Когда всё взрывается

      К счастью для Маринетт и Адриана, разговор перешел на другие темы. Оба испытывали невыразимое облегчение от реакции Нино и Альи. Друзья не подвергали их слова сомнению, более того — тщательно избегали темы вчерашнего нападения после того, как заметили их смятение при упоминании момента, когда они потеряли друг друга из виду.       Оставшаяся часть обеда протекала в уютной атмосфере, четверо друзей радостно болтали, и разговор прерывали лишь шутки и взрывы смеха. У Адриана и Маринетт словно сняли с сердца тяжелый груз. Впервые с начала утра они позволили себе расслабиться и на всю катушку наслаждались общением с друзьями.       Время бежало быстро, и вскоре им пришлось возвращаться в класс.       Друзья встали, и Нино с Альей пошли вперед, но Маринетт придержала Адриана за руку, когда он тоже собрался уходить. Он повернулся к ней, вопросительно приподняв бровь.       — Подожди, — произнесла она так тихо, чтобы никто не услышал ее слов. — Я хотела поговорить о Хлое.       — А… — ответил Адриан, смущенно почесав затылок. — Слушай, я сожалею об этой сцене. Я не…       — Нет, я хотела поговорить не об этом, — перебила его Маринетт, покачав головой и, нервно потирая руку свободной ладонью в неосознанной попытке подбодрить себя, на одном дыхании объяснила: — Она недавно перехватила меня в коридоре. Она не верит в нашу историю.       У Адриана заледенели внутренности. Вот надо было, чтобы из всех учеников их класса именно Хлоя оказалась единственной, кого им не удалось убедить. Он достаточно хорошо знал свою язвительную подругу, чтобы понимать, какой опасности подвергаются они с Маринетт. Даже если изредка ей случалось демонстрировать наличие не только дурных сторон, большую часть времени Хлоя оставалась мстительной, высокомерной и ужасающе беспринципной. Учитывая ее неприязнь к Маринетт и очевидное вожделение в адрес Адриана, невозможно предугадать, что она может сделать, если их тайна попадет в ее руки.       — Не думаю, что она поняла про Черного Кота и Ледибаг, — продолжила Маринетт, резко вырывая Адриана из панических размышлений, — тем не менее она нам не верит. Она считает, будто я нашла что-то компрометирующее и шантажирую тебя, чтобы заставить встречаться со мной, — призналась она с нервным смешком.       Адриан посмотрел на нее круглыми от удивления глазами.       — Что ты… Что? Но… но это смешно! — воскликнул он, не веря своим ушам.       — Смешно или нет, она, похоже, решительно настроена выяснить, что я скрываю от нее, — вздохнула Маринетт, больше не пытаясь скрывать беспокойство. — Она ясно дала мне понять, что рассчитывает узнать, что я раскрыла насчет тебя, и… и она выглядела злой. Очень, очень злой. Я никогда не видела ее в таком состоянии.       Маринетт прервалась, нервно прикусив нижнюю губу. Ее сердце глухо стучало от тревоги. Пульсации были не быстрее обычных, но казались более болезненными, более тяжелыми, словно неизвестная сила принялась старательно колотить изнутри по ее грудной клетке, распространяя глухие нездоровые вибрации, которые растекались по всему телу, увеличивая смятение.       — Не знаю, ревнует она или беспокоится, или, может, то и другое вместе, но боюсь, так просто не отступится, — заключила Маринетт, уныло пожав плечами.       Адриан шагнул к ней, заключив в объятия и прижав к себе в попытке успокоить, вопреки собственной немалой тревоге. Маринетт прильнула к нему, и он нежно погладил ее по спине, стараясь помочь ей вернуть душевное равновесие. Она закрыла глаза, наслаждаясь желанным прикосновением и вдыхая запах Адриана: неуловимая смесь аромата его кожи, одеколона и стирального порошка от одежды.       Адриан тоже чувствовал, как возвращается спокойствие, черпая силы в завораживающей физической близости со своей Леди, по-прежнему едва веря своей удаче. Эта девушка была самым необыкновенным человеком, что он когда-либо встречал: храбрая, умная и обворожительная. Они столько испытаний прошли вместе, и уж клевета Хлои их точно не разлучит.       — Я поговорю с ней, — прошептал он Маринетт на ухо. — У меня должно получиться убедить ее, что не было никакого шантажа.       — Надеюсь, — выдохнула Маринетт.       Адриан невесомо поцеловал ее в лоб и отстранился, переплетя их пальцы. Маринетт в ответ нежно улыбнулась, и на этот раз она поднесла ладонь Адриана к губам, чтобы поцеловать ее, заработав от него удивленный взгляд. Маринетт рассмеялась, заметив его пораженное выражение, и бросила:       — Пошли, Котенок?       — Следую за тобой, моя Леди, — ответил Адриан с озорным поклоном, после чего они, держась за руки, медленно направились в сторону класса.       Вторая половина дня прошла без примечательных событий. К великому облегчению Адриана и Маринетт, никто кроме Хлои не подвергал их слова сомнению, и если они вновь стали центром внимания одноклассников во время перемены, так только чтобы еще раз получить поздравления и пожелания счастья.       Настроение Маринетт понемногу улучшилось. Стычка с Хлоей по-прежнему беспокоила ее, но Адриан обещал поговорить с подругой, а если кто и мог повлиять на дочку мэра, так это он. Она доверяла ему: Адриан сделает всё возможное, чтобы убедить Хлою, что за их с Маринетт внезапным сближением не скрывается ничего нездорового.       Когда звонок возвестил окончание уроков, класс опустел с замечательной скоростью — школьники нетерпеливо стремились воспользоваться выходными после долгой недели. Алья с Нино тоже поспешили покинуть класс, явно желая дать новой паре побыть немного наедине. Адриан с благодарностью улыбнулся их маневру. За бесконечные часы уроков и перемен, посвященных ответам на поздравления друзей, у него совершенно не было возможности побыть с Маринетт, и он был счастлив остаться с ней один на один.       Он собрал вещи и повернулся, протянув ей руку. Слегка покраснев, Маринетт взяла его ладонь и лучезарно улыбнулась. Они вышли из класса и медленно направились к крытой галерее, разговаривая вполголоса. Оба не торопились расставаться, но Адриана еще ждал урок китайского, и он не мог позволить себе опаздывать.       Выйдя из дверей коллежа, Адриан бросил взгляд на дорогу, надеясь, что шофер опоздает и он сможет еще несколько минут побыть с Маринетт. Но к несчастью для него, Горилла отличался образцовой пунктуальностью и уже ждал его, послушно припарковавшись на обочине.       Повернувшись к Маринетт, Адриан тихонько вздохнул. Он не хотел уходить. Не хотел, чтобы она уходила. И судя по тому, как Маринетт цеплялась за его ладонь, она тоже не горела желанием расставаться. Она пристально смотрела на него большими лазурными глазами, слегка потемневшими, когда она в свою очередь заметила его шофера — словно ее взгляд вдруг затуманило облако.       Маринетт будто нервничала — нервно покусывала нижнюю губу, а ее дыхание участилось.       Адриан был не в силах оторвать от нее взгляд. Он ни за что не сможет продержаться до понедельника, не увидев ее хотя бы еще раз. Не сжав ее снова в объятиях, не услышав музыку ее серебристого смеха, не вдохнув нежный аромат и не почувствовав тепло ее кожи и нежность ее губ.       Адриан глубоко вдохнул, не осознавая, что Маринетт только что сделала то же самое.       — Э, скажи… — начали оба одновременно.       Они покраснели, замолчали, пробормотали несколько слов, каждый приглашая другого закончить фразу. В итоге Адриан продолжил первым, слегка кашлянув, прочищая горло.       — Я… Эм… Я хотел узнать, есть ли у тебя планы на завтра после полудня? — спросил он, нервно почесав затылок свободной рукой. — Мы могли бы пойти в кино или, может, немного погулять… Ну, если хочешь…       Адриан замолчал, не зная, как закончить фразу. Он никогда не приглашал девушку на свидание и не знал, правильно ли взялся за дело, но предложить поход в кино казалось ему более чем уместным началом.       Сердце Маринетт с бешеной скоростью колотилось в груди, а пульс в ответ на слова Адриана ускорился так резко, что у нее почти закружилась голова. Она собиралась предложить Адриану встретиться на выходных, не в силах вынести бесконечные дни вдали от него, и вот он предлагал ей свидание. Адриан. Адриан Черный Кот Агрест приглашал ее на свидание.       Ее первое свидание. Их первое свидание.       Широкая улыбка снова осветила ее лицо, словно пробившийся сквозь туман солнечный луч.       — О, да! Я… Я с удовольствием пойду с тобой в кино, — с нескрываемым энтузиазмом воскликнула она.       Адриан с облегчением рассмеялся, а потом вздрогнул от удивления, когда Маринетт положила ладонь ему на затылок. Со сверкающими радостью глазами, встав на цыпочки, она украдкой поцеловала его.       Прикосновение было легким, почти воздушным, но этого было достаточно, чтобы вскружить Адриану голову, и он положил ладонь ей на талию, притягивая к себе, вызвав у нее удивленное восклицание, быстро заглушенное его губами.       Некоторое время они целовались, не заботясь о том, что на них глазели все выходившие из коллежа ученики, и абсолютно игнорируя ждавшего Адриана Гориллу. Время будто замерло, и не существовало больше ничего, кроме тепла прижатых друг к другу тел, пьянящего запаха духов и особенно упоительного танца языков, который завораживал, лишая всякого здравого смысла.       Тем не менее они быстро опомнились и, покраснев, отстранились друг от друга, когда поняли, что увлеклись чувствами в далеко не предназначенном для этого месте.       — Я… Э… До завтра тогда, — пробормотал Адриан и ушел к Горилле, который со смущенным видом подчеркнуто смотрел на другую сторону дороги.       — До завтра, — немного охрипшим голосом прошептала Маринетт, помахав ему рукой, когда машина стронулась с места.       Весь путь до дома Маринетт проделала на автопилоте. Она чувствовала себя слегка оглушенной, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме свидания с Адрианом. Рассеянно поприветствовав родителей по пути через магазин, она сразу поднялась в свою комнату и упала на кровать лицом в подушку.       Она чувствовала, как горит каждый квадратный сантиметр ее щек, точно получила солнечный удар, хотя дневное светило явно не имело никакого отношения к состоянию ее кожи. Наверняка лицо было краснее, чем когда-либо — и всё из-за Адриана.       — Я снова увижу его завтра, Тикки, — мечтательно прошептала она.       Тикки рассмеялась, выбравшись из сумочки. Подлетев к Маринетт, она нежно потерлась о ее щеку, с облегчением видя, что Маринетт снова стала самой собой.       Предыдущий день — с раскрытием личности напарника, страхом потерять его и неожиданным развитием их отношений — стал для нее тяжелым испытанием, и Тикки искренне за нее беспокоилась.       Накануне, вскоре после того, как Адриан ушел, состояние шока, в котором Маринетт всё еще пребывала после тяжелого дня, понемногу исчезло, и Тикки видела, как Маринетт начала дрожать всем телом, паникуя, как никогда. Она часами расхаживала по комнате взад-вперед с бледным как у мертвеца лицом, отчаянно пытаясь осознать происшедшее. Тикки впервые видела ее такой взбудораженной, и ей стоило невероятных трудов помочь Маринетт вернуть весьма относительное спокойствие и убедить, что ей необходимо хорошенько выспаться.       Теперь всё, кажется, вернулось на круги своя, и Тикки не могла сдержать улыбки, с нескрываемым счастьем отмечая, что настроение Маринетт снова на высшей отметке.       Заметив явную радость квами, она аккуратно взяла Тикки в ладони.       — Прости, что напугала тебя вчера, — извинилась Маринетт, поглаживая крошечную подругу.       — Тебе не за что извиняться, — снисходительно ответила Тикки. — На тебя свалилось тяжелое испытание, и совершенно нормально, что ты была в шоке. Вечериночник был ужасным противником, не говоря уже о том, что ты узнала, что Черный Кот — это Адриан.       При упоминании напарника лицо Маринетт осветилось ослепительной улыбкой, хотя в ее манере держаться всё еще неуловимо чувствовалась легкая нервозность.       — Я справляюсь гораздо лучше, чем ожидала. Какой же глупой я себя чувствую, что не заметила раньше — если бы ты знала! Но на самом деле…       Маринетт прервалась, сильно покраснев, а ее сердце принялось сильно колотиться.       — На самом деле, всё сложилось просто идеально. Я люблю Адриана, а Черный Кот… Если бы не было Адриана, я бы давно уже относилась к нему, не только как к напарнику, — на выдохе призналась она и со смущенным смешком добавила: — Думаю даже, я уже не относилась к нему, как к напарнику, даже если отказывалась это признавать.       Вопреки упрямому нежеланию посмотреть правде в глаза, Маринетт было сложно отрицать, что Котенок занимал в ее сердце всё более и более важное место. Он был нахальным, хвастливым, порой ужасно раздражающим, но она быстро поняла, что он также самый преданный, храбрый и внимательный человек, что она когда-либо встречала. Даже если ее чувства к напарнику далеко не достигали интенсивности того, что она испытывала к Адриану, они медленно, но верно изменились, и для нее было невыразимым облегчением узнать, что под маской скрывался Адриан.       Два самых дорогих ее сердцу парня оказались одним и тем же человеком.       Маринетт чувствовала себя такой счастливой, что у нее кружилась голова. Это буквально опьяняло.       — Мне так не терпится, чтобы наступило завтра, Тикки, — прошептала она.       — Ах, влюбленные подростки и их гормоны… — вздохнул Плагг, покачав головой.       — Плагг! Почему ты вечно портишь атмосферу? — возмутился Адриан, резко спускаясь с облаков, в которых витал, и, дико покраснев, добавил: — И оставь в покое мои гормоны.       Квами вызывающе фыркнул:       — Да-да… Это ведь не тебе приходится целыми днями терпеть разговоры о Ледибаг…       — Я не… — начал Адриан, но, смутившись, замолчал.       Он вынужден был признать, что может рассуждать о Ледибаг часами, никогда не уставая. И к несчастью для ворчливого квами, ему больше не с кем было поделиться своим восхищением невероятной напарницей. Нино, конечно, знал, что Адриан восхищается Ледибаг, но не подозревал, что друг не простой фанат и лучше всех знает, насколько потрясающа Парижская героиня. Как и не подозревал о размахе увлечения Адриана Ледибаг, поскольку, говоря о ней с кем-то, кроме Плагга, он тщательно подбирал слова.       — Не говоря уже о том, что со вчерашнего дня ты не прекращаешь целовать ее. Я думал, это тебя немного успокоит, — с лукавым смешком продолжил Плагг. — Все эти обмены флюидами — совершенно человеческая штука, просто не понимаю, что вы в этом находите.       — Плагг! — шокировано воскликнул Адриан. — Это не… я не…       Он бормотал, не в состоянии подобрать слова для ответа квами, которому явно доставляло удовольствие дразнить его.       Но Адриан в любом случае не имел ни малейшего желания объяснять ему, какой интерес он находит в поцелуях с Маринетт. Говорить, насколько поцелуи с девушкой, ставшей центром его вселенной, были потрясающе завораживающими, и как он чувствовал себя абсолютно на своем месте каждый раз, когда держал ее в объятиях. Что ее нежный аромат очаровывал его, прежде чем он прикасался к ней, кружил ему голову и за мгновение заставлял испаряться остатки благоразумия. Что, когда ее нежные как шелк губы касались его губ, у него внутри будто взрывался вулкан, посылавший жидкий огонь по венам, и что этот горячий и страстный поток, который неумолимо разливался до самых кончиков ногтей, заставлял его чувствовать себя невероятно, чудесно живым.       Но в этом он никогда не признается своему квами.       Позабавленный Плагг наблюдал, как Адриан краснеет, бормочет, краснеет еще сильнее, а потом смотрит на него, выглядя выведенным из себя, и воздевает руки в знак бессилия. Пусть Плагг не умел выражать свои чувства, но его привязанность к мальчишке, в жизни которого он появился несколько месяцев назад, от этого не становилась меньше. Возможно, Плагг лучше всех знал, что повседневная жизнь Адриана была куда тяжелее, чем считало большинство людей, и до какой степени жаждал свободы и любви парень, столько лет запертый за решеткой золотой клетки, в которой пытался его удержать отец.       Адриан регулярно заявлял, что появление в его жизни Плагга и Ледибаг было лучшим, что когда-либо с ним происходило, и квами охотно ему верил.       Накануне Плагг сильно беспокоился за Адриана, но с открытием личности Ледибаг и недавним изменением в их отношениях, Адриан теперь выглядел сияющим как никогда. Удовлетворенный квами подлетел к нему, нежно похлопал по голове и под недоверчивым взглядом Адриана как ни в чем не бывало удалился.       Вечер длился с раздражающей медлительностью — подросткам не терпелось, чтобы уже наступило завтра. Минуты казались часами, а часы веками, настолько далеким казался им субботний полдень. Каждый убивал время, как мог: Маринетт, работая над новыми дизайнами, а Адриан, играя в видеоигры. Но оба были неспособны сосредоточиться на чем бы то ни было, поскольку мысли постоянно улетали к напарнику.       Когда оказалось пора ложиться спать, это стало почти облегчением — с ним пришло обещание, что ночной сон поглотит еще несколько часов, отделявших их от встречи.