***
Вселенная не любит, когда её игнорируют. И именно этим сейчас занимался Энтони Дж. Кроули, сидя в своём любимом кресле в задней комнате книжного магазина Азирафеля (ох, извините, мистера Фелла, конечно же). Он бессовестно и безапелляционно не обращал внимания на Дирка Джентли, детектива, с которым за этот день успел встретиться достаточное количество раз для того, чтобы его невзлюбить. — Кроули, — оторвал его от разглядывания пола Азирафель, — ты ведёшь себя неприлично. Чем ты вообще занимаешься? — Созерцаю, — глухо отозвался демон, всё ещё не поднимая глаз. Как уже было сказано, Вселенная не любит, когда её игнорируют, а уже тем более, когда кто-то желает ей противоречить. А потому для привлечения внимания она пускает в ход самые разнообразные методы. Порой её недовольство выливается в лёгкое членовредительство. — Ай! — коротко воскликнул Тодд Бротцман, и следом за этим раздался звук, характерный для ситуаций, в которую попал помощник детектива. Взгляд Кроули (как и всех остальных присутствующих в комнате) обратился к месту преступления. — Ой, — Бротцман оглядел керамические осколки, бывшие когда-то кувшином, и теперь не самым приятным образом валяющиеся на ковре. То, что керамика с более чем двухтысячной историей разбилась от одного неуклюжего человеческого прикосновения, впечатлило демона и напомнило ему о Ньютоне Пульцифере. Интересно, как он там? Надо бы позвонить… — Тодд! — воскликнула отошедшая от шока Фара Блэк. — Мы здесь меньше пяти минут! — Я… здесь… — проблеял Бротцман, переводя взгляд испуганного барашка с Азирафеля на Кроули и обратно. — Прошу прощения, мистер Фелл, я заплачу! Сколько стоил этот кувшин? Кроули хмыкнул. Некоторые музеи порвали бы этого человека на клочки, знай они, кто пил из этого кувшина. К счастью, ни Тодд, ни историки и не догадывались, что Азирафель питал слабость к подобным бесполезным предметам древности и хранил их на самых видных местах. — О, нет повода для беспокойства! — поднял руки в успокаивающем жесте ангел. — Прошу, садитесь и не переживайте насчёт кувшина. — А я давно говорил, что пора его выбросить, — не упустил возможности вставить слово Кроули. Азирафель недовольно на него покосился. — Мистер Фелл, — произнёс вдруг детектив, — я полагаю, что разбитый кувшин — это какой-то знак, который может привести нас к разгадке… — Ещё один оккультист! — всплеснул руками Кроули, заработав очередной хмурый взгляд со стороны ангела. — Что? Я говорил, что это плохая идея! Он даже не знает сути дела, но уже строит догадки насчёт причастности к нему старого кувшина! — Вы просто не понимаете, как он работает! — вклинился Тодд возмущённо. — В этом вся его… фишка. — Спасибо, Тодд! Пожалуй, за это я могу повысить тебя до ассистента, — радостно отозвался Дирк Джентли. Кроули устало прикрыл глаза, хотя этого, конечно, никто не заметил. Даже мисс Блэк, довольно странная девушка, что время от времени подозрительно поглядывала в его сторону, особое внимание уделяя чёрным очкам. Тоже такие захотела? — Если вы не против, я хотел бы рассказать о своей проблеме, — мягко заметил Азирафель, и тут же в помещении чудесным образом установилась заинтересованная тишина. — Что ж… всё началось с того, что я сегодня утром решил проверить, все ли книги стоят на своих местах и… — То есть бывали прецеденты, когда книги исчезали сами по себе и появлялись в других местах? — прервал его Дирк. — Что? Нет, конечно, нет! Все книги в магазине, насколько мне известно, не обладают самосознанием, кроме, разве что, произведений Филипа Дика, но и те находятся под моим строжайшим надзором. Говоря по секрету, Азирафель немного кривил душой, поскольку у него хранилась одна-единственная книга, страницы которой заполнялись сами собой. На них описывалась нескончаемая жизнь некого Альберта Мелиха, в прошлом волшебника, а в нынешнем… человека, над чьей историей можно было заснуть. Азирафель холил и лелеял эту книгу и никогда никому её не показывал, испытывая к ней почти отцовскую привязанность. — Так вот, — продолжил Азирафель. — Я решил проверить. И, знаете, как это бывает у букинистов, я забрёл в самый дальний уголок своего магазина, где, не занимайся я уборкой, пыль лежала бы в пять слоёв. — Она там так и лежит, уверяю, — вставил Кроули, гаденько ухмыляясь. Если бы взглядом Азирафель мог благословлять, то демон уже давно представлял бы собой горстку пепла. — …и, в общем, взгляд мой зацепился за «Большой ключ Соломона», потому что гримуар этот никогда никем кроме меня не открывался — я-то знаю, я сам поставил на него замок. — И это Дирка ваш друг назвал оккультистом? — спросил вдруг мистер Бротцман. Фара пнула его локтем. — Ай! За что? Я, конечно, не знаю, что за ключ такой, но звучит довольно… оккультно. — Я тебе больше скажу, Тодд, это звучит, как отличная зацепка! — жизнерадостностью Дирка Джентли можно было массово казнить людей. — Здесь определённо замешано что-то сверхъестественное. Возможно, Соломон или даже сам Филип Дик, кем бы он ни был. — Да… — рассеянно продолжил Азирафель, — собственно, я заметил, что замок у гримуара не в том идеальном состоянии, в котором он был довольно… продолжительное время. А уже следом я обнаружил, что рядом с ним, — голос Азирафеля дрогнул, — не оказалось «Руководства для инквизитора» Николаса Эймерика… Он замолчал. Детектива и его помощников рассказ, казалось, не впечатлил. Кроули вздохнул. — Представьте себе «Молот ведьм», только старше на сотню лет и в тринадцать тысяч опаснее для всяких мистических сущностей, — пришёл он на помощь ангелу. — И, конечно, это подлинник 1376 года. Его слова произвели гораздо больше впечатления. Дирк подскочил и начал мерять короткими торопливыми шагами комнату, что-то бормоча себе под нос. Фара с Тоддом заинтересованно подобрались. Люди, что с них взять. Назовёшь год — моментально всполошатся, будто какой-то потёртый манускрипт способен дать им возможность прикоснуться к истории. Кроули передёрнуло. Четырнадцатый век. Ну конечно, в какое ещё время в руках людей, поражённых бубонной чумой, могла появиться книга, с помощью которой изгнание демона становилось в разы проще и быстрее. И — естественно — при таком невероятном количестве проблем они не придумали ничего лучше, чем свалить всю вину на демонов и ведьм, выслеживать их и сжигать, изгонять и подвергать пыткам (чаще всего — необоснованно и несправедливо). В любом случае, Кроули всей своей чёрной душой и метафорическим сердцем ненавидел четырнадцатый век и был счастлив от одной только мысли, что те тёмные времена закончились и никогда больше не вернутся. — Я понял! — воскликнул Дирк, останавливаясь около разбитого кувшина. — Мы должны осмотреть место преступления! Кроули подумал, что, должно быть, работа детектива не так уж и сложна.***
Шедвелл, сержант Армии ведьмоловов (в отставке) задумчиво почесал затылок и воззрился на две книги, которые он держал в руках. В то же самое время находящаяся в соседней комнате мадам Трейси смотрела на буклетики от разных турфирм. Одна предлагала за сравнительно небольшую сумму посетить «Эдем» — ботанический сад в графстве Корнуолл, всего в пяти километрах от Сент-Остела, где, по слухам, в пабах подают лучший портер во всей Англии. Другая же турфирма зазывала на озеро Лох-Несс всех ведьм, ведьмоловов, оккультистов и инквизиторов и предлагала особую программу в виде водного шоу с участием Лох-несского чудовища. Стоила эта путёвка дороже, но и выглядела повнушительней. Мадам Трейси была растеряна, расстроена и самую малость хотела послать всех к чёрту. Тут в голову ей пришла гениальная мысль. — Мистер Ш.! — крикнула она. — «Эдем» или Лох-несс? Мистер Ш. звучно чертыхнулся. — Хватит с меня этих волшебных штук! Мы едем в путешествие или на задание Армии ведьмоловов? — донеслось ворчание из соседней комнаты. Мадам Трейси печально вздохнула. Ей бы хотелось хоть одним глазком взглянуть на «Эдем»… и на Несси… Решив, что деньги всё равно её, а значит и распоряжаться ими она может самостоятельно, мадам Трейси сложила в сумочку оба буклета, намереваясь позвонить в обе турфирмы чуточку позже. Разобравшись с одним нелёгким делом, она посмотрела на разбросанные на кровати объявления о продаже симпатичных бунгало. Одно находилось недалеко от Лондона, другое — в Бирмингеме, третье — в Лидсе, четвёртое — вообще у чёрта на куличках, и большую часть объявления заполняло описание природы, тишины и того, что до ближайшего города в лучшем случае три часа езды. У мадам Трейси кружилась голова: она и подумать не могла, что выбрать подходящее бунгало будет таким сложным занятием. И как там они его назвали?.. — Мистер Ш., — вновь позвала она ведьмолова (в отставке), — как мы назвали наше бунгало? — «Шангри-ла», — ответил ей мистер Ш. голосом человека, у которого только что задавили любимую собачку. Мадам Трейси забеспокоилась. Она отложила объявление, в котором красовалась фотография милого домика с подписью «Годрикова Впадина. Наша недвижимость полна чудес во всех смыслах этого слова!», и поспешила к сержанту Армии ведьмоловов (опять же, в отставке). Шедвелл сидел в той же позе, в которой она видела его с полчаса назад. В руках он держал две испытанные временем и мышами книги. — Что это вы делаете, голубчик? — спросила мадам Трейси с ноткой обеспокоенности в голосе. Конечно, её привлекали читающие люди, но фанатизм в своём доме она не жаловала. — Пытаюсь выбрать, какую книгу сжечь, а какую закопать под окном того придурка с неугомонным псом. Пусть отравляет ему жизнь. — А что это за книги? — Из библиотеки ведьмоловов. Я бы отдал их рядовому Пульциферу, да, боюсь, по неопытности он натворит с ними дел. Эта штуковина, — он указал на книгу с рубиновой обложкой и чёрными потёртыми буквами, — «Последние наитемнейшие и наиужаснейшие порчи и проклятия» Аннет Гёльди, последней официальной ведьмы Шотландии. Хм, пожалуй, её-то книгу я как раз и сожгу. А вот вторая — это… Его прервал стук в дверь. — Ох, наверное, это по объявлению! — всполошилась мадам Трейси и выпорхнула из комнаты, оставив задумчивого мистера Ш. с двумя мрачными книгами, имеющими не менее мрачную историю. Должно быть, вам уже давно стало интересно, отчего же мистер Шедвелл занимался разбором всего того старья и хлама, что годами пылился в его квартире, веками собираемый не одним поколением ведьмоловов. Дело было в том, что мадам Трейси, хоть и была медиумом лишь на словах, всё же имела некоторые сверхъестественные способности, за которые, не уйди теперь уже бывший сержант Шедвелл на пенсию, она бы была освящена, сожжена и навеки вечные изгнана с Туманного Альбиона. Иного объяснения тому, что без пяти минут блудница и распутница сумела уговорить его не просто на совместное проживание в бунгало (исключительно за её счёт, естественно), но и на небольшое путешествие по всей Британии (опять же, за её счёт), он не видел. А поскольку они подбирали новое, более просторное и удобное жильё, то надобность в лондонских квартирах отпадала. Кроме того, с одной из них у Шедвелла были связаны крайне неприятные воспоминания и ассоциации, от другой же за милю несло чисто холостяцким духом, перебить который не была в состоянии ни одна женщина. — Мистер Ш.! — донеслось из прихожей восклицание мадам Трейси. — Достаньте, пожалуйста, две самые большие кастрюли с верхней полки на кухне! Шедвелл с ворчанием отложил книги и поплёлся на кухню. Избавлялись они не только от квартир, но и от ненужного барахла, часть которого продавали по дешёвке. Вчера они убили полдня, расклеивая по ближайшим кварталам объявления о распродаже. Когда кастрюли были найдены, Шедвелл выволок их в прихожую. У входной двери сияло розовое пятно. У отставного сержанта Армии ведьмоловов заслезились глаза. — Мистер Ш.! — воскликнула мадам Трейси. — Как вы быстро! Это миссис Баблгам, она пришла забрать наши кастрюльки. «Твою ржавую посуду», — мысленно поправил сержант и улыбнулся старушке во все тридцать два жёлтых зуба. Миссис Баблгам носила розовую кофту, розовую юбку, розовые перчатки и розовую сумочку. На ногах её были маленькие розовые туфельки, а высокий пучок седых волос закрепляла розовая заколка в виде цветочка. От такого однообразия яркого, тошнотворно-приторного цвета у Шедвелла началась мигрень. И тут в его больной голове родилась гениальная идея. Пока мадам Трейси заговаривала зубы доверчивой старушке, в красках расписывая столетнюю историю кастрюль, на которых, оказывается, спаслась пара поваров с Титаника, проплыв на них несколько миль по ледяным водам Атлантического океана, Шедвелл незаметно ускользнул обратно в квартиру. Когда он вернулся, пряча за спиной книги, то услышал завершение этой невероятной истории. — Таким образом, миссис Баблгам, эти замечательные кастрюли способны на протяжении двух часов держать тепло, чему способствует и слой ржавчины, появившийся, кстати, после их четырёхмильного заплыва по океаническим водам! Миссис Баблгам, казалось, готова была упасть в обморок от восторга. — И вы отдаёте такое сокровище всего за пятьдесят фунтов? — поразилась старушка. — Если вас не устраивает цена… — Устраивает! Меня всё устраивает! «Ведьма. Самая настоящая ведьма», — подумал Шедвелл, наблюдая, как мадам Трейси с лучезарной улыбкой пересчитывала деньги. Вслух же он сказал следующее: — Миссис Баблгам, вам очень повезло! — когда удивлённые взгляды оказались обращены к нему, он продолжил: — Только сегодня покупателям кастрюль достаются две старинные редкие книги по сниженной цене. Всего шесть фунтов каждая! С этими словами он вручил оторопевшей старушке гнусные книги. Та посмотрела сначала на одну, следом на вторую, и её глаза в удивлении расширились. — О, молодой человек! — восторженно сказала она. — Это как раз то, что я искала! Огромное вам спасибо! Она достала из розового кошелька три пятифунтовые банкноты, вручила их ошалевшей мадам Трейси и, ещё раз рассыпавшись в благодарностях, с довольным лицом покинула дом, утащив с собой неоправданно дорогие кастрюли и книги. Шедвелл аккуратно вытащил из рук мадам Трейси банкноты и засунул их в нагрудный карман рубашки. Тут женщина отмерла и посмотрела на него изумлённым взглядом. — Мистер Ш., вы только что отдали этой милой леди книгу проклятий? — Ты сама видела: не отдал, а продал! — гордо выпятив грудь, произнёс Шедвелл. — А вам не кажется, что это может быть опасно? — мадам Трейси выглядела обеспокоенной. Шедвелл махнул рукой. — Подумаешь! Ты видела эту бабулю? Божий одуванчик! Что плохого она может сделать с этими книгами? — Она сказала, что именно их и искала, — тревожно заметила мадам Трейси. Шедвелл чертыхнулся. — Думаю, она просто хотела найти какие-нибудь оригинальные сказки на ночь для своих внуков, — пробормотал он менее уверенно. Мадам Трейси же, казалось, такой ответ слегка успокоил. — А как называлась вторая книга? — спросила она с любопытством. Шедвелл ответил. На секунду в прихожей установилась напряжённая тишина. — Мистер Ш., мне кажется, это не очень хорошо. — Согласен, — кивнул Шедвелл и почесал затылок. Мадам Трейси закусила губу и принялась рассматривать дырки в полу. Между ними вновь повисло молчание. Соседский пёс вновь залился лаем так, что задрожали стены. Шедвелл подумал, что напоследок надо бы сжечь не книги, а соседскую квартиру. — Ну… — наконец, произнесла мадам Трейси. — Мы же всё равно отправляемся в путешествие? — Да, — спохватился Шедвелл. — В путешествие. В этот, как там его?.. «Эдем», да. Мадам Трейси просияла. — А потом будем жить в бунгало, который назовём… — она замялась. — «Шангри-ла», — подсказал Шедвелл. — Да… да, «Шангри-ла». Где-нибудь подальше от Лондона. — Обязательно подальше от Лондона, — подтвердил сержант Армии ведьмоловов (на пенсии). А в это время одна счастливая старушка несла кастрюли, в которых лежали две старинные потрёпанные книги. У этой старушки не было внуков, что её очень сильно расстраивало, но она не имела привычки унывать. Чёрный лохматый пудель остановился и заинтересованно оглядел старушку в розовом. Та улыбнулась, увидев его. — Какой красивый, какой славный пёсик, — сказала она и изобразила на лице выражение такого умиления, что пудель поспешил сбежать от неё как можно скорее. Должно быть, вы скажете, что собаки не умеют мыслить по-человечески, но у этого пуделя вопреки вашему восприятию мира осталось странное ощущение, будто он повстречал кого-то смутно знакомого. Или что-то.