вот уже медленно сводит ее с ума. Это не что иное, как суровое напоминание о камере, в которой она содержалась в сестрах тихого милосердия, и она сжимала внутреннюю часть своего предплечья в отчаянии, чтобы удержать себя в сознании, но это не работает. Точно так же, как в той адской дыре, она понятия не имеет, что происходит за пределами этой камеры, и она знает, что единственное, что может вывести ее из этого состояния ума - это Тони. Ночи, когда Шерил просыпалась с криком из-за кошмарных снов и воспоминаний об этом кошмарном монастыре, стирались из ее памяти, пока она была в объятиях Тони, слушая, как ее девушка шепчет ей на ухо слова утешения и целует ее влажную от пота кожу, пока она не расслаблялась и не успокаивалась снова. Но сейчас мысли о девушке лишь разжигают огонь, бушующий в ее мозгу. Она не знает, в порядке ли Тони, если ее тоже арестовали, если кто-то из змей был арестован, не знает, в чем ее обвиняют, почему ее держат здесь так долго. Дыши, Шерил, пожалуйста, просто дыши. Шерил изо всех сил старается не заплакать при мысли о том, что Тони, возможно, сейчас в бешенстве. Если ее тоже не арестовали, то о чем думает ее девушка? Тони, вероятно, запаниковала, и Шерил молится, чтобы она, если она уже не была в тюремной камере, не была настолько глупа, чтобы попытаться прийти в участок, чтобы увидеть ее. Она знает, что Шериф Минетта арестует ее в ту же секунду, как он ее увидит, и она знает, что единственное, что, вероятно, мешает ей броситься в полицейский участок - это другие змеи. Она просто молится, чтобы они смогли удержать ее, пока она не выйдет отсюда. Если тебя выпустят отсюда… Нет... Нет. Ее выпустят отсюда. Они не могут бросить ее в тюрьму за то, что она просто ударила Хайрама Лоджа, может быть, обвинение в нападении или штраф, но на самом деле она отбывает наказание? Она никогда не совершала преступления раньше... Ну, нет, она принимала участие в большом количестве несовершеннолетних выпивок на вечеринках и, вероятно, слишком быстро ехала в машине Джейсона, особенно после его убийства... Боже, не думай сейчас о своем мертвом брате-близнеце… Шерил так сильно щиплет кожу на предплечье, что чувствует, как под ногтями у нее образуются капельки крови, ее кожа на кончиках пальцев была испачкана черными чернилами, из-за того, что шериф Минетта заставил ее сделать отпечатки пальцев для ее ареста. Там тоже была фотография. Чертова фотография Шерил Блоссом... Несмотря на кровь, она вгрызается еще глубже, морщась от боли и просто находя новое место, чтобы впиться в него пальцами, не обращая внимания на черные и синие пятна на предплечье, смаргивая слезы в отчаянии, чтобы оставаться сильной. Она не собирается быть слабой перед лицом страха прямо сейчас. Если она могла протерпеть эту чертову гей-терапию, она может протерпеть и это... Не думай об этом гребаном месте! Шерил сдерживает хныканье и закрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущении кожи Тони под кончиками пальцев, гладкой лишь с несколькими бугорками и выступами там и сям, старые шрамы, о которых Шерил еще предстоит узнать... Цвет ее глаз, небесно-карий и наполненный такой интенсивностью и страстью во все времена, но также нежный и легкий, когда она смотрит на Шерил… Ее губы, Боже, эти красивые гребаные губы, всегда слегка потрескавшиеся, но такие полные и мягкие, как они вытягиваются, когда она проводит по ним подушечкой большого пальца, то, как ее нижняя губа отскакивает почти гипнотически, когда Шерил отпускает ее от своего прикосновения. Двери распахнулись, и глаза Шерил округлились, все мысли о Тони вылетели у нее из головы. Она вскакивает с кровати, на которой лежит, рукав ее змеиной куртки опускается, чтобы скрыть следы на предплечье, ее сердце колотится в груди, когда она смотрит на вход и видит там шерифа Минетту с хмурым лицом. Он ничего не говорит, отступает назад и ждет, пока кто-то пройдет, и Шерил слышит стук каблуков по земле, прежде чем вспышка рыжих волос проходит через двери. И сердце Шерил останавливается, возобновляется и, наконец, падает. Нет... Нет, нет, какого черта она здесь делает. - Ну, ну, ну... Посмотри, как низко мы пали, дорогая дочь. Взгляд на лицо Пенелопы Блоссом прямо сейчас должен быть скриншотом и помещен под определение "самодовольный" в словаре. Шерил практически видит возбуждение, сияющее в ее глазах, когда она идет вперед, каблуки громко отдаются эхом, когда она останавливается прямо перед камерой Шерил, и Шерил застывает, ее колени подгибаются перед ней. Пенелопа гребаная Блоссом. Здесь, перед ней, впервые с тех пор, как она подписала документы об освобождении, освободив свою дочь от "удушающей хватки". - Какого черта ты здесь делаешь? - Шерил удается зарычать, но она не в состоянии сдержать дрожь в голосе, не в состоянии остановить себя от чувства гребаного страха, когда она сжимает руки в кулаки, чтобы не ущипнуть себя за предплечье еще больше. Не то чтобы ее ладони оценили то, как ногти сейчас режут кожу. Почему она была здесь, она больше не имела ничего общего с Шерил, не теперь, когда она была освобождена, она не должна быть здесь, она не может быть здесь, гребаный шериф Минетта. - Потому что, Шерил. Как бы ты ни ненавидела меня и как бы ни старалась отдалиться от своей фамилии, ты все еще Блоссом, а я все еще твоя мать. У них все еще есть твои данные с того момента, когда они допрашивали тебя по поводу смерти Джейсона, и я все еще твой "экстренный контакт". - беззаботно говорит Пенелопа с громким вздохом, ковыряясь в пятне на своем платье и морщась от отвращения, когда она оглядывается вокруг с видом превосходства. - Это не ответ на мой вопрос. Почему ты здесь? - повторяет Шерил сквозь стиснутые зубы. Ответная улыбка Пенелопы заставляет уши Шерил громко звенеть. - Ну, что может быть лучше, чтобы увидеть мою отчужденную дочь, чем когда она заперта и ей некуда больше идти? - Пенелопа говорит тоном, полным фальшивой сладости, как будто видеть Шерил - это причина, почему она здесь, и Шерил знает, что это чертовски не так. Она точно знает, почему ее мать здесь. - Ты пришла сюда позлорадствовать. - Шерил заявляет с насмешкой, оскалив зубы и сердце колотится от ярости при одном виде женщины перед ней. Женщина, которая бросила ее в лагерь конверсионной терапии, женщина, которая оскорбляла ее в течение шестнадцати лет, которая разрешила ей быть похищенной вместе с Тони упырями. Боже, столько боли. Так много гребаной боли причинила ей эта женщина, как она посмела даже показать свое лицо Шерил прямо сейчас? - О, какая чепуха, Шерил. Я твоя мать, и после всего, что ты со мной сделала... Конечно, я пришла сюда позлорадствовать. - Пенелопа смеется, ее глаза скользят по Шерил, без сомнения, падая на красную змеиную куртку, все еще висящую на ее плечах, и Шерил не чувствует ничего, кроме гордости за красную кожу, украшающую ее, прожигающую ее, когда она усмехается и качает головой. - Ты больше не моя мать. Так что не сиди там и не называй себя так. Ты издевалась надо мной шестнадцать лет, физически и эмоционально. Ты оторвала девушку, которую я любила, и когда я наконец позволила себе полюбить снова, ты бросила меня на гей-конверсионную терапию, чтобы оторвать все это от меня еще раз. И даже когда мне наконец удалось вырваться из твоих злых когтей, когда я наконец набралась смелости сказать "Хватит", ты дала упырям разрешение похитить и пытать меня и кого-то, кто значит для меня больше, чем ты когда-либо будешь. Ты для меня ничто! - Шерил не может сдержать свой гнев, слова выплевываются из нее, как яд, вырываясь наружу после шестнадцати лет сдерживаемой ярости и агрессии по отношению к женщине перед ней, страх заставляет ее едва ли что-то делать с этим, и черт, она все еще боится сейчас, но быть гребаным южным змеем научило ее одной вещи - это никогда не бояться кого-то, кто кровоточит так же, как и вы. У нее больше нет причин бояться этой женщины. Взгляд Пенелопы становится холодным, когда она подходит ближе к камере, ее пальцы в гневе сжимают решетку, и при виде этих когтистых ногтей, которые много раз царапали ее кожу и заставляли ее кровоточить, Шерил борется с рефлекторной морщиной. - Шериф минетта, я бы хотел поговорить с дочерью наедине, пожалуйста. - Пенелопа говорит довольно спокойно, несмотря на то, как сильно она сжимает прутья, и Шерил моргает и смотрит на двери, чтобы увидеть, что Шериф Минетта все еще там. Он только что услышал, как Шерил сказала, что Пенелопа приложила руку к ее похищению, и едва отреагировал. Боже, как глубоки карманы Хайрама Лоджа? Сколько он, блять, платит этому человеку? Шерил с отвращением усмехается, когда шериф Минетта кивает и выходит из комнаты, двери захлопываются за ним, когда внимание Шерил возвращается к ее матери, которая сердито смотрит на нее. - Я сделала все это, наглое дитя, чтобы преподать тебе урок! Ты думаешь, жизнь - это когда ты получаешь то, что хочешь, Шерил?! Как ты думаешь, ты должна быть счастливой когда-либо после?! Это не жизнь! - Пенелопа лает. Шерил смаргивает слезы и изо всех сил пытается сдержать свой голос, потому что она больше не дает своей матери никакой власти над своими эмоциями. - Думаешь, я этого не знаю?! Джейсон мертв! Он ушел, навсегда! Единственный человек в этой богом забытой семье, который понимал меня, который любил меня! И твой муж - тот, кто хладнокровно убил его! Как ты думаешь, это сказочный финал?! - кричит Шерил, ее слезы падают прежде, чем она может остановить их, и Пенелопа, к ее удивлению, моргает, чтобы сдержать слезы, а также крепче сжимает решетку и обнажает зубы. - Боже, вы оба никогда не могли понять, какие жертвы должны быть принесены! Твой брат был так же глуп, как и ты, почему ты думаешь, что я так чертовски старалась открыть тебе глаза, когда он ушел, Шерил?! Думаешь, я хотела, чтобы ты кончила так же, как он?! - Пенелопа кричит, ее слезы тоже падают прямо на глаза Шерил, но Шерил совсем не колеблется при виде их. Слезы Пенелопы Блоссом ничего для нее не значат, особенно после того, как Шерил выплакала целый океан слез о женщине, стоявшей перед ней, и не получила ничего, кроме новых оскорблений. - А ты что? Думала, что причинение мне боли и наказание меня остановят? Все это прогнать меня дальше! Просто признай, что ты никогда не заботилась обо мне и никогда не будешь! Я была для вас с папой всего лишь вторым ребенком! Настолько, что ты использовала меня как боксерскую грушу, когда была расстроена! Настолько, что ты позволила этим мерзким монахиням мучить меня! Настолько, что ты позволила упырям причинить мне боль! Ты хоть представляешь, что они со мной сделали? - Шерил вскрикивает, все ее тело дрожит от адреналина, который дает ей эта конфронтация, почти так же, как ударить Хайрама Лоджа по лицу. - Я сказала упырям оставить тебя в покое! Я сказала им просто взять тебя, чтобы ты наконец открыла глаза и поняла, что змеи не более чем опасны, Шерил! Находясь с ними, ты будешь убита, это уже почти произошло! Я сказала упырям не причинять тебе вреда, это не моя вина, что они не подчинились моим приказам. - Нет, ты ведь ни в чем не виновата, правда?! Ты оскорбляешь меня не по своей вине! Ты дважды бросила меня на растерзание волкам, и это не твоя вина! Это всегда моя вина, или Джейсона, или папы, но никогда не твоя! А ты меня не любишь? Ты обращаешься со мной не как с дочерью, а как с каким-то мусором, который ты подобрала на своих шестидюймовых каблуках? Это тоже моя вина? Пенелопа ничего не говорит, ее взгляд холоден, а тело неподвижно, и Шерил ловит себя на том, что смеется, прежде чем она может остановить себя, хотя нет ничего смешного в ситуации, в которой она находится, в конфликте, в котором она прямо посреди. - Знаешь, бросив меня сестрам, я все поняла. Потому что ты всего лишь гомофобное, жалкое подобие женщины. Но позволить упырям похитить меня? Вталкивание меня в самую гущу войны, к которой я не имею никакого отношения, просто к чему? Прекратить мои отношения с Тони? Заставить меня увидеть, что змеи были опасны? Единственный, кто подвергал меня опасности, была ты. Как всегда. - Шерил усмехается, ее голос дрожит, а кулаки, наконец, расслабляются на самое короткое мгновение. Ее ладони болезненно пульсируют, но в этот момент все ее тело болит, поэтому она просто игнорирует это и не отводит глаз от женщины перед ней. Взгляд Пенелопы становится жестче, и она высоко поднимает голову, расчесывая волосы, выбившиеся из затейливого пучка на затылке. - Я подвергала тебя опасности? Единственная опасность - это те змеи, которых ты так любишь. Я пыталась показать тебе, но ты явно не была убеждена. Видя, что ты теперь не что иное, как змеиная мразь. Боже, Шерил, ты бегаешь по Ривердейлу, носишь эту куртку с такой гордостью... И я думала, что ты не сможешь опуститься ниже, когда начнешь встречаться с той розововолосой бродягой. - Пенелопа говорит с ухмылкой. При упоминании Тони женщиной, стоящей перед ней, сердце Шерил начинает биться быстрее от ярости, потому что как она смеет даже думать о Тони, как она смеет говорить такие ужасные вещи о девушке, которая ничего не сделала, но так чертовски старалась склеить кусочки Шерил, которые она уничтожила, но она держит себя на земле и просто смотрит на свою мать с улыбкой. Она может сказать, что Пенелопа не имеет значения для Шерил. Тони любит ее больше, чем когда-либо любила и будет любить Пенелопа Блоссом. И змеи тоже. - Я бы с радостью сгнила в тюремной камере, сражаясь за свою истинную семью, чем когда-либо чувствовала хоть каплю печали из-за потери тебя как моей матери. - говорит Шерил спокойным и сильным голосом, в котором нет ничего, кроме правды, ни капли страха или дрожи. И Пенелопа Блоссом, впервые в своей жизни, думает о Шерил, проливает слезу по девушке перед ней, Шерил смотрит почти загипнотизированно, как капля жидкости падает с ее глаза и вниз по морщинистой щеке, прежде чем она быстро вытирает ее и смотрит на Шерил с одной только ненавистью. И на мгновение... Боже, на мгновение Шерил увидела мать, о которой всегда мечтала... Мать, которая заботилась достаточно, чтобы быть задетой словами, которые выходили из ее рта в гневе. Мать, которая заботилась достаточно, чтобы пролить слезу о дочери, которую она потеряла. Мать, которая любила ее. Но мгновение исчезает так же быстро, вместо этого заменяется женщиной, в которой нет ничего, кроме ярости, когда она подходит ближе к решетке, пока ее лицо почти не прижимается между ними. Она протягивает руку через решетку, и Шерил слегка отшатывается с бьющимся сердцем, угрожающе указывая на нее указательным пальцем. И следующие слова, произнесенные ее устами, наполнены ядом и решимостью. - Клянусь тебе, Шерил... Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы уничтожить этих змей и все, что они символизируют. Я сожгу эти куртки дотла, и тебя вместе с ними. Я вычеркну их из истории этого города, попомни мои слова, дорогая дочь. И когда что-то плохое случится с твоими драгоценными змеями, включая эту проклятую гадюку, которую ты называешь своей девушкой... Тебе некого будет винить, кроме себя. Она угрожает Тони. Она, блять, угрожает Тони. Она бросается на решетку, протягивая руки через нее, когда ее мать отскакивает в удивлении, и Шерил кричит, ревя во всю силу своих легких и дергая решетку, как будто у нее есть сила разорвать их. - ЕСЛИ ТЫ ТРОНЕШЬ ХОТЬ ОДИН ВОЛОС НА ЕЕ ГОЛОВЕ, Я УБЬЮ ТЕБЯ! - крикнула Шерил, ее руки горели от напряжения, когда Пенелопа просто ухмыльнулась и отошла от нее, торжествуя в конце всего этого, но Шерил это не волновало. Она, блять, угрожала Тони. Пенелопа отворачивается от нее, направляясь обратно к дверям, ее каблуки эхом отдаются в комнате, и Шерил следует за ней, пока она не перестает идти дальше, прутья вокруг нее внезапно душат ее. - ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?! Я УБЬЮ ТЕБЯ! - крикнула Шерил, и слезы гнева хлынули из ее глаз, когда она закричала и безрезультатно потянула за решетку. Пенелопа выходит из дверей, не оглядываясь, оставляя за собой рыдающую, беспомощную Шерил. Тони, ей нужна Тони, ей нужно защитить ее от своей матери, ее гребаной матери. Что она собиралась делать, что она, блять, планировала? Дело было не только в Тони. Это были все змеи. Она угрожала им всем. Свит Пи, Фэнгсу, и боже, даже Джагхеду и Эф Пи. Это было неправильно. Она опускается на решетку, ее змеиная куртка - единственный источник тепла, когда она закрывает лицо руками и позволяет себе этот момент слабости, страха и боли, прежде чем она обнажает зубы и толкает себя назад. Борись, Шерил, борись, борись, борись. - ЭЙ! ЭЙ, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! - Шерил кричит так громко, как только может, ее горло горит от напряжения, когда она ударяет открытой ладонью по решетке. Она игнорирует боль на порезах и продолжает бить по решетке, что кажется добрых пять минут, прежде чем двери открываются, и Шериф Минетта входит, сердито глядя на нее. он снимает дубинку с пояса и бьет по прутьям там, где секунду назад была рука Шерил, рыжеволосая девушка отскакивает назад, вздрагивая от этого действия. - Эй! Успокойся или я запру тебя здесь на ночь! - он рычит. Шерил немедленно прыгает вперед и смотрит на него. - Сколько еще я здесь пробуду? - она шипит. Шериф Минетта закатывает глаза и вдруг начинает возиться с ключами на поясе. - К счастью для тебя, ни минуты больше. тебе повезло, что у тебя есть хорошие друзья, Рыжая. Вероника Лодж каким-то образом сумела убедить своего отца отказаться от обвинений в нападении. Если бы это был я, я бы держал тебя взаперти и забирал каждый пенни, который у тебя есть, но к счастью для тебя, я не тот, кто выдвигает обвинения. Ты можешь идти. - он невозмутим, ключ запирается на место и эхом отдается при повороте. Он хватает дверь и открывает ее, и Шерил моргает несколько раз, прежде чем сделать шаг вперед, не уверенная, шутка ли это. Она может идти? Никаких обвинений, никаких штрафов, ничего? Она не двигается, слишком боясь, что Шериф Минетта может играть здесь в игру, но когда шериф Минетта снова закатывает глаза и нетерпеливо машет ей вперед, она осторожно делает несколько шагов ближе. - Поторопись, у меня не весь день впереди! - он рычит. Шерил облизывает губы, и как только ее ботинок переступает порог, она бросается к двойным дверям, думая только об одном. Добраться до Тони, я должна добраться до Тони. Она распахивает двери, встречает взглядом столы и горстку офицеров, которые хмуро смотрят на нее, прежде чем мелькают светлые волосы, и тело врывается в нее, Шерил хрюкает, когда теплые руки обнимают ее. - Слава богу! Ты в порядке, Шерил? - голос Бетти Купер эхом отдается в ее ухе от беспокойства, и Шерил удивленно моргает, когда Бетти отстраняется и поднимает руку, чтобы коснуться щеки Шерил с выражением беспокойства, запечатленным на ее прекрасных чертах. Вероника Лодж стоит прямо за ее плечом, наблюдая за Шерил с мягкой улыбкой, и Шерил просто кивает и сжимает ее запястье, ее глаза осматривают комнату в поисках любого признака змеиной куртки. Когда она ничего не находит, она чувствует облегчение, которое захлестывает ее прежде, чем слова матери снова эхом отдаются в ее голове. - С Тони все в порядке? Где она? - настойчиво спрашивает Шерил. Вероника вздыхает и быстро оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, прежде чем кивнуть. - Она сходит с ума, но с ней все в порядке. Они снаружи, прячутся в кустах. Мы должны вытащить тебя отсюда до того, как Тони ворвется сюда и будет арестована. - Моя мать. Она была здесь, вы ее видели? - шепчет Шерил, широко раскрыв глаза и отчаянно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, а Бетти хмурится и кивает. - Да, мы с Вероникой пытались помешать ей зайти к тебе, но шериф Минетта не позволил нам даже поговорить с ней. Она ушла минут пять назад... - Мисс Блоссом? Нам нужно, чтобы вы подписали эти бумаги. - Шерил оборачивается и видит, что Шериф Минетта нетерпеливо подзывает ее пальцем, держа в руках планшет, а Шерил делает глубокий вдох и смотрит на Веронику. - Ронни, иди скажи Тони, что меня отпустили и все в порядке. Я выйду через секунду. - Вероника поджимает губы, но кивает и нежно сжимает плечо Шерил, прежде чем направиться к выходу из участка. Бетти сжимает руку Шерил, но останавливается, когда видит отметины на ее ладонях, и в этот момент Шерил благодарна, что ее предплечье скрыто рукавом куртки, поскольку брови Бетти озабоченно морщатся, прежде чем она в шоке смотрит на свою кузину. - Шерил... - Я в порядке. пойдем, я хочу выбраться отсюда, Кузина Бетти. - поспешно шепчет Шерил. Бетти вздыхает, но крепко сжимает ее руку, чтобы предотвратить дальнейшее ранение, и тащит к шерифу Минетте. Тони была прямо за этими дверями, Шерил была так близко к ней. Как только она останавливается перед Шерифом, он хмуро протягивает ей планшет. - Лучше не видеть тебя здесь снова, дитя. В следующий раз я не буду так снисходителен, и Мистер Лодж тоже. И боже, Шерил хочет впиться в него взглядом, хочет сказать ему, что она знает, что он арестует любого, кого Хайрам Лодж скажет ему, потому что он всего лишь раб этого человека, но она держит рот на замке и просто прикусывает щеку изнутри, чтобы остановить себя, когда она хватает ручку в верхней части планшета и быстро подписывает нижнюю часть документов об освобождении своим именем. Шериф Минетта кивает ей, прежде чем посмотреть на вход в участок. - Давай, убирайся отсюда. Шерил не нужно повторять дважды. Она поворачивается на каблуках и бежит прямо ко входу, стуча сапогами по кафельному полу. Бетти прямо за ней, и это удивляет Шерил, что она вообще здесь. Возможно, Бетти была более благодарна за помощь в разоблачении своего отца как Черного Капюшона, чем она думала. Как только она врывается в парадную дверь, она стонет от глотка свежего воздуха, закрывая глаза и принимая секунду, чтобы понежиться на солнце, что она никогда даже не думала о роскоши до этого. Она никогда больше не будет принимать это как должное. - Пойдем, они здесь. - Бетти легонько дергает ее за руку, ведя вниз по лестнице к кустам слева от участка, в нескольких сотнях футов от нее. Шерил ускоряет шаг, Бетти рядом с ней, и как только они завернули за угол, Шерил видит только мелькание змеиных курток и черно-рыжих волос, прежде чем все, что она видит, становится розовым. - ШЕРИЛ! В ту же секунду, как знакомый запах ударил ее, Шерил заплакала, слезы упали, когда тело Тони грубо врезалось в нее, руки девушки-змеи крепко обхватили рыжеволосую, когда Шерил уткнулась лицом в изгиб шеи Тони. Она здесь, она в безопасности, она в безопасности, она здесь. - Тони, слава богу! - ей удается выдавить из себя слезы, дрожащий вздох вырвался из нее, когда она поняла, что Тони плачет так же сильно в ее плечо. - Ты в порядке? Они сделали тебе больно? - Тони всхлипывает, отстраняясь и обхватив лицо Шерил руками, пока ее глаза в отчаянии блуждают по девушке перед ней. Шерил просто качает головой в руках Тони. - Нет, я в порядке, обещаю. - шепчет Шерил, и нижняя губа Тони дрожит, прежде чем она снова притягивает Шерил в свои объятия, Шерил вдыхает ее и чувствует, как чувство немедленного спокойствия омывает ее, когда Тони гладит ее руки вверх и вниз по спине Шерил с мягким воркованием. - Я здесь, детка, я здесь... Слава богу, ты в порядке... - тихо шепчет Тони ей на ухо. - Что случилось? - Шерил слышит, как Эф Пи спрашивает. Она неохотно отстраняется от Тони и со вздохом смотрит на бывшего короля змей, но прежде чем она успевает ответить, Вероника делает это за нее с самодовольной ухмылкой на лице. - Я заставила его снять обвинения, как и обещала. Я напомнила ему, что прекрасно знаю, что он делает с Арчи, и что я не позволю ему также целиться в Шерил. Он согласился, что я достаточно натерпелась с Арчи и сказал, что он снимет обвинения. Боже... Нет, как бы он ни пытался это отрицать, я знаю, что именно из-за него Арчи судят за убийство. - Сейчас это не имеет значения, Ронни. Давайте просто отпразднуем тот факт, что мы вытащили Шерил. Ты в порядке? - говорит Арчи, стиснув зубы и глядя на Шерил, когда он проходит мимо своей девушки, чтобы протянуть руку и схватить ее за плечо. Она мягко улыбается ему, и ее рука тут же сжимает руку Тони. - Я в порядке, Арчи. Спасибо, Вероника. - мягко говорит Шерил, улыбаясь латиноамериканке и склонив голову с такой же нежной улыбкой. - Конечно, Бомбшелл, я не собиралась позволять тебе гнить там. Тони убьет меня. - она дразнится, подмигивая розововолосой змее, которая фыркает и качает головой. - Поверь мне, сейчас я скорее поцелую тебя, чем убью. - Ну, как бы ни было заманчиво это предложение, Антуанетта, я не думаю, что мой милый парень оценит, если я буду целоваться с другой девушкой. - говорит она с усмешкой. - Не оценил бы, - ворчит Арчи, но все равно ухмыляется, когда Шерил закатывает глаза и поворачивается, чтобы посмотреть на свою девушку. Боже, с разницей в три часа, всего три часа, и Шерил почувствовала, что сходит с ума. Но она здесь, она здесь, с этими волосами, этими глазами, этими губами, этим телом и этой гребаной нежной душой, которую так любит Шерил. - Все в порядке, есть только одна леди, с которой я встречаюсь губами. - Тони шепчет, и прежде чем она успевает это сделать, Шерил обнимает ее за талию и притягивает к себе, прижимаясь губами к губам своей девушки с жадностью и наслаждением в мягком всхлипывании, которое Тони издает, как только их губы соприкасаются. - Эй, голубки, как бы мне ни хотелось оставить вас здесь, нам, вероятно, следует убраться подальше от участка. - говорит Эф Пи со смешком, заставляя Тони и Шерил шумно отстраниться, когда они смотрят на него в легком оцепенении, и Шерил прочищает горло, прежде чем ее глаза расширяются. Ее мать. - Эф Пи, Пенелопа приходила повидаться со мной. Она злорадствовала добрых пять минут, и мы вступили в спор... Она сказала, что не остановится ни перед чем, чтобы сбить змей. Она угрожала вам, всем вам... И Тони. - с тревогой говорит Шерил, глядя на свою девушку. Тони стискивает зубы, ее глаза сразу же становятся жесткими при мысли о матери Шерил, прежде чем она снова протягивает руки к лицу Шерил. - Детка, не беспокойся обо мне. - Я беспокоюсь, Тони! Ты знаешь, на что способна моя мать, ты видела это своими собственными глазами! Боже, Тони, если она когда-нибудь прикоснется к тебе... - Эй, у нее не будет шанса, Шер. - говорит Эф Пи. Шерил поворачивается, чтобы посмотреть на него, наблюдает, как он смотрит на них обеих с решимостью, сияющей в его глазах, когда он кивает. - Я дал тебе обещание, когда ты помогла мне выбраться из тюрьмы, Шерил. Ты просила меня беречь Тони, несмотря ни на что, и это обещание все еще в силе. Пенелопа больше не приблизится ни к одному из вас, хорошо? - Эф Пи успокаивает ее улыбкой. Шерил прикусывает нижнюю губу, бросает еще один обеспокоенный взгляд на свою девушку, но Тони хихикает и наклоняется, чтобы поцеловать ее в уголок рта. - Со мной все будет хорошо, Шер. Пенелопа может угрожать мне и змеям сколько угодно, она и близко не подойдет к тому, чтобы причинить нам боль. - тихо говорит Тони. Шерил снова тяжело сглатывает, но кивает, когда Эф Пи вздыхает и кивает в сторону их мотоциклов. - Ладно, давайте уберемся отсюда к чертовой матери... Солнце почти село, и нам нужно побывать на костре. Арчи, Бетти, Вероника, вы можете присоединиться к нам. - говорит Эф Пи, с улыбкой глядя на четверых, и Шерил удивляется, когда все трое кивают. - Звучит как план. Пойдемте. - говорит Арчи, с улыбкой сжимая руку Вероники. Тони сжимает руку Шерил в своей, прежде чем глубоко вздохнуть. - Ну же, Шер... Я не выпущу тебя из виду до конца дня.***
- Тони? Она крепче сжимает подушку под головой, но все еще не поворачивается лицом к своей девушке при звуке ее имени, мягкий вздох вырывается из нее, который быстро превращается в тупой кашель, когда она прочищает горло. - Да? - она хрипит, облизывая пересохшие губы, а по ее щекам беззвучно катятся слезы. Она не хочет, чтобы Шерил видела ее такой… День Пикенса всегда немного эмоциональный для нее. "Траур" сказался на ней, когда она смотрела, как ее дед стоит у костра и читает имена всех тех, кто погиб во время резни, ее предков, ее семьи.… Но в этот день она оплакивает не только их. Когда она была юна, этот праздник не очень много значил для нее, но после того, как ее родители погибли в том несчастном случае... Тони приняла этот день как способ оплакать своих родителей. Когда ее дедушка пел у костра старые туземные песни ее народа после прочтения их имен, слезы никогда не переставали падать по ее щекам, но на этот раз Шерил была там, чтобы засвидетельствовать это. Тони сказала ей, что она в порядке, но ее девушка знает ее даже лучше, чем она сама. Но Тони не знает, как это объяснить. Может быть, это просто боль от того, что она так много потеряла, но этот день всегда оставлял ее с тупой болью в груди, которую нельзя было стереть, как бы она ни старалась. Тони чувствует, как Шерил шевелится рядом с ней, холодная рука обнимает ее за талию, а горячее дыхание щекочет волосы у ее уха. - Ты в порядке, Ти-Ти? Ты почти не разговаривала с тех пор, как мы вернулись домой час назад... - тихо шепчет Шерил, ее другая рука поднимается над головой Тони, чтобы она могла провести пальцами по розовым волосам. Тони прерывисто вздыхает и просто кивает, сжимая руку на своей талии одной из своих собственных и потянув ее вверх, чтобы поцеловать тыльную сторону руки Шерил, все еще не глядя на нее. - Я в порядке, детка. - она хрипит. Шерил вздыхает ей в ухо, и Тони знает, что она не верит ей, ни капельки, но правда в том, что она в порядке. Боже, Шерил была арестована сегодня, и все могло закончиться намного хуже... Она все еще могла быть в той камере, обвиненная в нападении и бог знает в чем еще, но она не была. Она здесь, прямо рядом с ней... То, что Шерил говорит дальше, просто поражает ее еще больше. - Ты... Ты злишься из-за меня, Тони? Из-за ареста? - говорит Шерил, ее голос слегка дрожит, и эти слова заставляют Тони недоверчиво обернуться, ее глаза широко раскрыты от шока, когда она шмыгает носом и смотрит на свою девушку в замешательстве. - Что? Нет, конечно нет, Шер, с чего бы мне злиться из-за этого? - твердо спрашивает Тони. Шерил поджимает губы, слезы блестят в ее глазах, когда она просто пожимает плечами и внезапно наклоняется, чтобы мягко поцеловать шею Тони. - Я не знаю... Я думала, что ты злишься на меня за то, что я ударила Хайрама и отвлекла внимание, чтобы убедиться, что ты и остальные змеи ушли в целости и сохранности. - она что-то бормочет себе под нос. Тони усмехается, легкий смешок недоверия ускользает от нее. Ее девушка... Действительно имела тенденцию быть глупой, иногда… - Шер... Да, я немного расстроена, что ты сделала для нас, но это то, что значит быть змеей. Я же тебе говорила, помнишь? Мы должны быть готовы умереть друг за друга, делать что-то друг для друга, и как бы меня это расстроило, я и так чертовски горжусь тобой, Шерил. Это было так смело с твоей стороны, но ради Бога, никогда больше не пугай меня так, хорошо? - сурово говорит Тони, подсовывая палец под подбородок Шерил, чтобы поднять ее взгляд от скрытых глубин ключицы. Шерил прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, и просто кивает. - Прости. - она шепчет. Тони просто напевает в ответ, когда Шерил вздыхает и нежно прижимает поцелуй к ее губам. - Не извиняйся, детка. Во всяком случае, ты должна злиться на меня и на змей. Мы - причина, по которой тебя арестовали. - Нет, Тони, не говори ничего подобного. Я не жалею ни на секунду, что я провела в этой камере, и после просмотра ‘траура’ сегодня вечером на костре... Это того стоило. Боже, боль в глазах твоего дедушки... - шепчет Шерил, ее голос дрожит от эмоций, которые только заставляют Тони сглотнуть и кивнуть, прежде чем еще больше слез упадет на ее лицо и в волосы. - Да... Это тяжело принять. - бормочет она. Шерил целует ее в висок, с улыбкой смахивая слезы, и Тони протягивает руку, чтобы нежно провести подушечкой большого пальца по раскрасневшейся щеке Шерил. - Так и есть. - она говорит просто. Тони вздыхает. - Извини... Я знаю, что с тех пор, как мы вернулись с костра, я не очень много разговаривала, но... - Они были твоими предками... Семьей... Это не только твой дедушка, чью боль я видела, Тони. Я тоже видела твою... - заявляет Шерил с грустной улыбкой. Тони поджимает губы и просто кивает головой, ее глаза печально поднимаются к потолку, прежде чем перейти к картинам на стене прямо над комодом. Фотографии ее и мальчиков, Джагхеда, Свит Пи и Фэнгса… Фотографии ее и Шерил… Фотографии ее родителей, три фотографии, которые дед подарил ей вчера, теперь тоже выставлены на всеобщее обозрение… - Я всегда ловлю себя на том, что думаю о них, понимаешь? Мои родители... Без сомнения, с тех пор как они умерли, каждый раз, когда проводился день Пикенса и мы проводим "траур", я думаю о них. Когда мне было пятнадцать... После того, как я провела год в колонии для несовершеннолетних, я просто чувствовала себя дерьмово… Я не могла этого вынести. После костра я вернулась в свой трейлер к дяде Джейку и украла немного его выпивки, чтобы справиться с болью. На следующее утро он ворвался в мою комнату с ремнем, чтобы выпороть меня за кражу его алкоголя. - Тони говорит небрежно, несмотря на гнев, который пронзает ее при воспоминании о том, как Джейкоб Топаз пинком распахнул ее дверь, желтые зубы обнажились в гневе, когда он снял ремень и поднял рубашку Тони, чтобы обнажить ее спину, прижав ее сзади к шее одной рукой и положив колено и голень на ее бедра, чтобы держать ее прижатой, когда он шлепнул ремнем по ее коже и проигнорировал ее крики боли. Шерил тихо вздыхает, ее глаза широко раскрыты и сразу же наполняются слезами, когда она внезапно протягивает руку под рубашку Тони, ее пальцы пробегают по двум тонким линиям посередине ее спины, и Тони выгибает спину с кровати, чтобы позволить ей сделать это с печальным вздохом. - Они от него? От... От этого? - шепчет Шерил. Тони сглатывает комок в горле и медленно кивает, закрыв глаза и облизывая губы. - Да... Много шрамов на моем теле от него. - грубо говорит Тони. Шерил поджимает губы, и Тони знает, что она думает о своих собственных шрамах, которые отмечают ее тело из-за ее матери... Это безумие, что общая боль насилия - это то, что привело их сюда сегодня. Тони до сих пор помнит этот взгляд в глазах Шерил в первый же день, когда она встретила ее, этот взгляд, который Тони видела миллион раз в ее собственных глазах каждый раз, когда она смотрела в зеркало. То, как Шерил взяла лед и приложила его к шее Тони... Она точно знала, что делать. Боже, их семьи были так испорчены... - Это страшно... Что у нас есть это общее. Мне больно об этом думать. - шепчет Шерил, наклоняясь и нежно прижимаясь губами к пульсирующей точке Тони. Тони просто напевает и проводит пальцами по волосам Шерил с кивком. - Я понимаю. Мне тоже больно об этом думать... Думая о том, что Пенелопа причиняет тебе боль и не может помочь тебе... Я знаю, что мы еще не знали друг друга, но это все еще больно... Или, может быть, я слишком эмоциональна сегодня... - Тони бормочет и вздыхает, а Шерил качает головой. - Я так не думаю... - тихо говорит она. Тони улыбается ей, прежде чем она облизывает губы и качает головой. - Не знаю, Шер, просто в этот день я чувствую миллион разных вещей. Мне грустно о моих предках, мне грустно о моих родителях, но я злюсь на то, как мои предки были убиты, и я злюсь на своих родителей за то, что они оставили меня, потому что если бы они этого не сделали, дядя Джейк никогда бы не прикоснулся ко мне... Просто все эти разные вещи, и иногда мне трудно все переварить. И мне жаль, Шер, я не должна отталкивать тебя, но если честно? Я никогда не знаю, что я чувствую в этот день... Но я знаю, впервые за почти семнадцать лет, я счастлива. И я счастлива из-за тебя. Потому что ты здесь... И впервые в жизни я не одна в этот день. Шерил позволяет ей говорить без перерыва, и при этих словах она издает тихий скулеж, прежде чем наклониться, чтобы страстно поцеловать губы Тони, Тони улыбается ей, когда она протягивает руку, чтобы нежно провести пальцами по рыжим локонам. Она говорит правду. Тони никогда не была счастлива с тех пор, как впервые начала праздновать этот день в возрасте пяти лет, но на этот раз... На этот раз все было по-другому. И, может быть, ей следует добавить чувство вины к сотне других эмоций, которые она испытывает, потому что, конечно, она не должна чувствовать себя счастливой, целуя свою девушку, в то время как остальные змеи оплакивали мертвых и молчали о племени Уктена, ее народе, но другая часть ее думает, что, возможно, ее предки и боже, даже ее родители, хотели бы, чтобы она провела этот день счастливой, хотела бы, чтобы она праздновала их жизнь вместо того, чтобы оплакивать их смерть, проводя свою собственную жизнь с людьми, о которых она заботилась, с людьми, которые принесли ей радость и счастье... Шерил не отстраняется от Тони добрых две минуты, ее губы томно шевелятся, прежде чем она, наконец, откидывается назад с задыхающимся вздохом. - Прости, Ти-Ти. Я снова забылась. - Не извиняйся за то, что поцеловала меня... Как всегда, Шер. - Тони говорит со смехом. Шерил возвращает его, ее глаза мягки, когда она нежно проводит большим пальцем по нижней губе Тони, ее ноготь слегка впивается в ее кожу. - Ты хочешь поговорить о своих родителях, Тони? Я чувствую, что ты всегда здесь для меня, всегда рядом, чтобы услышать, как я плачу и скулю о своих бедах, но я никогда не бла рядом с тобой, чтобы сделать то же самое... Тони прижимает палец к губам Шерил, чтобы заставить ее замолчать, и тут же качает головой. Господи, когда же Шерил поймет, как много она для нее значит?… - Шерил, прекрати. Скажи что-нибудь подобное еще раз, и я прижму тебя к этой кровати и буду щекотать до смерти. Ты была рядом со мной много раз, и правда в том... Что касается моих родителей, то тут не о чем говорить. Они уже так давно ушли, Шер, что я пролила достаточно слез об их отсутствии в моей жизни. Этот день просто... Странный. И, может быть, это "траур", или, может быть, это песни, и слышать, как мой дедушка поет их с такой печалью, но... Этот день просто всегда оставляет какой-то неприятный осадок. Ты можешь это понять? Это ничего, что я могу объяснить, это просто то, что есть. Тони знает, что это сбивает с толку, как только слова слетают с ее губ, но она честно не может придумать другого способа объяснить это. Это был просто эмоциональный день, который заставил Тони чувствовать себя опустошенной по причинам, которые она не может объяснить... Шерил хмурится, но ничего не говорит, просто кивает и наклоняется, чтобы поцеловать ее в лоб, проводя губами по лицу и заставляя ее розововолосую девушку хихикать, прежде чем она мягко поцелует ее губы. - Ладно, Ти-Ти, - просто говорит она. Тони с улыбкой поднимает руку, пальцы обхватывают ее запястье, а губы в нескольких дюймах от ладони, прежде чем ее глаза приземляются на глубокие, серповидные порезы на коже руки, ее глаза тянутся к одинаково синим и черным пятнам, которые имеют красный разрез через них на ее предплечье с мягким вздохом. - Шерил, твоя рука... Это, блять, сделал Минетта? - Тони рычит, тут же садясь и щелкая выключателем прикроватной лампы. Она тянет руку Шерил под нее, чтобы изучить отметины с хмурым взглядом, ничего, кроме ярости, проходящей через нее она не чувстует, но Шерил мягко выдергивает ее руку из хватки Тони со вздохом. - Это я, Тони. Я беспокоилась в той камере совсем одна, я... Я все время вспоминала свое время с сестрами, и я не знала, что еще сделать, чтобы удержать себя в реальности... - бормочет Шерил. Тони смотрит на нее в шоке. Она это сделала? Но... - Значит, вместо этого ты причинила себе боль? Шерил… Это... Черт, это именно то, о чем она беспокоилась, она знала, что арест вернет Шерил обратно в то темное место, где она была, когда Джейсон умер, когда ее отец был разоблачен как его убийца и убил себя прежде, чем власти смогли наказать его за то, что он забрал единственного человека, который любил ее. - Нет, Тони, не думай о том, о чем я знаю, что ты думаешь. Я в порядке... - Ты думаешь, это "нормально", Шерил?! Посмотри на свою руку, посмотри на свои руки! - Тони осторожно проводит пальцами по ранам, они все еще красные, но, по крайней мере, не кровоточат, но Шерил прижимает палец к подбородку и заставляет ее смотреть в глаза, а не на раны, повреждающие кожу. - Тони, прекрати, пожалуйста. Я знаю, ты думаешь, что я вернусь к своим старым привычкам, но это не так. Я просто испугалась в той камере, не зная, все ли с тобой в порядке или тебя тоже арестовали, а потом увидела мою мать... Но клянусь, теперь я в порядке. - Шерил говорит ободряющим тоном, который ничего не делает, но успокаивает ее девушку. Тони колеблется, не зная, как продолжить этот разговор, потому что она так чертовски обеспокоена, но Шерил наклоняется, чтобы поцеловать ее, ее большой палец успокаивающе касается подбородка Тони, и Тони обнаруживает, что вздыхает, когда она опирается лбом на Шерил в поражении. - Шер, ты уверена? Мы даже не говорили о том, что там делала твоя мать... - Так поговорим. Завтра. Уже поздно, и сегодня было достаточно тяжело. Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер был обо мне, я хочу, чтобы он был о тебе. На траур было так красиво смотреть, Тони, но я могу сказать, что он также был наполнен горем и печалью. Ты заслуживаешь шанса оплакать меня. Я не хочу, чтобы ты сегодня беспокоилась обо мне, когда я рядом с тобой, дышу, улыбаюсь и счастлива быть здесь с тобой. - Шер, я же сказала тебе, тут не о чем говорить... - Тогда мы не будем разговаривать. Я просто обниму тебя, чтобы ты знала, что впервые ты не проведешь день Пикенса наедине со своими эмоциями. Я прямо здесь с тобой, Ти-Ти. - улыбается Шерил, эта гребаная улыбка, которая всегда заставляет Тони улыбаться ей почти автоматически. Боже, она так влюблена в эту девушку… - Хорошо. - Тони ловит себя на том, что шепчет, и улыбка Шерил становится еще шире, когда она протягивает руку к Тони, чтобы выключить свет, и опускается на подушку, раскрывая объятия для Тони, чтобы прижаться к ней, что она и делает. Она вздыхает и кладет голову на грудь Шерил, ее правая рука обхватывает талию Шерил, а левая прижимается к ее собственной груди, в то время как Шерил нежно проводит пальцами по розовым волосам одной рукой, а другой успокаивающе поглаживает обнаженные руки. Тони чувствует, как мягкие губы Шерил прижимаются к ее макушке, и Тони так отчаянно хочет провести это время, оплакивая своих родителей и предков, но на этот раз... Боже, на этот раз Тони хочет провести этот день Пикенса счастливой. И хотя она беспокоится о Шерил, о следах на ее ладони и предплечье, о ее матери, навещающей ее, и о том, что она могла бы сказать, Тони также улыбается при звуке сердцебиения Шерил, мягко бьющегося у ее уха, обнаруживает, что она прижимается к своей девушке ближе. Завтра будет другой день. Прямо сейчас, она просто хочет быть кем-то особенным... Она просто хотела быть чьей-то девушкой... И с каждой минутой руки вокруг ее тела сжимаются все сильнее и сильнее, Тони благодарит свою счастливую звезду, что этот кто-то - Шерил Блоссом.