Кома

Чонгук один, снова… Его друг покинул на один вечер, оставив квартиру в полном распоряжении. Парень лежит на диване в полной тишине, закрыв предплечьем глаза. Он думает о том, что с тобой, что случилось и почему ты хочешь побыть одной. «С прошлым…» крутиться в его голове, и он вспоминает, что ты ему рассказывала. Да, ты его посвятила в своём неудачном романе, вновь плакала с ним, но это быстро прошло, ведь Чон знает, что нужно сказать. Сам не понимает, как подбирает подходящие слова, но ему удаётся. Все, о чем он думает в те моменты, лежит у него на языке. Парень усмехается, на его лице появляется горькая, еле заметная улыбка и тут же исчезает. Этот смешок тихим эхом разнесся по большой комнате, и на душу падает больший груз. Ему не нравится сидеть одному в огромном доме, когда ты у себя вспоминаешь болезненное прошлое и плачешь в подушку, не имея поддержки от него. Но ты запретила… Хоть он и упрям иногда, но он слушается, пусть и ему от этого больно. — Чон?.. — низкий басистый голос окликает его со стороны спинки дивана. Парень распахивает глаза, приподнимая руку, смотрит в стенку и понять не может: показалось или нет. Он приподнимается, заглядывает за диван, что стоит посреди комнаты, но там никого. — Чонгук-и… — приняв лежачее положение, парень соскакивает, слыша вновь голос из-за спинки. — А вот сейчас не смешно. — А кто шутил? — раздаётся из-за спины знакомый голос, и Чон с облегчением улыбается и поворачивается. — Ты хотел меня свести в могилу от инфаркта? — парень усмехается и смотрит полувлюбленными глазами на своего возлюбленного. — Нет, я хочу посмотреть с тобой фильм. — Какой? В смысле? Ты только за этим сюда пришёл? — Ты не рад?.. Мы очень редко видимся, но тогда мы ссоримся, а я хочу просто побыть рядом, без всех этих разборок. Я скучаю день и ночь, думая о том, как ты, а ты так холодно меня встречаешь… Я тебе надоел? Ты меня разлюбил? Ты люб… — Не успел ангел закончить, как его заткнули коротким, требовательным и мокрым поцелуем. — Хватит. Себе. Накручивать. — Чон выделяется каждое слово, рыча в губы Тэ, что так невинно по-девичьи смотрит в его глаза. — Я люблю тебя, Чон… И хочу быть рядом всегда, каждую минуту и секунду, но я не могу… Я хочу, чтобы ты был счастлив, но хочу, чтобы был счастлив и со мной… Я эгоист, знаю, но… Я не хочу, чтобы ты прощался с этой жизнью, но, чтобы мы были вместе, тебе нужно… — ворон замялся, ему неприятно говорить эти слова или он специально их не говорит. — умереть… знаю… — Я не прошу тебя об этом… Но если о той ночи узнает Чимин, то мне конец… Если об этом вечере он узнает, то мне конец… — А где он сейчас? — Чон отстраняется в страхе, смотрит по сторонам. — Он сейчас не здесь, не бойся. Стал бы я рисковать? К тому же он знает о том, что я люблю тебя, и, надеюсь, что о нашей близостям он тоже не знает. — Не думаю, что, если было знал, то ты был здесь. — Тоже верно. Мне так тяжело… Я хочу касаться тебя, но не могу. Это больно… — он хватается за сердце, чуть сжимая одежду. — Мне тоже тяжело… Я хочу… быть с тобой… И я… — Чон нервничает, шагает в сторону кухни, а после резко туда направляется, пока есть силы и он обо всем забыл. — Я сделаю это.