Неслучайные встречи

      — Гавриил сказал, что твой магазин был попыткой сбежать. Это правда? — спросил Кроули о том, что уже несколько часов не получалось выбросить из головы.       Он вёл «Бентли» аккуратно, непривычно медленно для себя. Не хотелось добавлять Азирафаэлю лишнего стресса: тому и так порядком досталось за день. Впрочем, тихую езду он вряд ли оценил. Азирафаэль сидел притихший, с головой ушедший в свои явно не весёлые мысли.       — А? — спросил он, уловив из всего только то, что ему задали какой-то вопрос.       — Гавриил сказал, что магазин — твоя попытка сбежать. Не объяснишь?       Азирафаэль моргнул, сцепил руки на колене и грустно сказал:       — Он видит это так, но на самом деле всё немного сложнее.       — Расскажешь? Или это слишком личное?       — Слишком личное, да, но тебе я расскажу. Сначала это и в самом деле было в некотором роде побегом… — Азирафаэль печально вздохнул, уткнувшись взглядом в дорогу впереди. — Начну, наверное, с того, что после учёбы я устроился преподавать в один из лондонских колледжей, читал там литературу. Со временем сблизился с Шоном. Он преподавал в том же колледже, что и я. Сначала мы просто дружили, затем у нас завязались серьёзные, как я думал, отношения. Три года у нас всё было отлично, и мне казалось, что там, с ним, и есть жизнь, о которой я мечтал. А затем появилась одна девочка, Кэтти. — Азирафаэль улыбнулся грустно, но светло: наверное, воспоминания о ней не были однозначно хорошими или плохими. — Очень одарённая и любознательная студентка. Она часто оставалась после занятий, задавала вопросы, обсуждала прочитанные книги. Я не сразу понял, что интерес у неё не только… кхм, к учёбе.       Кроули издал короткий смешок. Бедная девушка. Азирафаэль был очень плох в понимании намёков, особенно когда не хотел их понимать. И Кроули легко поставил бы на кругленькую сумму, что не одна Кэтти сохла по нему. Молодой, весьма симпатичный преподаватель, приятный и обходительный, с чарующим голосом и не менее чарующей улыбкой: само собой, на него западали. Кэтти, скорее всего, оказалась смелее других в проявлении своих симпатий. Кроули подумал, что, окажись он на её месте, литература тоже стала бы его любимым предметом. Дополнительные занятия? Дайте два!       — Ещё бы, — сказал Кроули с широкой нахальной усмешкой. — Я бы тоже твои лекции не пропускал. И уж точно не из большой любви к литературе.       Азирафаэль очень мило покраснел. Кроули было приятно видеть его таким. Ожившим. Снова открытым для эмоций и флирта.       — Представляю, каким настырным студентом ты был бы.       — Тебе бы понравилось, — сказал Кроули максимально многообещающе и облизнул губы: фантазии об Азирафаэле-преподавателе оказались будоражащими.       Азирафаэль отвёл от него смущённый взгляд и раскраснелся ещё больше. Кроули разрывался между желаниями окончательно уйти в флирт и дослушать его историю до конца. Решив, что для второго, в отличие от первого, удобный момент может больше не представиться, он спросил:       — Так что там с этой девушкой, Кэтти?       Почти мимолётная расслабленность Азирафаэля вновь сменилась скованностью:       — Она открыла мне свои чувства, а я не смог на них ответить. Я был в отношениях, о чём ей и сказал. Я не хотел её ранить, но, к большому сожалению, мой отказ её здорово задел. Она расплакалась, затем разозлилась, сказала, что я слепой, не замечаю, что Шон мне верность не хранит и развлекается за моей спиной, как душе угодно. Я не поверил. Сказал Кэтти, что ей нужно остыть, что ложью она ничего не добьётся и что мы должны продолжить наше общение строго в рамках преподаватель-студентка. Наверное, она возненавидела меня тогда.       — Не думаю. Но когда любишь, слышать отказ больновато, тут и экспертом быть не нужно. Мне больше интересно, почему её твоя ориентация не смутила, если она знала о Шоне?       — Я никогда не скрывал, что мне важно то, какой человек, а не то, какого он пола. Романтических отношений это тоже касается, — прямо ответил Азирафаэль.       — О как, — приподнял брови Кроули в удивлении. — Играешь за обе команды, значит. Ну, это круто.       Азирафаэль без энтузиазма пожал плечами, мол, неважно, круто это или нет, я такой и всё.       — А ты?.. — нерешительно спросил он.       — Я — нет. Но эксперименты были.       — Оу, ясно, — кивнул Азирафаэль, явно не нуждаясь в подробностях.       — И мы снова отвлеклись, — напомнил Кроули. — Кэтти получила отказ, и что дальше?       — Меня сильно угнетало произошедшее, Шон как-то спросил, в чём дело, и я ему всё рассказал, в том числе и слова Кэтти о его изменах. Он всё отрицал, я ему, конечно же, верил.       — Зря, надо полагать?       — Зря, — подтвердил Азирафаэль. — Однажды я увидел всё своими глазами… И даже им поначалу верить не хотелось. Но вот так вот всё и закончилось. Почему-то сложнее всего было принять даже не сам факт измены, а то, что он врал мне в глаза столько времени. Я ведь ему безоговорочно верил, никогда не ставил под сомнение ни одно его слово. Тогда, мне казалось, привычная для меня картина мира рухнула. Я не смог оставаться в колледже, я там… словно задыхался. Всё вокруг давило и ничего не могло быть как прежде.       Кроули покосился на него удивлённо и встревоженно. Азирафаэль как будто описал его собственные чувства в давно оставленные позади паршивые шестнадцать. Тогда стены родного дома душили, душили, душили… И пришло понимание, что осталось всего два выхода: или бежать, или остаться и задохнуться окончательно. Кроули было искренне жаль, что это чувство знакомо и Азирафаэлю. И в то же время это в какой-то степени роднило.       — Я уволился. Даже не ожидал, что это решение дастся мне так легко. Шон просил меня остаться, говорил, что, если причина в нём, он сам уйдёт, но мне это было не нужно. Я хотел начать жизнь с чистого листа. А затем на глаза попалось объявление о сдаче в аренду помещений, появилась идея открыть собственный книжный магазин. Это очень вдохновило, дало новую цель.       Кроули припарковал «Бентли» у многоэтажного здания, в котором жил Азирафаэль.       — Ну, а что насчёт сейчас? Ты бы мог начать сначала. Это тяжело, но, если это всё ещё твоя мечта…       Азирафаэль замотал головой:       — Я подумаю об этом завтра. Сейчас не могу. Правда не могу, мне всё ещё кажется, что это какой-то дурной сон.       У Кроули тут же встал перед глазами утренний кошмар. Некоторые дурные сны имели свойство сбываться, да ещё и слишком быстро.       — Отличный план, Скарлетт О´Хара*, — невесело усмехнулся он. — А сегодня отдохни от всего. Ну, кроме моей компании. Если не возражаешь.       — Я с удовольствием проведу время с тобой, — ласково сказал Азирафаэль, отстегнул ремень безопасности и коротко поцеловал Кроули в губы. — Я быстро.       Он вышел из машины. Кроули проводил его взглядом, всё ещё ощущая тепло прикосновения на своих губах. Сердце разрывалось от нежности и притуплённой боли. Слишком много всего для одного дня. Кроули устало сполз вниз по спинке сидения, прикрыл глаза, слушая городской шум.       Азирафаэль и в самом деле вернулся быстро, чуть посвежевший и переодевшийся в светло-голубой костюм с неизменным галстуком-бабочкой в клетку — у него, должно быть, их целая коллекция. Как у Кроули — очков. Эта мысль почему-то показалась ему забавной.       Как только Азирафаэль сел на пассажирское сидение и захлопнул дверь, Кроули завёл автомобиль. «Бентли» резво сорвался с места. Кроули поморщился, запоздало вспомнив о своих намерениях ехать сегодня спокойнее. Ангел вжался в спинку сидения, но замечания не сделал. Вместо этого быстро нашёл крайне неудобную тему для разговора:       — А ты не расскажешь ничего о своих прошлых романтических отношениях?       Кроули бросил на него кислый взгляд сквозь стёкла очков. Подобного вопроса следовало ожидать, и всё же отвечать на него ой как не хотелось. Тем не менее, Азирафаэль имел право знать. Да и смысл скрывать? Тот же Гавриил если раскопает, то принесёт брату на блюдечке под самым худшим соусом. Кто-кто, а Пижон подгадить будет только рад.       — Ну, наверное, стоит начать с того, что мои бывшие отношения сложно назвать романтическими. Обычно всё сводилось к «переспали — разбежались».       — Оу, это… — Азирафаэль запнулся, очевидно не сумев найти вежливое продолжение.       — Непотребство? — услужливо подсказал Кроули, стараясь ничем не выдать своё напряжение.       Ему не слишком хотелось, чтобы Азирафаэль его осуждал. Точнее, совсем не хотелось. Проблема заключалась в том, что вряд ли этого можно было избежать, если рассказать правду.       — Непостоянство, — сказал Азирафаэль и спокойно добавил: — Хотя и с непотребством не поспоришь. Но бывали же исключения?       — В моём непотребстве? — Кроули обольстительно улыбнулся.       — В твоих отношениях, — не повёлся на провокацию Азирафаэль.       — Мои отношения с тобой одно большое исключение, — искренне сказал Кроули.       Азирафаэль улыбнулся, чуть покраснев:       — Рад это слышать.       И вот сейчас, наверное, был удобный момент соскочить с опасной темы. Но Кроули не стал.       — А если говорить о прошлом, то, хм… Сам знаешь, я воровал. По молодости. По глупости… — Кроули вздохнул. — По необходимости. Мне было шестнадцать: ни образования, ни путных знакомых в Лондоне. Так что выкручивался, как мог, чтобы заработать себе на хлеб. В самом деле не хватало даже на еду. Я понимал, что все эти карманные кражи, мелкие аферы — не то, на что стоит тратить свою жизнь. Тешил себя только тем, что это «на первое время, для старта». Но заработать столько денег, чтобы не думать о них хотя бы в первое время, у меня не получалось. К тому же приходилось отстёгивать часть заработанного людям, с которыми не поделиться было себе дороже. В общем, я вляпался в это легко, со всего маху, а вот выбраться оказалось в разы сложнее. Через два года мне подвернулось перспективное дельце. Требовалось ограбить богатого козла. Кое-кто работал раньше у него прислугой, сумел прознать код от сейфа, запомнил расположение комнат, тайком сделал дубликат ключа от чёрного хода. С дня увольнения этого человека прошло чуть больше недели и ничего не должно было кардинально поменяться. Но, конечно, перемены были, и как раз там, где это сулило наибольшие проблемы. — Кроули фыркнул, забавляясь собственной юношеской наивности. — Код не сработал на сейфе — позже выяснилось, что пароль менялся каждые сутки автоматически — и когда мы с подельником возвращались назад, злые и раздосадованные, наткнулись на охранников. Мой напарник дал дёру, а вот я попался. Меня отвели к тому самому «богатому козлу». Его звали Дереком, и на самом деле он оказался не таким уж и козлом. Он решил, что я ещё школьник, и вместо того, чтобы сразу сдать меня полиции, стал докапываться, где я живу, требовал назвать домашний адрес и телефон. Я, понятное дело, не горел желанием делиться этой информацией, мы с ним здорово поцапались, но в конечном счёте какой у меня был выбор? Пришлось рассказать, почему я не могу вернуться домой. Закончилось всё тем, что Дерек не только не сдал меня полиции или родителям, но и помог. Он порешал мои финансовые проблемы настолько, что я смог оборвать связи с людьми, которых больше знать не хотел, и начать сначала.       — О, это очень благородно, — восхищённо отозвался Ангел.       Кроули прыснул:       — Точно не настолько, насколько ты себе это представляешь.       — Ты о чём? — настороженно спросил Азирафаэль.       — О том, что благотворительность с нифига от богачей по большей части только в сказках бывает. Я с ним спал. Можно сказать, это и была цена.       — Вот как… — мрачно пробормотал Азирафаэль.       Закусив щёку, Кроули покосился на него, ожидая — и опасаясь — увидеть брезгливость или жалость на его лице. И то, и другое было бы тем ещё унижением. Но вместо этого он столкнулся с ужасом в широко распахнутых глазах:       — Он принуждал тебя, да?       — Что? Не-е-т, — протянул Кроули, осознав, насколько ошибочно можно было трактовать его рассказ: богатенький дядя получил определённую власть над зелёным парнишкой, на которого все остальные плевать хотели, и в случае чего никто не встал бы на защиту. Будь Дерек другим, пожалуй, всё могло и вправду обернуться кошмаром.       Впереди образовалась автомобильная пробка, и Кроули крайне неохотно сбросил скорость «Бентли» до уровня ползучей черепахи, тогда как хотелось наоборот поднажать, как будто это каким-то образом могло ускорить нелёгкий разговор. Но время, похоже, наоборот решило застыть в небольшом, но пакостном дорожном заторе. — Нет, — повторил Кроули. — Всё было по обоюдному согласию и никак иначе.       — Правда? — Азирафаэль смотрел на него взволнованно и испуганно.       — Правда, — подтвердил Кроули, чувствуя, как скручивает желудок.       Перенервничал. Они оба, пожалуй. Кроули совсем не ожидал, что Ангел расстроится ещё и из-за него. Ну подумаешь, дела давно минувших дней. А теперь и Кроули стало как-то не по себе.       Азирафаэль выдохнул, опустил голову и зарылся пальцами в волосы:       — Боже… Он всё равно не должен был. Не должен был пользоваться ситуацией, это ужасно безнравственно, это могло травмировать тебя…       — Послушай, Ангел, — перебил его Кроули. — Меня это не травмировало, правда, наоборот, вытащило из глубокой жопы, в которую я себя загнал. Дерек мне помог во многом: и с финансами на первое время, и с полезными знакомствами. Рядом с ним я многое переосмыслил. И да, не было никакой великой любви, но он мне нравился. Он был умён, нескучен, привлекателен и старше меня на добрый двадцатник, что тоже добавляло ему очков в моих глазах. Так что эти отношения устраивали нас обоих.       Азирафаэль неодобрительно покачал головой, но промолчал.       — Как там в таких ситуациях говорят: я был молод, и мне были нужны деньги, — сказал Кроули, зачем-то оправдываясь, при этом понимая, что в общем-то не должен. — Так всё и было.       — И что потом? — спросил Азирафаэль, выпрямляясь. — Вы расстались, как только твои финансовые проблемы исчезли?       — Нет. Мы на самом деле долго встречались и после того, как я встал на ноги. Я думал… это дело привычки, вроде того.       — Или привязанность, — понимающе сказал Азирафаэль.       Кроули скривился, переполняясь желанием сказать, что тот неправ. Так было бы легче. Но он как будто со стороны услышал свой севший голос:       — Да, может быть.       — Тогда почему всё закончилось?       — Постепенно разошлись пути. К тому же у него была семья, я ни на что не претендовал. Просто был рядом, когда он того хотел — и всё.       Азирафаэль отвёл взгляд, потёр лоб в усталой задумчивости. Ему ведь изменяли, запоздало спохватился Кроули. Должно быть, ему было противно слушать подобное признание, да ещё и сказанное будничным тоном. Кроули семью Дерека знал только по фотографии (нет, это его не извиняло) и старался всегда думать о них, как о какой-то отдельной вселенной, с которой никогда не пересечётся. Это было удобно. Как будто ты не лезешь в чужую жизнь, не ломаешь в ней ничего, а просто имеешь свой, совершенно отдельный уголок. Дешёвый самообман.       — У тебя не было друзей? Тогда? — прозвучали вопросы, которые Кроули меньше всего ожидал услышать.       — Нет, — удивлённо ответил он. — А почему ты спросил?       — Я думаю, он… — Азирафаэль запнулся, подбирая слова. — Он был для тебя больше другом, чем любовником. Точнее, ты нуждался в нём больше как в друге, чем в любовнике.       — М-м, — протянул ошарашенный этим выводом Кроули. — Не знаю. Возможно, никогда не думал об этом так. Это странно, думать об этом так… — он свёл брови на переносице, пытаясь осмыслить: стало только ещё страннее. Но опровергнуть услышанное не получалось.       Азирафаэль смотрел на него с грустным соучастием, будто хотел что-то добавить, но так и не решился. Кроули захотелось отряхнуться от всего этого: воспоминаний, переосмысления, непрошеного сочувствия со стороны Ангела.       — И что, ты думаешь, с тобой я тоже в первую очередь дружбу ищу? — скептично уточнил он.       — Нет, это другое. К тому же, ты сам говорил, что отношения со мной — одно большое исключение, — Азирафаэль повторил его слова нежно, будто подразумевая, что это обоюдно.       — Ладно, подловил.       Азирафаэль ему слабо улыбнулся, и от сердца немного отлегло.       — Нам определённо стоит сегодня напиться, — подытожил Кроули.       Азирафаэль выставил большой и указательный пальцы правой руки параллельно друг другу, показывая таким жестом «чуть-чуть».       — Напиться, а не пригубить, — настоял Кроули.       Он заметил дальше по курсу вывеску вполне неплохого ресторана, и перестроился в ряду машин так, чтобы заехать на его парковку.       — И захватить еду из ресторана, потому что у меня в холодильнике мышь повесилась. Точнее, повесилась бы, если бы она у меня жила.