Книга драбблов по сайоме

Холодно. Первое слово, что приходит на ум, когда описываешь, происходящие на улице. Следующие наречие — это шумно. А потом и слово, обобщающие дальнейшие всевозможные прилагательные, существительные и наречия… — Страшно. Неизвестно, когда в последний раз хоть кто-то видел чистое голубое небо над головой. Уже сколько лет оно серое, настолько, что темно даже в светлое время суток. Воздух холодный и грязный. Дышать практически невозможно, но мы, люди, и не к таким ситуациям приспосабливаемся, верно? Сами творим проблемы, сами же от них страдаем, но вместо того, чтобы что-то решать и искать выход, просто сидим сложа ручки и приспосабливаемся к ситуации, ожидая, что прискачет спасение на белом коне. Вот только оно не прискачет. Десять лет как не видно его на горизонте. Когда я родился уже были достаточно не радужные обстоятельства с экологией и политическим строем страны. Видно было невооруженным глазом, как все вокруг увядает, что с природой не все хорошо, причем не только в нашей стране, а во всем мире. Но вместо того, чтобы что-то решать, все только шепотом обсуждали, да так, чтобы никто ненароком не услышал. Годы все шли, все становилось хуже и хуже. Но знаете что? Даже тогда вместо того, чтобы решать проблему, все стали сваливать беды на правительство. Оно виновато, это из-за него мы в бедности, голодаем, замерзаем! Вот только правительство было ни в чем не виновато, оно давало все так же, как и раньше, особенно газа для отопления. Вот только с каждым месяцем становилось все холоднее, и в скором времени было трудно отличить зиму от лета. В шесть лет я увидел, как мир треснул по швам. Мелкие беспорядки, на которые ранее не обращали внимания, стали настолько частыми и крупными, что к моему семилетию это словно стало нормой жизни. Правительство нашей страны свергнули еще до того, как мне стукнуло семь. Наше государство пало одним из первых, хотя ранее оно входило в список самых могущественных стран. Мои родители думали переехать в другое место, но я, маленький несмышленыш, оказался самым разумным среди всей моей семьи, сказав одно предложение, которое, если услышать из уст шестилетки, бросает в дрожь: «Зачем переезжать, если все остальные тоже скоро поломаются?». И так и случилось. Страны посыпались одна за другой. Порой не проходило и суток, как объявлялось, что разрушено еще одно государство. Но одно дело слушать, как что-то происходит вне, а другое — пытаться выжить здесь. Ведь оставаться на одном месте было слишком опасно. Из-за погодных условий нереально было постоянно передвигаться с места на места, чем и пользовались мародеры, убийцы, воры и прочие ублюдки, воплотившие хаос в нашу повседневную жизнь. Именно поэтому приходилось передвигаться раз в двое суток, иногда и раз в сутки, причем в домах было нужно прятаться, быть тихим как мышки, чтобы не навлечь беду. Но даже с учетом выполнения всех предосторожностей нельзя быть уверенным на 100%, что ты останешься цел и невредим. Именно поэтому в восемь я лишился матери и отца, а сам чудом остался жить, спрятавшись в шкафу на старой кухне дома, в котором мы решили остаться переночевать тогда. Группа из трех человек ворвались к нам в убежище, и единственное, что меня спасло, так это то, что буквально пару секунд назад я убежал прятаться от папы. Мы, спустя столько лет,…решили расслабиться и поиграть в прятки. Просто решили побыть семьей и быть счастливыми. А в результате, вместо улыбки я увидел через щелку в шкафу, как окровавленные тела моих родителей валяются у стен. Спустя столько времени в этом хаосе я привык к постоянному шуму выстрелов, что уж думал, что никогда больше их не испугаюсь, но… Я ошибался. Очень сильно. Я не вылез из шкафа даже тогда, когда те люди ушли. Я был слишком напуган, мне было так страшно… Честно, я до сих пор не знаю, сколько времени… сколько суток прошло, пока я сидел в этом шкафу, но точно знаю, что единственное почему я за это время выжил, это то, как удачно мои родители нашли для меня теплую одежду и то, что я плотно поел перед происшествием. Думаю у вас появился вопрос, как я выжил? Неужели я вылез из шкафа? Хах, нет. Не сам. Я выжил благодаря ему. Дети всегда передвигались тише взрослых. Мы родились в этом хаосе, нам пришлось учиться быть тихими, а из-за наших тогда габаритов это было намного проще, чем взрослым, даже не смотря на нашу детскую неловкость. Именно поэтому я не услышал, как они вошли в дом. И именно поэтому я очень сильно перепугался и закричал, когда он открыл дверку шкафа. Вопил я сильно, но недолго. Мой рот тут же прикрыла теплая маленькая рука, а меня самого прижали к чьей-то груди, нежным голосом приговаривая: «Тише, тише… Все хорошо. Сейчас уже все хорошо. Все позади». И несмотря на то, что я все еще не знал, кто это был, я не сопротивлялся, прижавшись лицом к шее, как я после понял, мальчика. Нельзя меня осуждать за неосторожность — я был в шоке. Я был маленьким мальчиком, у которого на глазах убили родителей, которому было страшно и одиноко, которому больше не было куда идти. И он, тот самый мальчик, что нашел меня, восполнил все это, дав надежду на лучшее. Незнакомец вытащил меня из шкафа, все еще прижимая к своей груди. Тогда мы были примерно одинакового роста, так что это было не трудно, поэтому в таком положении он увел меня от трупов своих родителей и усадил на диван в совершенно другой комнате, самой далекой от кухни. Не знаю сколько я приходил в себя, но мальчик не отходил, продолжая прижимать меня к себе, лишь изредка с кем-то разговаривая. Помню наш разговор, когда я наконец более-менее пришел в себя… Он погладил меня вновь по голове, а после по щеке, приподняв мое лицо, чтобы осмотреть его. — Ну ты как? Успокоился, соня? Его голос был таким игривым, словно на него совсем не повлияло, как должно на любого ребенка, зрелище, предоставленное на кухне. Я это заметил сразу, но больше всего меня привлекли его цвет глаз и как необычно завивались кончики его волос. И видимо я смотрел слишком долго, от чего мальчик слегка покраснел, а после дал мне щелбан. — Что ты так смотришь? Влюбился что-ли? — Я-я… Нет, я просто… — сразу же начал оправдываться я, пытаясь смотреть куда угодно кроме него. — Ни-ши-ши! Ой, да не смущайся, я просто дурачусь! — он потрепал меня по голове, а после отодвинулся, давая мне сесть самому, а не опираться на него. Я был этому даже рад, так как, честно говоря, столь близкое расположение к кому-то меня очень смущало, — В любом случае, я вижу, что ты уже в порядке и можешь познакомится со своей новой семьей! — мальчик встал, громко хлопнув в ладоши, а после, чуть подпрыгивая на месте, повернулся ко мне. В комнату стало заходит еще больше детей, в сумме их было где-то десять, не считая фиолетоволосового мальчика перед мной, который, судя по всему, был главный в этой команде, не смотря на то, что выглядел и вел себя невиннее всех. — С-семьей? — нервно уточнил я, сразу вспоминая о смерти своих родителей. Но тот мальчик вновь заговорил, не давая мне и шанса уйти в меланхолию. — Да-да-да, верно. Но ты можешь всегда отказаться от моего предложения. Хотя, я бы тебе не советовал. Ну знаешь… Куда тебе еще идти? — в конце его голос стал ледяным, от чего я резко понял, что он не такой милый и добродушный, как казалось изначально, — Ну так? Что ты решаешь, сонная голова? Я ответил не сразу, несмотря на то, что тут и думать не о чем. Просто я давно уже не общался с детьми моего возраста, да и вообще с кем-либо, кроме родителей. И обычно те дети были просты, ничем не выделяющиеся, но этот… Этот мальчик был другим, и это тянуло к нему и одновременно отталкивало, словно предупреждая, что он источник опасности, что тот факт, что он не так уж прост, может привести к печальному исходу. Но я кивнул в ответ, несмотря на все мои опасения и страхи. — Отлично, сонная голова! Прошу представиться! Я — Кокичи Ома! И я лидер в этой супер-мега злой организации DICE, которая отныне будет тебе семьей! Кокичи улыбнулся, протягивая руку, как это делают принцы во всяких мелодрамах, когда приглашают принцессу на танец. И именно ей я себя и почувствовал, когда скромно улыбнулся в ответ и принял его руку в качестве помощи встать с дивана, тем самым вступая в эту «супер-злую организацию». Прошло восемь лет с тех пор. Мне уже шестнадцать, и прямо сейчас я стою на заснеженном балконе одной из квартир, многоэтажного дома, где мы остановились с Кокичи. Участники DICE тоже в этом доме, просто расформировались по всему этажу в соседних квартирах, чтобы наконец-то отдохнуть. Мы давно уже не останавливались где-то подолгу, в основном из-за меня, так как моя детская травма вводила меня в панику даже при мысли о отдыхе. Мне постоянно казалось, что я вот-вот потеряю все вновь, что я вновь останусь без самых близких мне людей. Что я потеряю Кокичи… Самого близкого мне сейчас человека, моего парня. Я почувствовал как сзади меня обхватили руки, и по началу я сильно напрягся, пока не услышал родной голос. — Тихо, Сайхара-чан, это всего лишь я… — его голова облокотилась о мою спину, а пальцы рук переплелись с моими, — Пойдем домой, милый… Тут холодно, а я хочу обнять тебя. — Сегодня достаточно тепло, июль же… Да и в квартире не так уж и тепло. — Ну знаешь, июль, не июль, а снег лежит. Да и в замкнутом помещении намного теплее! Да ну, Сайхара-чан, неужели ты меня не любишь…? Как грубо, а я ведь к тебе со всем сердцем и…! — но тут Кокичи замолчал, а руки, что держали мои ладони, напряглись и явно задрожали. Черт… Я и правда не уделял ему в последнее время внимания… Особенно учитывая, что когда он продолжил, его голос был безразличен, и он не назвал меня никаким прозвищем, — Шуичи… Я что-то не так делаю? — Нет-нет, даже не смей думать об этом, — я развернулся к нему, взяв его ладонь в руку и поцеловав ее тыльную сторону, — Прости меня… Мне просто страшно. И ты прав, мне нужно расслабиться… Пойдем внутрь. Я приобнял его за плечи и мы вошли обратно в квартиру. Кокичи хороший человек. Я не жалею, что когда-то сделал выбор в его пользу. Он сложный, закрытый, непонятный на первый взгляд, но… Такой не по годам умный, добрый, любящий и веселый. Не знаю, что он нашел во мне. Я был очень удивлен, когда он признался в своих чувствах, как и счастлив одновременно. К слову, встречаться мы начали рано. Ему было десять, мне одиннадцать. Но за все это время, я еще ни разу не был несчастлив в наших с ним отношениях. Я чувствую рядом с ним настолько комфортно, как наедине с самим собой. И только с ним я могу по-настоящему расслабиться. Я закрыл балконную дверь, и мы вместе отправились к дивану в гостиной. Я отпустил Кокичи, чтобы расстегнуть куртку, а тот, в свою очередь, снял свою. Как только я сел на диван, он забрался мне на колени и уткнулся носом в шею, прикрывшись моей курткой, как одеялом. Он часто так садится мне на колени, когда мы остаемся одни, и есть возможность, и эта поза… каждый раз мне сильно напоминает нашу первую встречу, вот только обнимал тогда не я, а он. Обхватив его руками и поцеловав в макушку, я полушепотом начал говорить ему на ухо. — Даже не смей думать, что ты мне безразличен. Я просто… просто паникую. Мне так страшно потерять всех вас. Потерять тебя… — Я знаю, знаю… Просто расслабься, слышишь? — Кокичи приподнялся, выравнивая свое лицо с моим. Его взгляд бегал между моих глаз и губ, — И я могу тебе с этим помочь ~ Его голос стал игривым, а на лице заблестела улыбка, которой было сложно не улыбнуться в ответ. Я поднял руку, кладя свою ладонь ему на затылок, тем самым сокращая дистанцию между нашими губами. Этот поцелуй был целомудренным до мозга костей, но именно это было и нужно в нашей ситуации. Оставшийся вечер мы провели вдвоем на этом диване, и не ложились спать пока в дверь не постучался Фьюхио, тем самым говоря, что теперь он вступил на, так называемый, «стрем». — Видишь, расслабляться не так уж и страшно, Сайхара-чан — прошептал мне на ухо Кокичи, прежде чем я обнял и притянул его к себе поближе, засыпая на небольшой двуспальной кровати. Впервые за долгие годы я наконец-то выспался.