Неслучайные встречи

      — Ты по поводу той ситуации с Хастуром? — сделал ещё одну попытку Кроули. — Можешь не волноваться, я со всем разобрался.       Он стремился угадать намерения Азирафаэля, начать хоть как-то контролировать ситуацию, потому что прямо сейчас не ощущал твёрдой земли под ногами, и не только потому, что сидел на подвесной скамье. К тому же, самый худший удар тот, который внезапен. Кроули хотелось быть готовым. Хотя бы немного. Азирафаэль, вроде бы, не злился, но излучал напряжение. «Попросит уйти», — решил Кроули и повесил сумку ноутбука на плечо. И в самом деле не имело смысла оставаться на обед. Адам, если решит согласиться, позвонит, а в остальном… Нечего ему здесь делать.       Азирафаэль свёл светлые брови на переносице и спросил:       — И как именно ты разобрался?       — Пригрозил ему зажигалкой. — Кроули беззаботно пожал плечами.       — Чем пригрозил? — переспросил Азирафаэль, округлив глаза.       — Зажигалкой. Она сделана под пистолет. Нажимаешь на спусковой крючок — из дула огонь. Можно эффектно прикурить… — Кроули приложил указательный палец к чуть приоткрытым губам, наглядно демонстрируя этот жест. — А можно припугнуть какого-нибудь трусливого идиота.       — Ты ненормальный, — Азирафаэль с изумлённым видом покачал головой. — Неужели нельзя было просто вернуть ему тот самый долг?       — Нельзя. Во-первых, я ему ничего не должен: Хастур просто сам не любит платить по счетам за свои же промахи. А во-вторых, если бы я ему уступил, он решил бы, что можно и дальше добиваться желаемого, угрожая людям, которые… С которыми я общаюсь, вот. Мне это совсем не нужно.       В глазах Азирафаэля отразилось понимание. А ещё — вина. Должно быть, Кроули ошибся. Ангелу-то в чём себя винить? Это он, Кроули, как обычно, продолбался со знакомыми, да и вообще.       — Ладно, пойду попрощаюсь, — сказал он, бросая взгляд на семью Фёрстов на поляне, колдующую над мясом, жарящимся на мангале.       — Уже уходишь? — встрепенулся Азирафаэль, и на его лице отразилось искреннее расстройство.       — А ты не рад? — спросил Кроули, недоверчиво сощурившись.       — Нет, — тихо ответил Азирафаэль, — совсем нет.       — Почему?       — Я… — Азирафаэль запнулся, и взгляд его лихорадочно заметался по двору, будто в поиске подсказки. — У нас тут обед, и… Почему бы тебе не остаться?       Кроули в раздражении цокнул языком. Уходи-оставайся-уходи. Ангел не мог ни отпустить его, ни принять: вот в чём дело. И вряд ли это изменится. Но Кроули ведь не бездомная собака, которую можно прикормить, а можно и носком под зад пнуть.       — Не нужно делать мне одолжений из вежливости, Ангел, — прошипел он сквозь зубы и покинул веранду торопливым чеканным шагом.       — Кроули, подожди, — полетело ему в спину. — Кроули! — судя по приближающемуся голосу, Азирафаэль бросился его догонять.       Ничего страшного, при Адаме и остальных поблизости он вряд ли станет выяснять отношения, они ведь не в дурацком драмтеатре, а значит…       — Энтони?       «Ох ты ж блядь!».       Кроули вздрогнул, как будто Азирафаэль выстрелил ему в спину. Да так и есть: этим чёртовым именем его не называли уже очень много лет. И оно, как пуля, било на поражение всем тем, о чём Кроули не хотел вспоминать.       Он сделал глубокий вдох и повернулся на пятках:       — Ну и откуда ты знаешь?       — Увидел во сне, — смущённо, будто извиняясь за вторжение в личную жизнь, сказал Азирафаэль.       Ну, этого следовало ожидать. Соулмейтная связь — та ещё палка о двух концах: Ангела спасла, а Кроули… а Кроули врезала со всего маха. Видать, по принципу: кто чего заслуживал, все дела.       — Ясно, — только и сказал Кроули.       И правда, что тут ещё скажешь. Азирафаэль не виноват в том, что увидел что-то, чего не должен был. Это всё соулмейтные… штуки, которые могут как исчезнуть без следа, так и преследовать во снах до конца. Никто ведь толком не знает, как именно это работает, сколько ни пытались изучать. Оно просто есть… Для каждого — своё.       — Именно об этом я и хотел поговорить.       Кроули поморщился:       — Не знаю, что конкретно ты видел, но просто забудь.       — Но это неправильно, — выпалил Азирафаэль, полный непривычной для него решимости, и подошёл, оставив между ними расстояние не больше чем в два шага. — Я хочу знать твоё имя, я хочу знать что-то о тебе, а ты скрываешь почти всё.       — Ты в прошлый раз сказал мне убираться — отличный способ познания, должен заметить! — огрызнулся Кроули.       — Я был напуган, а ты отнёсся ко всему, как к шутке!       — Я же сказал, что всё улажу.       — Кроули… — и в своём имени он услышал удивительно нежный упрёк.       — Ну что?       — Когда не знаешь человека, так легко надумать то, чего нет: плохое или хорошее. Я испугался не только тех вымогателей. Мне было страшно ошибиться в тебе.       Сердце Кроули отозвалось колкой болью на эти слова. О-ши-бить-ся. Он хотел бы заверить Азирафаэля, что бояться нечего, но так ли это? Кроули не знал. В нём ведь ошибались раньше, а соулмейтная связь вовсе не являлась гарантом того, что это не случится вновь. Удивительно, что у него вообще нашёлся соулмейт, да ещё и будто бы в насмешку правильный, чистый, добросердечный. Такой, какого Кроули совершенно очевидно не заслуживал.       Он собрался с духом и с как можно более небрежным видом пожал плечами:       — Что ж, в таком случае ты нашёл прекрасный выход: нет общения — нет ошибок.       — Нет! — горячо возразил Азирафаэль. — Я прямо сейчас пытаюсь тебе сказать обратное: я был не прав, я сожалею и хочу, чтобы мы поговорили.       — Поговорили о чём? Ты принесёшь ещё тысячу извинений? — нервно усмехнулся Кроули.       — Тысячу? — возмутился Азирафаэль. — Я всегда думал, что и одного достаточно, если оно от всего сердца.       — А с тебя убудет? — спросил Кроули из вредности, всё ещё не веря, что это происходит: Ангел пытается извиниться вместо того, чтобы снова указать на дверь.       — Ты издеваешься, да? — обиделся Азирафаэль и мгновенно насупился.       — Ладно, так и быть, извинение в количестве одна штука засчитано. О чём ты хотел поговорить?       — О тебе. Я хотел бы узнать тебя получше.       — Я типа… душу должен тебе излить? — поражённо спросил Кроули.       Он не был возмущён или задет, скорее обескуражен. И понятия не имел, что с этим делать. Это действительно важно? И разве это поможет сблизиться, а не оттолкнёт, теперь уже окончательно? Кроули лишь на секунду задумался о том, что бы такого рассказать о своей жизни, и тут же прыснул:       — Ты будешь чертовски разочарован.       — Я так не думаю. Дай мне шанс узнать тебя, пожалуйста, — попросил Азирафаэль, и сомнений не осталось: ему действительно было важно.       Кроули сглотнул, чувствуя, как заворочались ожившие старые страхи. Зашептали: «Не поймёт. Прогонит. Будет только больнее». Но глядя в доверчивые, лучистые, широко распахнутые глаза Ангела Кроули не смог отказать.       — Ладно. Допустим, но только допустим, я на это соглашусь. — Кроули сунул руки в карманы, решив применить деловой подход, окинул Азирафаэля взглядом сверху-вниз: — Что это должно быть? Автобиография? Подборка интересных фактов? Список целей и достижений? Забавные истории?       — Всё, чем бы ты мог со мной поделиться, — ответил Азирафаэль.       — О. Ясно. И я должен начать прямо сейчас? — с сомнением спросил Кроули: он совершенно не был к этому готов.       Азирафаэль покачал головой, поглядывая на семью Фёрстов, суетящихся поблизости:       — Я думаю, лучше сделать это, когда мы будем наедине.       — Звучит заманчиво, — широко усмехнулся Кроули.       — Это будет дружеская встреча, — уточнил Азирафаэль, вперив в него строгий взгляд.       — А вот теперь не очень, — скис Кроули. — В любом случае с тебя хороший алкоголь: откровения на трезвую голову — такое себе развлечение.       — Суть откровений заключается не в развлечении, но я согласен. Вино?       — Красное полусладкое.       — Хорошо. — Азирафаэль облизал губы, и Кроули невольно проследил за движением его языка.       «Не сходи с ума», — мысленно приказал он сам себе, потому что да, поцеловать Ангела очень хотелось. Но делать этого определённо не следовало, не сейчас, когда они едва помирились. А когда — Кроули и сам не знал. Он не был силён в ухаживаниях, обычно всё сводилось к сексу почти сразу, на первом-втором свидании, но с Ангелом… С Ангелом он как будто вернулся в подростковые годы, когда сексуального желания — через край, зато опыта и решительности по нулям. Ладно, нажитый опыт был всё ещё при нём, просто нервно курил в сторонке, потому что Азирафаэль слишком отличался от всех, с кем когда-либо Кроули сталкивался.       — Останешься?       — А? — переспросил Кроули, выныривая из задумчивости, прежде чем суть вопроса до него дошла.       — На обед?       — Эм, не думаю, что мне стоит… — Кроули наморщил лоб. — У вас тут вроде как семейные посиделки… И я не вписываюсь.       Азирафаэль посмотрел на него как-то странно, будто сочувствуя. Кроули заподозрил, что это могло быть как-то связано с тем сном — следовало всё-таки выяснить, что конкретно видел его соулмейт — но спросить он ничего не успел. Азирафаэль уверенно шагнул вперёд, говоря:       — Вот уж нет, — и взял его за руку. — Не выдумывай, пойдём.       Кроули, ошарашенный этим прикосновением, не нашёлся, что возразить, и последовал за Ангелом на лужайку, откуда доносился уже весьма аппетитный запах жарящегося мяса.       Обед проходил вполне рутинно. Адам и Ева были приятными людьми, их вёрткая девчушка, Анабель, — очаровательно непоседливой, и всё же очень быстро Кроули почувствовал, как от неумолкающих жизнерадостных разговоров в голове начало гудеть. Подсознание упорно проводило крайне паршивые параллели с другими обедами и ужинами в гробовой тишине, когда собственное дыхание казалось слишком громким и тяжёлым. Склонившись над тарелкой с едва тронутым мясом и овощным гарниром, Кроули потёр лоб, стараясь вернуть себе чувство реальности. И контроль. Это всё Ангел и чёртово имя: вытащили на свет то, что он прятал так долго даже от себя. В первую очередь от себя, если точнее.       — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Азирафаэль, сидящий рядом. — Ты почти ничего не ешь.       — Я наслаждаюсь едой, а не спешу всё побыстрее поглотать, — сказал Кроули, и это было огромным враньём, если учесть, что прямо сейчас он и вкуса-то не разобрал, а обед в целом тянул на медленную пытку.       — Так как вы познакомились? — невинно поинтересовалась Ева, сидящая напротив.       Кроули бросил на неё взгляд сквозь стёкла очков: она выглядела искренне заинтересованной, а значит, это не было просто дежурным вопросом. Похоже, их с Азирафаэлем приняли за пару. Кроули вспомнил, что и сам дал этому пищу, когда сказал, что они «не совсем друзья». Он посмотрел на Азирафаэля и ответил нейтральное:       — Он врезался в меня на улице.       — Технически, мы врезались друг в друга, — поправил его Азирафаэль.       — Фактически, кое-кто смотрел куда угодно, только не на дорогу перед собой.       — Ох, не совсем так. Я немножечко отвлёкся, вот и всё.       Кроули фыркнул. Ева, подперев щёку кулаком, широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы:       — Это довольно мило. А что потом?       «А потом я стащил у него часы, которые мне были совершенно не нужны, просто не смог удержаться», — подумал Кроули. Фёрсты точно оказались бы под впечатлением, скажи он это вслух. Кроули помнил о наклёвывающейся сделке с Адамом и потому промолчал вместо того, чтобы испортить лишний раз впечатление о себе. К тому же Фёрсты приходились роднёй Азирафаэлю, а это всё дополнительно усложняло.       — А потом Кроули врезался в меня ещё раз, — ответил Азирафаэль. — Через несколько дней после нашей первой встречи.       — И зачем он это сделал? — поинтересовалась Анабель, сидящая на коленях у Адама и весело болтыхающая ногами.       — Он спас мне жизнь. — Азирафаэль бросил благодарный взгляд на Кроули, и тот, опустив голову, поспешил отгородить от него лицо ладонью. — Я зазевался на пешеходном переходе, и меня едва не сбила машина. Если бы не он, я бы перед вами тут не стоял. Кхм, не сидел, то есть.       Щёки Кроули зарделись от стыда. Азирафаэль в который раз говорил об этом так, как будто Кроули был героем. А он им не был. Те же украденные, пусть и с возвратом, часы тому доказательство. Азирафаэль, казалось, о них и помнить не хотел, предпочитал видеть полуправду. Кроули и сам не мог понять, почему стало так горько. Удобная полуправда — это то, из чего состояла большая часть его жизни. Может быть, всё дело как раз в этом.       — Ого, — с восхищением сказала Ева. — Это и в самом деле потрясающая история.       — Да ничего такого, — возразил Кроули, откладывая вилку на тарелку. — Не какой-то большой подвиг с моей стороны. Вы меня извините, но дела не ждут, так что я вас покину. Благодарю за обед.       Он поспешил распрощаться со всеми, но Ангел предсказуемо вызвался проводить.       — Я сказал что-то не то? — спросил Азирафаэль, следуя за Кроули по тропинке в саду, виляющей между яблонями, чьи ветви к земле клонили крупные, ещё зелёные плоды.       — Не, — отмахнулся он. — Не бери в голову.       — Мы ещё увидимся?       Ангел, похоже, воспринял его поведение как бегство. Отчасти так и было. Кроули обернулся на ходу, посмотрел в обеспокоенные глаза Ангела. И, чёрт возьми, он не знал! Стоило ли лезть в жизнь Ангела, найдётся ли в ней для него место, когда он настолько не соответствовал… да всему?       — Мы вроде бы уже договорились об этом? — и в голосе Кроули просквозила предательская неуверенность.       — Да, но мне вдруг показалось… Осторожно!       Кроули хлестнуло веткой по щеке, очки слетели с лица и упали в траву. Зашипев в раздражении на себя, он прижал ладонь к пострадавшей щеке: смотреть стоило под ноги, а не на Ангела.       Азирафаэль подобрал упавшие очки и протянул их ему:       — Больно?       — Поцелуешь — и всё пройдёт, — поддразнил его Кроули, принимая очки и рассчитывая увидеть порозовевшие щёки.       Азирафаэль остался скучно серьёзным:       — Сомнительный способ с точки зрения медицины.       — Да, расскажи мне про… — с сарказмом начал Кроули, но осёкся: Азирафаэль вдруг сделал шаг вперёд, положив руку на его запястье, не давая надеть очки, и легко коснулся губами его щеки.       — И как, это сработало? — спросил он, отступая назад, глядя на него из-под длинных светлых ресниц.       Кроули открыл рот и закрыл. Ого. Он даже не надеялся… Это, наверное, был самый невинный поцелуй, который Кроули когда-либо получал, и всё равно — ого! Аж дыхание перехватило. Ну, и кто теперь смутился? Очко явно не в его пользу. А Ангел-то не так прост.       — Я думаю, для закрепления результата нужно прописать целый курс, — с усмешкой решил попытать счастья Кроули, чувствуя прилив эйфории.       — Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, — с (само)довольной улыбкой покачал головой Азирафаэль.       Кроули несогласно хмыкнул, надел очки. Уже у «Бентли» он вспомнил инцидент с Вельзевул и спросил:       — Ангел, а скажи, у тебя случайно нет никакого навязчивого поклонника?       — Нет, — совершенно уверенно ответил тот. — А почему ты...       Кроули его перебил:       — И что, никто анонимок не пишет, открыток не шлёт, в любви вечной не клянётся?       — Нет, конечно! — ответил Азирафаэль. — Что за вопросы такие?       — Да так, — ответил Кроули задумчиво.       Что-то не сходилось. Человек, которому неугодно, чтобы он общался с Азирафаэлем, по идее должен был как-то себя проявлять. Неужели ревнивый сталкер? Тогда это даже могло нести в себе угрозу для Азирафаэля, причём серьёзную. Особенно если учесть, что методы этот человек использовал весьма сомнительные.       — Нет уж, объясни мне, — настоял Азирафаэль, раздражаясь, что у Кроули снова от него секреты.       Пожалуй, стоило рассказать. Вдруг это важно. Не факт, конечно, но мало ли.       — Я просто узнал, что кое-кто против моего общения с тобой. Настолько, что через третье лицо надоумил Хастура устроить погром в твоём магазине. Кому и зачем это нужно — ума не приложу.       Азирафаэль в задумчивости свёл брови на переносице:       — Нелепица какая-то. Нет у меня никаких поклонников, и отношений не было уже очень давно. Тут что-то другое, надо полагать.       — У меня пока нет других вариантов, — сказал Кроули, садясь в «Бентли». — Будь осторожен. И подумай над этим на всякий случай, вдруг вспомнишь что-то подозрительное.       — Хорошо, — в смятении пообещал Азирафаэль. — До встречи?       — До встречи, — ответил Кроули, заводя машину.