Когда всё взрывается

      На следующий день Маринетт проснулась с жутчайшей мигренью, какой у нее еще не было никогда в жизни.       Она почти не спала, поскольку вчерашние события прокручивались в голове снова и снова. Слишком многое произошло разом, слишком быстро. Мозг был перегружен слишком большим количеством информации, которую ему надо было зафиксировать, и бесконечный поток мыслей держал его бодрствующим большую часть ночи.       Маринетт с трудом выкорчевала себя из теплых одеял, зевая с риском вывихнуть челюсть. Пошатываясь, она направилась в ванную, по пути схватив чистую одежду. Хороший душ точно не будет лишним, чтобы попытаться проснуться.       Опершись одной рукой о край умывальника, другой она повернула кран и подставила ладони лодочкой под струю ледяной воды. Брызнув ею в лицо, Маринетт подняла глаза на зеркало. Вид у нее был ужасный – бледная кожа, распухшие после сна глаза, под которыми залегли громадные сероватые синяки. Среди блеклых красок выделялись только губы – гораздо более розовые, чем обычно, и слегка потрескавшиеся.       Маринетт поднесла пальцы к губам, и на нее тут же накатило воспоминание о поцелуях с Адрианом, заставившее сильно покраснеть.       Адриан. Черный Кот.       Парень, в которого она была влюблена, который оказался ее драгоценным напарником, к которому она испытывала глубокую привязанность.       От этого у нее чуть ли не кружилась голова.       Мозг всё еще с трудом переваривал информацию, накладывая образы двух парней друг на друга, чтобы составить единое целое. Он был дорог Маринетт больше, чем она могла бы выразить, но ей требовалось время, чтобы привыкнуть к открытию. Она знала одно: даже если мысли о нем заставляли сознание вскипать так, что казалось, будто череп вот-вот взорвется, она не хотела отдаляться от него. Ни за что на свете.       Головная боль возвращалась с бешеной скоростью. Существовала и другая проблема. Маринетт совершенно не представляла, как они объяснят одноклассникам свое поведение накануне. Она даже не осмеливалась перезвонить Алье и жутко боялась реакции подруги.       Прижав ладони к вискам, Маринетт потрясла головой в попытке прогнать мысли из головы. Она была истощена и явно не в состоянии размышлять. Хороший ледяной душ, возможно, поможет ей привести мысли в порядок.       Помывшись и одевшись, Маринетт со всё еще затуманенным сознанием направилась на кухню. Родители уже спустились в булочную, оставив ее завтракать в одиночестве. Она на автомате достала еды, приготовила себе чашку горячего шоколада и устроилась за столом.       Вдруг кто-то позвонил в дверь, заставив Маринетт подпрыгнуть и уронить бутерброд в чашку, половина содержимого которой разлилась по столу. Маринетт испустила тяжелый вздох и схватила полотенце, чтобы вытереть пятно.       Она знала только одного человека, способного появиться у нее в такую рань. Очевидно Алье не понравилось ее молчание, и теперь она пришла вытащить ее из кровати и добиться ответов. Волоча ноги, Маринетт пошла к двери, мысленно готовясь к противостоянию с подругой и к урагану вопросов, которые она принесла с собой. Алья обладала душой журналиста, и когда она хотела что-то знать, она без колебаний копала, копала и копала, и Маринетт знала, что легко не отделается.       Взявшись за ручку, она глубоко вздохнула, собирая всё свое мужество, и открыла дверь.       Слова, которые она приготовила для подруги, умерли у нее на губах, когда она увидела того, кто стоял за дверью. Это явно была не Алья.       Это был Адриан.       Лицо у него было уставшим — похоже, он тоже не слишком хорошо спал. Он робко улыбнулся Маринетт и нервно почесал затылок.       — Э, привет… — поприветствовал он ее.       Маринетт смотрела на него в ступоре, не в состоянии размышлять. Этот неожиданный визит будто молнией поразил ее мозг, и его буквально парализовало, лишив способности хоть как-то функционировать. Сердце же, напротив, вдруг будто решило одичать. Пропустив пару ударов, оно тут же заколотилось с бешеной скоростью, ударяясь так сильно, точно хотело выскочить из груди.       — Прошу прощения, что пришел так рано, — продолжил Адриан, — но я хотел поговорить с тобой до начала уроков.       Маринетт резко мотнула головой, пытаясь прийти в себя.       — Поговорить? Э… да, да, можно войти… Поговорить. Мы можем поговорить. Ты зайдешь? — пробормотала она.       Маринетт чувствовала, что краснеет, щеки становились горячими, будто от жара. Она пригласила Адриана на кухню. Прежде чем последовать за ней, он бросил на нее непонятный взгляд. Маринетт села за стол, а Адриан подтащил стул, чтобы устроиться напротив.       Между ними воцарилось тяжелое молчание. Адриан явно был крайне напряжен. Он постоянно проводил рукой по волосам, открывал и закрывал рот, подбирая слова и не в состоянии ничего произнести. Его нервозность заставила Маринетт забеспокоиться еще больше.       Она пребывала в полной растерянности. Накануне всё произошло так быстро, и она по-прежнему не знала, что думать о том, что произошло между ней и Адрианом, но ее внезапно охватила ледяная тревога. Не собирался ли он сказать, что всё было ошибкой? Или еще хуже: он разочарован, что под маской Ледибаг скрывалась она?       От этой мысли у Маринетт закружилась голова, а кровь так сильно колотилась в висках, что она не была уверена, что услышит Адриана, когда он заговорит. Она протянула руку к бутылке с апельсиновым соком, чтобы налить его в стакан, пытаясь таким образом придать себе видимость самообладания, но пальцы дрожали так сильно, что она отказалась от этой затеи.       Адриан вдруг кашлянул, прочищая горло, резко возвращая внимание Маринетт к себе.       — Я… На самом деле, я хотел сказать… — он запнулся, а потом выдохнул с раздраженным жестом: — Грррр. Сожалею, у меня в голове всё было гораздо проще.       Посмотрев Маринетт прямо в лицо своими невероятно зелеными глазами, Адриан перевел дыхание, лихорадочно постукивая пальцами по столу.       — Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем. И о нас. Я… Я хотел, чтобы ты знала: когда я попросил тебя встречаться со мной, это не было порывом под влиянием момента, — выпалил он на одном дыхании. — Ты действительно мне дорога. Но я знаю, что много всего произошло, что мы оба были потрясены, и… и…       Он слегка покраснел, не отрывая взгляда от Маринетт. Маринетт пристально смотрела в ответ, не решаясь его перебить.       — Я не хочу, чтобы ты думала, что я воспользовался ситуацией, — выдохнул Адриан. — Я хочу быть с тобой, но я пойму… Ну, я знаю, что попросил тебя встречаться со мной, и ты согласилась, но учитывая обстоятельства… Если… Если ты передумала, или если хочешь немного подумать, я прекрасно пойму. Я не хочу тебя ни к чему принуждать.       Маринетт побледнела, потом покраснела, когда, наконец, поняла причину, заставившую Адриана прийти к ней. Он боялся, что всё происшедшее с ними накануне было лишь следствием потрясения, которое она испытала от страха потерять Черного Кота. Боялся, что злоупотребил ситуацией, навязал ей свою волю, когда она была не в том состоянии, чтобы принимать решение.       Но он не сказал, что разочаровался, узнав, кто она.       Он сказал, что по-прежнему хочет быть с ней.       В груди Маринетт разлилось тепло, пока она внимательно смотрела на Адриана. Она по-прежнему не очень понимала свое состояние, в сознании всё перепуталось, но одно было точно. Напротив нее сидел Адриан, Черный Кот. Два самых важных парня в ее жизни объединились в одного.       И она не могла его оттолкнуть.       Она не хотела его отталкивать.       Маринетт медленно протянула руку поверх стола, дрожащими пальцами схватив ладонь Адриана. Он подпрыгнул так, словно его ударило током.       — Я… — начала Маринетт.       Она закрыла на мгновение глаза, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. Открыв их, она тут же встретила пристальный взгляд Адриана. Он жадно слушал ее, с явной тревогой ожидая продолжения фразы.       Маринетт немного сильнее сжала его ладонь. Кожа Адриана была теплой и более мягкой, чем она помнила. Она чувствовала, как его пальцы легонько дрожат. Маринетт нежно улыбнулась ему и глубоко вдохнула.       — Это… и для меня тоже это не было порывом под влиянием момента, — дрожащим голосом прошептала она. — Мне не надо думать, я хочу… я тоже хочу, чтобы мы были вместе. Я рада, что это ты, — краснея, добавила она, робко переплетя свои пальцы с пальцами Адриана, чтобы подкрепить свои слова.       Он испустил глубокий вздох, сразу расслабившись. После чего впервые за утро искренняя улыбка осветила его лицо. Он поднес пальцы Маринетт к губам, чтобы оставить на них нежный поцелуй.       Жест, к которому она привыкла со стороны Черного Кота, но не Адриана.       — Однако мне… мне, несомненно, понадобится время, чтобы привыкнуть к этому, — пробормотала Маринетт, тем не менее улыбаясь в ответ.       И в противоположность тому, что она обычно делала, когда Черный Кот пытался флиртовать с ней, она оставила свою ладонь в руке Адриана.       — Мне тоже, моя Леди, — прошептал он. — Мне тоже.       Некоторое время они молча сидели за столом, переплетя пальцы.       Адриан испытывал облегчение — гораздо большее, чем мог бы выразить. Всё утро его грудь будто сжимали тиски, вызывая ужасающее ощущение удушья. Теперь он снова дышал, с наслаждением смакуя смешанные чувства легкости, свободы и радости, которые расцветали в нем с тех пор, как он услышал ответ Маринетт. Мир внезапно стал более сияющим, более захватывающим.       Когда накануне Адриан вернулся к себе, и потрясение этого безумного дня, наконец, спало, его охватило ужасное сомнение. Возможно, реакция Маринетт на его предложение была просто инстинктивной, возможно, она отреагировала бы совершенно иначе, если бы их эмоции не были так обострены только что пережитым жестоким испытанием.       И если это так, Адриан совершил страшную ошибку, невольно воспользовавшись слабостью своей Леди, чтобы поцеловать ее. А он не хотел этого ни за что на свете. Конечно, он горячо желал быть с Ледибаг, с Маринетт. Он был без ума влюблен в эту девушку — еще больше теперь, когда узнал ее личность. Но он ни в коем случае не хотел воспользоваться ситуацией, если его чувства не были взаимны.       И Адриан пришел к неизбежному заключению: он должен пойти поговорить с ней, он должен узнать. Убедиться, что его Леди уступила его пылким объятиям, потому что у нее есть чувства к нему, и что речь не идет о неконтролируемой реакции, связанной с травматичными событиями.       Это также означало, что ему следовало быть готовым к тому, что Маринетт оттолкнет его, если она в самом деле покорилась его поцелуям только под влиянием потрясения. Но он должен был дать ей возможность вернуть себе свободу, если она того желала, даже если это разобьет его сердце на кусочки.       Ужасные вопросы мучали его всю ночь, мешая спать. Минуты протекали с болезненной медлительностью, Адриан лихорадочно ждал утра и кинулся к Маринетт, как только посчитал, что уже достаточно подходящее время. Он не мог ждать дольше, стремясь положить конец часами терзавшему его сомнению.       И теперь Адриан испытывал невероятное облегчение. Сердце радостно подпрыгивало в груди, когда он держал Маринетт за руку, чувствуя под пальцами нежное тепло ее кожи. Он машинально поглаживал ее ладонь большим пальцем, пожирая ее глазами, с легкой улыбкой на лице. Она тоже казалась более расслабленной, чем была, когда он пришел, и нежно улыбалась ему.       — Думаешь, всё обойдется? — вдруг нарушила молчание Маринетт. — В… в школе, я имею в виду.       Адриан глубоко вздохнул. Коллеж. Это была еще одна причина, мешавшая ему заснуть. Он не был уверен, что придумает достаточно правдоподобное объяснение их поведения, чтобы одноклассники не поняли, что бурная встреча Адриана и Маринетт была вызвана безумной тревогой Ледибаг и Черного Кота.       — Думаю, проще всего будет сказать остальным, что перед самым нападением я попросил тебя стать моей девушкой и что я волновался, — ответил Адриан, нервно почесав затылок. — По крайней мере это объяснит то, что произошло во дворе, и почему мы потом исчезли.       Маринетт сильно покраснела — ее щеки окрасились великолепными оттенками малинового. Она слегка кашлянула, пытаясь скрыть смущение.       — Эм… Думаю, правдоподобнее будет, если наоборот. Что… что это я предложила тебе встречаться, — пробормотала она, покраснев еще сильнее.       Адриан удивленно приподнял бровь.       — Не задавай вопросов, Котенок! — велела она, пригрозив ему первым попавшимся под руку предметом.       Которым оказался бутерброд, что делало попытку устрашения совершенно неправдоподобной.       — О, и почему же? — спросил Адриан с лукавой улыбкой, достойной Черного Кота.       Его любопытство было задето за живое.       Маринетт покраснела еще сильнее. Вместо ответа она одним глотком выпила весь оставшийся горячий шоколад, и встала, чтобы быстро убрать со стола. Она чувствовала странную смесь возбуждения и неловкости. Ведь после всех этих поцелуев должно быть не так уж трудно признаться Адриану, что она влюблена в него с первого дня. И даже если открытие, что он был Черным Котом, породило в ее душе величайшее смятение, оно нисколько не изменило ее чувств — напротив.       Маринетт повернулась к Адриану, который тоже встал, а потом вдруг подошла и прижалась к нему. Мгновение он удивленно стоял, не реагируя, после чего обнял Маринетт, прижимая к себе.       Он чувствовал, как ее сердце бешено колотится возле его груди.       Маринетт уткнулась в плечо Адриана, пряча лицо, которое по-прежнему полыхало бесчисленными оттенками пурпура.       — Это будет более правдоподобно, потому что я питаю к тебе большую слабость, и думаю, это общеизвестно, — дрожащим голосом прошептала она.       Адриан застыл от удивления, пульс участился, а по телу разлилось нежное ощущение тепла. Он едва верил своим ушам. На его губах медленно расплылась широкая улыбка. Сердце пело, и его удары отдавались в груди радостной музыкой.       Он мягко взял пальцами Маринетт за подбородок, осторожно поднимая к себе ее лицо. И немедленно оказался в плену голубых озер ее глаз.       В голове не было никаких идей, что делать дальше, но выражение лица Маринетт значительно смягчилось, когда она подняла на него взгляд. Она нежно провела ладонью по его щеке, а на лице появилась ласковая улыбка.       Не задумываясь, Адриан наклонился к ней, прижавшись губами к ее губам. Они были нежными и теплыми, и у него вдруг будто взорвался фейерверк в груди, настолько сердце вспыхнуло от этого прикосновения.       Этот поцелуй не имел ничего общего с теми, которыми они обменивалась накануне. Полный любви и нежности, но полностью лишенный торопливости и страха, который скручивал их внутренности днем ранее.       И он был чудесен.       Переводя дыхание, Маринетт легонько вздохнула, и Адриан, не теряя ни секунды, снова завладел ее губами, углубляя поцелуй. Он отчетливо чувствовал легкий привкус шоколада во рту Маринетт, когда его язык ласкал ее.       Одна его ладонь крепко держала Маринетт за талию, прижимая к себе, а другая медленно перемещалась по позвоночнику. Руки Маринетт вцепились в его плечи, когда она пылко целовала его, так сильно прижимаясь, что между их телами не оставалось ни малейшего свободного пространства.       Множество пьянящих минут спустя Маринетт тихонько застонала и неохотно оторвалась от губ Адриана.       — Котенок, — хрипло прошептала она. — Школа…       Адриан прервал ее легким поцелуем.       — Мы…       Еще одним.       — Опоздаем…       Адриан в последний раз поцеловал ее, а потом прижался лбом к ее плечу, сжимая ее в объятиях. Одной рукой он зарылся в волосы Маринетт, и его пальцы лениво играли с темными прядями. Он чувствовал исходящий от нее тонкий ванильный аромат — вероятно, запах ее шампуня.       — Знаю, моя Леди, — со вздохом ответил он.       Он не имел ни малейшего желания идти в коллеж и встречаться со взглядами и вопросами одноклассников.       Он хотел остаться здесь, в объятиях Маринетт, и пусть мир вращается без них.       Но надо было идти. С сожалением они разорвали объятие, и Маринетт убежала в свою комнату взять сумку. Поджидая ее, Адриан направился к выходу. Она быстро вернулась, открыла дверь, немного посторонившись, чтобы дать ему пройти, и повернула ключ в замке.       Адриан развернулся к ней и, робко улыбнувшись, протянул руку. Покраснев, Маринетт схватила ее, переплетя их пальцы. С легкой улыбкой она заметила, что шея и уши Адриана тоже приобрели легкий малиновый оттенок. В каком-то смысле констатация того, что не одна она была смущена развитием их отношений, успокаивала.       Они пересекли школьный двор, никого не встретив. Уроки должны были скоро начаться, все ученики, вероятно, уже сидели за партами. Когда они подошли к классу, быстрый взгляд в окно сказал им, что одноклассники действительно уже на местах. Отсутствовали только они.       Маринетт немного сильнее сжала ладонь Адриана. У нее на лице появилось странное выражение — смесь отчаянной решимости и сильного страха. В свою очередь сжав ее пальцы, Адриан не сдержал нервной улыбки.       Момент, которого они так опасались, настал.       Они обменялись последним взглядом в знак взаимной поддержки и открыли дверь.