***
На следующий день наступило Рождество. Шерлок всё утро играл на скрипке, отдавая своё настроение музыке. Мелодия звучала весело, а тонкие пальцы порхали по струнам, заставляя Джен невольно поверить в магические способности Шерлока. Впрочем, в гениальности своего друга она не сомневалась, как и в его натуре полной талантов. Иногда звуки становились лиричнее, словно тот уходил в себя, снимая с себя все то, что люди принимали за настоящего Шерлока — холод разума, не допускавший проявления эмоций во время расследований, прохладную сосредоточенность во время проведения экспериментов, и Джен вновь удивлялась, глядя на своего компаньона. Она ощущала, что может его слушать вечно, не желая возвращаться к собственным делам. Спустя пару часов Шерлок отложил скрипку, заставляя Джен очнуться от наваждения. — Доброе утро? — детектив уселся в кресло напротив Джен, бережными движениями натирая смычок канифолью. — Доброе утро, мистер Холмс, — улыбнулась она в ответ, озарив комнату душевным теплом. — Снова мистер? — улыбнулся Шерлок, кидая цепкий взгляд на девушку. — Здесь всё стало так похоже на нашу квартирку на Бэйкер-стрит, — задумчиво ответила Джен. — У меня даже появилось ощущение, что все события происходившие до сего дня были в высшей степени фантастическим сном. Повисла тишина, а в ней звонко потрескивали дрова. — Мне представляется, вполне естественно, что вдали от дома, мы стараемся приблизить его к себе теми методами, которые у нас в распоряжении, — наконец ответил Шерлок, откладывая смычок с канифолью куда-то за кресло. Он был задумчив. Джен наблюдала за ним, ловя малейшие изменения мимики — за время их дружбы именно это стало ключом к пониманию Шерлока. За всеми этими небольшими телодвижениями скрывались вихри мыслей, проносившихся в такие моменты в голове у Шерлока. — Думаю, мне не хватает миссис Хадсон. — Наконец вышел из прострации Шерлок. — Когда-то я думал, что прекрасно жить у домовладелицы, имеющий замкнутый характер, но теперь, проведя несколько недель в одном доме с подобным человеком, я понял, что в качестве фонового шума, наша миссис Хадсон более привлекательна. Джен улыбнулась на слова Шерлока. Конечно, и ей не хватало общения с милой старушкой, но разве можно сравнивать Стрэнджа с ней? — Вот доктор Стрэндж волшебник. Так? И дом у него колдовской. — говорил Шерлок будто в пустоту. — А чай по утрам в гостинной не появляется. А вот у миссис Хадсон… — Шерлок! — удивилась Джен. — Ты что, считаешь, что это как-то связано?! Или… О святая дева! Ты думал, он появляется сам по себе? — Ну да… — удивился в свою очередь Шерлок. — Ты научилась строить верные предположения? Джен честно старалась не смеяться! Но естественная реакция — дело святое. Так что, её хохот разлетелся по комнате, которую они нашли себе в качестве гостинной. Шерлок в искреннем недоумении наблюдал за подругой. Что не так? Всю его жизнь по утрам в гостинной его ждал небольшой чайничек чая со свежими бисквитами. Это было настолько обыденно, что он даже не задумывался об этом, чтобы не перегружать память ненужным мусором. Наконец, Джен успокоилась. Шерлок отвёл подозрительный взгляд, складывая «молитвенно» руки, собираясь погрузиться в чертоги разума. Но Джен похлопала его газетой по колену, заставив его глаза удивлённо распахнуться, а дыхание — замереть. — Сегодня Рождество… С Рождеством, Шерлок! — она встала из кресла, пристально глядя тому в глаза. Поймёт или не поймёт? — С Рождеством, Джен, — он вопросительно на неё уставился. Немая сцена. Красноречивые гляделки. Джен недовольно сверлила Шерлока взглядом, возвышаясь над ним, как айсберг над корабликом. — А. — наконец дошло до Шерлока. Он встал из кресла. Джен неловко улыбнулась и обняла Шерлока. Влияние ли современности, заставляющей людей раскрепощаться? Или ощущение ещё более глубокой симпатии, смешанной с ностальгией по дому? Шерлок и Джен в любом случае видели друг в друге ту опору для душевного равновесия, которая держала их на плаву всё последнее время и начали отпускать тиски общественных норм 19 века, которые при всем их общем безразличии к ним оказывали своё влияние. За окном падал тихо падал снег. Шуршал камин.***
Локи наконец-то вскрыла свой рождественский подарок. Хотя, точнее будет сказать, что он взорвался, стоило ей развязать ленту, осыпал её вихрем конфетти, липких и ярких. Локи от неожиданности села на пол, выронив кинжал. Она не успела заметить всю ту бурю эмоций, которая всколыхнула тёмные воды её души, но почувствовала как по её лицу непривычно искренне расцветает широкая улыбка. Когда Локи смахнула с лица блёстки, она заметила посреди коробки сонного щенка. Тот, почувствовав её взгляд, приоткрыл глаза и с ворчанием зевнул, поднимаясь на лапы. Пара секунд и он уже подскочил к своей новой хозяйке, подпрыгивая на задних лапах. Локи от удивления застыла, не зная как реагировать. Слишком неожиданно! Локи не знала, что делать, но интуитивно погладила пёселя по голове. Тот весело лизнул её руку и дал лапу. На шум вышел Стрэндж, скептично оглядывая помещение, словно выискивая новые погромы. Локи хихикнула. Интересно она, богиня Локи, наверное сейчас выглядит со стороны, но это не важно. Важно только то, что на дне коробки ещё одно письмо?! «И снова добрый день, дорогая сестрёнка! Понравился новый подарок? Думаю, тебе пора уже вспомнить всю историю своей жизни, а Фенрир тебе в этом поможет. Не забывай о нём заботиться! Он нуждается в ежедневном питании…» — Локи прикрыла лицо бумагой, закрывая глаза. Конечно же она позаботится о Фенрире, но что за загадка — слова Хэлы? Разве Фенрир не старая легенда… — К которой ты конечно же имеешь отношение? Конечно, да! — насмешливо ответил ей её внутренний голос. — Пора вскрывать старые раны. Кто знает, какую силу ты обретёшь за семью печатями? — продолжил тот же голос. Локи нахмурилась. Раньше ничего подобного она не слышала. — Конечно, нет! — На этот раз насмешливые нотки пропали, уступая место серьёзности. — Ты же не думаешь, что твоя жизнь началась в ледяной пустыне, о богиня огня и задора?… — Кто ты… — Я — это ты.***
Стрэндж несколько раз окликнул Локи, которая будто погрузилась в безмятежность, но, не заметив никакой реакции, вернулся в свой кабинет. Пора собираться к Кристин. Это будет последнее Рождество, которое они проведут вместе, расставив все точки над «и». Этого потребовала сама Кристин, уставшая от неопределённости. Впрочем, Стивен её понимал и принимал её выбор, хотя ему и было от этого жутко больно. Больнее, чем после аварии, но всё же легче, чем могло бы быть, не живи с ним другие люди, невольно державшие его в социальном тонусе. Стрэндж ощущал, что они стали естественным признаком жизни Санктум-Санкторума, который теперь не был цитаделью хрустального спокойствия разума, а стал солнечным храмом на кухне у которого есть окно из витражей ярких цветов и полка с забавными чашками… Хотя спокойствие никуда и не делось!