Кома

— Почему Чонгук умрет, если останется с Тэхеном? — твой голос обеспокоен, дрожит, ты не хочешь верить в то, что этот, когда-то, жизнерадостный человек сможет покинуть мир по собственной воле. — Оу… Тебе это Тэхен сказал? — ты кротко киваешь, приступая к завершению рисунка. — Ну… Из-за того, что это запрещено в нашем мире. Отношения ангела, или же демона, с человеком караются сгоранием в вечном огне. Случай с матерью Тэ был единственным исключением, насколько я знаю. — Понятно… Вот, держи, я закончила. — ты протягиваешь ему полу скомканный листок бумаги, недовольно рассматривая рисунок ветвистого дерева без листьев. — Как мрачно… Из-за разговора? Или же тебя что-то смущает, гложет? — он садится рядом и смотрит в глаза так по доброму, искреннему, что упоминать ту ночь при нем стыдно, но тебе надо узнать, знает ли он об этом. — Чимин, а ангелы-хранители следят за своими подопечными двадцать четыре часа в сутки?.. — Ну, должны, по идее, и кто-то из наших так делает, но не я. — он неловко почесал затылок. — По ночам Чонгук крепко спит, поэтому я отдыхаю… — И в эту ночь тоже? — Ох… Я знаю, что что-то произошло, но не знаю, что именно, я просто не смог быть здесь… были неотложные дела… херовый из меня ангел-хранитель… — он отвернул голову с грустным выражением лица. — Не говори так! Это не правда! — Откуда тебе знать? — Не знаю, но я в этом уверена! — ты берёшь его за руку и смотришь в глаза с надеждой убедить. — Знаю, что не аргумент, но чутьё меня никогда не подводит. Да и ты сказал, что догадываешься… И что ты думаешь?.. — когда он начал улыбаться на твои слова, то не смогла сдержать смущения и отвела взгляд в сторону, отдернув свою руку. — Ну… Я чувствовал, как его сердце бешено колотилось… Может… — он неоднозначно посмотрел на тебя, что заставило щеки залиться ещё большим румянцем. Тебе кажется, что ты уже выдала себя целиком и полностью. — Кошмар? Ты не слышала, чтобы он кричал или вставал? — А? Нет, тихо было. — думаешь, что-либо он не хочет говорить, либо немного наивный, ухмыляешься и продолжаешь на него смотреть, только уже без капли стыда. — Хм… Странно это… Зря я все же вызвался тогда помочь, надо было к Чонгуку идти. — Перестань! Дела могли быть куда важнее, чем беспокойный сон. — Но… — Никаких «но»! Что сделано, то сделано. Самое главное, что он жив и здоров, и сейчас спит умиротворенным сном. — Ладно, ты права. — Ты мягко ему улыбнулась и продолжила рисовать. Очередной рисунок вышел мрачным: небольшой заброшенный домик. — Опять жуть… Тебе такое нравится? — Не совсем… я хочу нарисовать что-нибудь нормальное, но выходит это… — ты вырываешь этот лист и снова комкаешь, бросая прямиком в урну. — Это значит, что тебя что-то беспокоит? Ты же думаешь о чём-то, когда рисуешь? — Рисовать само выходит… Не могу это контролировать… — вздыхаешь и смотришь угнетенно на Чимина, а тот лишь мягко улыбается и обнимает тебя, нежно, почти невесомо. — Расскажи, что у тебя на уме. Я могу дать совет. — А врачебная тайна? — Присутствует, рассказывай.